A Banana Fish Christmas Carol

      На следующее утро Эш в кои-то веки встал рано, осторожно, чтобы не разбудить Эйджи, тихо оделся и вышел из дома. Он оставил Эйджи записку, на случай, если тот проснётся. Затем он купил немного торта в их любимом кафе за углом и пошёл в магазин, на который Эйджи пялился каждый раз, когда они проходили мимо. У Эйджи не было достаточно денег, чтобы позволить себе выставленный на всеобщее обозрение предмет. К счастью, Эш так и сделал. Он скопил немного денег, потому что перед Рождеством сменил много смен в кафе, в котором работал. Он заботился только о том, каким радостным взглядом одарит его Эйджи... В конце концов, это было Рождество...       После этого отправился в последний магазин. Несколько недель назад он увидел что-то в окне. Это было немного страновато, но Эйджи бы понравилось. По крайней мере, он на это надеялся...       Он закрыл дверь так тихо, как только мог. Затем прокрался в гостиную, приготовил торт и сварил кофе.       Гостиная теперь казалась немного меньше, потому что Эйджи пришлось запихнуть в неё огромную рождественскую ёлку, и он украсил всю комнату рождественскими украшениями и мотивами, свечами и искусственным снегом, а также электрическими лампочками. Эш сказал ему, что это глупо и пустая трата денег. Но Эйджи просто упрямо смотрел на него, настаивая на том, что он любит Рождество, потому что это праздник счастья и любви, и что он действительно счастлив провести это Рождество вместе с ним.       Это заставило Эша мгновенно заткнуться, напомнив ему, как близко он был к смерти и как сильно ранил Эйджи своим глупым решением истечь кровью. Он чувствовал себя неблагодарным ублюдком, когда единственное, чего хотел Эйджи, это создать в их гостиной тёплую и счастливую атмосферу, превратив её в зимнюю страну чудес. Так что вместо того, чтобы жаловаться дальше, он неохотно помог Эйджи украсить комнату и рождественскую ёлку, понимая, что это расслабляет и веселит. Особенно, когда Эйджи надулся, потому что он не мог дотянуться до макушки их рождественской ёлки, чтобы поставить на неё верхушку в форме звезды, но Эш мог легко дотянуться до неё. Он не мог не расхохотаться, когда Эйджи надул щёки, глядя на него. Это было восхитительно.       — Эш? — сказал Эйджи, зевая и протирая глаза, входя в гостиную, вырывая его из своих мыслей. — Вау, ты уже одет и проснулся? Это должно быть впервые, — Эйджи ухмыльнулся ему. — Это из нашего любимого кафе? — спросил он, его глаза мгновенно загорелись, а чистая радость отразилась на его лице. — Спасибо! А пирог на завтрак? — на его лбу появилась небольшая морщинка.       — Это Рождество, — просто сказал Эш. — Давай сегодня сделаем исключение, хорошо? — сказал он, подмигнув ему.       Затем он встал, немного нервничая. Эйджи сразу это увидел.       — Что случилось, Эш?       — Ничего страшного. Я просто хотел тебе кое-что сказать. Я давно хотел это сказать, но слишком боялся. Мне очень жаль, Эйджи, — сказал он, грустно глядя на него.       — Всё в порядке, Эш. Просто скажи мне, — ответил он, ободряюще глядя на него тёплыми глазами.       Эш просто крепко обнял Эйджи.       — Спасибо, что остаёшься со мной. Я люблю тебя, Эйджи. Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Мне очень жаль, что не сказал тебе раньше, — тихо сказал он, по его лицу текла слеза. Он почувствовал, как Эйджи на мгновение замер, услышав это.       Затем Эйджи медленно вырвался из объятий, глядя на Эша широко раскрытыми глазами в чистом удивлении. После обработки того, что только что сказал Эш, его лицо прояснилось, и он сиял, его глаза стали золотисто-карими, сверкая чистым счастьем.       — Я тоже тебя люблю, Эш, — сказал Эйджи, глядя на него с ликованием, с той широкой, невинной улыбкой, которой Эш жил, чтобы осветить всё его лицо. Эш мгновенно расслабился, когда Эйджи без малейшего колебания ответил ему на эти слова. Облегчение и радость отразились на его лице, и он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Может быть, ему пришлось пройти через ад, чтобы в конце концов, найти и заслужить такого замечательного человека, как Эйджи?       