Было положение «вне игры», без сомнений.

      Следующим днем Арина уехала в город с двумя малышами. Айше с Керемом часто болтали, но играть им друг с другом не давали, как и подходить ей к нему. Заносить инфекцию в ещё слабенькое тело мальчика? Нет уж. А так, ей не становилось лучше, увы. Температура практически не падала, а кашель так резал уши всем и раздирал горло ей, что заснуть иногда не представлялось возможным. Керем всё же выглядел лучше, хоть и не до конца понимал, почему ему нельзя ходить. Отсутствие ступни он полностью игнорировал, но этим займутся уже в больнице. Свое дело они выполнили. Дорога до города заняла у них минут сорок, так как Арина попросила водителя аккуратнее. Всё-таки двое детей внутри! — Sen Türkçe konuşmayı biliyor musun? — первое, что она услышала, приехав. Отрицательно помотала головой, сначала показав бейдж, а потом беря на руки малышку. Она была закутана в кучу одеял, а на лице маска, хоть она очень мешала ей дышать. Медсестра побежала за кем-то, кто знал французский, английский и русский на выбор. Да, языки были указаны на карточке под именем. — Здравствуйте! — вдруг послышалась знакомая родная речь. Ариша даже улыбнулась, но затем взяла себя в руки. — Добрый день, — кивнула на вид доброй медсестре, забегая внутрь. На руках Айше, а рядом на каталке Керем, которого везли фельдшеры. — Нужно сделать девочке томографию, или хотя бы рентген. У нее пневмония, а мальчику провели ампутацию. Надо следить, но температуры не было. Не думаю, что будет сепсис, хотя оперировали в полевых условиях, практически. Проверить кровь мы там не могли, поэтому давайте первым делом возьмем анализы, — говорила очень быстро, укладывая малышку на другую каталку, a вокруг было настолько шумно, что неслышно ни черта. Кучи раненых и не очень людей. Все слонялись, либо бегали. Кто-то рыдал на полу, а кто-то радостно встречал живых родственников. Абсолютный дурдом, в котором она чувствовала себя спокойно (из-за мыслей о том, что её девочке тут точно помогут). Даже в тот момент, когда ей позвонили. А так как она была занята разговором, взяла, не посмотрев, кто там. — Ce qui s'est passé? — спросила тут же в трубку на французском, думая, что это Иришка. — Hello, — послышалось неуверенное на английском. — It’s Davi. Док посмотрела на экран, увидев там подтверждение. И как она проморгала? — Малыш, давай я тебе перезвоню вечером? Я сейчас не в Париже, и мне неудобно говорить. Хорошо? — тут же голос смягчился. Она отошла в сторону, даже начав говорить медленнее, так как он только учит новый язык. Спустя пару секунд молчания, мальчик ответил, что будет ждать её звонка. Какой всё-таки хорошенький! Жаль только, что отец мудак. Откинув все мысли, она вернулась к работе. В это время у Айше брали кровь, а Керема отвозили в другую палату. Она ему помахала, а он ей в ответ. С ним они больше не увидятся… Хоть бы у него ничего не приключилось! «Жалко, что у меня нет нескольких десятков тысяч долларов, — подумала, — сделала бы ему хороший протез». А глаза уже грустные. Спустя мгновение из палаты послышались крики и пиканье приборов. Девушка забежала внутрь, оглядываясь по сторонам. На ЭКГ желудочковая тахикардия, а сатурация с давлением стремительно падали. Дышать сама девочка уже не могла. Потеряла сознание. Медсестра доставала мешок Амбу, крича что-то на турецком, а Ариша без раздумий подлетела ближе, доставая набор для интубации. Ждать она не могла, а дыхание спасать надо было. Процедуру эту она не проводила уже больше, чем полгода, но… — Сможешь? — тихо спросила сестра, увидев, как та замешкалась. Остальные врачи долго бежали, а смотреть на бледное лицо девочки было