Горячий лёд

* ДРАКО МАЛФОЙ * После победы в финале парного детского катания до 15 лет включительно, мы с тренерской бригадой: Северусом Снейпом, Роландой Трюк и Минервой МакГонагалл поехали на свое первое соревнование среди юниоров, где будут не только спортсмены из Великобритании, но и из других стран. Парное выступление и одиночное среди парней. Надо сказать, что Поттер всю неделю прожил у нас дома, а мой отец — что удивительно! — подружился с Гарри. Брюнет научил Люциуса своим приёмам и манерам общения. Удивительным образом мальчишка с зелёными глазами сплачивал мою семью, пока гостил у нас: мы все вместе готовили завтраки и ужины, бегали по утрам, играли в лото и в волшебные шахматы, давали друг другу шалбаны и кукарекали, проиграв в «дурака» на картах. И вот теперь мы одни с прочими ребятами из команды Трюк и МакГонагалл. Но да ладно. Нас поселили в хорошем отеле, мы с Поттером оказались в одном номере, что нам весьма понравилось. Пока лично меня мотивирует такой фигурист, как Гарри Поттер. Он мне нравится и как прекрасный друг, и как отличный спортсмен. Он может дурачиться дома или в номере, вне катка, но на льду брюнет выкладывается на все сто. До Парижа он жал нечасто Тулуп в четыре оборота — больше, конечно, в три, а вот во Франции на тренировке Гарри спрыгнул четверной Тулуп. Как же так, ведь я тоже хочу прыгнуть четверной. Пока он удался нескольким фируристкам из России — четверной Тулуп, и Тулуп и Сальхов. Вечером Поттер подошёл ко мне и произнес: — Ты огорчен, Малфой, я знаю. Давай в номере попробуем? Хочешь? Ещё пару недель назад я бы послал Гарри подальше прочь от себя, но сейчас не могу — мы же друзья. Я вытер слезы и начал прыгать. Не получалось. Это только в сказке бывает: захотел — сделал, а в жизни один труд, падения и неудачи. А-то ещё и травмы на месяцы. Лёд бывает жесток. Видя, что не получается, Поттер обнял меня и при прокрутке элемента поднял так, чтобы у меня вышел четверной Тулуп. И он вышел, и даже выше положенного бортика получился. Я прыгал на полу и прыгал, пока не привык к нужной высоте и скорости. — Давай спать, Малфой, — зевая, сказал мальчишка, — завтра попробуешь… попробуем вместе на льду. Утра вечера мудренее, Драко. Утро. Подъем, как обычно, пообежка — на этот раз на беговой дорожке пять километров, затем силовые упражнения и растяжка. Завтрак и поездка на каток. Гарри рядом. Он очень собран и безупречно спокоен, словно удав или питон Каа Редьярда Киплинга. В машине я подсел к Поттеру. — Ты в порядке? — спросил я. — Что-то не прыгаешь сегодня и не пристаешь ко мне. Изменяешь своей привычке? — Нормально всё, но немного утром першило в горле, — ответил Поттер. — Нужен чай с имбирем, липой и с мёдом, — посоветовал я. — Знаю, но не перед тренировкой, — кивнул Гарри. — Мадам Трюк уже дала мне лекарство, которое не повлияет на допинг-контроль, если что и на организм. — Хорошо… — выдохнул я. — Если хочешь, Поттер, ты можешь полежать на моем плече. Я — твой партнёр в парном катании, поэтому и забочусь о тебе. Брюнет без всякого лёг головой мне на плечо. Я же старался даже не шевелиться. Что-то во мне за последние недели стало внутри кардинально меняться. Не ко всем, а только именно к этому зеленоглазому чуду со спутанными волосами. Я удивился приятной метаморфозе, странному преображению Поттера, когда мы приехали во дворец спорта. Если в машине он спал… дремал на моем плече, казался уставшим, то на катке его словно подменили, или перезарядили, как многофункциональную