Толкайся и выбирайся

Помещение с каждой минутой наполняется всё более и более тёплым и влажным воздухом. Некоторые зеркала над раковинами запотели, шум ударяющихся о кафель капель воды распространился на всю ванную. А Тэхëн стоит спиной к наверняка голому альфе, который начал мыться только минут пять назад. Омега сразу предупредил мужчину, чтобы он ни на что не рассчитывал, когда услышал, что Тэхëн хочет быть в ванной, пока тот моется. Сказал, что будет стоять спиной, пока Чонгук будет мыться, на что потом, конечно же, услышал парочку шуточек. Глупый альфа. — Давай быстрее. Уже наверняка время за полночь перевалило, — омега нетерпеливо постукивает ногой, смотря на грязный молочного цвета кафель перед собой. Тут не помешало бы прибраться. — А теперь скажи мне это, глядя в глаза. Омега моментально вспыхивает красным, но не показывает этого. — Да ну тебя, — бурчит, разглядывая свои ногти, и добавляет совсем тихо — извращенец. — Я всё слышал, — хрипло посмеивается альфа. Он уже помыл голову, осталось тело. — Я всË слЫшАл, — передразнивает омега. Чонгук ничего не отвечает. Это так странно. Он несколько часов назад попал в это место, успел познакомиться с привлекательным альфой, и его чуть не изнасиловали. А теперь он стоит в одном помещении с незнакомым альфой, что стоит голый позади него и моется. Его мышцы определённо перекатываются под кожей, Тэхëн уверен, капли воды красиво стекают по рельефному телу, а пена скользит по мягкой коже всё ниже и ниже... Так, стоп, Тэхëн. Не стоит думать о таком, это, как минимум, не правильно. А ещё ну откуда ему знать, какое тело у этого Чонгука? Может у него вообще не спортивное тело. Но он то чувствовал и видел его мощную грудь и плечи ещё тогда... Да и аура у него такая властная. Можно за несколько метров почувствовать уверенность этого альфы. Он как... папочка. Папочка. — Да блять, о чем я думаю... — И о чём же ты думаешь? — ухмылка так и слышится в голосе. — Не твоё дело. — Ух, как мы заговорили. Признай, что обо мне думал. Тэхëн вовремя себя останавливает, чтобы не повернуться и не высказать всё в лицо наглому альфе. — Ты слишком самолюбив, Чонгук. — Хм, думаешь? — Да! — возмущение захватывает всё тело с головы до пят — Только истинный нарцисс думает, что мысли людей вокруг заняты только им. — Считаешь меня нарциссом? Может я просто уверенный в себе альфа, — голос слышится немного ближе, чем обычно. Или это воображение у омеги разыгралось, не известно. Тэхëн в ответ цыкает. — Всё проехали, с тобой спорить бесполезно. — Хоть где-то я с тобой солидарен, — омега покрывается мурашками около правого ушка. Как Чонгук оказался так близко за такой короткий промежуток времени? И как Тэхён не услышал его приближения? Ну черт, он слышал шаги позади себя, как не подумал о том, что Чон мог выйти из душа, оставив его включённым? Тупой закон жанра. — Ты... Ты что творишь, — омега боится повернуться и увидеть голое тело. А тем временем альфа начинает смеяться — Что смешного? — он вздрагивает, почувствовав тёплое прикосновение рук к горячему ушку — Чонгук, прекрати! Зачем ты это делаешь? Хриплый смех посылает лёгкую дрожь по телу. — У тебя такая реакция... Неужели влюбился? — расплывается в улыбке заключённый. Ну... нет. Нет. Он не любит его. Ни в коем случае. Если только немножко заинтересовался. — Тебе сказать правду? — Удиви меня, — улыбается альфа и обнимает Тэхëна со спины, положив голову на плечо. — Из всех альф, которых я встречал за свою жизнь, ты мне симпатизируешь больше всех — «но я не ищу партнёра» он не произносит. Чонгук отшатывается от сжавшегося тела, кусая губы, пытающиеся принять позу улыбки. — Я не удивлён, — самодовольная улыбка всë-таки появляется на лице — я же такой идеальный, правда? — Тебе не говорили, что ты СВН? — нетерпеливо спрашивает омега. — Это как? — Слишком высокомерный нарцисс, — хмыкает Тэхëн и поправляет полезшую на глаза чёлку. — Поверь, люди здесь меня уважают, они бы никогда о таком не подумали, что уж говорить про то, чтобы сказать мне такое в лицо. — Это правда? — альфа положительно кивает, но Тэхён стоит спиной, поэтому ему приходится через свой страх повернуться лицом к