"Я - кто?! Сенсей?": Боги, у которых лапки (Книга 3)

Спать дома или где-то ещё — это для шиноби большая разница. В незнакомом месте я бы вскочил от любого шороха как ошпаренный, а тут прошляпил тот момент, когда Анко проснулась и ушла. Но не успел я расстроиться, что у нас не совпали выходные, как почуял запах чеснока и сыра, а может быть, чеснока и сливок, в которых тушилось мясо. Наруто так бы заморачиваться не стал, а я клонов спамить ещё не начинал. Мельком отметив, что к единственному на день обязательному делу добавилось ещё одно — вытяжку почистить, я обрадовался и сглотнул слюну. Уж очень вкусно пахло. — Да пофиг, деньги за Широкаву могут и до понедельника подождать, — прошептал я, подмигнув своему отражению в ванной. Под этим шкодливым весельем мне захотелось понаблюдать за Анко, когда она думает, что никто её не видит. А может быть, даже подловить любимую и напугать внезапными объятьями! Мозг что-то пытался протестовать, но я уже полностью погрузился в обдумывание плана того, как незаметно добраться до кухни, минуя поскрипывающую лестницу. Или как ещё в шутку называл Наруто — поющую лестницу, по аналогии с настоящими приблудами, призванными предупреждать даймё и феодалов о незваных гостях. Встав на руки, я уцепился босыми ступнями за скошенный потолок, получалось, что я будто бы шёл спиной назад под лестницей соседа сверху. Для стабилизации я ещё кончиками пальцев за ступеньки придерживался. Давя смешки, я приземлился на ладони, выпустив чакру так, словно подо мной водная гладь. Дальше на четвереньках, тщательно распределяя вес на все четыре конечности, я дошёл до двери в кухню и там притаился, беззвучно хихикая. Мельком взглянув в приоткрытую дверь, чтоб Анко не почувствовала взгляд, умилился тому, как сосредоточенно любимая сверялась с самодельной книгой рецептов. Даже дурацкий передник с дельфином на ней смотрелся не глупо, а нежно и трогательно. Подловить и зацеловать Анко решил, когда она пойдёт меня будить, а то если я появлюсь сейчас, есть риск, что супруга обварит руки тушёным мясом. Рецепт я хорошо знаю — вместе его обсуждали. А чтоб без подглядывания понять, как Анко закончит, я сосредоточился на её эмоциях и своём слухе. Позитив от ребяческой выходки разбился о негативные эмоции, как байкер о столб на полном ходу. Анко будто прокручивала в голове что-то неприятное раз за разом. Казалось, что я вот-вот услышу те мысли, что так мучают и тревожат любимую. Что-то упало, супруга вздохнула будто всхлипнула, а затем выругалась в сердцах шёпотом. — Соберись, дура! Всё хорошо! Думай о позитиве! Нельзя показывать лишнего. Он не должен знать, что я сомневаюсь… Сомневается в чём?! Я сделал что-то не так? Я виноват? Если — да, то где? Или не так что-то со мной? Утонуть в навеянных чужим настроением мыслях помог разрыв контакта, хотя настроение я уже перенял: неуверенность, сомнения и безотчётные страхи. Часть слов после «я сомневаюсь» не удалось разобрать из-за звуков воды из крана, когда супруга что-то помыла и бросила в металлический ящик для приборов. От слишком громких звуков вздрогнул, боль была совсем не иллюзорной. Слишком сильно сосредоточился и «выкрутил громкость» до упора. — … Он всё отпустил. А я не могу. Что я за дура?! — услышал я Анко снова, когда слух пришёл в норму. Ощущение от состояния супруги было сравнимым с тем, когда день с самого утра не ладится: всё валится из рук, новости отовсюду только негативные, тебя ещё и обругали за какую-то херню, и лучше не становится. На фоне этого хочется срываться на дверь, которая «схватила» тебя ручкой за шлёвку джинс, на угол шкафа за ударенный палец, на любую раздражающую тебя мелочь до швыряния её с психа в неразобранную кровать. Потому что даже в таком состоянии ты не забываешь — каждый предмет в доме стоит денег и психовать надо аккуратно. Прижав колени к груди, я положил на них руки и уткнулся носом в предплечье. Так хотелось выйти и прижать Анко к себе, успокаивающе гладить по