Forget-me-nots

      Рохан сидел за самым крайним столиком веранды. Прикрытый выцветшим от солнца навесом, он то медленно подносил беленькую чашку с кофе к губам, то крутил её на крошечном блюдце, фарфорово позвенивающим в пространстве кофейни. Его глаза были сосредоточены на человеке, сидящим напротив него, пожалуй, даже пристальнее обычного. Внимательно вслушиваясь в каждое слово, он иногда отводил взгляд на край стола и протяжно кивал один раз, поднося пальцы к губам.       Джотаро замер в безмолвном исступлении. Мысли в голове сплелись в вязкий, запутанный серпантин, тут же осыпавшийся в темноту его гортани. У кадыка встал широкий, острый ком, заставивший его прочистить горло и новь оглянуть толпу, словно бы в поисках чего-то ещё неизвестного ему самому. Снизу живота начинало подниматься невесомое, волнующее чувство, сворачивающее внутренности в тугой, прочный узел; сердце, казалось, обнажилось, будто с него сняли верхний слой кожи и начали проводить пером по его окровавленным стенкам. - Джоске... - Сдавленно произнёс он, бесшумно прижимаясь к выступающей стене углового здания, так, что тень от фасада и удобное расположение дома полностью скрывали его присутствие от посетителей кафе. - Приготовь стенд, возможно, атака уже началась. - Шепотом продолжил он, чувствуя, как теряет голос. Тяжелый вздох упал с его губ и тут же развеялся в шуме с перрона. Главная площадь, в отличие от него была почти пустой и, словно радостно измываясь над Джотаро, обнажила бы его присутствие, если бы он продолжил самостоятельно разглядывать сидящего напротив Рохана мужчину. - О чем Вы, Джо... - Начал было Джоске, как тут же был прерван тяжелым, грубоватым голосом из-за здания: - Делай, что сказано.. - Сосредоточенно вздохнув, мужчина провёл ладонью по лицу и прислонился затылком к стене. Холодный камень коснулся темя с приятной свежестью, но стук сердца в ушах продолжал перебивать мысли, мечущиеся внутри его черепа, словно рой напуганных пчел. - Опиши человека напротив Рохана. - Уцепившись за несколько несвязанных слов, наконец произнёс он.       Джоске нервно сглотнул и, найдя глазами мангаку, тут же прислонился спиной к фонарному столбу, сделав вид, что ожидает кого-то с поезда. Кинув взгляд на круглое окно в черепичной крыше дома, юноша пытался сфокусировать боковое зрение на углу веранды, изредка улавливая отдельные движения. - Ну.. Ростом он, вроде, чуть выше него. - Прошептал он как можно более тихо. - Волосы такие... тёмно-красные, бордовые что ли. Сидит в таком, тёмно-зеленом пальто, типо как болотный цвет... м... Лицо ну.. обычное, точно японец... Шрамы на лице какие-то...       Слова Джоске заставили тело мужчины слабо содрогнуться, по спине пробежали еле ощутимые мурашки, словно навеянные тихим ветром с земли. Джотаро показалось, что по его груди растеклось неприятное, склизкое тепло, обжигающее рёбра; они же, будто сжимаясь вовнутрь, стискивали его почти омертвевшую душу в своих заостренных углах. Перед его глазами, подобно сновидению, начал проявляться размытый, потерянный где-то глубоко в памяти образ, настолько дорогой его сердцу, что каждое воспоминание о нём, словно прожигало тело учёного насквозь. Облизнув слипшиеся губы, Джотаро прикрыл глаза, силясь собрать все знакомые черты воедино: - На глазах шрамы, лоб большой… губы узкие, нос прямой, будто слишком маленький, так? - С незаметной дрожью в голосе закончил он на одном дыхании и почувствовал как в районе груди что-то возрастает и высится, подобно жерлу вулкана перед извержением. - Ну.. Да.. - Как-то смущенно ответил Джоске и кинул небрежный взгляд на человека. - Да так. Джотаро-сан, кто это?       Ничего не ответив, Джотаро разжал губы и вгляделся в каменистую дорожку, укрытую светло-фиолетовой дымкой. - Что они делают? - Спросил он, задержав взгляд на земляном шве в дороге. - Да разговаривают просто.. Вот сейчас второй поправил пальто, снова говорят. - Недоумевающе выпалил Джоске, всё ещё рассматривая округлое окно в крыше. - Второй мужчина кофе пьет, Рохан, что-то чертит на салфетке...       Джотаро настороженно вслушивался в каждое слово Джоске, молясь о его здравомыслии. Сам он, казалось, сгорал в ярчайшей, словно адской, волнительной агонии. - Осмотри толпу. - Наконец вымолвил ученый, чувствуя как слабая надежда обуревает его голосовыми связками. - Есть кто подозрительный?       Джоске повернулся к толпе, которая уже почти разошлась, услышав как висячие часы с лиственным узором пробивают восемь часов вечера. - Нет, все вполне обычные.. - Протянул юноша, вглядевшись в лицо почти каждого прохожего. - Джотаро-сан, что происходит? - Тревожно добавил он, чуть было не повернувшись к скрытому легкой тенью углу здания, где скрывался мужчина.       