"он ведь просто хочет, чтобы я не уходил.."

Тенма Цукаса и Камиширо Руи. два парня, что смогли разделить свои взгляды, интересы и цели в жизни, поэтому они решили вместе жить, учиться и достигать их заветных мечт. они не задумывались об их отношениях между собой: любят ли они друг друга, как друзей, а, может и вовсе неосознанно видели романтический интерес, а возможно они были, как самые верные братья. в любых случаях, парни были очень близки, заботились, и просто скрашивали друг другу жизнь своим существованием. спустя месяцы беззаботного лета началась тяжелая учеба, и ребята притихли. Цукаса нагружал себя уроками и будто забывал обо всём, даже о себе, а Руи просто не справлялся ни с чем, у него все валилось из рук. хоть они и жили в одной квартире, ходили в одну школу, спали на одной большой кровати, вместе кушали, их общение стало постепенно леденеть. не то чтобы они начали плохо относится к друг другу, им просто не хватало времени на близость, оба были заняты своим делом, не обращая никакого внимания на окружение. всё рушилось. всё не получалось. он снова оставался один наедине со своими гнилыми мыслями. Руи погружался в пучину страха и апатии, а Цукаса даже не мог понять это, так как сам был уставшим почти всегда. Руи снова оставляют одного. это доставляло ему боль, и он начал разрушать сам себя. парень перестал тщетно пытаться провести еще пару минут за немым разговором с Тенма-куном, пытаясь хоть что-то выговорить о своем состоянии, но что-то его останавливало, он перестал как-либо социализироваться с другими, он стал сам приходить к одиночеству в каждой ситуации. Камиширо не в силах контролировать этот глупый инстинкт, он будто всё делал во сне, не ощущая то, что есть другой выход. Руи-кун сам закрыл себе плотной тканью множество выходов, из которых блестит свет, и теперь сидит полностью в темноте в своем полу-разрушенном рассудке, который всё еще продолжает расщепляться на атомы. одним вечером эта тонкая нить ментального здоровья была на пределе. Камиширо-кун как будто спонтанно закрылся на кухне, особо даже не раздумывая об этом действии. Цукаса был вновь чем-то занят в комнате и даже не придавал сильное значение этому поведению партнера, который бесшумно перешел в другую часть квартиры. да, он в курсе чужого странного поведения, что тот стал более отстраненным и закрытым, и как раз-таки Цукаса боялся копнуть глубже в мысли Руи, которые так и ждали, что кто-нибудь придет и разберет весь этот бардак в голове; ведь Руи-кун в прямом смысле стал неосознанно игнорировать эту тему, всё время молча смотря в стену мертвым взглядом, держа между ними давящую тишину. Тенма-кун пытался раздумывать об этом в свободное время, что давалось ему маленькими крошками в течении дня, и всё же решил, что на этих выходных он серьезно поговорит об этом с Руи. Камиширо не знал о том, что с ним заведут диалог, который возможно что-то поменяет, поэтому у него были свои планы перед этими днями. дело запланировано на пятницу, где был глубокий вечер, когда из окна проливались закатные лучи на стену, сползая всё ниже и ниже с каждой минутой. парень один на закрытой тихой кухне, и лишь его дыхание разрывало тишину. адекватные мысли стало затмевать черной пеленой, что нарастала с каждым уменьшенным сантиметром между лезвием и бледным запястьем Руи-куна. он, дрожа, подносил к коже эту железку, и, сглотнув, смог сделать резкое движения поперек. сердце словно перестало биться. как больно. рука продолжала дергаться под шипящие выдохи медленно и с большой неуверенностью, нанося небольшие порезы, из которых вытекала кровавая роса. в мгновенье последняя нитка здравого рассудка порвалась. эта нитка будто держала все слезы, что накопились за эту неделю, поэтому