батарейку. На катке он несколько раз упал на четверном Тулупе, но с каждым разом держался уверенней, как и я. Мне же хотелось тоже прыгнуть четверные Тулуп и Сальхов. Если смогли российские девчонки, то почему британские мальчики этого не могут? И Гарри, и я решили добавить их в свой прокат. Тренировка, а потом обед. Рядом наставники и командные врачи. Поттера, конечно, напичкали лекарствами и всякими микстурами. Оттренировавшись, Минерва МакГонагалл, отвечающая за технику и точность элементов проката на льду, произнесла: — Поттер, Малфой, собираетесь, я отвезу вас в отель. Гарри нужно выспаться и до завтра отдохнуть. Драко, ты поможешь другу, не так ли? — Конечно, тренер! — ответил я. Поттер, в отличие от меня, более хорошо — без истерик и драм. Вот я, к примеру, конючил бы сейчас, что всё не по-мне, что мне нужно вкусняшек, приятного морса из клюквы с мёдом, пуховую постель и много чего ещё. А Гарри просто ангел. Он лёг на кровать, укрылся и затих. Я подошёл к его постели и сел на кровать. Так как мои руки были холодные и от природы, и из-за того, что мы только с улицы, я склонился к его лбу и прижался губами. — Малфой, ты чего? — удивился брюнет. — Погоди, мне надо убедиться, что у тебя нет температуры, — ответил я, почти не отрывая губ от лба мальчишки. — В центре твоего лба, кажется, её нет, но не факт, что температуры нет по всему лбу. Я перемещался от одной стороны к другой, исследуя высокий лоб. Наконец, я выдал: — В центре твой лоб почти горячий, но у меня есть градусник с собой — мама положила. — Драко, — ответил Гарри, — да всё нормально, мне просто надо выспаться. — Ты не прав! — возразил я. — Так, Поттер, ты сейчас полежишь с градусником, а я пока вскипячу чай. Мать положила мне в собой баночку малинового варенья — я просто фанат малины! — и мёд. Будем тебя лечить. — Малфой, ты такой непоседа … — фыркнул брюнет, но сопротивляться не стал. В номер я заказал нам французских пирожных и горячее молоко в термосе. Так как с родителями мы часто бывали в Париже, мне нравилась кухня «Сладости месье Антуана». Я позвонил в то кафе и сделал заказ. Уже через двадцать минут мы с Поттером наслаждались едой, горячим молоком с маслом и мёдом. После Гарри уснул и проспал до позднего вечера, пока мадам Роланда не пришла к нам в номер. — О, я вижу, что Поттеру достаточно полегчало, даже глаза засияли, — произнесла наш основной тренер. — На ужин идёте или нам прислать его в номер. Кстати, о тебе, Поттер, беспокоится тренер Снейп. — Конечно, мадам Трюк! — ответил Гарри и добавил через пару секунд: — Мы спустимся минут через десять. Скажите Северусу, что обязательно приду послушать его нотации. На следующее утро был контрольный прокат перед выступлением, тренировка одиночного катания затянулась до обеда, потом последовал перерыв. Вечером мы с Поттером снова вышли на лёд, но теперь уже оттачивая наш парный номер. Вернувшись поздно в номер, я обнаружил, что у Гарри поднялся жар. Я заставил его поставить градусник, оказалось, что температура поднялась к вечеру, но не была слишком высокой — 37, 4. «Противная» — так я называю температуру от 37 до 38 градусов. Я снова напоил брюнета малиной, а днем приготовил клюквенный морс с мёдом. Чем сейчас и поил Гарри. Странно, но он не сопротивлялся, а после того, как пропотел и переоделся, и вовсе дал моим губам прикоснуться к своему лбу в центре и по бокам. Его взгляд стал глубже и внимательней, когда я отстранился и посмотрел в изумрудные глаза. — Ну и