Аленький цветочек

В переулках Кансая красиво. Но порой они бывают слишком уж жуткими, пугающими своей загадочностью. Войдя в один из таких переулочков, выбраться из их сетей будет непросто. Я сглупила, когда решила «сократить» путь до дома. Иронично. Всё кругом зияло разными яркими красками, иногда даже ослепляло и не позволяло рассмотреть хотя бы асфальт под ногами. Отовсюду слышались голоса, разные-разные, они сливались в одну хаотичную смесь и разобрать хоть слово, было совершенно невозможно. То запах еды, то шлейф духов, то аромат повеявший из открытых дверей цветочного магазина. Столько всего, а это за пару пройденных метров. Некоторые проходящие мимо люди тихо говорили и смеялись. А другие же замолкали при виде меня и лупили свои блюдца, пока я не скроюсь за ближайшим поворотом. Да, не все ещё забыли мошенницу. Очень многие до сих пор меня узнавали на улицах. Но никогда не подходили, не говорили ничего. Тем и лучше. Я начала с чистого листа. По-крайней мере стараюсь. Все мои бывшие «знакомые» мертвы, а дети… Надеюсь, они смогли убежать и стали счастливыми. Я знаю, курьер тоже мёртв. Его больше нет в списке акудам. Как и всех остальных. А я осталась. Но мне позволили жить обыкновенной жизнью, всего лишь поставив меня на учёт. Прошлой полиции больше нет. Теперь там сидят другие люди, настроенные на гуманное отношение ко всем. Вообще-то, мне было очень тяжело восстановиться после всего, что тогда произошло. Я целый месяц пролежала в больнице под надзором медсестёр, а потом ещё столько же отсиживалась дома, объедая свои запасы из кладовой комнаты. А ещё позже снова вышла на свою прошлую работу. Нужно же на что-то жить. Благо, меня приняли. Очень повезло. Минуло почти пол года. Сейчас уже май, а мне исполнилось 21 в апреле. День рождения я никак не справляла. Просто купила себе маленький тортик и просидела весь вечер в своей комнате, поедая его и смотря сериалы. Кажется, всё стало точно таким же, как и до той злосчастной упавшей монеты. За исключением некоторых аспектов, разумеется. Устала ли я? Да. Иногда кажется, что захватывать синкансен было в разы проще, чем вот так вот каждый день проводить в сплошной рутине. Было скучно. А ещё тоскливо на душе. Хотя казалось бы, чему тут печалиться. Тебя помиловали, дура! Живи и радуйся себе. Сама же раньше так сильно хотела, чтобы жизнь вновь стала обычной. Что ж. Она стала. Возможно со временем это всё пройдёт. И кто знает, наверное я даже забуду те события, как страшный сон. Вообще-то, не забуду. Аметистовый отблеск в полумраке и смутные голоса. И все знакомые. Вижу взгляд прямо перед собой и даже перестаю идти, замираю. Как я смогу его забыть. Вот же он, снова передо мной. Мой смазанный поцелуй в щеку и мой страшный сон. Что это всё правда, а не мои галлюцинации после длинного рабочего дня. Тяну руку вперёд, хочу коснуться высокого силуэта. И тот исчезает. Нет никакого аметистового взгляда. Это всего лишь переулок окрасился в фиолетовые неоны. Я стала такой же чокнутой, как и ты. Хотя до тебя мне всё равно слишком далеко. Но ты мёртв. А значит не можешь со мной пререкаться. Мертвые не разговаривают. А ещё, ты хотел меня убить. Сволочь. И почему я только сожалею? Вот же, добрая душа. Лучше бы я осталась чёрствой мошенницей. *** Дома как всегда было тихо. Одиноко. Хотя это и мало волновало меня. Самое главное, здесь было тепло, уютно и безопасно. Ключи после закрытия двери, улетели на полку сбоку. Обувь осталась сушиться под батареей, а легкая кофта была повешена на один из крючков. По квартире витал приятный аромат шоколадной лаванды, — я время от времени зажигаю ароматизированные палочки или свечи. Зеркало в коридоре было уже довольно старым, оно досталось мне в наследство