Прижавшись к стене, ученый недвижимо вглядывался в каменную выкладку, из которой пробивались пучки свежей изумрудной травы. Недопустимые объяснения будоражили его сознание, задевая его легкие, словно разыгравшийся оркестр. Ему хотелось упасть на корточки и, опустив голову, спрятать лицо от мягкого вечернего света. Распускающаяся мягкость надежды не давала сосредоточить мысли. Стенд может черпать что-то из воспоминаний, но ни на крышах, ни в темных углах, нигде в радиусе 100 метров Джотаро не мог разглядеть владельца. Второй вариант, всплывающий в его воспалившемся сознании казался более реальным. Это мог автоматический стенд с собственным осознанием и разумом, подобно тому, что был у того школьника, Хадзамады. Эту же версию рушило поведение Рохана, который, безусловно, почувствовал бы подделку с первого взгляда. Его интуиция, какая-то исключительная проницательность не позволили бы незнакомому стенду приблизиться и на метр. - Джоске... - Как-то испуганно произнёс он, проводя языком по внутренней части щеки. - Сколько ему лет.. на первый взгляд. - Лет? - Послышался задумчивый голос из-за стены. - Ну не знаю, я бы сказал, он Ваш ровесник, может чуточку старше...        Ни одного хоть сколько-то правдоподобного ответа просто не находилось в его сознании. Последняя надежда на то, что это был призрак была разрушена ещё при первом взгляде на мужчину - с Аллеи он уйти не мог, явиться в повзрослевшем теле уж тем более. Ничего не сказав, Джотаро вцепился рукой в рюкзак и, не отрывая второй кисти от лица поспешил скрыться в глубине улицы.       Оставлять Джоске один-на-один с возможной атакой было безрассудно, но ноги, казалось, сами повели его прочь от Главной площади. Сейчас же они обмякли и таяли, нервно подрагивая в опускающейся темноте.       Быть может, ему лишь показалось. Быть может, его искривленный мозг начал подменять реальность выдумкой, словно маг. Быть может... или быть может...       Когда он впервые увидел этот остаток трупа, он не почувствовал ничего. В груди было глухо, и её пустота, казалось, поглощала всё, что её касалось. Только позже, когда мешок подняли на железные носилки Джотаро смог распахнуть губы, но вместо слов с кончика его языка сорвалась тишина. Голос застрял где-то глубоко в гортани словно твердый, засушенный ком. С его губ сорвался только странный треск, не поддающийся никакой интерпретации. Приподняв кончиком пальца нейлоновую ткань, он застыл и, болезненно скривившись, отвернулся к дверям "скорой помощи". Растолкав плечами выживших крестоносцев, он вытиснулся из узкой кабины вертолёта и, оказавшись на пыльном асфальте, тут же спрятал лицо в горячую ладонь. Пот пробивался из-под черной фуражки, заслоняя глаза, как кровь, струившаяся оттуда совсем недавно. Вертолет с трупом взлетел так неожиданно, что юноша даже не успел этого заметить. Вглядываясь в удаляющийся мерцающий свет в рассветном небе он остался нем, словно голос совсем покинул его горло.        Спустя несколько дней пребывания дома он наконец смог осознать, что в мешке лежало остывшее, мёртвое тело, искалеченное до неузнаваемости. Вырванные органы были сложены рядом с ним в белых подписанных контейнерах. Осознание это пришло неожиданно, и пробило сквозь его плоть словно молния, разрывающая небо на части. На глазах выступило что-то тёплое и тут же скатилось по щекам. Дрожащей рукой ещё молодой Джотаро вытер первые слезы со скул, как на них скатились новые, горячие струи солёной воды. Они текли сами, без его согласия, и он даже не мог сказать сколько это длилось.       С того момента это воспоминание лишь отдавалось по всему его телу гулким эхо. Труп в его воображении не становился теплее, лишь обретал новые, всё более изощренные детали. Мысли о помутневших глазах, которых он никогда не видел, о голубых, обледневших губах, покрытых огрубевшей кожей, на которой вдруг появился взбухший язык, об отчего-то вздутом горле и распухшем теле, местами покрытым синими глубокими синяками, обуревали его воображением, калеча из без того болезненное воспоминание.       Закинув голову назад и выпрямившись, Джотаро силился перебить эти мысли чем-то реальным, подвластным ему сейчас. Если Норияки и жив, вероятность чего равняется почти нулю, он не мог по магическому совпадению оказаться в том же городе, что и Джотаро. Если его видел и Джоске, то объяснения оставалось только два - либо массовая галлюцинация, либо ошибка, вызванная воспаленным сознанием Джотаро, который спутал два почти идентичных лица. Массовая галлюцинация была бы, конечно, куда более приятным исходом - ученому вовсе не хотелось получить ещё и сумасшествие, впридачу к разваливающемуся браку. Чересчур сильно прижав пальцы к губам, он взглянул в сторону отеля. Джоске, должно быть, тут же кинулся домой или к ближайшей телефонной будке, чтобы связаться с ним. Скорее всего, в его номере отеля уже не раз протрещал фальцетный звонок телефона, вибрирующего на подставке. Возможно, находясь на площади, школьник всё же успел что-то заметить.       В любом случае, оставаться на этой улице было нельзя - опасность возрастала, пропорционально опускающейся на город ночи. Поправив съехавшую кепку, Джотаро стёр проступающие капли пота со лба, и ненароком оглянувшись по сторонам, направился к территории отеля.