как? Что показали твои губы — точный определитель температуры? — поинтересовался Поттер с улыбкой. — Порядок, — ответил я, сделав вид, что вовсе не заметил подвоха в вопросе, — но тебе всё же придётся выпить Бодроперцовое зелье на ночь. — О, нет! — взмолился Гарри. — Не хочу. Снова повалит пар из ушей и ноздрей из-за Бодроперцового зелья. — Зато оно очищает от микробов и простуды кровь, лимфотические узлы, горло и бронхи. Надо, Поттер! — строго кивнул я. Прикасаться ко лбу Гарри мне со вчерашнего дня понравилось, но я никогда не признаюсь в этом даже самому себе. Нам было по четырнадцать лет, а в этом возрасте начинает кто-то нравиться. Я знал, что Полумна Лавгуд проводила все дни в номере Невилла Лонгботтома — они у нас парники. Гермиона Грейнджер встречалась с Виктором Крамом, а он был старше девочки на пару лет. За собой лично я заметил, что мне не интересны девчонки, с ними мне было скучно. Мне за все эти месяцы стал интересен лишь один человек. И это был Поттер. Мне хотелось быть рядом, играть с ним в шахматы или в лото, в карты или просто тренироваться в тренажёрном зале. Возможно, я бы не так был заинтересован в Гарри, если бы он сам не проявлял ко мне интереса. За эти месяцы мы стали близкими друзьями. Я вёл дневник, куда записывал все свои мысли и чувства. — Дашь почитать свой дневник? — спросил Гарри. — О чем ты там всё пишешь? — О себе, о нас, о тренировках, — ответил я. — Записываю свои мысли. Это достаточно увлекательно, Поттер. Хочешь, я подарю тебе дневник и ты тоже сможешь писать в нем. — Нет, мне это не очень интересно, — кивнул брюнет, — хотя твой я бы почитал. — Я зачаровываю его всегда, Поттер, — выдохнул я, — так что без моего согласия ты увидишь в нем, если сможешь взломать магическую защиту, только чистые листы. Хотя я уверен, что сила моей магии не позволит тебе взломать чары и заклятия на тетради. — Неужели? — улыбнулся Гарри. — Мы не настолько близки, чтобы я смог довериться тебе и разрешил почитать дневник, в котором записаны все мои мысли, описаны какие-то мои чувства и желания, — ответил я и взял в руки пузырек с Бодроперцовым зельем. — Ну, а пока тебе надо выпить вот это, чтобы завтра быть, как огурчик. На следующий день наша британская команда фигуристов приехала в Ледовый Дворец спорта, рассчитанный на пять тысяч зрителей. Большой каток. Нам выделили гримерную и место для разминки. Я был сосредоточен не только на себе, но и на Поттере. Однако он снова удивил меня — в нем не было и намека на недомогание. Гарри привычно улыбался, кувыркался и разминался. Ещё и меня подбадривал: — Ей, Малфой, не залипай на меня, а-то свои элементы профукаешь! Лишь лихорадочный блеск в глазах: то ли от предвкушении хорошей битвы на льду, то ли от простуды (я больше был склонен ко второй версии) выдавал состояние Гарри. Поэтому я, дабы смутить и хоть немного остудить азарт брюнета, да и поддеть, подошёл к нему и прижался губами ко лбу Гарри. Он на миг замер, когда я провел ладонью по его шее, пока «проверял» температуру. Я тоже замер и посмотрел в его глаза, прижавшись лбом ко лбу. — Думаю, у тебя не выше 36,6 градусов, — тихо произнес я. Мерлин, почему же мне так хорошо рядом с этим мальчишкой? — Малфой, на нас все смотрят, — ответил он тихо. — Давай после поговорим о моем самочувствие, пока я даже думать не хочу о температуре. Сегодня у нас прокат одиночников-парней. Сосредоточься на четверном Тулупе, четверных, тройных и двойных прыжках в каскаде. Я отпрянул от Поттера. Мои щеки