Эш немного помедлил, глядя в тёплые глаза Эйджи. Он знал, что это был идеальный момент, которого он ждал. Просто колебался, потому что не хотел, чтобы это закончилось так же, как поцелуй, который он навязал Эйджи в тюрьме. Всё в этом поцелуе было неправильным. Эйджи так не считал, он понимал, что в то время у Эша не было другого выбора.       Эш знал, что должен сделать первый шаг. Эйджи знал, через что он прошёл, и никаким образом не хотел давить на Эша. Он хотел, чтобы всё было по собственному выбору Эша.       Так что на этот раз хотел сделать это правильно. Эйджи заметил его колебания. Он ничего не сказал, только выжидательно ждал, ободряюще кивая, улыбаясь ему. Как будто Эйджи точно знал, почему он колеблется. Это был последний толчок, в котором нуждался Эш.       — Эйджи, можно тебя поцеловать? — робко спросил Эш, услышав неуверенность в собственном голосе, всё ещё немного боясь быть отвергнутым.       Глаза Эйджи засверкали, мгновенно засияв, а чистое счастье снова захлестнуло его лицо.       — Да, конечно. Всегда, — мягко сказал Эйджи, не колеблясь ни секунды.       Эш придвинулся немного ближе, осторожно схватив его за лицо. Он увидел, как Эйджи смотрит на него, его глаза расширились от смеси неуверенности и любви. Румянец распространился по его лицу, когда Эш подошёл ближе, и его губы слегка дрожали, когда он немного отклонялся назад. Эйджи, очевидно, понятия не имел, что должен был делать, что было довольно мило. Это заставило Эша полюбить его ещё больше. Когда он, наконец, коснулся губ, нежно целуя его, они были тёплыми и мягкими. В тот момент, когда коснулся губ Эйджи, мир, казалось, повернулся в замедленной съёмке, его окружение медленно растворилось в небытии.       Эш за свою жизнь поцеловал бессчётное количество людей и никогда не чувствовал ничего, кроме чистого отвращения. Для него поцелуй никогда не был чем-то особенным, просто демонстрацией силы. Все поцелуи в его жизни были навязаны ему, и он никогда не удосужился спросить его согласия. Так что для него поцелуй был средством контролировать кого-то, доминировать над кем-то. Или способ получить информацию от кого-то, симулируя эмоции.       Он никогда не понимал, почему для большинства людей первый поцелуй должен быть чем-то особенным. Почему первый поцелуй должен был стать особенным моментом и уникальным чувством. Он не понимал, почему первый поцелуй должен был быть исключительным чувством, которое останется с тобой навсегда. До этого самого момента.       Когда начал целовать Эйджи, всё изменилось за долю секунды. Может быть, это потому, что этот поцелуй был первым, который он хотел подарить добровольно. Или, может быть, потому, что он уже давно представлял себе, как поцелует Эйджи. Просто потому, что хотел, чтобы Эйджи знал, как сильно он его любит. У него не было слов, когда дело доходило до эмоций, не говоря уже о том, чтобы объяснить их кому-то, кого он любил. Так может быть, он мог показать Эйджи, как сильно он его любит? Просто поцеловав его и вложив в этот поцелуй все его эмоции?       Всё в этом поцелуе казалось ему совершенно новым. Как будто это действительно был его самый первый поцелуй. Ощущение переполняло его, застигнув врасплох. Каждая эмоция, каждое прикосновение, каждый запах переполняли его, заставая врасплох.       Как только он начал целовать Эйджи, его разум просто выровнялся, в то время как всё вокруг него медленно исчезло. К счастью, его тело отреагировало автоматически, по его собственному желанию. Как будто он с самого начала знал, что именно должен делать. Рука Эша переместилась с его лица на волосы Эйджи, потянув его ближе, в то время как остальная часть его тела растворилась в теле Эйджи, в конечном итоге став с ним единым целым. Эш чувствовал, как новое тепло разливается по его телу, а его сердце почти разрывалось от чистого счастья.       