волосам и убеждать, что любые проблемы можно решить вместе… Но в то же время я понимал — увидено то, что для меня не предназначалось. Анко привыкла к тому, что дома никто не подкрадётся, чтоб подслушать её тайны, понаблюдать исподтишка. Она уверена, что никаких пугающих сюрпризов дома нет и не будет. Так и должно оставаться. Мои клановые способности и так заставляют Анко прятать настоящие чувства. Поймав взглядом размытую тень на полу, тихонько вздохнул и тихо убрался в спальню. В комнату я вернулся так же по потолку, избегая «поющих» ступенек, а в ванной убрал воду, которая бы могла сказать, что я здесь недавно был. Повинуясь чакре, капли с раковины слились в тонкие ручейки и отправились в слив следом за «росой» со стакана для щёток. Ощущая фантомную тянущую боль в груди, я так и не смог настроить себя на имитацию глубокого сна. В голове была какая-то душная пустота. Анко всё ещё переживает, — начал внутренний голос без спроса, — что я её могу бросить или стать таким, каким был прежде? Боится показать настоящие чувства? Что её беспокоит? Я довольно долго думал и решил — мне не остаётся ничего другого, как сделать вид, что я ничего не слышал. Подыграть Анко и надеяться, что я когда-нибудь сумею исцелить душевные раны, что оставил мой предшественник. — Кажется, у нас проблемы… — кривясь, как от зубной боли, прошептал я без звука и горько хмыкнув, тяжело вздохнул. Пасмурная погода, так похожая на глубокий вечер, теперь гармонировала с настроением. А ведь совсем недавно было светло и ясно. Ветер гонял и трепал облака, заставляя свет в окнах мигать, будто кто-то на северную сторону запустил гигантский солнечный зайчик открытой дверью балкона напротив. Хотя тут я себе врал: они, то есть проблемы, были у нас всегда. Если забыть, что начинали мы не с чистого листа: сначала Анко меня чуть не убила — отлично познакомились, на десять из десяти! Потом постоянные проверки и попытки поймать на лжи, и на сладкое все эти закидоны — когда она меня хотела напоить (зная моё отношение к алкоголю) и разговорить. Если так подумать, то мы, страшно подумать, оба виноваты… И у обоих проблемы с головой. Но… Мы любим друг друга. Мне больно от того, что больно ей… Я ведь её люблю такой, как есть, без всякого притворства, со всеми её недостатками и слабостями, и готов её принимать такой, какая она есть, без притворства и обмана. То же самое Анко готова сделать для меня… Порой мне кажется, что она готова пойти на большие жертвы ради этих отношений, чем следовало бы… И от этой мысли мне только больней. Вспоминая то, как легко Анко была готова уступить Хоноке, мне стало горько и тошно. Горько за Анко и тошно от того, с кем она была раньше. От всей той ситуации в теперь уже нашем прошлом. Делая зарядку, я не переставал размышлять. У Анко много достоинств, помимо очевидных: ума, силы, красоты и стойкости, что уже делает её если не идеалом, то близкой к идеальной куноичи. Страшно подумать, что такая видная девушка оказалась моей. Сложись бы её прошлое чуточку иначе, и никаких «мы» не было. У кого-то другого была бы немеркантильная, верная и красивая супруга. Анко ведь со мной не из-за денег и статуса. И это важно. Сев в позу лотоса посреди упражнения, я невидящим взглядом уставился в пол. Наверное, её до сих пор тревожит мысль, что я могу уйти. Или ещё хуже — стать прежним. Если так подумать, я бы легко мог найти себе другую… Но зачем? Даже если отбросить мою любовь к Анко и думать строго логично, рационально и цинично. Смог бы я любой из них доверять так же, как Анко? Нет. Эта сферическая в вакууме «она» будет подбивать клинья не к нищему слабаку и неудачнику Умино Ируке, а к главе партии Единая Коноха, влиятельному человеку и сильному шиноби, известному многим в Конохе и даже за её пределами. А те, кто падок на блестяшки, за них же продадут и тебя, и твои секреты. Да… Мир тут такой, что не стоит исключать подосланных врагами женщин, которые в нужный момент проткнут тебе отравленной шпилькой