от отца. Оно и раньше меня привлекало своей необычностью. Его рамка старинная, такая, каких сейчас уже нигде нет. Витые, серебрёные узоры виноградника. И мое отражение посередине. Бледная кожа натянутая на хрупкие, выпирающие кости, неестественно большие глаза. Один ювелир говорил мне, что цвет моих глаз напомнил ему александрит. Наверное, это такой драгоценный камень, но прежде я о таком не слышала. Волосы немного отросли с момента моей «стрижки». Теперь это было скорее каре, но очень уж лохматое… Каждое утро приходится их укладывать, при помощи фена и расчески. Отходя от зеркала, в голове возникла вполне адекватная мысль. Стоит переодеться, а потом идти готовить. В холодильнике мышь уже повесилась, стоило что-нибудь настряпать. В комнате стояла всё та же любимая кровать, рабочий стол со студенческих времён и, шкаф в углу. Ноги погружались в приятный ворс нежно-розового ковра, словно я прошлась по облаку. Уличная одежда была сброшена с тела и закинута в стирку. А заместо накинут лёгкий, чёрный шёлковый халат на поясе. В последнее время было жарковато, поэтому я не надевала свои любимые домашние пижамы, состоящие из штанов и кофт. На столе перед компьютером была разбросана куча косметики, кистей и ещё простенькие заколочки. С утра иногда не успеваю всё убрать, когда опаздываю на работу. Поэтому порой в комнате часто большинство вещей лежало не на своих местах. И иногда прибираться было ужасно лень. На губах появилась легкая улыбка. Вспомнилась малышка, которая часто жаловалась на грязь и хаос вокруг. И вроде бы, это было недавно по ощущениям. А уже прошло столько времени. Я взяла пару заколок со стола и закрепила ими передние пряди отросшей челки, чтобы не лезла в глаза. А затем ушла на кухню, лениво перебирая ногами. Хотелось бы поспать пару часиков, но тогда бы я заснула до поздней ночи. Я себя знаю. В холодильнике оставалось не так уж и много продуктов. Половина кочана капусты (пришлось за него чуть ли не подраться в магазине, сейчас это редкость), пара-тройка яиц, замороженный цыплёнок. Можно было бы сделать рагу из риса и курицы, добросив в него нашинкованную капусту и залить всё это кисло-сладким соусом. От одних мыслей уже текут слюнки. Но сначала нужно разморозить мясо. Я достала цыплёнка и оставила его в раковине, занявшись пока что подготовкой риса. Стоило его промыть несколько раз и только потом уже, варить. Время за готовкой всегда летит незаметно, поэтому я даже умудрилась слегка запыхаться, стоя над горячей плитой. Рис уже во всю варился, а кусочки курочки тушились вместе с капустой. Внезапно зазвонил телефон, оставленный на столе. Руки были влажными и я стала спешно искать полотенце, на время убавив температуру на плите. Найдя всё-таки полотенце и протерев ладони, я взяла телефон и взглянула на светящуюся полупрозрачную панель, показывающую неизвестный номер. Пф. Наверняка снова рекламодатели со своими ненужными предложениями. Незамедлительно сбросив звонок, моя головушка повернулась обратно к кастрюле и сковороде. И только хотела отложить телефон, как он опять начал звонить! И всё тот же номер. Какие настырные, подумать только! Прибывая в легком раздражении, я приняла звонок с целью нагрубить сгоряча, но не успела сказать и слова. Меня сразу же заткнул спешный женский голос. Тон был абсолютно серьёзен. — Добрый день! Вас беспокоит городская больница номер… — её голос диктовал, не меняя интонации. И я быстро сообразила, что это был робот-оператор. Ну да, когда уж в наше время будут звонить люди. — Ваше имя Симидзу Акане? Я слегка напряглась. Имя действительно принадлежало мне. Но с чего бы больнице потребовалось звонить мне? Я уже очень давно выписалась. — Да. Вам что-то нужно? — Ваш муж пришёл в