моментально покраснели, когда я увидел, как большинство наших спортсменов пялились на нас. Что со мной такое происходит? Я что — влюбился в брюнета, если хочу касаться его, быть близким другом, держаться рядом? Я хотел отойти в сторону, но Гарри поймал меня за руку. — Не уходи, ты — мой друг и мы в команде, — произнес он. — Я верю тебе полностью, Малфой, и я рядом — всегда рядом с тобой. Не отстраняйся, не закрывайся, как прежде, Драко, потому что мы — танцевальная пара. Я кивнул и от сердца отлегло. Я не отнял руку, а позволил в руках Поттера сделать четверной Тулуп. Гарри шепнул мне на ухо: — Да, вот так, запомни! На такую высоту надо прыгнуть, чтобы было с запасом. Кстати, летом — в июле! — мои приглашают тебя в Италию на две недели на отдых. И я тоже приглашаю. Ты поедешь? Мы бы жили в одном номере отеля. Поедешь со… мной? Я переплёл наши пальцы и кивнул, добавив: — Думаю, родители будут не против. Однако в августе мои хотят пригласить твою семью, моего крестного и твоего в Ниццу, там у нас дед с бабушкой живут. Своя вилла в Приморских Альпах. Хотел сегодня после проката рассказать, но ты опередил меня, предложив отдых в Италии. — Ты не ответил мне, — прошептал Гарри мне на ухо. — Ты хочешь поехать со мной? — Мы с тобой — команда, Поттер, — ответил я. — Мы будем везде ездить вместе. Мы связаны узами танца на льду. Как думаешь, разве я смею сказать тебе «нет?» — Думаю, ты не посмеешь сказать мне «нет», — улыбнулся брюнет. — Нас связали наши крестные. По крайней мере, Сириус говорит, что у нас с тобой один путь, одна дорога, одна жизнь — вместе. Я верю Блэку, он — великий танцор в королевском театре, а также великий человек, умудренный жизненным опытом, а также замечательный педагог. Я знаю, ты никогда не откажешь мне ни в чем. Ты принял мою руку дружбы. Когда-нибудь, Малфой, ты примешь и меня. Я нахмурился, не совсем понимая, о чем это он. Однако я кивнул, дав понять, что мои дружеские отношения к Поттеру никогда не изменятся. Я хочу быть рядом с ним. Мне это нравится. Мне с Гарри интересно. По жребию выпал третьим выступить Поттеру. Короткая программа для одиночников и пар длится на льду не более двух минут пятидесяти секунд. Можно и меньше, но не больше по времени. И мы сегодня должны показать такие элементы, как: Один каскад; Два одиночных прыжка, один из которых — обязательно Аксель; Дорожка шагов; Три вращения — заклон, прыжок во вращении и комбинированное вращение. Гарри катается сегодня под национальную британскую музыку — под OST к фильму «Король Артур» — Knights March. Патетическая музыка, в духе самой Британии и вечного Короля Былого и Грядущего — Артура Пендрагона. На Поттере красный костюм, перевязь из лент, за спиной находится Экскалибур, на голове надета корона. Конечно, меч Гарри снимет, потому что кататься с ним невозможно, хоть он и подарочный (не острый вовсе). Я же сегодня катаюсь под музыку «Болеро», и на мне бирюзово-серый наряд. По жребию мне выпало выступить под номер пять. Так, мадам Трюк уже на своём месте, как и Минерва МакГонагалл. С ними Северус Снейп — тренер мужского одиночного катания. Мой крестный. Я знаю, что он переживает за всю британскую команду фигуристов, и поставил на нас с Поттером, что мы принесём Родине золото. Итак, первым на лёд пригласили канадского спортсмена из юниоров — Эрика Симпсона. Ему четырнадцать лет. Что там 2 минуты 40 секунд на льду? Месяцы тренировки, чтобы за короткий миг показать то, чего достиг спортсмен, как подготовлен