что-то жизненно важное. Анко умеет хранить тайны и ей не плевать на меня, мои интересы и увлечения. А главное — она тоже принимает меня таким, какой я есть, и не пытается меня переделать. Ну, в основном… не пытается. А это очень редкое и ценное качество. Конечно, выборка у меня за две жизни весьма скромная (героем-любовником я никогда не был), но Анко лучше всех, кто когда-то был мне парой или кого я сам рассматривал в таком качестве. Анко для меня — любимая, друг, супруга и верный союзник. Она ведь могла легко воспользоваться мной. Могла отомстить за прошлые боль и унижения, поняв, как теперь я ей дорожу и боюсь потерять. Могла, но не стала. Тот инцидент с Орочимару прекрасное доказательство того, что Анко может быть факелом Мести, что сожжёт тебя вместе с собой на одном погребальном костре. От одной мысли, что, понадеявшись на сюжетную броню, я мог потерять любимую, стало больно. Тогда у меня было слишком мало сил, чтоб как-то повлиять на ту встречу. Как и предотвратить её. Да и не успел я вспомнить тот факт, что Анко в лесу сорок четвёртого полигона пыталась учителя убить техникой в стиле камикадзе... — Стоп. Хватит! — хлопнул себя по щекам, чтоб отрезвить. — Буду улыбаться и говорить комплименты. Это всегда помогает. Но зарубку в памяти сделаю. Не дождавшись Анко, спустился сам, под скрип ступенек и громкое урчание (которое сам вызвал у не успевшего осознать голод тела). Моё появление не должно было стать сюрпризом. И, конечно же, нацепил улыбку, чтоб у любимой не возникло подозрений. Разогнав самовнушением позитивные эмоции, я шагнул на кухню. — Ты ж моя ласточка, — умилился я тому, как Анко сверяется с рецептом выпечки, судя по тому, что застал я её с пачками сахара и муки в руках. — Спасибо. Непонятно, — обернулась она через плечо, — но спасибо за комплимент, милый. Это же был комплимент? Улыбка Анко была такой яркой и светлой, а эмоции полны тепла и радости, что казалось, будто мне спросонья всё примерещилось. Решительно обрубив эти размышления, я попытался забрать упаковки, сказав, чтобы Анко читала рецепт, пока я его буду готовить. — Нет, — увернулась супруга, спасая от меня муку и сахар, — твоя ласточка сама хочет научиться! — Хах, — по-доброму усмехнулся я ответу на пояснение. Привычные по прошлой жизни рецепты были для Анко спасением. Минимум сложностей, максимум калорий для активно расходующих их шиноби. Всё же рецепты с японским колоритом — это больше не про насыщение, а про красивенькую картиночку, много зелени, сои и маленькие порции, чтобы насладиться эстетикой сервировки, попробовать много разных вкусов, а не чтобы набить живот и насытиться. Право слово, иногда этим просто морочиться неохота — в листья нори заворачивать, колобочки рисовые лепить с начинкой, и тому подобное. А ещё, если бы не свитки, то срок годности таких блюд от силы два дня. Я морально не готов тратить на приготовление еды время каждый день по несколько часов. А то и не по одному разу в день. Даже если этим будет заниматься клон. И как тут забыть, что чувство голода после такой еды приходит быстрее, чем настаёт обед или ужин, так что постоянно хочется перехватить ещё что-нибудь. И это даже у мурьеку! Я тут же поправил себя — даже у обычных людей. Мы ведь питаемся также, как и они. Культура и продукты у простых людей и шиноби плюс-минус те же самые, а калорий нам надо больше — просто чтобы не сдохнуть. Так что на классической местной кухне ты чувствуешь себя постоянно немного голодным. Ну а в случае шиноби — не немного. К сожалению, жрём мы сильно больше простых смертных. Наруто тут не исключение, а просто чемпион. Хотя с учётом Чоджи — не уверен. Мясо просто таяло во рту, так что я сам не заметил, как уработал две полных миски мяса с гарниром, и шлифанул всё сверху семью пирожками с джемом из манго и персиков с подтаявшим вишнёвым мороженым вприкуску. Жмурясь от удовольствия, я вдруг завис осознавая новый для себя факт. Для нормального человека, всё мною сейчас