они хлынули быстро и резко, как неожиданный холодный ливень. они заливали всё: взгляд, одежду, пол, руки, гармонично капая вместе с теплой красной жидкостью, что выплакивали совместно глубокие порезы. Руи сорвался и безобразно, быстро, махающими движениями резал кожу почти на каждом участке предплечья: от запястья до локтя, с внешней и тыльной стороны. везде больно, всё истекало горячей кровью. всё тело болело и дрожало. кровавое лезвие перехватила вторая рука и начала в точности повторять эти небрежные мазки, словно кисточкой с красной краской, что проявлялась спустя одну секунду после нанесения, а потом начинала жечь и кипеть, принося сильные физические страдания, закрывающие собой все моральные переживания, от которых так хотелось спрятаться. парень делал всё почти что в слепую, ничего не разбирая перед собой из-за соленых слёз, что намочили ему всё румяное лицо. ему было страшно, он пытался терпеть жжение и стискивал свои зубы, шипя через них. ноги начали невольно дрожать, отчего Руи был вынужден спуститься на колени, и сделал он это с глухим грохотом, ударяясь коленями о плитку. Руи остановился после того, как последнее бледное место было зарезано, и стал бездушно разглядывать последствия. в этой размытой картинке сквозь слезы были видны алые цвета на фоне белого кафельного пола, который освещался вечерним солнцем. руки все истекали в крови, что хлещет слишком быстро. красные капли падали на пол с громкими шлепками, разрывая звенящую тишину вокруг. скрип двери на кухню. из-за оглушающего сердцебиения он не смог услышать легкие шаги Цукасы. парень резко, со страхом оглянулся на проем, к которому сидел спиной. — а!.. э!!.. Цукаса-кун!! я-я! тут!! лезвие!! на полу нашел!! — бред полетел из дрожащего рта Камиширо. в голову бешено ударила головокружительная паника. Руи так испугался, что от безысходности выронил лезвие и начал своими ладонями вытирать лужу крови, размазывая её еще сильнее, делая безобразные движения, будто он воображаемой землёй скрывает улики грязного преступления. он сидел в черной легкой футболке, поэтому яркие порезы он не мог спрятать под рукавами, поэтому всю эту красоту Тенма-кун мог без проблем увидеть. паника не уходила, а взгляд стал безумным, дрожащие губы разошлись в фальшивой улыбке. Руи отчаянно пытался скрыть то, что сейчас что-то не так, и, на самом деле у него все в порядке. в мыслях были лишь повторяющиеся фразы: "почемупочемупочемупочему", "прячьсяпрячьсяпрячьсяпрячься", что крутились до бесконечности, не давая успокоиться. Камиширо весь сейчас сгорит от этого стыда и страха. — Руи?.. — звонкий голос Цукасы прозвучал где-то совсем рядом, совсем близко. всё тело Камиширо-куна будто по нажатию кнопки дернулось и замерло, поймав электрический ток. Тенма-кун уже увидел это убожество. это провал. — я.. ха.. эя.. ох.. я!.. кх.. я.. — Руи пытался что-то сказать, но это сильная истерика продолжалась, поэтому он лишь икал, параллельно резко вдыхая воздух, которого дико не хватало. он сейчас провалится. пространство начало безумно искажаться и чернеть, как под низким гемоглобином, а сам Руи чувствовал, будто он куда-то падает, падает куда-то в мрачную бездну, далеко от дома, падал совсем один, хотя сидел спокойно на месте. неожиданно среди этой панической атаки его накрыло тепло. такое заботливое, близкое, совсем не жжет... нежное тепло чувствовалось на спине. руки Цукасы обхватили Руи за грудь, словно он его поймал, вынув из этой бесконечной ямы. сердце Руи-куна так быстро и сильно билось, что блондин мог даже слышать это, не то, чтобы чувствовать. Тенма сильно прижался к парню своим телом, подползая на коленях ближе, одновременно осознавая, что возможно виноват в этом. — Цукаса.. — Камиширо резким