невозможно. Док кивнула, разворачивая приборы. Взяла себя в руки и всё сделала, надеясь, что вставила трубку в трахею, а не пищевод. В доказательство первого, уровень кислорода в крови начал быстро подниматься, как и давление. А что делать с сердцем решали уже прибежавшие реаниматологи. Она отошла, наблюдая за ними. Из глаз покатились слезы, так как она не понимала ни единого их слова, а на ЭКГ уже фибрилляция желудочков. Будет остановка сердца. Они достали дефибрилляторы, а у Ариши всё как в тумане. Если бы она воспринимала девочку только, как пациента, с холодной головой, то сейчас приняла бы всё легче, но нет… Она уже сидела на полу, закрывая рот руками, так как не хотела, чтобы они слышали её всхлипы. — Deşarj! — слышалось где-то у противоположной стенки. Это повторялось несколько раз, а затем в палату забежала ещё одна медсестра, которая быстро вывела нашу Аришу. А у той снова звонит телефон: — Ты скоро, Ариш? К нам везут новых, — говорила теперь уже точно Ирен. Затем она услышала плач и медленно вздохнула. Ведь так и знала же, что Ариша привяжется к этой девочке! Начала успокаивать, а та, прикрывая уже всё лицо, плакала, не останавливаясь, в больничном коридоре. Проходящим мимо врачам и остальному медицинскому персоналу было жалко её. Нечасто увидишь самих докторов в таком состоянии… — Всё-всё, я еду, — спустя минут пятнадцать наконец успокоилась. — Мне до этого ещё и Дави звонил, — усмехнулась, вытирая слезы. — Что за день детей сегодня такой?.. — Давай, давай, сразу в машину дуй. Наше дело было позаботиться о них до больницы, а сейчас пусть ими займутся другие, — твердо сказала француженка. Да, звучит как-то не очень, но врачам легче думать так, чем иначе. А Аришу не пустили обратно в палату, хоть она и хотела просто посмотреть на девочку. Ее выгнали, а ждать у нее не было времени. Док постояла, буравя дырку в двери, а далее, медленно развернувшись, пошла к выходу в полной неизвестности. В голове повторяла, что «их дело просто довести до больницы», но от этого было только хуже. Обратный путь хотелось вывалиться из этой кареты скорой помощи, но не хватало храбрости. А до вечера каждая минута была забита настолько, что мысли о малышке её практически не посещали. Как и мысли о том, что она должна была перезвонить маленькому бразильцу. Разочаровывать его никак не хотелось, но ближе к ночи у нее просто не было сил. — Дави, прости, пожалуйста. Я сейчас работаю в больнице и у меня нет даже минутки почитать сообщения, — записывала голосовое перед тем, как отрубиться на пару часов. — Я позвоню тебе когда смогу. Обещаю. И уже через минуту сладко спала, обнимая подушку. Потом снова работала, потом обедала, потом работала, потом спала. Сейчас всё уже превратилось в несвязную кучу. От Айше никаких новостей, ясное дело. А в больнице на её звонки не отвечали. Ирен уговаривала забыть и отпустить. Ей не хотелось. — Там у кого-то из нас хотят интервью взять, — улыбалась подруга, поглядывая в сторону камер. Ариша и глазом не повела, разглядывая ампулы с лекарствами, которые нужно вколоть кому-то. — Пойду Жака отправлю, — хмыкнула затем, поняв, что это все равно турецкое телевидение. Пару кадров сняли изнутри, показывая, в каких условиях они работают, а сами вопросы позадавали интерну на улице. — Как думаешь, до моих родителей дойдет? — ухмылялась снова та. — Они-то не в курсе. Ариша хотела уже ответить, а затем грустно вздохнула. Вот так её и найдет Ней. Видео разлетится по всему интернету, а желтая и не только пресса начнет писать о том, что «девушка Неймара помогает раненым в Турции». В соцсетях в комментариях под роликом будут писать: «Сзади ходит не девушка Неймара?», а им