Ради всего человечества

С легкостью найдя нужный дом, он немного постоял у калитки, любуясь небольшим ухоженным садом. Место покоя и отдыха. Сбоку от дома возвышалось дерево, к стволу которого лестницей были прибиты доски-перекладины, а в густой зеленой кроне терялась небольшая платформа. Мальчик любил бывать здесь с сестрой. Мечтать о будущем, где не было его брата. Нет, не так. О будущем, где брат любил его. О будущем, где к ребенку, рожденному третьим, не относились бы как к пустому месту. Он уже видел и этот дом, и этот сад, и это дерево, включая красивый вид, который открывался с платформы на крыши соседних домов. Ничего особенного, но картина завораживала. Дети забирались на дерево чаще всего на закате, и даже у такого прожженного военного, как он, почему-то захватывало дух от вида черных силуэтов домов на фоне алеющих лучей заходящего солнца. В эту минуту небо становилось четырехцветным - красный перетекал в желтый, который смешивался с тонкой полоской тусклой голубизны, а та переходила в темно-синий оттенок. Именно на такую картину смотрел ребенок, мечтая о своем счастье. Так странно было увидеть все это сейчас своими глазами, а не через крошечный монитор. Он открыл калитку, и та еле слышно скрипнула. Прошел по тропинке к дому. Он хорошо знал каждый камешек, которым была вымощена дорожка, - три года ходил по этому маршруту. Только не по-настоящему. На экране. Семь ступеней. Маленькая круглая кнопочка бронзового цвета справа от белоснежной двери. Когда он нажмет на нее, решится будущее всей планеты, а не только лишь одного мальчика. Он не хотел признаваться, но в глубине души ему было стыдно и страшно. В конце концов, он собирался сделать из ребенка настоящего монстра, машину. Сломать его, подмять под себя, заставить его быть сильным. Не для себя, - для всего человечества. Для всего человечества. Военные не привыкли сомневаться. И он уверенно поднес палец к звонку, надавив на бронзовый кругляшек. В глубине дома раздалась звонкая отрывистая трель. Через несколько мгновений дверь приоткрылась. На пороге стоял невысокий мужчина средних лет, худощавый и темноволосый. Сквозь стекла очков на него смотрели умные голубые глаза. - Здравствуйте, - сказал мужчина, взглядом скользя по нашивке на груди полковника. МФ. Международный Флот. Его отец. Сначала нужно поговорить с ним, прояснить для него ситуацию с тем мальчиком, Стилсоном, а потом подготовить к тому, что своего сына он не увидит очень долгое время. Или вообще никогда. - Мистер Виггин, - кивнул он. – Полковник Хайрам Графф, Международный Флот. Мне нужно поговорить с вами по поводу вашего младшего сына, Эндрю. Мужчина медленно кивнул, позволяя Граффу пройти в дом. Осталось уладить несколько формальностей, а потом он сможет поговорить с мальчиком.

***

Эту комнату Графф тоже хорошо знал. Гостиная. Эндер любил бывать здесь. В этой комнате они собирались всей семьей, - пятеро человек. И тогда Эндеру не нужно было бояться, что его дорогой брат может избить его. Диван, кресла. Телевизор над каминной полкой, книги, фотографии на стенах. Граффу даже не нужно было оглядываться по сторонам, чтобы знать, где что лежит. Он прожил в этой комнате три года. Вместе с Эндером. Видел ее так, как видел ее он. Быстрый разговор с родителями. Испуг на лице матери, когда Графф рассказал о Стилсоне. Не все, конечно. Только то, что им необходимо знать, ни больше, ни меньше. Отец не испугался, - тяжело вздохнул, сжав руки в кулаки. Думал, что незаметно. Графф знал, что они любят Эндера, но в то же время чувствуют себя до ужаса неловко, когда им напоминают о том, что их ребенок незаконный. Нет, законный, зачатый по заказу государства, но окружающие люди обычно не обращают внимания на такие мелочи. Для них он просто Третий. А родители Эндера, к сожалению, были из тех людей, которые всегда прислушиваются к тому, что о них говорят остальные. Вот и сейчас на их лицах отобразилась вся внутренняя борьба эмоций. Они его любят, да. Но не настолько, чтобы не испытывать за него неловкость. Миссис Виггин всегда было стыдно, когда ее третий сын попадал в неприятные ситуации. А сегодняшний инцидент в школе трудно было назвать простой неприятностью. Она уже представила, как будет оправдываться перед соседями, как не сможет смотреть в глаза родителям бедного мальчика, которого избил Эндер. А самое главное, всем будет наплевать на то, что этот «бедный мальчик» всю жизнь издевался над ее сыном. Об этом забудут. А запомнят лишь лужу крови, в которой Эндрю Виггин оставил одноклассника, а сам бесчестно сбежал. Отец хмуро смотрел в пол. Графф подумал, что, возможно, он догадывается о чем-то. Мистер Виггин был намного умнее, чем могло показаться сначала. И гораздо проницательнее своей жены. А потом Графф сказал о Боевой школе. Сказал, что Эндер прошел, что он нужен им. В глазах матери вспыхнул огонек надежды, и тогда полковник понял, что Эндер уже согласился. Или почти уже, - оставалась Валентина. Здесь Эндер нужен был только ей.