лицу. Чонгук повторяет действие головой — Почему они тебя уважают? — Слишком много вопросов, Каштан. — Что?! — слишком громкий вопрос вырвался сам по себе. Тэхëн мысленно прыгает с крыши, убегая от своего позорного момента. Возможно, он слишком много думает и накручивает себя, но такой уж он человек. В данный момент ему стыдно за свой громкий тон, однако ни одна мышца на его лице не дрогнула, указывая на стыд, отчего уважение со стороны альфы только возрастает — Имею ввиду, почему я Каштан, и почему, задав два вопроса, ты посчитал, что их много? Альфа вздыхает и отходит выключить воду, стучащую по кафелю. — Пойдём обратно. Тэхён не спорит. Но осадок от игнора остаётся на душе. В коридоре омега погружается в свои мысли и не замечает как врезается в крепкую спину. — Эй, ты совсем не в этом мире, очнись. Омега грустно вздыхает и извиняется. — Чонгук, скажи, почему я Каштан? Кто это вообще? У меня своё имя есть. Заключённый продолжает идти по коридору и Тэхён тоже начинает движение рядом. — Каштан — это собака Емили Трусцовой. Слышал о такой? Это певица. Парень задумывается. Отвечает спустя пару десяток секунд. — Нет, не слышал. Имя зарубежное, а я интересуюсь только нашими артистами. Перед ними между камерами прошёл заключённый. Совершенно спокойно. Это тут норма? Ладно, вопросы на потом. — Эта русская женщина была моей подругой, и у неё был мопс, которого звали Каштан. И с этим мопсом у вас одинаковый взгляд. Это навевает воспоминания. — Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? Она... — Тэхëн боится договорить свою мысль, надеется, что ошибся. — Да, она мертва. Уже как год, примерно. И мопс умер недавно, — вспоминать такое грустно. Чонгук многим обязан этой женщине. Она спасла его однажды от смерти, а он спасти её не смог, это убивает. Нет, они не любили друг друга. Скорее они были как брат и сестра — Твой взгляд напоминает мне о прошлых временах. И поверь, Каштан был умным и проницательным псом, поэтому принимай за комплимент, то что я тебя назвал так. Воспоминания с этой женщиной остались только самые светлые. Осквернить их никогда не получится. Чонгук обещает, когда выберется отсюда, первым делом пойдёт на могилу погибшей подруги. — Ну знаешь ли... — бурчит омега, смотря в пол. — Мы пришли, Тэхëн. И почему-то стало грустно, что он не назвал меня Каштаном. Омега отгоняет лишние грустные мысли из головы и заходит в камеру перед альфой. Последний заходит, закрывая решетчатую дверь на ключ. Связку кладёт на небольшой столик перед дверью. Тэхëн включает свет. — Что... Простите, вы кто? Прямо перед ними на кровати лежит незнакомец, обёрнутый в одеяло. Услышав, что кто-то обращается к нему, он выпутывается и садится на кровать. Этого парня Тэхëн не видел до этого. У него тёмно-коричневая копна волос на голове, большие глаза, красивый прямой нос и пухлые губы (нижняя чуть пухлее верхней). Возможно он спал сейчас. Стало как-то совестно за то, что разбудили, но по-другому не вышло бы никак. Чонгук ведь говорил, что живёт один, ведь так? А может он говорил, что живёт не один? А вдруг это его сокамерник? Если Тэхëн как-то пропустил такую информацию мимо ушей? А если... — Что стряслось, Джисон? — устало вздыхает альфа и присаживается рядом с другом. Тэхëн хвостиком садится рядом. Этот парень — омега. Чуть кисловатый запах сахарного тростника витает в воздухе. Он грустит. — Чонгук... — омега обнимает крепкое тело в халате и показушно плачет. Ревность другого омеги зашкаливает — Тэхëн, — упомянутый вздрагивает от обращения. Он уже накрутил себя по поводу и без, подумал, что этот Джисон на него даже внимания не обратит, а тут он зовёт его по имени... — перестань, я не уведу этого чувака от тебя. Мне просто нужно поплакаться своему брату на моего парня, поэтому можешь не выпускать свой кислый феромон, пожалуйста? Я сейчас правда не в настроении. Ой. Неловко получилось. Ладно, только не паниковать. — Прости... — кстати откуда он узнал его имя? А хотя чего уж там удивляться, тюрьма — это как маленькая деревня, в которой каждый друг друга знает, а любая новость разносится словно по ветру — Я выйду не надолго, оставлю вас наедине. — Спасибо, было бы