сознание. Он сказал вы единственная, кто может его навестить. — электронный голос словно заведённая шкатулка, услышал из моих слов только подтверждение и спешно продолжил тараторить. Но смысл слов очень заторможено оседал у меня в голове. Муж? Наверное, они ошиблись с именем. Или где-то есть ещё одна Симидзу Акане. — Простите, но это ошибка. У меня нет мужа, я… — Вас будут ждать завтра в больнице, пожалуйста приходите! — звонок сбросился. А я осталась стоять ошеломлённая, наблюдая как кипит рис. *** У меня всё равно сегодня свободный выходной день, без смен. Тем более, нельзя же оставлять того мужчину без объяснений, он ведь наверняка очень ждёт свою любимую. Просто приду, всё им объясню, что это ошибка, а потом вернусь домой и завалюсь смотреть сериалы. Это я конечно себя оправдывала, в большей степени. Потому что мой поступок попереться в эту больницу, всё же был глуп. Ещё и с погодой не повезло. Я надеялась на правдивый прогноз синоптиков, что сегодня днём будет солнечно. И надела коротенькую, бежевую юбку-разлетайку, а сверху полупрозрачную белую блузку. Но как назло, ни с того, ни с сего, ливанул ливень. И даже ведь зонтика с собой нет! Короче говоря, в больнице я оказалась не в самом лучшем виде. Одежда насквозь сырая до нитки, волосы противно прилипли ко лбу и щекам (конец моей укладке!), а тушь растеклась под глазами. Оставалось надеяться на то, что я не забыла положить с собой салфетки в рюкзак. Здешняя больница была обширной, в несколько этажей. Внутри всё было стерильно-белым, что даже слепило глаза первые секунды. После мрачных улиц Кансая, это казалось очень непривычным и создавало контраст. В регистратуре стояли роботы, принимающие целую очередь больных. Неужели и мне придётся стоять в этой очереди?! Какой ужас. Я даже понятия не имею, к кому сейчас обратиться. Но так как вариантов почти ноль, я нехотя встала в одну из очередей. Когда наконец дошло до меня, я попыталась доходчиво и членораздельно объяснить роботу, что мне нужно попасть в одну палату. Было немного страшно, так как с этими роботами у меня уже был один печальный опыт. Как и ожидалось, робот потребовал от меня имя пациента. И тут загвоздка. Я в душе не знала, как зовут того мужчину. И просто назвала своё имя, объясняя что я пришла навестить «мужа». И на удивление, это прокатило! Робот подтвердил, что действительно они ожидают сегодня Симидзу и попросил удостоверение личности. Я показала ему свои документы, а тот их отсканировал, одобрительно кивая головой. Мне назвали палату, в которой лежит сейчас пациент и я с легкой дрожью покинула регистратуру. Палата номер двести восемь. Наверное, это второй этаж? Я отправилась на поиски этой палаты, дважды приехав не на тот этаж, из-за вечно-снующих туда сюда по лифту людей. Зато я успела за это время подправить макияж с помощью салфеток (я их всё-таки взяла), а мои волосы немного подсохли, хоть и были всё ещё влажными. И вот второй этаж со своими длинными коридорами. Впрочем, они здесь повсюду. На диванчиках сидели ожидающие, а двери палат гласили цифры с единицей в двести. Я прошлась по коридорам вглубь, иногда вздрагивая от какого-либо шума. То медсестра уронит ручку на пол (а может и скальп), то больной в маске начнёт разрываясь кашлять, то загремит гром, который был слышен даже в стенах здания. А вот и двести восьмая палата. Самая обычная белая дверь с металической ручкой. Точно такая же, как и все остальные. Я вздохнула и поёжилась от мурашек. Холодная мокрая одежда неприятно липла к телу. А потом тихо постучалась в дверь. Но ни ответа, ни привета. Я постучалась во второй раз. И снова полное отсутсвие присутствия кого-либо в палате. Брови невольно нахмурились сами по себе. Пытаясь прислушаться к