сожранное - многовато будет. Подозреваю, что в прошлом бы меня стошнило уже от одного кило еды за один присест, а тут лишь на пирожках я почувствовал, что мне хватит и ещё пять штучек будут перебором. — Выпечка не получилась? — беспокойно заёрзала на стуле Анко. — Всё отлично. Вкусно. Очень вкусно! Просто если так подумать, у нас, похоже, желудок сильно растянут относительно нормы и при этом мы поголовно не похожи на Акимичи. Анко по-птичьи наклонила голову к обнажённому плечу, ожидая пояснений. Супругой я невольно залюбовался. Даже мои шмотки, которые уже нельзя носить на улице, но ещё можно таскать дома на Анко смотрелись, как вещи из гардероба истинной леди. Так моя растянутая водолазка без рукавов, на ладной фигурке сидела, как короткое коктейльное платье. Вид даже не портил дурацкий розовый передник. Вообще Анко иногда доставала что-то из ящика с моими старыми вещами, чтоб носить дома. И меня это дико заводило! — А, поняла, — украдкой выдохнув, хихикнула супруга, подпирая щёку, — снова твои пространные размышления о всяком. — Не, — отвис я, утерев слюни, — скорее занудные размышления на тему медицины… Надо будет в Госпиталь заскочить: взять материалы, подежурить, попрактиковаться, обследоваться, сделать апгрейд… С лица Анко пропала улыбка. — Ты знаешь, как жутко это прозвучало? — обеспокоенно спросила жена. — Я не хочу стать вдовой до церемонии в храме! — А немного после? — ехидно хмыкнул я. — И после тоже не надо! — надула щёчки Анко совершенно серьёзно. — Я же говорила, что твои шутки про вдов мне не нравятся. Анко отвернулась к окнам, что выходили на сквер с аптекой, будто показывая, насколько серьёзно к этому относится. — Понял-понял! — поднял я руки. Анко мягко улыбнулась, убрав за ухо прядку, чтоб та не мешала есть. — Кстати, а Наруто где? — чувствуя, как любимая гладит мою икру ножкой, спросил я. Не то чтобы я стеснялся, просто от того как Наруто, цокая, закатывает глаза или фыркает осуждающе, всякое желание отпадает. Я ему это ещё припомню. — Гулять убежал. Даже попробовать не остался, — немного скуксилась супруга, оттого, что один из двух дегустаторов сбежал. — Ему понравится, не сомневайся. Ты прекрасно готовишь. Я бы Соре-сану порекомендовал взять у тебя пару уроков, перед открытием «Чудес». Как-то само собой «Страна Чудес» у нас сократилась до просто «Чудес», как у «Пёстрой пиалы» отпало прилагательное. Тут я не врал. С тех пор, как Анко умудрялась совместить в одном блюде сырое и горелое, много воды утекло. Из забавного — бенто с котлетами и пюре, да пожеланием хорошего дня, написанным кетчупом, смотрится всё ещё сюрреалистично. За похвалу я тут же получил нежный поцелуй со вкусом джема (его Анко тоже готовила сама) и благодарности, которые завели нас в постель. — Расслабься, — промурлыкала Анко мне на ухо, аккуратно, но сильно разминая спину на месте шрама. — У-у-у! — промычал я, от удовольствия закатывая глаза и роняя голову в подушку. После починки меня позвонком от Кимимару шрам на хребте немного иссекли, но там всё так же можно заметить след от фума-сюрикена. Повезло, что эта гигантская метательная звёздочка была из очень поганого металла и плохо проводила чакру. Иначе бы Мидзуки меня ею и располовинил или сделал бы инвалидом, который ниже седьмого грудного позвонка не ощущает тело. Вспомнил — вздрогнул. — Расслабься, — напомнила Анко, похлопывающим движением коснувшись лопатки. Ага, расслабишься тут, когда бока обхватывают упругие бёдра шёлковой кожей и голову дурманит переплетение ароматов цитруса и свежести кожи Анко. Не выдержав, кувыркнулся так, чтоб любимая оказалась подо мной. — Погоди. Я кое-что вспомнила и спросить хочу, — упёрлась Анко ладошками мне в грудь, а затем провела пальцами по щеке, спускаясь по шее к ключице, — почему ты такой сильный акцент делал на теме дурманящих трав, когда говорил о контрабандистах? В этом же нет ничего такого. Я аж остановился и недоумённо заморгал. Смена темы была внезапной. — А! — припомнил