хорошо. Черт, грустно. А почему — неизвестно, парень то по фактам сказал всё. Тэхён встаёт со своего места и уже собирается вставить ключ в скважину, как к нему обращается голос: — Да ладно, оставайся. Джисон и так сможет мне всё рассказать, правда? — приторно-сладко улыбается альфа, смотря в глаза брату. — Ну ты черт ебанный. Как я могу рассказывать что-то личное при постороннем? — он глубоко вздыхает. Ну зачем брат действует ему на нервы — Знаешь, а пошёл ты. Даже выслушать не можешь. Я пойду обратно к Минхо. Тэхëн чувствует себя третьим лишним, но продолжает стоять на месте, смотря на лица братьев сверху вниз. Джисон заматывается в одеяло и выходит из камеры с помощью своей связки ключей. Он оборачивается, смотря пристально на Тэхëна. — Если ты увидишь здесь сногсшибательно красивого альфу с мелодичным голосом, то даже не заглядывайся на него, — он говорит так серьёзно, что омега сглатывает: как никак, этот парень здесь оказался не просто так — Я разрешаю тебе захомутать этого балбеса, — он указывает взглядом на брата — Но учти, — его опасный тон немного пугает — если узнаю, что ты разобьëшь ему сердце, то тебе будет плохо. Тэхён решает ничего не отвечать от греха подальше. Джисон выходит из камеры и направляется в свою, к своему прекрасному альфе по имени Ли Минхо. — Забей на него, — отмахивается Чонгук — Вот зараза! Он опять украл одеяло. Опять? Омега устало выдыхает. — Чонгук, мне сейчас настолько насрать на такую мелочь. Я готов отрубиться прямо сейчас, веришь? — он подошёл ближе, испуская долгий выдох — Где мне лечь? Мужчина развёл руками. — Где хочешь. Ну хоть за дверь не выкинул, и на том спасибо.

***

Джисон несдержанно входит в камеру к альфе. — Квокка, ты зачем ушёл, мы разве не можем решить всë спокойно? Решил тут мне убежать, — последнее предложение буквально бурчит обиженно — Представляешь, я переживаю тут сижу, а ты... — Прекрати, прекрати, — омега захватывает чужие губы своими, сильно целуя. Он ощущает руки на своей спине и улыбается. Хорошее настроение перенимает Минхо. Они успокаивают друг друга неосознанно, а из-за этой неосознанности расслабляются оба. Джисон отстранился. — Несносный альфа, — выдыхает на влажные губы. Напротив улыбаются самой настоящей чеширской улыбкой, блаженно прикрывая глаза. Джисон придвигается ближе, запуская пальцы в темные пряди волос, приятно оттягивая их. — Обещал, что мы не будем ссориться по пустякам, а в итоге получается совсем иначе, — парень утягивает альфу лечь на кровать и утыкается ему носом в грудь — Не хотите объясниться, мистер? — Квокка, я вижу ты совсем афанарел. Кто первый начал возбухать по поводу и без, а? А тебе напомнить что ты говорил? — мягкий щипок достался неприкрытому боку омеги. Театральное «ай, больно» разлетелось по всей камере. — Не надо, — захныкал он, потирая ушибленное место — я понял свою ошибку. Но Минхо от своей задумки проучить зазнавшегося омегу и не думал отказываться. — «Минхо, сходи за едой», помнишь? — альфа хочет заплакать от воспоминаний и злорадно посмеяться над завываниями Джисона — Я принёс кашу, сок, фрукты. Всё, чтобы ты смог хорошо покушать. А ты мне что? «Ты зачем мне это всё принёс? Чтобы я растолстел и ты нашёл другого омегу? Иди ты к чёрту». А ведь мне было обидно, квокка. Джисон натурально хнычет. Он уже давно понял свою ошибку. У него самый лучший альфа на свете. Он просто беспокоится, что когда-то не сможет привлекать Минхо, хотя тот и никогда не давал усомниться в своей верности. — Мой маленький глупый квокка, — нежный голос успокаивает — перестань плакать, иначе я тоже начну. От сердца кровь как будто бы высасывают, стоит видеть слëзы на родном лице. Минхо поглаживает спину дрожащего омеги некоторое время, но вскоре не выдерживает. — Ну квокка, — альфа поднимает заплаканное лицо и заглядывает в глаза — успокоился? — Джисон часто-часто хлопает глазами, стараясь высушить позорную влагу. — А ты то почему с красными глазами... — омега сейчас снова заплачет, но уже от переполняющих его чувств. — Люблю тебя просто. Спустя время все, наконец, засыпают. Почти все. На часах 02:12, а парень по имени Ким Тэхëн не может заснуть в новой обстановке.