К солнцу

      Тарталья воздух вдыхает полной грудью. Глаза прикрывает на миг, ощущая как позвоночника касается ветер. Приятно. Нежно. Тарталья недовольно хмурится и губы поджимает, ему так не терпится сбежать скорее с этой встречи. Как неудачно она была назначена сразу же после его приезда.       Чайльд взгляд переводит на консультанта. Честно говоря, он хорош собой. Высок, широкоплеч с блестящими изысканными манерами, так и говорящими —"посмотри на меня». А весь вид его так и молвит: «я самый обычный человек». И ничего, что у этого самого обычного человека гео символ на пиджаке, так нелепо бросающийся в глаза, знания, казалось бы, о всем и вся и до невозможности выдающие золотые глаза.       Тарталья незаметно хмыкает, поднося к губам чашу с чаем. Чжун Ли точно совершенно обычный, он принимает эти правила. Но если так, то и Чайльд тоже совершенно не предвестник Фатуи, пришедший за сердцем бога. —Чайльд, вы меня слушаете?       Тарталья расплывается в лисьей ухмылке, раслабляет позу как можно больше, что б казаться вальяжнее и не серьезнее. Он ловит недовольный взгляд консультанта и сдерживает хихиканье, что костью застыло в глотке. Недовольство Моракса, услада для глаза. Не иначе. —Да, не беспокойтесь. Я все слышал. Думаю это сотрудничество будет…весьма интересным и плодородным для нас всех.       Чжун Ли добродушно улыбается. Тарталья видит, что взгляд мужчины все так же цепок и насторожен, словно ожидает, что он бросится на него прямо сейчас. Ха, какого о нем мнения однако? Словно он собака без привязи, обязательно бешеная. Это время, когда он был юн и полон ненависти и боли—прошло. А значит и сейчас он уже не тот дикий зверь, сейчас он скорее чудовище скрытое в человеческой оболочке. Чудовища все-таки чуть умнее.       Но для Моракса он готов надеть маску дурака, специально выложенную пестрыми стразами, чтобы видно было сразу и издалека. Чтобы понятно было, вот он— шут! Тарталья даже готов достать колпак если это понадобится. —Чтож, господин Чжун Ли, могу ли я просить вас еще об одном одолжение? Золотые глаза смотрят с интересом: —О чем же? —Ну, понимаете прибыл в Ли Юэ я буквально сегодня, и думаю, мне бы понадобился хороший проводник, а судя по тому, что я успел услышать о вас и от вас, вы довольно хорошая кандидатура. Конечно, не беспокойтесь я смогу заплатить за это сопровождение. Моракс смотрит задумчиво, руку к подбородку приложив. —Я думаю это вполне можно устроить. В глазах у бога пляшет веселье. Тарталья давит еще один ядовитый смешок и спешит распрощаться. Чжун Ли, как настоящий джентельмен провожает его до банка. Тарталья выдыхает.

***

      На порог хижины Бубу он чуть ли не взлетает. В груди у него начинает шевелиться сердце, глухо почти не заметно. Но для органа, что был бездвижен века —это как удар молнии.       Хижина встречает его запахом трав и теплом, еще большим чем в самой гавани. Тарталья морщиться, плечами передергивая. Взглядом цепляет мужчину у прилавка. Волосы его зелены, кожа бледна и глаза словно солнцем созданные, хотя не то что бы это не так. Бай Чжу все так же прекрасен. Чайльд выдыхает, насладиться знакомой фигурой не может. Он выжидает когда клиент уйдет, прежде чем подойти на шаг ближе. —Что вас интересует? —голос его мягок, словно шелест цветов.       Тарталья дрожит, как есть дрожит. За столько веков такого волнения не испытывал, а тут на тебе свалилось на голову осколками. Но будем откровенны, каждый раз когда он видит Бай Чжу, волнуется так словно сердце его еще не обременненное вечностью, юношеское и горячее. —Честно говоря меня интересуете вы. Их взгляды встречаются. —Аякс, —выдыхают тихое на грани слышимости. Бай Чжу рукой к нему тянется, щеку ласкай так любовно и нежно, а Тарталья только и рад, ближе прижимается как щенок, глаза блаженно закрывает. —Я вернулся. —О, мой дорогой, я так скучал по тебе. Его в объятья крепкие заключают. Укрывают от всех глаз, хоть на них некому смотреть. —О любовь моя, солнце мое.       Да какое же он солнце. Луна скорее всего, мрачная, далекая. Солнце—это тот кто сейчас в объятиях его держит, улыбкой своей путь освещает. —Прошу прощение, за задержку, —Аякс хрипит, носом ближе прижимаясь. —Любовь моя, успеешь еще извиниться. Дай на тебя полюбуюсь, —лицо его сжимают ладони. Поднимают выше, да смотрят так пристально, что Тарталье неловко. Взгляд бы отвести, не смотреть в глаза, что теплом полны. Но не может, как завороженный смотрит в ответ.—О, солнышко, такой же прекрасный как и всегда.       Он бы покраснел, если бы кровь еще осталась. Единсвенное, что выдает его смущение— глупая улыбка.       Бай Чжу наклоняется ближе, губами к щеке прикасается, медленно к губам спускаясь. Поцелуи его—парханье бабочек. Аякс целует в ответ так же нежно. Ради этого стоило пережить катаклизм. Ради этого все можно было пережить. ЧанШэнь шипит, явно недовольная таким отвратным поведением. Ах она скользкая скряга! Но Аякс знает, что она на самом деле тоже рада его видеть, просто гордая очень признать это. Тарталье хочется чтобы миг этот был как можно дольше. Он жмется сильнее к солнцу, тепло впитывая. Солнце сияет еще сильнее. Это стоило всего, даже его смерти.