я прошлые наши разговоры. — Пф. Ну это просто. Потому что отношение тогда и сейчас, отличается. Для меня непривычно и даже дико, что к наркотикам относятся так же легко, как к алкоголю или табаку. Выслушав меня, Анко даже пыталась оправдывать употребление, но бездумно как-то, без огонька, с нарастающим сомнением в своих словах. Анко любила персиковое десертное саке в прикуску с рисовыми шариками данго. Она даже иллюзией показала подарочную розовую, как бок поросёнка, коробочку, где в специально сделанном углублении лежала бутылка из дымчатого персикового стекла. — Красиво, не спорю, — указал я на белоснежно белую этикетку с плодом персика и цветущей веточкой, — но я про вкус говорил. Путём дотошных вопросов смог выяснить не только, что ещё супруга любит пить, но и что ей в этих напитках на самом деле нравится. Для неё самой стала откровением мысль о том, что вообще-то всякие сладкие сиропы, соки и тому подобное можно бодяжить и без спирта. Горечь алкоголя Анко не любила, предпочитая напитки, где бы её перекрывали душистые фрукты и их яркие вкусы. — Для чего тогда люди пьют?! — будто из упрямства спросила Анко. — Потому что в компании без него говорить не о чем? — заканчивал я каждую фразу поцелуем, продвигаясь от запястья к шее Анко. — Если компания — так себе? Дурманим веществами мозги, чтоб забыться от боли физической или душевной. Ну ещё алкоголь у нас часть религии. Без саке так вообще редкая церемония обходится. Традиции, биджу их в зад! Анко так сильно загрузилась размышлениями, что мне даже пришлось её вытаскивать из этого состояния и тормошить. Способ я выбрал нестандартный. — Ах! Щекотно! … Ой! Прости-прости меня, пожалуйста! — за поцелуй во внутреннюю часть бедра получил от Анко коленями по ушам. — Почему ты смеёшься?! А если бы я тебе уши сломала?! — упираясь ладошками мне в лоб, отпихивая от себя, зарделась любимая. — Не суетись, — борясь с хохотом просипел я, — я бы срастил их обратно. Видя, что супруга места себе не находит, я ей предложил: — Может, сходим куда-нибудь? — Заключил я супругу в объятья. — Не знаю, — Анко потёрлась о моё плечо, — или ты… Что она хотела сказать, я не услышал, в этот момент что-то объёмно бахнуло. Звук мы не услышали, но комнату ощутимо тряхнуло. Мы оба подорвались с постели и ринулись к окнам, высматривая черную точку в пасмурном небе, пока наши клоны рванули доставать тревожные «чемоданчики» (свитки с особо важными вещами и документами). Домик наш был не то что бы в центре, но и не у самой стены, чтобы чувствовать себя в безопасности во время нападения Пейна. — Ты что-нибудь видишь? — Нет. Мы недоумённо переглянулись и скинули иллюзию верхней одежды, передумав выскакивать в окна. — Игу… Мне кажется, это громыхнуло не снаружи… Накинув уже настоящую одежду, что первой попалась под руку (Анко халатик, а я штаны от пижамы), мы помчались на поиски. Далеко идти не пришлось. Из своей комнаты вышел чумазый от пепла Наруто и виновато почёсывая в затылке сказал что-то вроде «упс, я случайно». Покрутив Наруто, просканировал его мистической ладонью трижды. — Целый, — облегчённо выдохнул я, порывисто обняв Мелкого и оторвав от земли. — Э? Братец, ну ты чего? — шарахнуло от Наруто удивлением. Ну да, это с точки зрения Наруто ерунда какая-то произошла, а у меня обе жизни перед глазами пролетели, пока я в пасмурное небо пялился, затаив дыхание. Мельком взглянув в комнату, выдохнул ещё раз и поставил Наруто на пол. Покачнувшись, успел отметить, что в комнате Наруто только вещи с полок попадали, но ничего не тлело и не горело. Даже стёкла в окне напротив стола не вышибло. — Я это случайно… Простите, я больше так не буду! — испуганно воскликнул Наруто, когда я сполз по стеночке, почувствовав облегчение. — Главное, что ты сам в порядке! И умойся, а то у тебя всё лицо в копоти. Когда мы с Анко миловались у себя, Наруто успел вернуться. Из-за паршивой погоды с Мелким никого гулять не отпустили, так что, покрутившись немного, он