происходящему за дверью, поняла что ничего не слышно. Даже шуршаний и возни. Странно. Тогда я нажала на ручку и, дверь поддалась, со скрипом открываясь вовнутрь. И снова очередной контраст. Если во всем здании было очень светло, то в этой палате царил мрак. Плотные шторы были зашторены на окне и закрывали любой доступ ко свету. И ни одной лампочки не горело. Жуть одним словом. — Простите, что без разрешения зашла, я хотела объясниться… — но никто не отозвался и я допустила мысль, что палата и вовсе пуста. — Здесь есть кто-нибудь? И снова тихо, как в гробу. Я прошла внутрь кабинета и злосчастный сквозняк, захлопнул за мною дверь. Из горла вырвался испуганный вздох. Так, спокойно. Скорее всего, тут просто оставили палату на проветривание, выключили свет и ушли. Ничего сверхъестественного. Наверное, мне просто стоит подождать в коридоре… Я развернулась и направилась обратно на выход, но за спиной заскрипел матрас кровати. — Мой аленький цветочек, наконец ты пришла ко мне! Ноги словно застыли и тело будто вкопанное, остановилось на месте. Внутри всё похолодело и мне показалось, что это был уже не сквозняк, а просто повеяло трупным холодом. Не может быть. Нет. Кажется, у меня снова галлюцинации. Ты мёртв. Ты мёртв. Мёртв. Мёртвые не разговаривают, не разговаривают… — Ну что-же ты стоишь спиной ко мне, милая моя. Я же так тебя ждал! И очень соскучился. Нет. Ты всего лишь мой сон, простое наваждение. Сейчас это всё пропадёт. Сейчас. — Не игнорируй меня, прошу. Подойди ко мне, а то у меня пока ещё не выходит встать. Заткнись. Замолчи. Тебя здесь нет. Нет же?.. Я повернулась к кровати. И окаменела ещё больше, охваченная ужасом. Таких реалистичных галлюцинаций, у меня ещё не было… Мужчина был в полулежащем состоянии, повернув свою голову ко мне. И смотрел прямо в глаза. Аметистовый блеск в темноте, поддёрнутый алыми бликами, где-то на дне радужек. Это пугало. Он был наполовину накрыт одеялом и глаза, потихоньку привыкая к темноте, видят обнаженное тело. И протез, заместо правой руки… Мужчина вновь шепчет «мой аленький цветочек», словно мантру или даже молитву. Он снова смотрит на меня, и обнажает белоснежные зубы в счастливой улыбке. Нет, в опасном, зверином оскале. Сердце каждый раз останавливается в тихом ужасе. Оно тоже боится издавать лишних звуков. И как же противно слышать это его, «мой аленький цветочек», слова, наполненные нездоровым обожанием. — Мне… Н-нужно домой. — голос дрожал, выдавая страх с головой. Это не моё сумасшествие. Он правда здесь, передо мной. Лежит живой, как ни в чем не бывало. — Не уходи! Душа моя, не бросай меня здесь. — он состроил жалостливый вид, улыбка с его лица вмиг сползла. — Эти врачи уже искололи меня всего своими препаратами! Они ужасно на меня действуют… Из-за них мир становится серым. — Я не понимаю тебя. — очень хотелось сказать «почему ты выжил», но язык выдал совсем другое. Маньяк стремительно опять сменил настроение. Теперь уже на воодушевленное, радуясь, что его птичка не уходит. — Они хотят меня сломить! Хотят изменить мой разум. Они говорят, мне нужна помощь и не выпускают отсюда. — он искренне расстроено вздохнул. Мне бы даже стало его жалко, если бы я не знала какой он. — Я очнулся только вчера утром, а меня уже замучили. Это ужасно. — Ты… Лежал в коме? — надо быть спокойнее. Он ведь всё равно не сможет сейчас подняться на ноги. Никакой опасности нет. — Да. — тут он резко сбросил детское нытьё и стал серьёзным. Я уже совсем отвыкла от его перепадов… — Но мне повезло и кажется, я быстро восстанавливаюсь. По прогнозам этих идиотов, завтра мне уже можно будет делать зарядку ног… Но я не хочу ждать завтра! — мужчина сел, здоровой рукой сбрасывая с себя одеяло. Я шарахнулась на пару шагов