морально, физически, артистически и профессионально. Он заработал 78,6 баллов. Вторым на лёд вышел китаец Фэн Чон Янг. Маленького роста, ему пятнадцать лет, крепкий и наш ровесник. Он исполнил прокат под музыку из дорамы «Императрица Китая». Чётко откатал со всеми тройными прыжками, и заработал 89, 5 баллов. Наконец, на лёд пригласили Гарри. Наши соотечественники-болельщики держали прекрасные плакаты, а девчонки из поддержки махали фдажками и хлопали в ладоши, крича: «Гарри, вперёд!» А комментор объявил, что Гарри Поттер — дебютант на Олимпиаде во взрослом прокате, ибо он выступал только на отечественных соревнованиях. Однако, пожелал удачи, заявив, что Великобритания держит кулачки вверх за всех своих молодых питомцев. — Ничего не бойся, Поттер! — настввлял тем временем Снейп. — Не забудь про ритм и красивые движения рук, плечи ровные и хороший шпагат. Всё будет хорошо. Людей нет, Гарри, только ты и лёд. — Я всё понял, тренер! — ответил брюнет. — С Богом, Поттер! — кивнула ему МакГонагалл, а Роланда добавила: — Мы ждём твоей полной отдачи, Гарри! Поттер посмотрел на меня. Я поднял два кулака вверх, мол, держу за тебя кулачки. И я переживал, зная, что Гарри недомогает. Несильно, но всё-таки есть немного. Кто бы мог подумать, чтобы я вот так за кого-то переживал. Однако Гарри стал для меня непросто кем-то, а другом и партнёром по танцам на льду. И вот на каток выехал Король Артур со своим Экскалибуром за спиной. Проезд по льду, сброс негатива, повёл плечами и, наконец, встал в стойку. Пошла тема оста из фильма «Король .Артур», и Гарри начал свой прокат. Воткнул в лёд кончик меча, который единственный был острый, а затем заскользил по всему взрослому катку. И если раньше мы катались на небольшом катке, то на Олимпийские игры приехали, чтобы попробовать впервые свои силы уже на взрослом. Снейп, мадам Трюк и МакГонагалл смотрели за каждым движением Гарри. Особенно Северус, который ставил этот номер. Он превратился в орла за стойкой, наблюдающий сначала за чистым четверным Лутцем и тройным Флипом. Затем Поттер показал четверной Сальхов, поднявшись в прыжке высоко и легко, за тройным Акселем в каскаде с двойным Тулупом. Британские болельщики встали со своих мест, глядя на фантастикий прокат своего юного любимчика. У меня на глаза от такой чёткости и красоты исполнения просто навернулись слезы. Чистая техника и ни секунды заминки. Каждый шаг в каком-нибудь элементе, и никакого золостого шага. Руки, ноги, голова и каждая мышца была задействована под музыку. Я глянул на табло — сотня только за технику. Мерлинова борода! Магию здесь применять нельзя, потому что мигом дисквалифицируют авроры, которые присутствуют за бортиком катка и в самой судейской коллегии. Тайно, конечно, но это так, ведь статус секретности никто не отменял. Перед тем, как прозвучали последние аккорды музыкального оста к фильму «Король Артур», Гарри успел вынуть из льда, как прообраза камня, свой Экскалибур. После он красиво поклонился на все четыре стороны — всему залу и поехал к своим тренерам. Весь зал аплодировал. Северус, не привыкший к проявлению эмоций и чувств на людях, и тот обнял Поттера без слов. Даже у него не нашлось замечаний. Минерва и Роланда тоже обняли своего питомца. Я просто подошёл и обнял друга. Он тяжело дышал мне в шею несколько секунд. — Молодец, Поттер! — прошептал я ему на ухо. — Поздравляю, чистый прокат. — Я рад, что тебе понравилось! — ответил он. — Я тоже буду болеть за тебя. Но нас прервали, потому что