будут отвечать сначала «возможно», а потом уже: «Да-да, точно она!». По новостям Франции будут крутить, что это их врачи, а у ПСЖ тут же спросят, не они ли отправили туда волонтеров? Но это будет всё только завтра. Сегодня видео просто сняли, улыбнувшись и поблагодарив докторов за разрешение на съемку. Все эти дни за футболом она не следила, естественно. Было не до этого (даже если там Лига Чемпионов). А сейчас, точнее уже следующим вечером, ей вдруг звонит не кто-то, а Миллер! — Да, ало? — хмурится, беря трубку. — Арина, ты сейчас далеко от стадиона? А то на трибунах я тебя не видел, — спрашивает в некой спешке и волнении. Та в ответ скривила лицо, не зная, что ответить, и вспомнив, что никто же не знает про них с Неймаром. Ему повезло, что она в данный момент ужинала и ей никто не мешал. — Я не в Париже, — наконец выдохнула. — А что? Тот явно удивился, хоть и решил спустя секунду, что это неважно. Видимо, новости об ее местонахождении ещё не доехали до них. — Ней подвернул ногу после тайм-аута. Том позвонил мне, сказал, что возможно перелом и они едут в больницу. Просил сразу рассказать тебе, — а теперь он уже точно сел в автобус, поэтому перестал торопиться и успокоился. — Ты далеко? Не приедешь? А ответа не было долго. Арина впала в ступор. Если перелом, то всё может быть настолько серьезно, что он может не закончить сезон. А как ему, наверное, было больно… — Не смогу, — наконец проговорила. — Скинешь мне результаты рентгена или томографии потом? Спасибо. И сразу же положила трубку. Зашла на сайт с прямым эфиром матча и перемотала на начало второго тайма. Посмотрела, как его скосили, и аж зажмурилась. Выглядело всё максимально ужасно. И то, как он после этого пытался ещё и встать… Была бы она там, не допустила бы такого! Боже, как же резко захотелось вернуться! Но это желание она переборола. Хотя бы на ближайший час до получения точного диагноза. Но вот сдержать себя от того, чтобы написать ему, не получилось. Да и вряд ли она пыталась. Всё сердце было заполнено тревогой. Тут же в комнату забежала Ирен, позвав ту помогать им с каким-то тяжелым пациентом. Про телефон она тут же забыла. А вот он… После томографии его привезли в палату, где уже сидела пара его волнующихся друзей. Но ему было все равно на них. Первое, что он увидел, было сообщение от нее. И, Боже, какой радостный он был! А вот от новостей этой радости приуменьшилось. «Что она там забыла?» — спрашивал себя в ужасе. Она же беременная! Вдруг, что-то случится? Ответ на свой вопрос пришлось ждать уже пару часов. Очень опрометчиво было тратить, наверное, свою одну возможность сообщения на: «Ты правда в Турции?». Она ответила положительно, а затем снова пропала. За пару минут отдыха Ариша успела только ответить Нею и посмотреть на результаты его КТ, которые точно были неутешительные. Нужна будет операция. А уже глубокой ночью она снова взяла в руки телефон, где было: «Я прилечу за тобой». Док закатила глаза. Ну куда он со сломанной ногой? А в это время все её знакомые и друзья были в шоке. Родители в волнении настрочили тысячу сообщений. Как так в один день Ней страшно травмируется и всплывает новость, что Арина не в Париже, а работает волонтером в Турции? Но она не отвечала никому, кроме него. Написала, чтобы он не вздумал лететь к ней. И прикрыла глаза, не зная, что делать. И тут он позвонил. Брать? Под ложечкой засосало… Конечно! — Ариша? — донеслось неуверенное. — Да, я тут, — отвечала тихо, так как пациенты спали. — Ты можешь говорить? — неловко спрашивал. Он и понятия не имел, что сказать ей. — Да, могу, — на автомате, выйдя из их огромной палатки на улицу. Так хотелось сейчас закурить, но