назад, прижавшись спиной к двери. — Я ведь наконец-то вижу тебя… Разве можно так долго ждать? Сердце затарабанило с невиданной силой, приливая жару к щекам. Моргаю, всего один раз. И он уже стоит на ногах. Что-то из ряда фантастики. — Эй, сядь обратно! Тебе ещё нельзя вставать. — надеюсь, что он сейчас не выдержит нагрузки и вернётся обратно. Головорез не слушает. Покачиваясь из стороны в сторону, он уверенно двигается ко мне. А я пытаюсь нащупать ручку двери позади себя, но руки трясутся и не могут сделать даже этого. На нем только свободные, белоснежные шорты. Я бегло прохожусь по нему глазами и замечаю следы от уколов. Где-то от них даже остались синяки. Его волосы отрасли и теперь, прямо касались плеч. Хочешь ли ты убить меня снова? — Не бойся, моя сладость. Я не собираюсь убивать тебя. — он словно читает мои мысли. И это только сильнее приводит в ужас. Хотя, может быть у меня просто настолько побелевшее от страха лицо. — У нас с тобой ещё так много времени, чтобы умереть вдвоём… Мужчина прижимается ко мне вплотную, нависает надо мной. А ещё я забыла, насколько же он высокий для меня. Ощущаю себя загнанным зверьком. Он был худым, хотя под кожей прослеживалась его подтянутость, что неудивительно, учитывая его прошлый образ жизни. Я невольно отворачиваю голову в сторону, смотрю на настенный календарь. Лишь бы не на него. — Пожалуйста, отпусти меня. — я хриплю и приходится прокашляться, чтобы не звучать так жалко. Кажется, мои слова для него словно пощечина. — Цветочек, как же я могу! Ты наверное обижена на меня, за тот раз… — он суетливо наклоняется ко мне, пытается уловить мой отведённый взгляд. — Я всё понял. Прости меня милая моя, прости, прости. — он шепчет тихо, но как-будто бы громко. И я задыхаюсь от жара. Потому что ужасно нервничала. — Да ты… Сумасшедший. Ты хотел меня убить. Почти задушил. Как я могу тебя простить? — я правда не понимала, как. И о чем вообще думает этот ненормальный человек. — Ну… Ты ведь тоже сделала мне больно, м. — в конце слов он слегка мазнул сухими, тёплыми губами по моему уху. Тело ответно вздрогнуло. — Я почти отбросил коньки. Но меня подобрали медики на последнем издыхании. — маньяк погладил мою скулу левой рукой, задевая большим пальцем губы. Я всхлипнула. — Почему ты плачешь? Я сделал что-то не так? Прошу, прости меня… Я действительно плачу. Слёзы сами сыпятся из глаз, хотя их никто об этом не просил. Какая жалость. Мне казалось, я убежала от своей смерти. Но вот, он снова меня настиг. Мой давний кошмар ожил и теперь стоит совсем рядом. И я могу даже слышать его рваное дыхание. — Ты ведь всё равно убьешь меня… Он молчит. И эта тишина давит. Прикосновение к скуле становится немного грубым, жестким. Он насильно повернул к себе мое лицо. — Думаю, это будет совсем не скоро. — альбинос улыбается мне, словно бы эти слова могли успокоить. — Я вдруг осознал, что намного больше мне нравится наблюдать твой алый постоянно. И ещё лучше, рядышком с собой. А убив тебя вот так, я больше никогда не смогу этим насладиться… Разве в этом есть смысл? Невольно хочется верить этим словам. Верить, что я останусь жива. Но как я могу быть наивной, по отношению к нему?.. Это кажется мне невозможным. — Мистер маньяк, я очень хочу домой. — и неважно, что на улице по-прежнему ливень и гроза. Я правда хочу домой. — Тогда пойдём домой. Я пойду с тобой. — он счастливый словно щенок, которого пустили на хозяйскую кровать. — Не нужно, останься в больнице. Тебе нужно восстанавливаться. — хоть бы он со мной согласился. — Ну уж нет! Я больше здесь и минуты не протяну. — конечно, мечтай дальше. — Но у тебя нет одежды, кроме больничной! — я пытаюсь вызвать в нем хоть капельку адекватности. — Это не проблема, мой