Моника

В этот день умереть хотелось сильнее, чем в предыдущие, хоть те дни он даже не помнил из-за того, что большую часть времени, в которой мыслил здраво, спал. И так прошла неделя после её смерти. Николас просыпался, шел в магазин за выпивкой и, иногда даже не доходя до дома, начинал пить и засыпал в алкогольном беспамятстве. Каждый день по кругу, менялось лишь место, где он отрубался, человек который пытался помочь ему или вовсе обстановка в квартире. Просыпаясь по утру, он снова громил оставшиеся целыми вещи в квартире в ярости от бессилия и от осознания, что его жизнь потеряла смысл. Сегодня день похорон сестры и осознавать это тяжело. Вскоре должны явиться все её друзья, одноклассники, знакомые, чтобы попрощаться с Моникой. Он не имел ничего против, но знал наверняка, что, смотреть на него, Николаса, они будут осуждающе. Как же без этого. Пока Моника была жива, он был жизнерадостным, ярким и теплым. В нем буквально бурлила энергия, он постоянно искал, чем заняться, как развлечь своих близких и поддерживал, когда были проблемы. А сейчас парень будто бы умер вместе с сестрой. Потухший взгляд, затворничество и алкоголь. Николас Дюваль изменился до неузнаваемости, что в очередной раз показывало, как сильно по нему ударила потеря Моники. Тяжело было всем без исключений, но именно ему было тяжелее всего смириться с этим. Их общие друзья смогут со временем пережить и отпустить, ведь у них есть другие близкие. Лизандр, который встречался с Моникой пару месяцев, был в таком же состоянии, как и Николас, но дал себе помочь и справился. Последний же справиться не смог и отказывался от любой помощи. «Все будет хорошо, Ник» — эту фразу он слышал часто. Но он не верил в это, хорошо никогда не будет. Он повторял это и закрывал двери перед всеми, кто приходил к нему. Он посмотрел на себя в зеркало и горько ухмыльнулся. Моника бы не простила ему то, что он с собой сделал, горюя по ней. — Эй, звездочка. По шкале от одного до сотни, насколько жалким я выгляжу в твоих глазах? — в пустоту проронил Николас и сразу спроецировал в своей голове ответ, который получил бы. «Примерно на тысячу из ста, Ники» — и смеется так заливисто в его голове, как могла лишь она. Отчаянный смешок вырвался из него, а сам парень попытался еще ненадолго удержать воссозданный его же мозгом голос Моники в голове, точно обещая себе, что это последний раз. Ведь так и с ума сойти недолго. Хотя, кажется, ему до этого не хватало лишь капли. Спустя пару часов парень смотрел на вырытую в земле яму, на стоящий рядом с ней гроб, где покоилась его милая звездочка. Её лицо было мертвенно-бледным, но она все еще была смертельно красива и казалось, будто через секунду она с озорной улыбкой откроет глаза и вновь отпустит язвительную шутку в его адрес. Но реальность разбивала сердце на куски раз за разом, давая понять, что этого никогда не случится. Настал момент прощаний и Николас будет последним, кто запечатлит её почти живой. — Ты называла меня солнцем, которое согревает близких. — Николас коснулся ладонью щеки Моники и вновь отпустил горькую усмешку. — Но была солнцем и согревала всех лишь ты. Здесь остановимся, звездочка. Я люблю тебя. Он не видел взгляды, которыми его провожали пришедшие на похороны. Он игнорируя все вокруг идет домой, где, даже не раздеваясь, падает на кровать в комнате Моники и почти сразу — чего не было уже давно — засыпает. Николасу снится, что кто-то гладит его по голове и повторяет лишь одну фразу.

— Здесь мы не остановимся, Николас. Просто возьмем передышку и возобновим движение.