Моника

— Нет, это смешно, бро. — парень покачал головой и открыл бутылку виски. Николас сидел на диване, у его ног разбросаны бутылки различных алкогольных напитков. Кастиэль сидел неподалеку, допивая свою бутылку. Прошло несколько дней после их первого совместного концерта, но отметить успех удалось только сегодня, и даже не в полном составе. — Кстати, а где Лиза носит? — спросил красноволосый, кладя опустошенную бутылку рядом с собой, но та упала с звенящим звуком и парень скривился. — Чёртова бут-тылка. — Вопрос неправильный. — Николас пожал плечами и встал с дивана, пытаясь вспомнить по пути, осталась ли ещё в холодильнике пара бутылок. — Правильнее будет «С кем его носит». Открыв холодильник, он достал еще три бутылки и вернулся в комнату к другу. Две бутылки он оставил на столе и одну вручил Кастиэлю, который, воспользовавшись возможностью, перекочевал на диван. — Тебя беспокоят отношения нашего бро и твоей сестры? Николас задумался на несколько секунд, прежде чем ответить. Беспокоят, конечно. Навязчивые мысли вновь возвращаются и пленят мозг, мешая здраво мыслить. Он был подвыпивший, но не «пьян в стельку», поэтому все еще мог думать. Затем сделал глоток виски и решил ответить. — Как там в той песне было? «Это не о ней писали классики. О прошлых пассиях воспоминания, стирая ластиком»… — Николас усмехнулся. — Песня просто охрененная, по крайней мере перевод. А так… О ней, конечно, классики не писали, но сохнет точно половина школы. Что я могу сделать — сказал парень и допил содержимое бутылки. Его собеседник лишь рассмеялся и ответил: — От такой не лечатся, и ты тоже не вылечишься. — Хрень полная. — Николас отбросил бутылку и потянулся к новой. — Чувствую себя извращенцем, который втюрился в свою сестру, а это заметили все, кроме нее. — Да не. — Кастиэль пожал плечами. — Уверен, заметил только я. Или, скорее, правильно тра-актовал. Шатен замолчал, обдумывая все еще раз. Конечно, его чувства к сестре всегда были необычными — он восхищался ею так, как никем другим не смог бы восхититься до конца своей жизни. Она была единственной светлой женщиной в его жизни. Их мать он ненавидел за омерзительные поступки и слова, которые до сих пор ему было трудно забыть. На счет остальных — к нему липли одноклассницы, особенно после того, как он вступил в музыкальную группу. Это ведь считалось крутым. Комбо — красавчик-музыкант, их можно понять. Но ему это было противно, ведь их привлекала лишь обертка. Вряд ли девицам был интересен его внутренний мир. И если сравнивать этих девушек и Монику, сестра всегда была лучшей. Наверное поэтому он и любил свою сестру совсем не как брат, и это было ужасно осознавать. Радовал лишь тот факт, что она об этом никогда не узнает. — Мерзко себя чувствую, Кас. — тяжело выдохнул шатен, открывая новую бутылку и делая глоток. — Забей, Ник. — Кастиэль встал с дивана и присел рядом с Ником на пол. — Будь у меня такая же сестра, я бы тоже втюрился. Она клёвая. Красноволосый постучал по плечу Николаса, желая приободрить. Это сработало и Николас нашел новую тему для разговора. Моника, стоящая в коридоре, не могла поверить своим ушам. В этот момент ее мир перевернулся и в голове была лишь одна мысль. Бежать отсюда. Как можно дальше. Девушка покинула квартиру так же бесшумно, как и вошла в неё и дрожащими руками набирала номер Лизандра. Спустя три секунды гудков парень ответил на звонок и девушка попросила забрать её. Её мир не то, что перевернулся — скорее рухнул. И верить в услышанное просто не хотелось, но если проанализировать отношение брата, то все становится очевидным. Моника впервые задумалась о том, что ей бы хотелось исчезнуть.