цветочек. — он крепко берет меня за руку и отводит к окну. А затем протезом, раскрывает шторы, впуская свет. Он слепит глаза и я жмурюсь. — На улице всё равно дождик-проказник, нет никакого смысла одеваться! Кажется я никогда не смогу его понять. Мужчина распахивает окно полностью и почти запрыгивает на подоконник. О нет… — Что ты делаешь? — Иди сюда, моя крошка. Мы отправляемся вон, из этого тоскливого места. — он собрался прыгать со второго этажа. Сумасшедший! — Сбрендил совсем? Мы расшибем себе ноги! И это при удачном исходе… — за руку меня всё равно с силой потянули наверх, заставляя тоже залезть на подоконник. — Не бойся. Внизу целая гора строительного поролона! Мы можем спокойно спрыгнуть. — мужчина ласково прижал меня к себе и я посмотрела с недоверием вниз. Там действительно лежали целые залежи мягкого материала. Но тем не менее, доверия эта затея всё равно не вызывала. А если там под ним какая нибудь острая арматура? — Я отказываюсь. Хочешь прыгать, только вперёд. Но я лучше выйду, как нормальный человек через главный вхо…— я не успела договорить, как мы уже вдвоём летели вниз. Я заорала, вцепившись мертвой хваткой в маньяка, но падение прошло слишком уж быстро. И мы уже провалились в поролон, пару секунд синхронно пружиня на нем. Каждый раз теряю с ним свой дар речи. Он лежит на мне и тело его слегка трясётся. Я уже начала думать, что его так бьет конвульсия, а он… Просто смеялся. А потом уже так разошёлся, что смеялся глупо, по-мальчишечьи. — Ты… Ты просто идиот! Мы могли умереть оба! — и я снова забываю, что последнее, что его пугает, это смерть. Довольный мужчина сгрёб меня в охапку и неряшливо поцеловал в висок. Я очумела. — Брось, это было весело! Видела бы ты своё ангельское лицо. — вот уж учудил. И сомневаюсь, что мое лицо «ангельское». Наверняка тушь опять размазалась, из-за мокрого поролона. — Ну хватит уже, слезай с меня. Он продолжал задорно хохотать. *** Мы шли до дома в тишине. Но постоянно сбоку или чуть позади доносился голос маньяка. То он прыгал по лужам, словно ребёнок, то он напевал ненавязчивые песенки, то разговаривал со мной, точнее пытался, потому что я не отвечала. Но он выглядел счастливым, даже менее безумным. И это заставляло меня немного расслабиться. Правда всё ещё быть начеку. Я знала, он меня больше не оставит. Даже если прогоню его, всё равно вернётся. Или будет преследовать, что ещё хуже. Я принадлежала ему, просто потому что он так решил. И всё ещё не понимаю, почему. Хотя он и объяснял, кажется… Мне нужно быть храброй. Всё будет хорошо. Я уже однажды пережила огромный ужас. Если понадобится, переживу снова. — А как тебя зовут? — я вдруг резко осознала, что знаю его только как маньяка. Он сам когда-то попросил называть его так. Хотя так ли важно имя… Мужчина поравнялся со мной, радуясь тому, что я вообще подала голос. Он обнял меня одной рукой за плечи и к удивлению, его тело было горячим. Может, у него температура? — Меня зовут Миура Юки. Я немного обомлела. Такое нежное имя, с не менее нежным значением. — Юки? Тебя назвали в честь счастья и снега? — что-ж, я ожидала какое нибудь воинственное имя, вроде «Кацу». Но это меня поразило. Мужчина хихикнул, ткнув пальцем в мою щеку. — И кстати… Откуда ты узнал мое имя? — У тебя однажды выпало удостоверение из рюкзака. Там и вычитал, но потом вернул на место. Акане, очень красивое имя, оно означает глубокий алый. — он смотрел на меня, а я смотрела под ноги, и как тарабанит по асфальту дождь. — Ясно. — это всё, что я могла произнести. Оставшуюся дорогу, уже никто из нас не проронил ни слова. Я, потому что было нечего говорить. А он кажется просто наслаждался моим присутствием. *** Дома сегодня было довольно шумно. И вовсе не одиноко… Но