выдохом произнес имя партнера и бешено выбрался из объятий на секунду, а потом уже сам вцепился в Тенма-куна, обхватив того за плечи, чуть ли не уронив его на пол своим весом. блондину не оставалось ничего, кроме как обнять взаимно, не смущаясь того, что сейчас его уютный желтый свитер будет в крови от всё еще кровоточащих ран. — прости... я.. простипрости.. простипростиПРОСТИ!.. — повторял Руи, постепенно нарастая громкость с шепота на истеричную речь, который дрожащий язык кое-как выговаривал. голова кружится. эмоции вновь навевают истерику, в которой горячие тяжелые слёзы начали стекать на плечо Цукасы. — прости! прости, пожалуйста! простипростипрости! не уходи, прошу! останься! останься,останься,останься, останьсяостаньсяостанься! не бросай меня! умоляю! будь со мной! не уходи! — Камиширо кричал навзрыд все эмоции, которые он сейчас испытывал, всё сильнее прижимая Тенму к себе, боясь, что тот сейчас пропадет и одиночество вновь нападет. возможно, эти объятия были тем самым моментом, которого ему не хватало на протяжении этого тяжелого времени. Цукаса-кун просто молчал. он сожалел. он выслушивал каждый звук, что словно в агонии произносил Руи у него под ухом. сейчас ему нужно быть с ним. было как-то слишком неловко что-то говорить в этой ужасной ситуации. истеричные просьбы Камиширо разрывали сердце блондина от их простоты и искренности. "он ведь просто хочет, чтобы я не уходил.." — Цукаса пустил слезу на этой мысли, когда по непонятной причине Руи замолк и лишь всхлипы с неконтролируемыми вздохами доносились от него. атмосфера стала чуть спокойнее, ведь парень начал понемногу успокаиваться. — я.. я рядом. я не ухожу, Руи-кун.. самая яркая звезда всегда будет рядом с тобой.. — тихим голосом пытался Тенма-кун привести в чувства напарника. — я.. я так счаст-тлив, что ты.. рядом.. Ц.. Цукаса-кун.. — икающий шепот Руи звучал так, будто это сказали с улыбкой на лице. Цукаса не помнит, когда тот улыбался в последний раз. *** спальня. теплая кровать. освещение идет только от настольной тусклой лампы. окна были уже занавешены плотной тканью. прошло несколько часов с того переломного момента. они лежали в мягкой постели полусонные. Руи с ноющими забинтованными руками обнимал Цукасу за плечи, обхватив его шею, лежа на нем сверху, ощущая всё тепло от обнимающих рук и тела блондина. в голове после такого срыва было пусто, а слезы просто безостановочно лились рекой до сих пор, но уже без всяких эмоций и истерик. но Руи чувствовал этот греющий лучик света в пустой душе. чувствовал, что он сейчас не один. Цукаса решил пожертвовать своим временем, которое он должен был занять уроками, и сейчас просто в апатии лежит который час в кровати вместе с Камиширо-куном, дожидаясь момента, когда парень придет в себя. он видит, как у того бесшумно вытекают из стеклянных глаз горячие слёзы и капают ему на смененную новую майку. этот взор в пустоту выглядел таким измученным. рука тихонько поглаживала эти фиолетовые волосы, всё укрепляя атмосферу заботы и чьего-то присутствия. Цукаса чувствовал сильную ответственность за Руи, поэтому он винил себя за то, что не смог уследить за тем. сейчас на душе было лишь одно желание — забыть обо всём и остаться с ним. несмотря на разбитое и апатичное состояние у ребят, они могли чувствовать удовольствие от такого времяпрепровождения вместе. наверняка они понимали, что сейчас друг для друга они являются самыми лучшими антидепрессантами, которые не имеют плохих последствий. вместе им так хорошо, даже в такой тишине. Руи-кун потихоньку засыпал, как котенок, под эти мягкие расслабляющие прикосновения к его волосам, а Цукасе-куну было просто приятно осознавать, что он наконец-то уделяет время своему самому близкому человеку.