Белый ниндзя

      Как же давно это было. Ровно семь лет назад деревня Суга осталась без своего единственного защитника. Это была такая же тихая лунная ночь. Ветер колыхал бамбук, создавая тихую природную мелодию, которой аккомпанировали цикады. Ритм мелодии нарушался лишь тихими шагами по траве. В такой час шагать по окраине деревни мог только один человек — Гару. Единственный живой ниндзя Суга. Он шагал размеренно, стараясь ступать тихо, чтобы не растревожить ни людей, ни животных в столь поздний час. Его походный плащ и шляпа скрывали одеяние ниндзя, делая похожим на обычного путника с холщовой сумой за плечами.       В ту ночь Гару покинул родную деревню, чтобы направиться на поиски истины. Его долгом с самого дня его рождения было отстояние чести клана и защита деревни. Но с тех пор, как случилась кровавая резня, уничтожившая всех ниндзя Суга, кроме одного малыша, не умевшего ещё даже ходить, всё изменилось. Новая обязанность, которая легла на его юные плечи, диктовала о том, что он обязан восстановить свой клан, если не свершить месть. Именно за этим он отправился в путешествие, едва ему минуло шестнадцать лет.       Паломничество юного ниндзя, который ещё даже не получил метку, говорящую о его принадлежности пути ниндзя Суга, обещало быть долгим. Никто во всей деревне не знал, когда вернётся Гару, но все покорно ждали. Однако, ожидание слишком затянулось. Прошла неделя, месяц, год, два года. Гару был признан погибшим. Последовал долгий траур и похороны пустого гроба. Делить его имущество никто не посмел, память о добром друге и воине не позволила никому даже войти в его обиталище, находящееся на краю деревни среди бамбуковых и магнолиевых порослей. Никто, кроме одной девочки.       Пукка ни раз входила в дом Гару после его пропажи. Если бы она не осмелилась этого сделать, то никто бы никогда и не узнал, что он отправился в опасное путешествие в поисках правды и пути восстановления одного из древнейших кланов ниндзя. Именно она нашла послание Гару с его последней волей. В нем он просил найти смельчака, человека чести, который смог бы защищать деревню в его отсутствие. Несмотря на то, что это письмо было зачитано перед всеми жителями деревни на главной площади, не нашлось никого, кто хотя бы захотел взять на себя это бремя. С того самого дня в Суга наступили тёмные времена лишений.       Беззащитная деревня стала находкой для бандитов и разного рода негодяев. Без единого ниндзя она оказалась совершенно беспомощна. Отчаянные смельчаки, которые смели вставать на защиту слабых, быстро перевелись. Никому не хотелось быть жертвой очередной шайки хладнокровных разбойников, которые все время грабили, вытирали ноги о честь и достоинство, избивали всех, кто окажется им неугоден, порочили девушек и женщин, даже убивали. Единственный полицейский в деревне не мог ничего сделать, хоть и рвался, как человек благородный и верный своей профессии, клятве защищать граждан. Всё было бесполезно.       Бесчинства бандитских группировок и разбойничьих шаек длились неделями, они бы продолжались и дальше, если бы в один из вечеров улицы Суга не окрасились в красный цвет. Текли реки крови, орошая собой всё вокруг, но главное — белый костюм карателя. В одну из ночей в Суга объявился белый ниндзя. Прозвали его так не только из-за цвета его одежд, но и из-за того, что он был мстителем, очищающим деревню от грязи с помощью кровавой бани. Этот таинственный воин был жесток, но справедлив, что ни раз доказывал в последствии, потому что остался защищать деревню. Но ни одна живая душа не знала, кто этот загадочный рыцарь в белой маске. Это навсегда осталось тайной. Однако, несмотря на таинственность этого ниндзя, люди смогли доверить ему свои жизни и жизни своих детей.       Кто скрывался под маской белого ниндзя, знал только он сам. Вернее знала. Потому что когда белый ниндзя снимал свой костюм, он превращался в самую обычную девушку в красном сарафане, которая хлопотала в ресторане, помогая своим опекунам, занималась в школе боевых искусств в свободное время и старалась беззаботно улыбаться друзьям, игнорируя боль от скрытых одеждой тяжёлых ран. Да, это была Пукка. Смелости вступить на тяжёлую тропу воителя хватило только у этой девочки.       