и вернулся. А предупреждать он нас не стал, увидав закрытую дверь. Что он дома, Мелкий ещё у порога крикнул. Пока Наруто бегал умываться, я смог собраться, чтоб потом выслушать подробности неудачного эксперимента. Наруто всё ещё не перегорел идеей запечатать в свиток чужие техники. Но не от носителя, а подделки, созданные из подручных материалов. Например: что такое дымная техника Сарутоби, как не поднятая в воздух мелкая взвесь? Вот эту хреновую имитацию Наруто случайно и затестил. Точнее, техник-то две: одна ударная — ветер с добавлением пыли, песка и пепла. Пропитанное чакрой облако делает этот мелкий мусор чем-то вроде стекловаты — поранить не поранит, но чесаться ты будешь весь. А уж если эта пыль-грязь попадёт в глаза и уши, то противник обрыдается, пока будет смаргивать и тереть лицо. Из-за естественной брони из постоянно циркулирующей в организме чакры (а она есть даже у гражданских, хоть и крохи по сравнению с сильными шиноби) надеяться на эффект как от пескоструя не приходится, но и без того вреда от техники много. В общем, эта срань отлично забивает дыхательные маски и бонусом заглушает любые звуки. Ну а если человек без маски, да с острым нюхом — то ему придётся вдвойне несладко. Запах табака для некурящего сам по себе неприятен — тяжелый и удушающий. Очень гаденькая такая техника с солидным комбинированным воздействием и при этом она ещё не из особо сложных — нормальный средний уровень, который вполне потянет даже обычный чуунин. Ну а вторая техника — маскировочная. В этом облаке пепла сами Сарутоби ориентируются по своей чакре (почти полная аналогия с техникой тумана), а вот их противник лишается возможности отследить обезьяньего шиноби по чакре, запаху и, само собой, глазами. Две фирменные техники Сарутоби, которых я почему-то не припомню из манги… Хотя, может быть и так, что они были, но в филлерах или позже, на войне. А может, это я что-то пропустил. Или их просто не было, потому что ни одна манга и ни одна книга не может описать всё многообразие реального мира подробно. Пора бы мне уже к этому привыкнуть! Благо это был образец для проверки теории, а не полноразмерный прототип. А то бы вместо блэкфейса* получилась бы ещё и комната в чёрных тонах. Взяв с Мелкого обещание проверять даже мелкие тестовые разработки только на полигоне в квартале Узумаки, мы с Анко вернулись к себе. — И какого хрена мы вообще теряли время, пялясь в небо?! Ладно. Это потом, сейчас надо успокоиться и чем-то отвлечься, — проговорил я чувствуя, что начало потряхивать. Мы ведь не оговаривали, что будем делать в такой ситуации, и даже не подумали о том, как будем искать Наруто. — … Отвлечься, — повторял я снова и снова, чувствуя перекошенное лицо, как застывшую маску охреневания. — Месяц без богов ещё не кончился, в храме мне делать нечего… Данзо меня не призывал, с делами партии я пока закончил. «Пиала» и «Страна Чудес» моего внимания пока не требуют… Ну как закончил… Свой ход мы сделали, дальше придется подождать. Черновики, вон, в кабинете клон правит. Мне совершенно нечего делать! Даже как-то непривычно. Хотя нет, можно ведь в госпиталь сбегать… Но не стоит — свихнусь. Отдыхать тоже иногда надо. Хотя можно будет поговорить на счет будущих апгрейдов. Позвонок Кагуи вроде прижился, хотя никаких изменений я пока не заметил. Видя, что я начинаю конкретно так загоняться, Анко сказала: — Может, лучше сосредоточишься на чём-то более приоритетном? Расскажи, как ты собираешься делать из Данзо Анбу-коммандера? И сколько тебе выделили на это времени? Не хотелось бы проблем с Шимурой. Секунды три я хмурился, вникая в смысл вопроса, а затем треснул себя по лбу и создал печать конфиденциальности. — Тайное искусство: покров Тайны. — Ты параноик, — попеняла Анко, увлекая на кровать и прикладывая мою голову к груди (ухом к сердцу). — Мы дома. А твоя квартира под барьером, защищающим от прослушки куда лучше, чем эта техника. Кто кого успокаивать должен?! — молча нахмурился