Демократия по-американски

«Неделя первая. Солнечно, штиль. Голодно» Маленькая рыбацкая хлипкого вида лодочка дрейфовала в океане, в ней же помирал от зноя, голода и морской болезни парень. Не спортивный, внешности «ну ладно, и этот сойдёт». И без тяжёлой печати интеллекта на лице, как можно было бы подумать, только взглянув на него. Да и зеленовато-жёлтый оттенок кожи шарма не придавал. Лёжа на самом дне лодки, он отрешённо взирал на редкие облака и думал, что когда это судёнышко причалит, его труп уже обглодают опарыши. И этот парень – я. Два дня назад был шторм, и я чуть не затонул, благо, лодка оказалась на редкость прочной, а дырявая кастрюлька не таким уж решетом. Я не помню того, как попал в открытое море, но в памяти ещё свежи лица тех благодетелей, что спихнули меня с корабля в это средство передвижения суицидников. Парусник, трёхмачтовый. Под чёрным флагом. Сначала решил, что попал в какой-то музей, затем, что на реконструкцию, в кино, но с каждым тычком сабли под бок осознание приходило ко мне. Чертовски медленно и беспощадно. Говорили они на японском. Являлись же все поголовно представителями европеоидной расы. Благо, я почти закончил факультет восточных языков, так что, с горем пополам, я понял то, что попал сюда благодаря новой «диавольской» силе капитана. Они хотели меня убить, но в последний момент смилостивились – просто оставили умирать в лодке посреди океана. Добрые ребята. Пожмотились даже горбушку кинуть. Но, пробыв в лодке час, я убедился в силе кармы: к кораблю пиратов подплыл другой, флага я не разглядел, пострелял из пушек и просто утопил альтруистов. Тихо порадовавшись победе «правосудия», я попытался поскорее уплыть оттуда: а вдруг и на меня позарятся? Вот именно так я провёл в этом корыте почти неделю, питаясь энергией космоса. Правда, однажды мне попалась крупная добыча: чайка. Ну, или альбатрос. Странная пташка, коию местные шутники нарядили в костюмчик почтальона. Ну, было похоже. Птица приземлилась на нос лодки и выжидательно уставилась на меня. Она сама напросилась! Методично свернув шею своей добыче, я её общипал и съел вот так. Сырую, с кровью. А потом меня долго рвало. При птице были газетки. По слогам, но я прочитал. И вместо того, чтобы узнать, что новенького в политике, да и какой сейчас век, я понял, как влип. Мировое правительство?! Это ещё что за Гитлеровские закидоны?! Монополисты чёртовы. Век пиратства, листовки разыскиваемых, новости со всего… Норт Блю. Похоже, именно в этом океане я и нахожусь. Что же, радости я всё равно не испытал. Мне бы вёсла… – Твою же мать! – хлопнул я себя по лбу. Можно же как-то отодрать доски от лодки! Я огляделся, прищурился. Просто прекрасно, что мои линзы с раствором были с собой. Я часто не ночую дома, и приходится брать с собой необходимое. Вплоть до двух запасных комплектов линз. И эта запасливость меня спасла. По правому боку чисто, сзади тоже островов не видно, впереди та же ситуация, а слева зеленеет точка. Поплыли! – Твою… же… мать… – грести трудно, а ещё так далеко! Вплавь, что ль? Ага, чтоб акулы сожрали. Все мышцы ноют, даже копчик. Солнышко в зените, печёт, зараза, тёмную макушку! Так, надо постараться выбраться отседова! Домой. В мой зачуханный спальный район, чтоб его. Но что поделать? К этим сомалийским доброделам не хочется вновь попасть на чаёк, голод страшный, все кости отбил, ночуя на дне судёнышка. Не люблю походы вообще – не для таких условий жизни я создан, но, как говорится, не хочешь – заставим. Чёртовы пираты! Когда до берега оставалось чуть-чуть, я еле удержался от того, чтобы выпрыгнуть из осточертевшей лодки, ринуться к земельке родненькой и так поваляться на песке. Но вдруг остров безлюдный? Тогда мне средство плаванья пригодится. Причалил, скупая мужская слеза скатилась по щеке. Наконец-то! НАКОНЕЦ-ТО! Но надо было ещё лодку затащить, чтоб волнами не смыло. И я провозился до наступления сумерек. Матюгнувшись, лёг спать голодным, опять на дно лодки. Утром проснулся от того, что муравьи заползли мне под одежду. И прекрасное начало дня я ознаменовал непечатными ругательствами, оглушившими всех пролетающих мимо птах. Пора, чёрт вас всех раздери, искать еду и признаки цивилизации. Первая отыскалась в виде странных фруктов, последние не спешили услаждать мой взгляд. Плюнув на инстинкт