Пукка всегда чувствовала, что она обязана была сама выполнить последнюю волю Гару. Когда-то давно она была в него влюблена, а потому прилежно обучалась пути ниндзя, чтобы быть хоть немного ближе к любимому. Оказалось, что она единственная, кто мог не только морально, но и физически взять на себя такую ответственность. Тренировки никогда не заканчивались, ещё с тех пор как ей было двенадцать, она училась бою, концентрации и тайным техникам, продолжала и до сих пор, считая, что нет предела совершенству.       Секрет белого ниндзя должен оставаться секретом и дальше. В этом будет успех ночного защитника. Ни один мерзавец не сунется в деревню, которая получила кровавую славу по всей округе, среди бела дня, даже не зная, кем может оказаться уже сыскавший славу белый ниндзя. По этой причине Пукка никогда и никому не раскроет тайну своей личности. Она будет и дальше оберегать свой дом, сбивать костяшки в кровь на тренировках, натирать мозоли от меча на ладонях, получать новые ранения, которые будут заживать уродливыми шрамами на её уже порядком огрубевшей коже. Это её долг. Каждая царапина напоминала ей об этом долге. Как бы ни было тяжело, она не оставит Суга без присмотра. Слишком поздно что-то менять, она уже несёт этот крест не первый год и продолжит своё дело. Больше некому.       Белый ниндзя вспомнил всё это только потому, что сегодня была годовщина ухода Гару и его официальная дата смерти, потому что никто не знал, где и когда он погиб. Сегодняшняя ночь очень похожа на ту. Эти воспоминания вырывают из груди тяжёлый вздох. От него становится жарко под маской, несмотря на прохладную ночь. Это отрезвляет. Нельзя рассиживаться на коньке этой крыши, глядя на луну, и дальше. Настало время традиционного патрулирования деревни и окрестностей.       Белый ниндзя всегда это делал. Он скакал по крышам, деревьям, проносился между зданий бесшумной поступью в поздний час, когда ни в одном окне уже не горел свет. Это стало рутиной, потому что в последнее время не происходило ничего опасного или подозрительного. Самое опасное, что случилось за последние несколько месяцев — лиса, забравшаяся в курятник. С ней не сложно было справиться. Но это не повод ослаблять бдительность. И не зря. Шестое чувство не обмануло белого ниндзя.       Где-то неподалёку от края деревни, под кронами магнолий шагал человек. Некто в чёрном, как сама эта ночь, костюме. По его маске не сложно было догадаться, что он либо ниндзя, либо хочет таковым выглядеть. Он не сильно бы напряг белого ниндзя, если бы появился днём. Однако, в такой поздний час крадучись приближаться к Суга друг не станет, как и обычный прохожий. Белая фигура затаилась на ветке одного из деревьев, следя за действиями чёрного ниндзя. Тот не замечал немого наблюдателя, продолжал идти по направлению к Суга, но не к главному в неё входу, а к холму, на котором стоял старый заброшенный дом бывшего защитника деревни. Этот холм огораживал деревню, но также позволял и оглядеть с него всё в округе. Белому ниндзя это не понравилось.       Когда настал нужный момент, ветка дерева хрустнула от мощного толчка. Белый ниндзя приземлился после прыжка прямо перед потенциальным врагом. Белый и чёрный, они смотрели друг на друга настороженно в таких позах, что готовы были в любую секунду броситься в бой. Первым атаковал ниндзя в чёрном. Он выхватил свою катану из ножен и бросился в стремительном рывке вперёд. Этот неожиданный удар должен был одним махом повергнуть врага, но вместо этого раздался оглушительный в ночной тишине стук стали о сталь. Белый ниндзя уже держал свой меч в блокирующем положении. Они сурово посмотрели друг другу в глаза в последний раз, прежде чем завязалась битва. Лес в округе был настолько тих, что звон каленых лезвий и звуки прыжков, уворотов, приминаемой пятками травы и даже вздохов казались настолько громкими, что способны разбудить всех жителей деревни, которая находилась в двухстах шагах от поля боя.       