нельзя, разумеется. — С тобой все хорошо? Ничего не болит? — а какая же теплота в голосе. По такому Нею она скучала безумно. В горле даже встал ком. — Ало? Ариша? — даже толика детского волнения. — Давай поговорим, пожалуйста. — Чего ты хочешь от меня? — дрожащим шепотом спросила сразу же, еле сдерживая слезы. Получилось немного зло, но она ведь не забыла, что он сделал. — Ладно-ладно, — начал успокаивать. — Я просто хочу рассказать, как было на самом деле. Я не изменял тебе. Она презрительно хмыкнула, покачав головой. И зачем ей слушать это всё? — Когда тебе будут делать операцию? — не обратив на его слова внимания, сменила тему. — Ты откуда знаешь? — нахмурился тот. Он не хотел, чтобы она знала про операцию. Не хотел, чтобы она знала, что всё серьезно. — Я видела снимки, — пояснила та. — В Париже будут делать? — В Катаре скорее всего, — сдался тот. Несмотря на его искреннее желание объясниться, она не хотела слушать. Сейчас он был просто её пациентом. Спрашивала, что сказала Илона с другими врачами, а далее успокоилась, согласившись с их диагнозом и лечением. Ей обязательно нужно было всё проконтролировать. — Ну, теперь получается, что в Париж мне можно не возвращаться, — к концу объявила, улыбнувшись себе. — Но… — начал было тот, но она перебила: — И тебе не надо ехать сюда. Сиди там, — даже властно получилось. А затем сбросила, выдыхая. Как же от этого всего болела голова! Ариша сама не знала, что чувствовала. Просто делала то, что должна. Очень хотелось выслушать его, полететь обратно, погладить по щечке, поцеловать. Но нет. Слушать приходилось стоны пациентов, лететь только если на всех ногах к ним же, а гладить по щеке и целовать… лишь Иришку! Родителям она всё же ответила, заверив их, что с ней всё в порядке. Физически так уж точно, а морально… док быстро выгорела. Уже невозможно было смотреть на детей, так как она думала, что, если поможет им, то будет так же, как с Айше. До сих пор не знала, что с ней случилось. Поэтому Ариша быстро потеряла желание участвовать в этой благотворительной акции. Теперь это считалось для нее работой. Нею на следующий день она только писала, спрашивая о самочувствии. В голове держала кучу диагнозов. А за это время никто не заметил, как с их приезда пролетело дней десять. — У меня хорошие новости, — громко провозгласил Алан, заходя в шатер. — Власти выслали сюда свою спецгруппу, так что через пару дней они вас заменят. Иришка радостно ткнула локтем в Аришку, которая облегченно выдохнула. Да, то искреннее желание помогать пострадавшим сменилось на усталость от работы двадцать часов в сутки. — Кстати, насчёт денег, — продолжил тот. — Я, конечно, с самого начала понимал, что такая помощь должна оплачиваться. У вас дома семьи, — а затем поджал губы, смотря на молодых, — не знаю, аренда квартиры в конце концов, — теперь хмыкнул. — Но я просто хотел отправить сюда людей, которые будут помогать не ради денег, а от чистого сердца. Поэтому сейчас, когда работа почти окончена, передам вашему боссу, чтобы заплатила вам. Он подмигнул им, а те стали только ещё счастливее. Боже, теперь хотелось только улететь за эти деньги отдыхать на море! — Примите последнюю семью только, — в конце попросил турок, услышав что-то по рации. — Конечно, — кивнул Жереми, засовывая пачку сигарет обратно. Перекур придется отложить… Самолет, на который им взяли билеты, был послезавтра, так что времени было вагон. Можно будет не спеша собраться, и даже сходить в городе в больницу! Арина наконец-то узнает что там с Айше. Но это завтра, а сегодня… тот же бардак. — Ариш, на тебе ребенок, я беру мать, — командовала подруга, быстро оценивая состояния пострадавших. На этих