Эш чувствовал, как Эйджи отвечает на поцелуй, копируя его движения, а также касаясь его волос. Но он не пошёл дальше, позволив Эшу всегда оставаться под контролем. Эш чувствовал его неопытность, потому что временами он слегка колебался. Его прикосновение было немного неуклюжим, и он не знал, что делать, рассчитывая, что Эш возьмёт на себя инициативу. Эйджи медленно закрыл глаза, и Эш сделал то же самое, постепенно превращая поцелуй в более страстный. Он чувствовал, как учащается сердцебиение Эйджи и как изменилось его дыхание.       Губы Эйджи были сладкими и невинными на вкус, а его рука на спине заставила Эша расслабиться, мгновенно почувствовав себя в безопасности и под защитой. Он никогда не думал, что один-единственный поцелуй может вызвать в нём столько эмоций одновременно. Привязанность, любовь, страсть и чистое счастье. Все эти эмоции пронеслись сквозь него, посылая электрические искры по всему телу, и в то же время его охватило тёплое чувство, которого никогда раньше не испытывал. Целуя Эйджи, он впервые почувствовал себя живым и полностью проснувшимся. Эйджи заставил его почувствовать себя особенным, любимым и по-настоящему счастливым. Как будто он был центром его мира. Единственный человек, который имел для него значение.       Он снова смягчил поцелуй, прежде чем медленно вырваться из их объятий, пока их переплетённые губы не разошлись. Когда он отпустил Эйджи, то чуть не упал, но, к счастью, Эш поймал его в последнюю секунду.       Лицо Эйджи полностью покраснело, он тяжело дышал и какое-то время не мог ничего сказать.       — Это было восхитительно, Эш, — наконец признался Эйджи, краснея ещё больше. — Мы должны делать это чаще, — сказал он, подмигивая ему.       Эш расхохотался, прежде чем слабый румянец пробежался по лицу его.       — Я полностью согласен, — сказал он, всё ещё мягко улыбаясь ему, в то время как его зелёные глаза сияли от счастья. — Мне это тоже показалось удивительным. — Вот! Это для тебя. Это в основном для нас обоих. Может быть, это немного глупо... — тихо признался Эш. — Но я подумал, что тебе понравится. Это своего рода романтический подарок.       Эйджи открыл её.       Это была маленькая коробочка с двумя серебряными ожерельями. На каждой была маленькая подвеска с буквой. На одной была буква «E», на другой — «A». Сбоку от каждой буквы была небольшая гравировка. Всего одно слово — «Навсегда», Эйджи с любовью улыбнулся Эшу.       — Эш, это действительно красиво. Спасибо тебе! — сказал он, целуя его в щёку. Эш улыбнулся в ответ, слегка покраснев.       — Я рад, что тебе это нравится. Это напомнило мне о твоём письме. «Моя душа всегда с тобой».       Эйджи мгновенно покраснел, но его глаза сверкали от радости.       — Ты наденешь его мне на шею? — спросил он Эша. Эш кивнул и надел одну с буквой «А» себе на шею, прежде чем Эйджи надел другую на свою.       Эйджи немного поколебался, прежде чем встать и выйти из комнаты. Через минуту он вернулся.       — У меня есть кое-что и для тебя. Надеюсь, тебе понравится, — робко сказал он. Он отдал его Эшу, выглядя нервным. — Это немного глупо и, может быть, старомодно, но...       — Это медальон? Выглядит дорого, — вслух спросил Эш, более внимательно рассматривая дизайн. Это был серебряный медальон с цветком посередине и какими-то украшениями вокруг него.       — Открой это.       Эш так и сделал, и его рот от изумления открылся. На левой стороне была гравировка. Она гласила: «Даже если весь мир отвернётся от тебя, я всегда буду на твоей стороне». Справа была фотография Эйджи и его самого, которую они сделали в фотобудке во время какого-то фестиваля. Эйджи ухмыльнулся в камеру, обняв Эша за плечо, в то время как Эш смотрел на Эйджи с любящим и мягким выражением лица.       — Это красиво! — воскликнул Эш, совершенно ошеломлённый. Эйджи улыбнулся, на его лице отразилось облегчение.       — Посмотри сзади, — сказал ему Эйджи.       