самосохранения, я съел всё, что нашёл. И либо что-то в комбинации незнакомый гриб – странный фрукт было не тем, либо я лоханулся при выборе завтрака: меня сильно торкнуло. Весь день я искал следы пребывания пришельцев, спионеривших мои усы. Часиков в шесть после полуночи меня отпустило. И с этого момента я решил не экспериментировать с местной флорой. Ну, может быть совсем чуть-чуть. Развёл лагерь, вспомнив болтовню друга, помешанного на книгах по выживанию в экстремальных условиях, помянул его добрым словом и грибом, добыл огонь. В общем, вполне себе устроился. В лес ходил с опаской – кто-то ночью выл, и это явно не белка. Изучать остров решил с понедельника (если решить, что та газета пришла ко мне в день своей печати, то сегодня суббота). Луна, звёзды. Ночью накатывала тоска, днём же я был занят обычным выживанием. Скучно, муторно и тяжко. Пока я не вышел на город в одной из своих прогулок по пляжу. Замечательно, я добрых пять дней жил дикарём, когда до ресторанов, унитаза и общества было три часа пути. Я радовался аборигенам, как рабы радовались Моисею, но горожане же светлых чувств не разделяли. Ну… да… выглядел я сейчас похлеще бомжа: небритый, непричёсанный, весь в царапинах от колючего кустарника, в тряпье, бывшем раньше джинсами и толстовкой…и с безумно горящими глазами, да улыбкой от уха до уха. Ну и пусть. Зато нормально поем! – Ага, щаз, - ответил десятый торговец на просьбу угостить сосиской бродягу. Размечтался я что-то. Рубли не принимали тут, была у них своя валюта. А об обменных пунктах они и не слышали. Кажется, в лесу жилось лучше и сытнее. Постепенно отыскались такие, как я: грязные и нищие. Мне любезно выделили картонку и аж два листа из пухленькой газеты, сунули пустую консервную банку и пнули на следующий день знакомства на паперть. Я проторчал на оживлённой улице три часа, но никто не кинул и монетки. Меня осенило, и уже через десять минут мои немытые друзья наблюдали русский ум в действии: на картонке, что служила мне матрасом отважно, угольком, выпавшем из кузнечной печи, я малевал на ихнем языке мою печальную историю: «Помогите дворянину, попавшему в шторм и оказавшемуся без гроша в чужом королевстве, и этот город преобразится, а все великодушные будут вознаграждены». Ну, то, что я вечно нищий бездельник, я умолчал, как и то, что вознаграждение найдёт своего героя уж точно не в ближайшем будущем. Зато народ оживился. Покидал мне в коробку монет и ценных бумаг, расспросил о беде и поинтересовался, насколько богат гость в лице меня. Сказал, что на три корабля моих доходов вполне хватит. Игрушечных, но какая разница? И вскоре меня сопроводили в дом местного богача, умыли и одели. Безвкусно и вычурно, но это получше моего тряпья. Накормили досыта, уложили на перины. А я так ненавязчиво положил на тумбочку у изголовья перстень с гербом каких-то герцогов Англии, купленный моей сестрой через интернет в подарок мне. Металл, похожий на золото, гравировка хорошая, выглядит дорого. Не ношу как украшение, но в кармане всегда держу. На удачу. И, похоже, сестра меня в который раз выручила. Слуги, явившиеся проверить, сплю ли я, оглядели побрякушку, утащили хозяину. Значит, и тут знать носит гербы фамильные, уже хорошо. Надеюсь, мне его вернут. Потянувшись, я перевернулся на левый бок, через большое окно открывался прекрасный ночной вид. Город горящих огней, чёрная вода и почти полная луна. Знаю я одного человека, который бы это оценил. Но и на меня это произвело хорошее впечатление. Впервые я спал так крепко. – Господин… - меня разбудила служанка. Кажется, уже близится полдень. – Господин, обед уж скоро. И точно. Краем глаза отметил наличие перстня, демонстративно надел его на указательный палец и встал. Переодеться перед сном я забыл, всё же не было это привычкой, так что сразу прошёл в обеденную комнату особняка на холме. И там хозяин палат, сально улыбаясь и сверкая алчно глазами, встретил меня, нервно дёргая себя за жабо. Раз пять он провёл по волосам, придавая им ещё более сальный и прилизанный вид, пристал с расспросами о моём самочувствии, сказал, что рад принимать у себя сына такого знатного рода. Затем поправился: – То есть, я не хочу сказать, что рад тому, что Вы потерпели кораблекрушение, напротив, очень сочувствую вашему положению, однако, как бы грубо это ни звучало, не