Белый ниндзя не собирался сдавать своих позиций, он готов был драться до последней капли своей крови, но не собирался подпускать чужака ближе к Суга. Его удары были яростны и напористы, он оттеснял чёрного ниндзя все дальше в лес. Но несмотря на отступление враг ещё не получил ни одного пореза или даже укола. Пришло время для крайних мер. Стоило чёрному ниндзя увлечься блокированием ударов и аккуратным шагами спиной вперёд, как он пропустил несколько летящих сюрикенов. Один из них вошёл лезвием в кору дерева, другой прорезал ткань костюма на плече, а вот третий вошёл глубоко в живот, застревая там. Он повержен. Со стоном боли чёрный ниндзя осел на колени, но не опустил головы. Напротив, он горделиво вздернул скрытый маской нос, встречаясь взглядом со своим противником, что стоял над ним, приставив лезвие меча к горлу. Всем своим видом чужак давал понять, что он готов к славной смерти воина, потому что проиграл в честном поединке.       Белый ниндзя смотрел на проигравшего сверху вниз, изучал его взглядом. Этот решительный взгляд и широкие нахмуренные брови казались до боли знакомыми. Что ж, как победитель он имеет право либо убить врага, либо обесчестить его, сняв с него маску. Тонкое лезвие перемещается с горла к верхнему краю прорези в маске, поддевает её и одним махом сдергивает. Чёрный ниндзя не шелохнулся, лишь про себя отметил, что его, видимо, не убьют сегодня, от этого поражение казалось ещё горше. Белый ниндзя ничего не сказал, лишь пораженно ахнул, издав первый звук своим голосом, а не оружием. Это удивление не было пустым, потому что под маской чёрного цвета скрывался не кто иной, как Гару, пропавший вот уже семь лет назад.       Гару в упор смотрел на белого ниндзя, ожидавший дальнейших его действий. Но ничего не происходило. Хотелось закончить с этим побыстрее, потому что не было сил держаться и дальше. На чёрной ткани в ночной тьме этого не видно, но на ней уже давно расползлось кровавое пятно. И дело было далеко не в сюрикене, который торчал из живота, он бы не смог нанести столько вреда. В глазах уже плыло, сложно было оставаться в сознании и продолжать смотреть на эту белую маску с удивленным выражением. Гару сражался так долго, как мог, держался, чтобы не упасть в глазах соперника так же долго, но силы уже покидали его. Он не сдержался и прикрыл глаза, почти сразу рухнув на рыхлую землю всем своим телом, а не только коленями.

***

      Очень знакомый потолок оказался перед глазами. Потолок того дома, в котором всегда было тепло и спокойно. Можно было бы подумать, что всё это было дурным сном, если бы не слабость во всем теле и жгучая боль в брюшной полости. Гару несколько раз моргает, пытаясь осознать, как оказался в своём доме. Он же сражался с ниндзя в белом костюме, был повержен, потерял свое лицо воина, а потом и сознание. Ответ находится сразу же, как только Гару поворачивает голову. Рядом с ним сидел тот самый ниндзя. Он не шевелился и не издавал ни одного звука. В его руках был потрепанный бинт со следами грязи и крови.       Гару сильно изменился за семь лет, но белый ниндзя просто не мог его не узнать. Даже теперь взрослый и возмужавший Гару был суров лицом и строен телом. Даже пыль и грязь на его лице, следы усталости не оставляли сомнений. Было лишь странно то, что он проиграл какому-то белому ниндзя. Почему это произошло стало понятно только тогда, когда с него сняли часть одежды. Безобразная рана была под старыми бинтами, а сюрикен, попавший в живот Гару, разбередил её, открыв новое кровотечение. Белый ниндзя взял на себя ответственность, потому что не мог считать свершившийся бой равным из-за усталости и ранних ранений противника. Оголенные, уже без белых перчаток, руки бережно промывали рану, обрабатывали её и накладывали свежие повязки, пока Гару был без сознания. Всё это удалось сделать только потому, что старый и заброшенный дом клана ниндзя, бывший дом Гару, был перевалочным пунктом нынешнего защитника деревни Суга. Здесь имелись кое-какие необходимые вещи, например, медикаменты.       Белый ниндзя отложил грязные бинты в сторону, смотря Гару в глаза. Они рассматривали лица друг друга в слабом лунном свете, пробивающемся сквозь окно. Только если белый ниндзя рассматривал успевшее стать чужим лицо с любопытством, то Гару смотрел в тёмные глаза с недоверием. Он не знал, кто скрывался под белой маской. Этот кто-то может представлять опасность, даже если ему и оказали помощь, это ещё не значит, что они не сойдутся в схватке вновь. Это настораживало.       