Эш закрыл его и перевернул вверх дном. Была ещё одна гравюра. Оно читалось «Навсегда». «С любовью, Эйджи».       Одинокая слеза скатилась по лицу Эша.       — Это... Очень глупо. Но мне это нравится. Но могу ли я принять это? Это выглядит очень дорого...       — Это семейная реликвия. Но прежде чем ты скажешь, что не можешь принять это, позволь напомнить тебе, что я сделал гравюру специально для тебя. Это для моего красивого, но довольно невежественного парня, который всегда сомневается, что кто-то когда-нибудь сможет его полюбить. Которому нужно письменное подтверждение, на которое он мог бы время от времени заглядывать, когда у него возникают подобные мрачные мысли.       — Парень, да? — спросила Эш, мечтательный взгляд осветил глаза. — Это первый раз, когда ты меня так называешь. Это красиво звучит, если ты так говоришь, — сказал он, надевая медальон на шею.       — Ну, ты тоже никогда раньше не говорил мне, что любишь меня, — честно сказал ему Эйджи, его глаза светились золотисто-карим цветом, который они всегда приобретали, когда Эйджи был чрезвычайно счастлив.       — Я думаю... Тогда жаль, что у тебя такой медлительный и невежественный парень, — сказал Эш, ухмыляясь ему.       — Всё в порядке. Я всегда знал это с самого начала, — озорно ухмыльнулся Эйджи. — Но у моего тупого бойфренда время от времени бывают искры гениальности. Мы наконец-то скушаем торт? — с надеждой спросил Эйджи.       Эш лишь ухмыльнулся.       — Не раньше, чем ты откроешь свои рождественские подарки, — Эш рассмеялся, увидев разочарованное лицо Эйджи. — Не волнуйся, это не займет много времени. Вот, — сказал он, вручив ему конверт.       Эйджи открыл его.       — Билеты на фотовыставку, которую я хотел посетить в Токио, — удивлённо воскликнул он, его глаза расширились. — Но они были распроданы в течение нескольких месяцев. Как ты их получил?       — Это секрет. Но это не было нарушением закона. У меня просто хорошие связи, — усмехнулся он, прежде чем вручить ему ещё один подарок. Это был объектив камеры, который он хотел купить, но не мог себе позволить.       — Спасибо, Эш, — сказал он, крепко обнимая его. — Ты лучший! — Эш слегка покраснел, радуясь, что Эйджи этого не видит, потому что обнимает его.       Когда Эйджи вырвался из объятий, он вручил ему свои подарки.       Эш развернул фотокнигу, которую ему показал Шортер. Хотя он уже прочитал посвящение Эйджи, оно всё равно заставило его плакать. Эйджи вытер слёзы.       — Спасибо, Эйджи, эта книга действительно великолепна. И я тоже очень рад, что встретил тебя. Но иногда я всё ещё удивляюсь, как ты терпишь такого тупого идиота, как я.       — Твоя забывчивость на самом деле довольно очаровательна. Когда ты ничего не понимаешь, на твоём лице всегда появляется это удивлённое и совершенно невинное выражение. И на этот раз я выгляжу умнее. Поскольку я всего лишь обычный человек, — Эш мягко улыбнулся при этом. — Открой другую книгу, — Эш так и сделал. Это была книга, которая выглядела довольно старой. Эш посмотрел на обложку.       — «Старик и море». Спасибо, Эйджи.       — Ты ещё не видел лучшую часть. Открой это.       Эш так и сделал. Затем его глаза расширились от чистого шока.       — Это первое издание? — воскликнул он в чистом недоумении, открыв рот.       — Посмотри повнимательнее, — просто сказал Эйджи, озорно ухмыляясь и явно получая от этого огромное удовольствие.       — Это подписано? Хемингуэем? Ты серьёзно? — Эш просто смотрел на книгу в изумлении, не находя слов, прежде чем его глаза заискрились от радости. — Но как... Когда... Не чертовски дорого? — пробормотал он, чувствуя себя идиотом.       — Это так. Но у меня тоже есть связи. Большего я тебе не скажу. Но я тоже не делал ничего противозаконного, — пообещал ему Эйджи. — Но твоё лицо только что было бесценным и стоило каждой иены, которую я потратил, — ухмыльнулся Эйджи, его тёплые глаза загорелись чистым счастьем. Затем он обнял его и опёрся на плечо. — С Рождеством, Эш!