Everyone has skeletons in their closet.

Меня зовут Александра Литвин. Мне двадцать пять лет. Я уроженка восточной Европи. Выросла я в Красной комнате, ни братьев, ни сестер у меня не было, насколько я знала. По документах, я родилась в Украине, Киев, а родители все мертвы. Когда я стала старше, а жизнь - ужаснее, за мной стала приглядывать Елена Белова, она стала мне настоящей семьей, и спасением, в отряде черных вдов. Это слово вызывает в памяти ряды ужасных воспоминаний. Проведенные там годы сложились для меня в некое прошлое, расстаться с которым оказалось так же сложно, как бросить курить. Покинув Россию, вместе с Еленой, я сочинила новую, куда более привлекательную историю своей жизни. Остепительный блеск этого вымышленного детства - милые разгильдяи родители, занятые в шоу-бизнесе, походы в Дисней Лэнд, - полностью затмил мрачное детство подлинного, размышляя о котором я не могу вспомнить ничего, кроме стертых ступней от балета, сиников от тренировок и убийств. Мало интересного, и уж совсем ничего радующего глаз. Я была громким ребенком, высокой для своих лет подростком с идеально белыми волосами. В рядах вдов, меня прозвали — Белой Смертью. Мне почти нечего добавить к этим воспоминаниям, кроме, по-жалуй, определенного настроения, которым были проникнуты почти все мои детские годы, - чувства подавленности, и зависти, детям которые были, просто детьми. Ни с кем из красной комнаты, у меня нет и не было ничего общего - ничего, громе знания двадцати языков, умения борьбы и всех год жизни, проведенных вместе. После побега из России, я переехала в Торонто, и поступила в маленький колледж, в течение двух лет я училась на психолога. Объяснялось это вовсе не любовью к психологии, а тем, чтобы слиться с окружающими. Зажить так — как остальные. Психология шла у меня хорошо, можно сказать, отлично, и в пред-последний год колледжа я даже получила грамоту. Пару недель назад я стояла на автостанции в новом городе, с двумя чемоданами и пятьюдесятью долларами в кармане. Я решила переехать в Рочестер. Когда после долгой тревожной ночи, заставшей меня где-то в Гамильтоне, я сошла с автобуса, было шесть часов утра и солнце вставало над домами, освещая березовые рощи и неправдоподобно зеленые улицы. Квартиры даже не были похожи на обычные муравейники, во всяком случае на те, которые мне доводилось видеть. Однако я не сомневалась, что моя квартира, не важно где, обязательно будет мрачной и неприглядной, и потому страшно удивилась, когда увидела ее: светлая, с большими, выходящими на север окнами, со скошенным, как в мансарде, потолком и потертыми дубовыми полами, она напоминала строгую монашескую келью. В первый вечер я сидела на кровати, смотрела на серые стены, медленно покрывавшиеся золотом заката, а затем по-гружавшисся в черноту, и слушала, как где-то на другом конце коридора невидимое сопрано совершает головокружительные взлеты и падения. Уже совсем стемнело, а сопрано все продолжало возноситься по спирали вверх, словно некий ангел смерти, и я помню, что воздух еще никогда не казался мне таким заоблачным, разреженным и холодным, как в ту ночь, и еще никогда я не чувствовала себя так далеко от раскаленных улочек Торонто. Первые несколько дней я провела в одиночестве, сидя в своей сверкающей побелкой комнате, гуляя по наполненным светом лугам. И я была счастлива в эти первые дни, счастлива как никогда раньше. Шатаясь повсюду, как лунатик, вне себя от изумления, я была пьяна красотой. Потрясение, которое я испытала, в первый раз увидев березу ночью, - в темноте она тянулась ввысь, изящная и холодная, как привидение. День назад, я шла по вечерней улице Рочестера, и заметила женскую фигуру, которая следовала за мной до самого дома. Я напряглась. Мне стало мерещится, что прошлое меня настигло. В голове появились воспоминания, которые я закрыла в самом дальнем ящике, моего сознания. Все убийства. Приказы. Мне стало страшно, что это может вернутся. И я не ошибалась. **** Я сидела на лавочке, в парку Виктория Гарденс. Мой вид открывался на весенние озеро, Онтарио. Я любовалась утренней красотой парка. Между пальцев, у меня находилась зажатая сигарета, с приятным вкусом вишни. Черное пальто приятно согревало тело, а белоснежные волосы развивались от легкого ветра. Я была погружена в омут, с головой, красотой окружающей среди. - Прекрасный вид. - сказал резко появившийся возле меня голос, акцент которого был мне, до боли знаком. - Елена. - ошарашено замерев в одной позе, сказала я, выпустил сигарету из рук. Она усмехнулась и повернула голову влево. Неожиданно для меня, девушка резко развернулась и взглянула мне в глаза. - Как колледж? - усаживаясь, возле меня, спросила давняя знакомая. Я все ещё находилась в полневшем шоке. - Зачем ты здесь? - сдвинув брови, спросила я, образовывая небольшую морщинку между ними. - Ну вот ты умеешь, все испортить. - Белова подняла голову вверх, а затем на меня. - Мне нужна твоя помощь. - Нет. - не дослушивая, я подорвалась с места, смотря прямо ей в глаза. - Два года, два года Елена! От тебя ни слуху ни духу, я искала тебя, звонила, писала. - я вскинула руки. - А сейчас ты просто заявляешься, в мою жизнь — как не в чем, не бывало, и просишь помочь! Черта с два! - повышая голос, я устремилась прочь. - У Дрейкова есть сын. - направляясь за мной, сказала Белова, засовывая руки в карманы, пальто. - Он хочет восстановить красную комнату, здесь, в Америке. Я резко встала как вкопанная, от одного лишь упоминания имени, по спине прошли мурашки. - Такого быть не может. - развернувшись к ней, я сжала челюсти. - Ты мне нужна, Саша. - подходя ко мне, она уложила руки мне на плечи, и заглянула в глаза. - Елена..если мы снова в это ввяжемся, то больше не выпутаемся. - Мы должны предотвратить, хотя бы попытаться. - она коснулась большим пальцем, моей щеки, и медленно провела им. - Ты так изменились. - Какой план?