примите мои слова в штыки, я бы не смог наслаждаться обществом такой важной персоны… Он юлил и елейным голоском распинался, пытаясь воззвать к моему милосердию, а я, в свою очередь, пытался понять, глуп ли настолько этот зализанный кошелёк на ножках, или тут что-то действительно не так. В итоге, пришёл к несколько безумному выводу: герб на перстне повторяет фамильный знак какой-то знатной семьи в этом мире. Раз так, я покажу им, кто батька в этом ауле. Я мило беседовал с мужиком на разные темы, пытаясь выражаться как можно более витиеватей и высокопарней, подражая чопорным аристократам, а потом высказал желание отправится на прогулку по городу. Теперь-то у меня были деньги. Крайне было обидно за потерю телефона в морских пучинах. Копил на него два года. Закачал шестнадцать гигабайт музыки, приобрёл дорогущие наушники-гарнитуру, и всё это потонуло с первым же штормом. Впрочем, зарядки не было, телефон стал бы бесполезен после семи часов эксплуатации, да и вряд ли здесь есть связь. Теперь продавцы ко мне относились более благосклонно. Но цены кусались. Может, потому что один белли стоил меньше рубля, может, это был город-курорт, а на них дерут рьяно. Всё платное, кажется даже, что скоро придётся платить и за воздух, и за занимаемую территорию во время стояния на месте. Но купцы зато охотно торговались. Имея некоторый опыт в этой стезе, я сумел приноровиться выбивать себе двадцатипроцентную скидку. Прикупил менее вычурной одежды, сходил к парикмахеру, тот побрил меня и подстриг, хоть и долго настаивал на усах и хвосте. Странный народ. Мне против воли сделали укладку, и теперь я напоминал обычного простого советского стилягу. Расчёска лак не брала, и я смирился. Бродил долго и упорно, изучил местность, даже в соседнюю деревушку заглядывал, но там интересного ничего не нашёл. Так, пару дней здесь проведу – и уплыву. Только на чём? При одном воспоминании о моём забытом судёнышке желудок делал мёртвую петлю, припоминая дни, полные страданий. Явился под очи моего домовладельца я поздно, за чашкой кофе намекнул тому, что де неплохо бы поскорее господину уплыть в родные края, а там уж папеньку убедить щедро наградить спасителя родной кровиночки. Быть может, назначить самим королём! Мужик явно оценил перспективы, послал служку выяснять, что есть в наличии у корабельного мастера, затем распорядился собрать господину Якуби провиант и нужные в плавании вещи, даже настаивал на команде из опытных морских волков, но я отмахнулся от потенциальных убийц, сославшись на любовь к одиночным приключениям. В сборах и прошли несколько дней. Четвёртая неделя с моего знакомства с чёрным флагом и дрейфования в лодке. В пятницу было всё готово. Я стоял на пристани, глядя на мини-корабль, а попросту на большую лодку с закрытой каютой и парусами, а спину приятно отягощал мешок с картами, удочками, снастями, верёвками, молотком и прочим полезным хламом. Куда плыть – неясно. В этом океане есть и пираты, и те, кто их топит. Акулы и, как рассказывали пьяные мужики в баре, Морские короли – чудовища особо крупного калибра. Успокоили начинающего моряка, что уж говорить. Сглотнул я, нерешительно оглянулся на алчущих и жаждущих и шагнул на покачнувшееся судёнышко. Уж лучше жить в море, чем под боком у этих пираний. Мой богатый знакомый сморкался в носовой платок и всячески изображал горестную разлуку. Моих грязных товарищей не наблюдалось, однако я совсем недавно видел попрошайку с табличкой: «Помогите бывшей богатой жертве нападения пиратов». Учатся, ребята. Итак, что там говорят? Свистать всех наверх, поднять паруса? Или спустить? Поднять якорь и уплывать отсюда. – Удачного пути, господин Якуби! – Не забывайте нас! Как уж забыть. Не успела лодка отплыть на приличное расстояние, как к богачу подбежал один из его слуг со взволнованным лицом. Это я не рассматривал, ибо что-то в моей каюте зашуршало. Приоткрыл дверь, осторожно заглянул, боясь повторения кары за любопытство в шаблонных ужастиках от Голливуда, но там меня ждала большая засада: девочка лет десяти. – Мы уже уплыли? – спросила она, подняв светлы очи. Ну, нет, меня не проймёшь! Не нужен мне лишний рот! Чайки хватило. – Нет. Мы возвращаемся, - скомандовал я, возвращаясь на нос своего миниатюрного корабля. Покрутить штурвал, отдать девчонку в руки народа и преспокойно