свалился не до конца развалившийся дом. Да, вот чем грозит непослушание спасателей! А ведь говорили же: без обученных людей в завалы не соваться! — Боже, ребенка-то зачем с собой взяла, — негодовала Жанна, слушая перевод Жака. Женщина искала мужа, видимо. И их придавило хорошо так. — Что видишь? — как всегда спрашивал старший, взявший себе саму главу семейства с Жаком. — У ребенка видимых нарушений не заметила, а у матери… внутреннее кровотечение, — к концу голос стал мрачным и она переглянулась со стоящим рядом реаниматологом. Внутреннее кровотечение не такая проблема, когда рядом есть хорошо оборудованная операционная, а так… Не вскрывать же весь живот здесь?! — У мальчика черепно-мозговая, — подала голос наша героиня, работая на пару с Жанной. Перед ними был подросток лет так двенадцати. Пока лежал без сознания, а с головы стекала кровь. Скорее всего, было и сильное сотрясение, если не хуже. Но тут никак не определить без КТ или рентгена на худой край. А ещё есть родители… С отцом всё вообще было хуже некуда. Он прямо угасал на глазах. Показатели падали, а два хирурга ничего не могли поделать. — Нужно решать, кого везти в город, а кого в больницу, — заключила Ирен, взглянув на Жереми. Тот застыл, думая. Арина в это время осматривала рану на голове ребенка. Вроде не так глубоко, да и давление внутри черепной коробки в норме. Попросила Жанну тоже осмотреть, чтобы убедиться в правильности своего диагноза. Отошла в сторону, внимательно оглядывая мальчика. Может, они не заметили ещё раны? Пощупала руки, живот, ноги. Хотела уже снять ботинки, как он неожиданно проснулся и начал дергаться. А какие же они уже большие в двенадцать лет! Ещё и двое мужчин, что были под шатром, заняты. Схватила за обе конечности, сжимая их и приказывая Жанне вколоть седативное. Но, не успел фельдшер и отойти, как тот начал вырываться, дергаясь в конвульсиях. Приступ. Арина хотела уже перебежать к голове, но она так неудачно встала, что он пнул её прямо в живот. Она в шоке схватилась за место удара, с ужасом осознавая, что там непросто органы. Там же её ребеночек. — Так, Арина, — строго крикнула подруга тут же, — без паники. Посмотри на меня! Смотри на меня! Девушка стояла над другой койкой, но она всё видела. — Давай, ты же знаешь, что нужно делать. Помоги сначала мальчику, — спокойно говорила ей. Наш док послушно остановила приступ, приходя в себя. Обязана дальше выполнять свой долг! — Мы теряем его! — послышалось из другого конца помещения. — Нужен дефибриллятор! Началась суматоха, в которой они решили оперировать мать с Ирен и Жереми в больнице недалеко отсюда, а мальчика везти в город к нейрохирургам. Отец, к сожалению, не выжил. — Ариша, ты поедешь с нами, я тебя здесь одну не оставлю, — воскликнула Ирен, беря ту за руки. Мальчика с Клэр и Жанной отправили в город, а все остальные в местную больницу. — Давление низкое, давайте быстрей! — торопил всех старший. А наш док уже замоталась отправкой одного и другого, что сейчас, сидя в машине скорой помощи и оставшись без дела, вспомнила, как ей досталось. Низ живота болел, но поднимать хирургичку, чтобы посмотреть есть ли синяк, она не стала. Боялась. Уже в больнице хирурги покатили каталку в операционную, а Жаку сказали сделать Арише УЗИ. Как хорошо, что он знал турецкий и смог договориться. — Что там? — спрашивала она, пока он смотрел в экранчик. Перед глазами все вертелось, а по всему телу прошла непонятная дрожь. Ирен приказала ей ничего не бояться и ждать, пока они закончат операцию. Она так и сделает, только посмотрит сначала, что с плодом. Поднялась немного на локтях, заглядывая туда, но просто мгновенно обмякла, потеряв сознание.