***

Когда они вышли на улицу, солнце уже совсем село, и ночь вступила в свои права. Сквозь темные листья деревьев, шуршащих на ветру, проглядывалось черное небо, усыпанное звездами, с луной-месяцем посередине. Там, во мгле этой далекой синевы самые умные дети Земли - юные солдаты - ждали своего будущего командира. Командира, за которым они безропотно последовали бы в любой бой. Графф очень надеялся, что этот командир сейчас сидел рядом с ним. Поэтому он говорил с ним честно – первый и последний раз в жизни. - Знаешь, жукеры могли уничтожить нас в прошлый раз, - сказал полковник, бросая на мальчика взгляд. Очень странно и непривычно было видеть самого Эндера, а не окружающий его мир, который Виггин видел каждый день. Графф привык быть его глазами, слышать его ушами. Все три года он чувствовал Эндера, был им, - и теперь, когда тому сняли монитор, было жутко непривычно не знать, что творилось в его умной голове. Полковник даже подумать не мог, что это будет его так нервировать. Мальчик сидел молча, глядя в пустоту перед собой. Опущенные плечи, понуро свешенная голова, - Графф не мог понять, почему он так расстроен, пока внезапно его не осенило: Стилсон. Его гложет то, что он с ним сделал. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, что ты сделал с ним на самом деле, Эндер. Графф говорил о блестящих командирах, о молодых солдатах, - о том, что может спасти планету от Третьего Нашествия жукеров. Эндер слушал внимательно, но на полковника глаз не поднимал. Графф снова мельком глянул на него, заметив аккуратный белый пластырь сзади на его шее. Еще утром там был монитор. Это они заставили Эндера избить Стилсона. Они забрали у него монитор, забрали у него единственную защиту. А еще ведь был Питер. Они просто бросили Эндера в лапы его врагов. Но им нужно было проверить, как он поведет себя без монитора. Все это было большим опытом. Ради всего человечества, напомнил себе Графф. Этот мальчик, такой грустный и ранимый сейчас, хрупкий, не находящий себе места в окружающем его мире, всем своим сердцем любящий сестру, был их единственной надеждой на спасение человечества. Эндер. Финалист. Он был идеален во всем, - в нем сочетались справедливость, жесткость и любовь. Только полюбив врага, они могли его победить. Но сейчас, на этой деревянной скамейке во дворе собственного дома сидел отнюдь не блестящий командир, который поведет Флот к победе. Пока нет. Пока что это был просто ребенок. В эту секунду Эндер был самым одиноким существом на всем белом свете. Он должен был принять решение, от которого зависели миллионы жизней и миллиарды судеб. А помочь ему в этом было некому. Он должен сделать этот трудный выбор сам. Валентина? Или Боевая школа? Эндер был их единственным шансом. И тогда Графф проявил максимум участия, на какое имел право военный с будущим подчиненным, - он положил руку мальчику на плечо. Простой жест, но в нем было много смысла. И Эндер почувствовал это, откликнулся на него, подняв голову и взглянув на Граффа. В его глазах смешались боль, надежда и удивление. А еще доверие. - Я ведь для этого и рожден, правильно? – спросил он, не отводя взгляда от глаз полковника в поисках поддержки. И надежды на то, что не зря доверился ему. Да, Эндер, да. Я буду с тобой, пройду с тобой весь твой нелегкий путь. Но ты должен понять одно: Эндрю Виггин останется здесь, на Земле. А в Боевую школу отправится только Эндер. Графф сжал худое плечо мальчика, тем самым пытаясь успокоить его. Видишь, Эндер? Рука на плече. Я поведу тебя. Но ты об этом никогда не узнаешь. Пройду с тобой рука об руку через все, через что я собираюсь тебя провести. Ты только прости меня за все, что я собираюсь с тобой сделать. Это ради всего человечества.