Гарри нужно было одеться, и МакГонагалл попросила брюнета надеть спортивную кофту с флагом и эмблемой Британии. После шёл подсчёт баллов и повторный показ основных моментов прыжков, пока тренеры и Гарри ждали в зоне «Kiss and Cry» итогового результата баллов. Но вот, наконец, комментатор произнёс результат, а на табло высветилось 100 за технику, в общем случае — 150. Гарри, увидев конечный итог, заплакал, закрыв руками лицо. Я его понимал, ведь получить такие баллы новичку в большом спорте… это просто диво. У Поттера хотели взять интервью, однако он попросил подождать немного, желая не пропустить, как я понял, моё выступление. После брюнета вышел на лёд под четвёртым номером американец — Роберт Маршалл. Он исполнил свой номер под музыку «Нежность» Шопена в современной обработке. И получил 97 баллов. Совсем неплохо откатал: чисто, спокойно и уверенно. Но вот и мой выход. Гарри, первым делом, обнял меня по-дружески, шепнув горячо: — Я болею за тебя! Горячий шёпот и губы не менее горячие на мочке уха согрели меня, словно влили в мою душу огненный адреналин. В этот момент я окончательно понял, что влюбился в Поттера, что он мне уже никогда не станет безразличным. Я рискнул и ответил Гарри: — Я посвящаю мой дебют тебе, Поттер. Сегодня я катаюсь для тебя в Париже! — Тогда я вдвойне буду болеть за тебя, Драко! — кивнул он и на миг обнял меня крепче. Потом я подъехал к тренерам и они дали мне последнее наставление. — Драко, — проговорил Снейп, — помни, что ты сейчас исполнишь прокат под испанскую музыку. Ярче, искрометнее должно быть «Болеро». И помни о дыхании. — Да, крестный! — только и ответил я. Мадам Трюк и Минерва тоже подбодрили меня. Выезжая на лёд я посмотрел на Поттера, он сделал мне сердечко руками. И пусть Рита Скитер снимала Гарри для «Ежедневного Пророка», а Тобиас Мисслторп старался для журнала «Ведьмополитен», однако я точно видел, что сердце Поттер послал мне. Я катался с большим чувством и четкостью. Четверной Тулуп получился с захватом, сложные Лутц, Аксель с каскадом тройного Флипа и Ритбергера. Британские болельщики встали со своих мест, хлопая мне. Я понимал, что на Олимпиаде нам невозможно будет взять с Поттером золото одновременно. Хотя сегодня — первый день выступления, завтра катаются девушки-одиночницы, а вот послезавтра — у парней пройдёт показательное выступление. Так что денёк мы можем передохнуть. Снейп, когда я подъехал к нему и тренерам, тоже просто обнял меня, произнеся: — Молодец, Драко! Твои родители видели тебя сейчас в прямой трансляции. Ты справился с четверным Тулупом, однако без запаса. Надеюсь, засчитают четверным. — Я старался, — ответил я. Гарри обнять не успел сразу, потому что меня перехватили два других тренера и мы пошли на место «Kiss and Cry». Я получил 147 баллов за прокат. — Не переживай, — сказал мне Северус, — послезавтра состоится показательное выступление, у тебя есть шанс на золото. — Я кивнул. После того, как мы спустились с места ожидания «Kiss and. Cry», я попал в объятия Поттера. — Ты — молодец, Драко! — воскликнул он, обнимая меня. — Три балла между нами, но ты ещё в силах откататься на все двести. — Серебро тоже нормально на первый раз, — улыбнулся я, задевая губами горячую шею Гарри, отчего он вздрогнул, а я прижался сильнее. — Поттер, мне кажется, что у тебя таки жар. — Я всегда горячий сам по себе, — ответил Гарри и я кивнул, не рискнув здесь проверять губами лоб Поттера. Проверю позже — в номере отеля, ну, а пока нам пора на интервью.