это больше волновало меня, нежели приносило досаду. Только оказавшись в стенах квартиры, мужчина стал всё увлечённо оглядывать, параллельно с этим лестно комментируя приятный аромат. Под ним сразу же накапала лужа с шорт, но точно такая же образовалась и подо мной. Мы оба напоминали шестнадцатилетних подростков, которые вернулись в дом после шуточной пробежки под дождем. Только мне 21, а ему наверное, приблизительно 27. Кажется, он тоже как-то об этом говорил. Но помнится смутно. — Мистер… Юки, иди пожалуйста в ванную. Это прямо и направо. — я решила, что больше не буду так его называть. Эта кличка была мне постоянным напоминанием, что рядом убийца. С одной стороны хорошо, не даёт мне расслабиться. Но с другой, это сразу вызывало страх. Он молча мне улыбнулся и прошествовал строго по указанному пути. А сама я направилась в свою комнату, чтобы быстро переодеться в сухую одежду. Постоянно было некомфортно и ощущение, что вот-вот, он сейчас ворвётся ко мне обнаженной. Но нет, это была всего лишь моя паранойя. И я спокойно переоделась в одну из домашних пижам (хоть и было жарко, но не халат же мне надевать!). Это были обыкновенные чёрные штаны и серая футболка. Без рисунков, принтов. Зато удобно. Полотенцем хорошенько протёрла свои волосы и оставила их сушиться. А теперь возникал вопрос. Во что одеть мужчину? У меня то точно никаких мужских вещей нет и не было! Хоть стой и чеши репу в раздумьях. Заминочка вышла. Я стала рыться в глубинах своего шкафа, но почти все мои вещи были маленькими для него. Однако один вариант всё же нашёлся. Это была нежно-розовая футболка, но огромных размеров! Я заказывала её в интернет магазине и случайно указала не тот размер. Поэтому даже ни разу не носила, она уже так и лежит в шкафу год. А теперь другая проблема. Какие трусы и штаны ему выдать? С этим уже намного сложнее. И, какой ужас… Я не нашла вариантов лучше, чем пойти просить о помощи к соседу сверху. Там жил молодой мужчина. Конечно было ужасно неловко объяснять ситуацию, что якобы ко мне приехал сводный брат, попавший в тяжёлую ситуацию, вещей у него нет и все дела. Сосед оказался человеком понимающим и выдал пару вещей. Я очень сильно его поблагодарила и пообещала, что потом всё начисто отстираю и верну. — Эй, я принесла тебе вещи на смену. — полностью дверь в ванную я не открывала, вдруг он там уже разделся! — Положу вот сюда, на стиралку. Я оставила вещи и прикрыла за собой дверь обратно. На удивление Юки ничего не сказал. И я решила, что может он просто задумался. В любом случае, мне нужно поставить чайник! Если не согреемся изнутри, то точно можем простыть после такой прогулки. Не то чтобы я о нем волновалась, но он же потом меня заразит. Он был в ванной очень долго. Ко мне в голову даже пришла мысль, что он не выдержал от такой резкой перегрузки после комы и уже грохнулся без сознания. Чай остался стоять на столе, а я подошла к закрытой комнате и постучала в дверь. — У тебя там всё нормально? — но мои мысли не оправдались и мне прилетел ответ. — Да мой цветочек, я сейчас выйду. — голос звучал обыденно, без каких-либо особо выраженных эмоций. Я вернулась на кухню и села за стол. Но к чаю так и не притронулась. А просто уставилась в поверхность стола. Ситуация могла бы быть комичной, если бы не некоторые её аспекты. На кухню наконец зашёл мужчина, буквально слепя собою пространство. На нем была её розовая футболка и серые спортивки. Ему удивительно шло. Он шуточно покрутился перед ней, буквально видом спрашивая «ну как тебе?» — Очень хорошо. Всё подошло как раз по размеру. — Я очень рад! — радостный, он сел напротив меня за столик и взял свою кружку чая. В таком амплуа он казался беззаботным и самым… Обычным. Нормальным