Мой сказочный рыцарь

      28-е Огня Очага, 4Э 201, вечер.       В Смеющейся Крысе сегодня кто-то обсуждает гражданскую войну, кто-то вампирскую угрозу, а кто-то даже слухи о возрождении Тёмного Братства. Но то, что обсуждает каждый, так это недавнюю победу Довакина над Алдуином. Местный бард Роалд, который сегодня заменяет приболевшую Лизетту, поёт во славу Довакина. Для такого дня он сочинил оду Драконорождённому. Люди с восхищением слушали искусное мастерство Роалда. И вот, бард берёт перерыв. Обычно он это делает не для того, чтобы отдохнуть, а для того, чтобы пообщаться с его возлюбленной — служанкой по имени Эрди. Подойдя к ней, Роалд начал с ней диалог: — Тебе понравилось то, как я выступал? — Да, конечно, это было очень… очень красиво. Красиво и сказочно! Просто фантастически! — Я рад, что тебе понравилось, дорогая. — сказал бард и поцеловал Эрди в щеку. — Ты такой романтик, Роалд. Поёшь про чужие подвиги так, будто сам их совершал. — Могу и для тебя совершить маленький подвиг, если хочешь... — игриво сказал Роалд, гладя Эрди по голове. — То, что ты появился у нас, в Солитьюде уже подвиг. Лучше барда чем ты не сыскать!       Роалд и Эрди могли бы ещё долго общаться, но с крайнего стола доносился голос: — Роалд, Восемь тебя подери, кончай уже дам радовать и порадуй нас, испив этот чудесный эль! — прокричал не на шутку пьяный редгард Гайден. — Ладно, дорогая, — сказал Роалд имперке, — мне пора. Люблю тебя — И я тебя... — ответила Эрди и поцеловала Роалда.       Роалд шёл к столу, где сидели его друзья: редгард Гайден, бретон Эдвир и босмер Бориэль. — Глядите-ка, да это же сам непревзойденный бард нашего времени! — сказал уже почти отключившийся Гайден. — Никогда не видел, чтобы он столько пил... — сказал Роалд. — И не увидишь, — ответил Эдвир, — такого праздника никогда больше не будет! Жаль, что сам Довакин к нам не заскочил... Он бы точно по достоинству оценил твой талант, Роалд! — Слышал я, — начал Бориэль, доедавший похлёбку из оленины, — что Довакин в Морровинд отправился. Даже не знаю, что он забыл на Богами забытой и усыпанной пеплом земле... — Может, убить ещё десятка-два драконов? — предположил Роалд. — Да он, небось, там с Нереварином квитается, точно вам говорю! — сказал Эдвир.       Все трое загоготали. — Ну, не знаю... — сказал Роалд, — о Нереварине не слышно ничего с Кризиса Обливиона, когда он по слухам на Акавир отправился... — Хм... И то верно — ответил Эдвир, — ну а ты что думаешь, Гайден?       Гайден тем временем уже давно отключился, спал как убитый и храпел как мамонт. — Ну, как я и думал — сказал Роалд. — Вот же пьяная скотина, а! — сказал Бориэль. — А ты, как гляжу, Роалд, даже не притронулся к выпивке. — И ведь точно! Ну, за победу над драконами! — За то, чтоб Гайден пил поменьше! — За твою успешную карьеру, Роалд!       Все почокались и залпом опустошили кружки с элем. — Ух, что за эль, а! Ладно уж, пойду я дальше петь. — Да, да, удачи... — ответил Эдвир, допивая эль за редгарда.       Остальной вечер прошёл без происшествий, за исключением пьяных драк и подпеваний за столом. Но вот, праздник подходит к концу. Все уходят, а бард дожидается имперку. Дождавшись, они вместе выходят из «Смеющейся крысы». На улице идёт дождь. — Ты был чудесен, Роалд! — Ну а как иначе? — нахально произнёс Роалд. — А что у вас в Коллегии интересного происходит? — Да, вот, заезжал к нам как-то какой-то выходец из авторитетной семьи Вайтрана. Йон его вроде звали... Даже стих нам предоставил, посвященный какой-то девушке, которую он подписал как «О.» — «О.»? Видимо, не хочет, чтобы кто-то увёл её от него. — Наверное. А что про сам стих? Ну... Скажем так... Потенциал у парнишки есть, определённо. Но до настоящего мастерства ему ещё очень и очень далеко. Сказали, что пришлём письмо, если его примут в Коллегию. — Как интересно! А ещё происходит? — Ещё? Хм... Ты же уже слышала про то, что ярл Элисиф запретила праздник Сожжения Короля Олафа? — Да. Очень жаль, я его ждала целый год. — Что ж, у нас появился шанс на то, что праздник состоится. Какой-то смельчак отважился достать из древней гробницы утерянную часть Песенной Эдды про Олафа Одноглазого. — Вот это да! Найти утерянную песнь... В древней гробнице... С кучей драугров... А если бы тебя попросили её найти, то ты бы отважился пойти на такой риск... Ради меня?... — Конечно, романтичная ты моя, конечно! Ради тебя я готов на всё! — Ну, на словах каждый герой, знаешь ли... — Ты в меня не веришь? Да я за тебя в глубины Обливиона полезу! Просто возможности нет... — Ну да, возможности нет... Ну а как же всякие авантюристы находят приключения себе на голову? Вот я слышала, как тут, в Хаафингаре, кто-то нашёл лагерь, а неподалёку от него была собака умершего хозяина лагеря. С этих пор пёс верно служит своему новому хозяину. — Ну, слушай... Не могу же я оставить свою работу бардом. До меня в трактире работала Лизетта, но она сейчас больна. Кого же вместо неё поставить играть и петь? В Коллегии кроме новичков никого нет. — Ну, ладно, убедил. — звонко засмеявшись, сказала Эрди, — у тебя действительно уважительная причина. — Да... Кстати, вот, мы уже дошли до твоего дома. — Уже? Я и не заметила. Спасибо, что проводил, Роалд. — Всегда пожалуйста. Ну так что, прощай? — Прощай... — сказала Эрди, поцеловав барда на прощание.       Роалд ещё немного постоял возле дома служанки под дождём, а после пошёл к себе домой. Сегодня был очень тяжёлый день...