Игра в гляделки продолжалась до тех пор, пока белый ниндзя не встал в полный рост. Медленно, чтобы не всполошить Гару. Обратясь лицом к свету, ниндзя снимает с себя маску и становится наконец собой — Пуккой. Она переводит взгляд с окна вновь на Гару, ожидая, пока он на неё насмотрится. Но Гару не может насмотреться. Взрослое лицо старой знакомой под маской его победившего врага удивляет и почти пугает. Такое осунувшееся, непривычно бледное, без румянца, который Гару помнил, но со шрамами на шее, одним на щеке и ещё одним, проходящим через левую бровь, когда-то такую ровную и аккуратную соболиную бровь чёрного цвета, теперь же её рассекал рваный розовый шрам, продолжающийся под глазом. От израненного лица взгляд Гару возвращается к кистям рук. Они так же испещрены старыми розовыми и белыми шрамами, они явно натружены не только тяжёлой работой но и боями, судя по характерно огрубевшей коже на ладонях.       Пукка даёт время, всё осознать и как следует рассмотреть себя, такую уставшую и безобразную из-за ожесточённых трудами и защитой деревни чертами, покрытую шрамами, которые совсем не красят ни одну девушку, но ей все равно. Она в первую очередь белый ниндзя, а уже потом Пукка. Правда все эти мысли не позволяют отвлечься надолго. Тишина не может стоять вечно при такой судьбоносной встрече. — Когда ты ушёл, некому было защищать деревню, — она говорит чётко и без тени волнения, но тихо, побоявшись разрывать тишину резко. — Лились слезы и кровь. Кто-то должен был исполнить твою последнюю волю, потому что мы считали, что ты умер, — Пукка не хочет смотреть на Гару, поэтому смотрит на пыльную фотографию в рамке, что стояла на комоде. Она даже не помнит, что было изображено на той фотографии, слой пыли надёжно хранит эту тайну. — Я взяла эту ответственность на себя, когда ты не вернулся ни через месяц, ни через два, ни через год.       Стоять под изучающим взглядом Гару было невыносимо. Он почти буквально прожигал. Пукка всё же подходит к комоду с фоторамкой. Она аккуратно берет её в руки и стирает слой пыли пальцами. Что ж, изображение было весьма ироничным. Пукка и правда забыла, что было на этой фотографии. Теперь вспомнила. На ней были она и Гару. Он недовольно скривился, потому что не хотел фотографироваться, а она широко улыбалась в камеру, подставив юному ниндзя рожки из пальцев. Это можно было бы назвать тёплыми детскими воспоминаниями, если бы сейчас его не было здесь. — Лучше бы ты умер, — резко заявляет она и опускает рамку обратно на комод, фотографией вниз.       Её слова не были сказаны со злости, она правда так думала. Любой ниндзя знает, что лучше смерть, чем предательство и вечный позор от него. А именно позор ожидает Гару, если он вернётся в деревню. Сейчас его помнят как героя, ушедшего в опасное путешествие, отдавшего жизнь за деревню, но если откроется, что он жив и посмел вернуться, то его признают отступником и грязным пятном на чести Суга. Пукке больно не только говорить об этом, но даже думать. Все эти семь лет она жила с тёплой мыслью о том, что делает всё это ради защиты людей, сохранения искусства клана Суга, ради светлой памяти потерянной любви. Но все эти мысли оказались пустыми.       Она встречается взглядом с Гару и с горечью осознает, что не ощущает омерзения к предателю. Её сердце всё ещё трепещет от одного его вида. Были ли это остатки юношеской любви или же радость из-за того, что давний друг оказался жив? Сказать точно она не могла, но ощущала отвращение к самой себе за эти чувства. Это против кодекса ниндзя, она не должна этого чувствовать. — Моё паломничество завершено, — Пукка этого не ожидала, но Гару заговорил. Его голос хриплый и низкий, вибрирующий на согласных. Раньше ей не доводилось слышать его голос из-за обета молчания. Девушка почти готова расплакаться от того, что он жив, что он вернулся, что впервые заговорил с ней. Но она не может себе этого позволить. Её лицо по прежнему жёсткое и неприветливое, хотя выражение глаз выдаёт всю ту бурю, что творилась у неё глубоко внутри. — Я выполнил долг перед кланом и снял обет молчания.       