уплыть… – Самозванец! Обманщик! – Похоже, меня поймали. Я пофигистично выправил руль, ну их нафиг. Оставлю девчонку на следующем острове. – Ну, впрочем, мне лень возвращаться. Да и примета дурная, - просвистел я. Девчонка недоверчиво сощурилась, прислушалась к крикам и жалостливо вопросила: – Вы не аристократ? Не плывёте домой, в свой богатый замок? – Детка, я не принц, я турист на вольных хлебах, - пожал плечами с усмешкой. – Бродяга и так далее в том же духе. Девочке, похоже, стало совсем плохо: – Но… я думала… как же так… – Что? Всё настолько плохо? Не боишься за родителей? Ещё можно вплавь добраться до твоего острова. Думай. Она помотала головой, отчего её русые с рыжим оттенком волосы окончательно выбились из двух неумело завязанных хвостов. – Нет! Я не вернусь к нему! Ему же всё равно будет лучше без меня. Вот это было интереснее. – Тебя ругают, не обращают на тебя внимания? – ну, конечно же, это простые детские обиды на отказы в покупке игрушек и запреты есть сладкое перед обедом. – И поэтому ты сбежала? Девчонка вздрогнула, одарила меня гневным взглядом: – Отец меня бьёт! Напьётся – и бить начнёт! После того, как мама уплыла с пиратом, её называют плохими словами, как и меня! Но я должна её найти. Она меня просто посчитала маленькой… но я выросла! Насколько всё банально в этой жизни. В моём мире постоянно случаются похожие ситуации. Не удивлюсь, если собственный отец называет её дочерью шлюхи. Какая мерзость. Я сочувственно взглянул на неё. По сути, она росла без родителей. Вполне заслужила сейчас отдохнуть от побоев. Но… – Ты думаешь, что сможешь найти свою маму? В этом огромном океане? Девочка потупила взгляд, комкая в руках старенькую некогда красную, но ныне выцветшую футболку. А потом неразборчиво буркнула: – Я знаю, но… - тут она подняла глаза и твёрдо отчеканила: - Я должна! Это моя мечта! О, как наивны дети… но в этом их сила. Ну, посмотрим, оставлю я её на следующем острове или нет. Лишний рот – голода год. Но не в воду же её выкидывать, в самом же деле! И пока я размышлял над дальнейшими действиями, девчонка вероломно полезла в мешок с провизией. Не пропадёт оторва в этой жизни. – И как тебя зовут, грёбанное чудо природы? – наклонился я над ней, наблюдая, как она тоненькими ручками нашаривает еду. – Криста я, лгун Норланд, - отрапортовала она, уже закусывая вяленое мясо яблоком. – Я не Норланд, - покачал головой. И что вообще за «Норланд»?.. – Но лгун,- отрезала девчонка, бескомпромиссно и жестоко. – Утопить бы тебя, - вздохнул горько, провожая огрызок взглядом за борт. – Да, боюсь, Морской Дьявол меня не простит. – Очевидно, то время, пока я дрейфовал, жарясь на солнце, сделало меня бывалым морским волком. «Пиратские» фразочки сами всплывали в голове, и я уже был готов кричать вместо «чёрт» или «блин», - не забывая про матерный запас, - «Сундук Дейви Джонса!». Надеюсь, с пиратскими повадками у меня не отвалится нога и не выпадет глаз, а от плеча не отпочкуется говорящий попугай. Криста встрепенулась, насупилась и отвернулась показательно. Но вскоре оттаяло девичье сердечко: – А как тебя зовут? Любопытство… оно и ненависть гасит. – Стас. – Какое-то странное имя, - вздёрнула бровки девчонка, посмотрела мне в глаза. – А что оно значит? – Ну… славнейший, кажется… - задумчиво почесал подбородок, даже расстроившись отсутствию бороды. – Буду звать тебя Кирэи! – Кир… что?! Это ещё что за чёрт? – попытался возмутиться я, но попытки были задавлены напором юной мадемуазель. – Кир? Хорошо звучит! Всё, ты Кир! – Тогда буду звать тебя Кристиной! – «отомстил» я. Девчонка на секунду задумалась, а потом махнула рукой: – Ну и бред ты несёшь, Кир! Я впервые захотел задушить ребёнка. Ребёнка, пожирающего мой сухой паёк… что за наказание?! – Молилась ли ты на ночь, Дездемона? – не выдержал я, и Криста с визгом убежала в каюту, закрывшись изнутри. Что ж, пора начать плаванье и прекратить уже дрейфовать. Заработать ещё денег, сбагрить девчонку, попытаться найти путь домой. Всё просто? Внезапно ко мне подлетела чайка, переодетая почтальоном. Ась? Та была не одна? Разглядев надпись на её сумке, я не выдержал: – Я что, сожрал сотрудника птичьей почты?! Чайка отшатнулась, оставила газетку, видимо, в качестве выкупа за свою жизнь. Именно так я прослыл убийцей и сыроедом среди птичьего народа.