человеком. Был бы он таким всегда, наверняка бы я смогла его полюбить. Бред. Не надо верить в сказки… *** Ближе к ночи возник уже новый вопрос: куда его уложить спать? На кухне не вариант, он просто там не поместится на полу. Поэтому я подумала, что можно постелить ему два слоя пледа на ковре у меня в комнате. А сверху докинуть простынку, подушку и само одеяло. Пока я всё стелила, мужчина внаглую покачивался у меня на кровати и без конца канючил. — Я хочу спать с тобой в обнимку… Хочу чувствовать тебя рядом. — он не сводил с меня глаз и это, если честно напрягало. Да и сами слова вообще-то были довольно смущающими. Но наверное, он даже и этого не понимал. — Нет, будешь спать тут. — Ну почему? Цветочек, ты очень жестока со мной! — да причём здесь это. — Вовсе нет, но… — я вздохнула. Иногда вести с ним диалог, это очень тяжело. — Ты мужчина, а я девушка. Смекаешь? Мы не можем спать на одной кровати. — более того, я тебе не доверяю. Но этого вслух я уже само собой не произнесла. — Ну и что с того? Я же так люблю тебя! — наверное, он в душе смеётся над ней. Как вообще можно разбрасываться такими словами? Просто ненормальный. — Дурак. Не мели ерунду пожалуйста. — я закончила всё стелить и выпрямилась, строго смерив мужчину взглядом. Тот намеков явно не понимал и продолжал сидеть, как ни в чем не бывало. — Давай, слезай. Юки усмехнулся и поддался вперед, схватил меня за запястье и потянул на себя. Из меня только и успел вылететь писк, как я плюхнулась сверху на него. В комнате горела только одна настольная лампа, так что атмосфера создавалась… Двусмысленная. Я пытаюсь промямлить ему в грудь слова о бесстыжести, но ещё мгновение, и меня уже перевернули кувырком на спину. И вот он, нависает надо мной. Прямо, как тогда. Ну как я могла так уже забыться? Это не мальчик. Это самый опасный преступник Кансая. И прямо сейчас, он наверняка убьёт меня. Задушит, прокусит острыми клыками сонную артерию. Стало боязно. Но глаза его не были безумными. Вообще-то, в них царило лишь лукавство. — Ты иногда бываешь такой занудной, мой ангелочек. Но я всё равно тебя обожаю. — он восхищенно рассматривал каждый сантиметр моего лица. Мне хотелось спрятаться от этого взгляда. — Ты так прекрасно сияешь алым, что иногда даже страшно коснуться тебя. Вдруг я испорчу всю картину? Он почти лёг на меня, кончики наших носов столкнулись меж собой. Я вжалась в подушку, насколько это было возможно. Мужчина словно забавлялся с моего смущения. Сам же он выглядел так, словно ничего особенного он не делал! — Но… Ты моё самое драгоценное сокровище. Мой аленький цветочек, ни что на свете не разлучит нас. Только сама смерть. — и это было последнее, что я слышала. Перед тем как он коснулся меня губами, вызывая полнейший резонанс в голове. Ты свёл меня с ума, вслед за собой. И даже ничуть не пощадил. Мужчина целовал меня совсем не нежно. Поцелуй скорее напоминал объедание. Он кусал меня за губы, иногда даже больно и глаза слезились. Мозг явно противостоял всему этому, в то время как тело ответно реагировало, выгибалось и жалось к нему. Цепочка покалывающих укусов перешла на шею, а затем всё ниже, ниже… Доходя до живота. Зайти дальше я не позволила. Рука машинально схватила его за волосы и оттащила обратно к себе. Юки облизнул губы в предвещающей улыбке и снова потянулся целовать меня. На этот раз я уже почти не сопротивлялась. Просто поддалась ему. Самое ужасное — мне не было отвратительно. Ни капли. А ведь должно быть. Он словно всегда знает о чем я думаю, и спешно отвлекает меня, закидывая мои ноги к себе за спину, имитируя лёгкий толчок. Я ахнула, цепляясь пальчиками уже за его плечи. Если я не умру сегодня ночью, это уже будет моей маленькой победой над ним. И над смертью.