Очевидно, что Гару есть, что сказать. Наверное, он сейчас начнёт оправдываться. Но даже если так, Пукка хочет хоть немного послушать его, посмотреть на него, прежде чем вновь расстанется с тем, из-за кого стала защитницей деревни. Она вновь подходит к импровизированной на полу из одеяла и вороха одежды кровати, садится на колени рядом. — Я искал ответы повсюду, но нашёл их лишь недавно. Далеко в горах, в деревне, состоящей только из ниндзя, — Гару говорил медленно, с трудом. Ему явно было тяжело, но он не собирался жаловаться или просить о помощи. — Деревня Куисо. Та самая, которая в давние времена враждавала с Суго, с нашим кланом ниндзя, — его речь была прерывистой из-за тяжёлых вздохов, но он не позволял стонам боли прорываться, только тяжело дышал, держась за перевязанный живот. — Они вырезали весь мой клан, надеясь, что Суга зачахнет. Когда это не сработало, Куисо прислали мне письмо. Из-за него я отправился в паломничество. — Что было в том письме? — ни о каком письме Пукка не знала, впервые в жизни о нем слышала, но верила Гару. Она была уверена в нем, что он не станет лгать. — Писал некий доброжелатель, который мог дать ответы на все мои вопросы, касаемо моей семьи и их почти утерянного искусства. — Это было ловушкой, — она не спрашивала, а констатировала факт. Гару в ответ кивнул.       Пукке в один момент всё стало ясно. Куисо хотели смерти для Суга. Сначала они вырезали единственный клан ниндзя в деревне, но это не помогло, потому что они пропустили одного маленького ребёнка, который вырос и продолжил дело своей семьи. И тогда они решили избавиться от юноши, который жаждал узнать правду и отомстить, вернуть величие своего клана. Куисо выманили Гару из деревни, чтобы она осталась без защиты, а потом, видимо, собирались его устранить. Но, судя по тому, что он всё ещё жив и снял с себя обет молчания, они сами поплатились за всё это жизнями. Да, Гару явно досталось, эта его рана на животе, куча мелких ссадин и синяков, его полное истощение, но он всё же выжил и выполнил свой долг перед кланом, но не перед деревней. — Я безмерно благодарен тебе, — из-за одной этой слабой болезненной улыбки растресткавшимися сухими губами Пукка готова нарушить свои обеты, свой долг. — Не каждый смог бы понести это бремя на себе. Спасибо, — она рассеяно кивает. Слова Гару помогли ей избавиться от мыслей об отступничестве. Она сама выбрала нести на себе это бремя, а потому должна это делать и дальше. — Теперь я снова здесь, ты можешь вернуться к своей обычной жизни. Хватит с тебя, — Пукке было приятно слышать эти слова, хотела бы она с ними согласиться, вернуться к тому, с чего всё началось: вновь весело кататься на скутере, развозя лапшу по всей деревне, улыбаться каждому встречному и радостно размахивать руками, даже вновь гоняться за Гару, чтобы пару раз исподтишка его чмокнуть. Но она не может этого сделать. Не после всего того, что произошло.       Пукка решительно поднимается и начинает снимать верхнюю часть своего костюма. Она совсем не смущена тем, что парень увидит её в нижнем белье, об этом сейчас не получилось бы думать. Луна, как назло, засветила особенно ярко, заставляя бледную кожу почти светится, очерчивая шрамы на всем теле. Они были везде: на руках, плечах, груди, животе, некоторые из них были длинными и уходили куда-то далеко за край штанов. Пукка не хочет демонстрировать свои уродливые боевые трофеи, нет, она обнажила свой торс для того, чтобы повернуться спиной и продемонстрировать свою правую лопатку. На ней красовался не просто шрам, а зажаренная раскаленным железом кожа. Это была метка ниндзя Суга. Клеймо, которое обязывало её до конца жизни следовать заветам ниндзя и оберегать эту деревню до последнего вздоха. — Уже слишком поздно, — Пукка позволяла рассмотреть этот знак, сидела, опустив голову и не шевелилась. Она могла представить, что Гару чувствует по этому поводу. Метка должна была принадлежать ему. Это он должен был пройти испытания ниндзя, взойти в священный храм на горе и провести там три дня и три ночи за медитацией, а потом претерпеть телесные истязания, чтобы доказать свою стойкость и получить прикосновение раскаленного железа к коже. Всё это было правом Гару, но он ушёл, поэтому всё досталось Пукке. Она прошла через всё это и уже не станет прежней. Пусть она и не снимала маски белого ниндзя, вела двойную жизнь, но к прежней уже никогда не сможет вернуться. Это её долг.       Гару шокирован, но не расстроен. Он всегда считал, что Пукка невероятная. Она заслужила эту высшую похвалу для ниндзя, официальный обряд посвящения. Однако, в нем боролись противоречивые чувства. С одной стороны он был горд и рад за свою подругу, а с другой — преживал не слишком ли это для неё. Он со дня своего рождения знал, что ждет его в будущем, готовился к этому долгие годы, а эта девочка, она приняла это решение впопыхах, собрав всю свою смелость и волю в кулак, потому что было просто некому, кроме неё.       Пукка больше не хотела ничего говорить. Всё, что нужно, уже было сказано. Ей просто хотелось посидеть молча какое-то время. Но её неозвученным желаниям не суждено исполниться, потому что она ощущает касание шершавых холодных пальцев на своей спине. Гару очерчивал контуры её метки. Это заставило вздрогнуть и быстро вскочить на ноги, принимаясь одеваться. Ей едва хватило сил, не оборачиваясь на Гару, тихо произнести: — Тебе лучше не возвращаться, — она стала напротив раскрытого окна и теребила в руках свою уже давно не белоснежную затрёпанную маску. — Ты знаешь, что должен делать ниндзя в такой ситуации.       Ответа она не услышала, да и не хотела слышать. Семь лет назад единственный защитник деревни Суга сделал выбор в пользу своих желаний. Пукка не повторит его ошибок, она будет игнорировать свои желания и сделает выбор в пользу деревни. Она уже его сделала, повернувшись к Гару спиной и сказав эти слова. Сейчас она собирается просто надеть свою маску, вновь стать белым ниндзя и покинуть этот дом. — Пукка, — оклик Гару застает её на том моменте, когда она собирается спрыгнуть с подоконника на улицу, попутно натягивая на себя маску. Пукка оборачивается и видит, что он, превозмогая боль, встает и медленно идёт к ней. Встретившись с глазами Гару, она теряет всю решимость, замерев на месте, ожидая, что скажет Гару ей на последок. — Прости меня, — он осторожно берёт её лицо в ладони и целует в губы, так невинно и нежно, словно они опять дети, а он наконец смог что-то почувствовать к ней. — За всё.       Белый ниндзя незамедлительно выпрыгивает из окна, удаляясь бегом в лес, чтобы ни одно живое существо не заметило его пылающие щеки, которые было видно через прорезь криво натянутой маски, особенно, чтобы этого не увидел Гару.

***

      Через несколько дней Пукка вернулась в этот злосчастный дом на отшибе, он всё ещё был ей удобен в качестве убежища белого ниндзя. Она очень переживала из-за встречи с Гару, но дом оказался пуст. Не было даже следов пребывания Гару здесь. Единственным напоминанием о нем была лишь перевернутая самой Пуккой рамка на комоде. Только вот рядом с ней ещё что-то лежало. Конверт. На нём было написано её имя. «Дорогая Пукка, я должен ещё раз сказать тебе спасибо за всё, что ты сделала для деревни и для меня лично. Я уверен, что лучшего защитника для Суга не было и никогда уже не будет. Это тяжёлая ноша, но я знаю, что ты с ней справишься. Тебе одной это по силам. Мне жаль, что я разрушил твою жизнь, может, ещё чьи-то жизни. Но исправить уже ничего не могу. Мне остаётся лишь надеяться на то, что ты меня простишь, и я смогу исполнить свои обязательства ниндзя с чистой совестью. Последние дни я наблюдал за деревней. Она больше не станет прежней, но будучи под твоим покровительством Суга не падёт. Я опорочил не только своё имя, но и имя клана, который так старался возродить из пепла. Как ниндзя я должен смыть свой позор кровью, но ты это и так знаешь. В этот раз я покидаю деревню навсегда. Не пытайся найти моё тело и погрести его по чести, потому что я этого не заслужил. У меня к тебе лишь одна просьба: защищай Суга и дальше.

Удачи тебе, всегда любивший тебя, Гару.»

      Так было нужно. Это был долг их обоих. Но несмотря на всё это Пукка не могла перестать плакать. Не просто плакать, а рыдать, захлёбываясь слезами и поскуливая. В слезах нет ничего красивого, как и в долге чести. Это всегда больно, страшно и дробит тебя на куски. Белый ниндзя надевает свою маску, игнорируя то, что она сразу же становится мокрой. Он сжигает это письмо, стараясь не идти на поводу у сентиментального желания сохранить его. После защитник деревни навсегда покидает старый полусгнивший дом Гару. Белый ниндзя больше никогда сюда не вернётся, не поведает историю Гару деревне и никогда не откроет своё лицо.       Ниндзя — это воин чести. Он должен быть благороден, честен, уравновешен и всегда следовать своим клятвам и обетам. Ниндзя — не человек, он машина, которая чётко следует своему духовному пути. Ниндзя — защитник слабых, сам он не имеет права на слабость.       Пукка — ниндзя.       Пукка — белый ниндзя.