я, припомнив утро. Ну а вслух сказал, мол, ты права, родная, но предосторожность лишней не бывает. — Мы договорились только о том, что это будет сделано, но не о том, как и когда. — Не думаю, что Шимура потерпит задержки, — скептически заметила жена, ероша мне волосы, массируя голову. Я только рад был переключиться с беспочвенной паники на политику! То есть на то, из-за чего действительно есть смысл беспокоиться! — Милая, это же очевидно! — сев, я заправил лавандовую прядь ей за ушко. — Сначала наши люди, назначенные Советом кланов, должны быть до конца утверждены в должностях. Не как временно исполняющие обязанности или там заместители, но по-настоящему. Это первый, самый важный шаг. Только после того, как рассадим своих людей на должности, мы получим необходимое влияние и поддержку и сможем протолкнуть сенсея на его прежний пост. И то не сразу. Сначала они должны дать хоть какие-то положительные результаты, а это процесс не быстрый. Общественное мнение должно быть подготовлено позитивными результатами нашей деятельности. Но и это ещё не все! — воодушевлённо вещал я. — А чего же ещё надо? — почти томным шёпотом проговорила Анко, будто этот разговор ей был не слишком-то интересен. Вот только эмоции её выдавали. — Да много всякого. Для того, чтобы забросить Данзо обратно в командование АНБУ, я буду эксплуатировать образ внешнего врага, против которого лучше идти с тем, у кого есть обширный опыт в борьбе с Кумо. То есть с этим самым врагом. Тут главное будет — проявить осторожность и не начать в самом деле войну. Анко по-птичьи склонила голову, отстранившись немного, чтоб заглянуть в моё лицо. — Тебе не кажется, что этого мало? Мы в вялотекущем конфликте с Кумо почти с основания деревень! И не только с ними. Мы привыкли за эти годы к стычкам с Камнем и Облаком. Ты никого ими не удивишь. Ни по отдельности, ни разом. Немного задумавшись, я протянул «Справедливое замечание». — А помнишь, как нас встретили на Каменистом? — задал я ей вопрос с подвохом. — Ты сейчас про предательство Эю-теки Кои-сана? Или про убийц Кумо, которые дважды пытались от нас избавиться? — И про это тоже. И про Карпа, и про то, как легко убийцы Облака ходят, куда хотят. А ещё ты рынок местный помнишь? — С товарами и модой из Кумо? — Именно. Скажи, раньше что-то такое в тех краях было? Был ли тогда реальный риск того, что эти земли сами уйдут в Страну Молний? — Пожалуй, ты прав, муж мой. Но те земли далеко, и не до всех дойдёт, насколько это важно. Я согласно кивнул. Что уж там… Сам понимал, что только этого было мало, но мне нужно было немного времени, чтобы сформулировать свои мысли и задумки. Оглядев любимую, про себя подметил, что Анко так или иначе придётся всё рассказать. Она мне не только жена, но и помощник в делах партийных. Чем раньше я начну ей всё объяснять, тем лучше, ведь иногда ей придётся подменять меня. Да и ей самой пойдёт на пользу общение с новыми людьми. С девчатами из Госпиталя у Анко как-то не сложилось. Неприязни не было, но приятельниц она там не завела. Слишком мало общих интересов и знакомых. Да и о чём с ними говорить, если они даже в ядах ничего не смыслят? Точнее, лечить от них более-менее могут (да и то не всегда). И даже кое-как сварить по рецепту чужие яды, наверное, смогут (но это не точно, им такое не интересно), но сами их не придумывают. Никакого полёта фантазии! Новые техники им тоже неинтересны. О работе с ними тоже не поговоришь. О партийных делах — только с Глазнюком… Но таких дураков нет. От него чем дальше — тем лучше. В общем, в Госпитале для Анко все возможные подружки — ограниченные, узколобые создания. О чём с такими говорить? О том, как тяжело им поддерживать жизнь в пациентах после работы мясников из департамента Пыток и Дознаний? А на её работе девчата-следаки — тот ещё милый змеиный клубочек, который от всей широты души готов поднасрать ближнему, да и дальнему, в принципе, тоже… Хотя, может, мне так кажется, потому что они из зависти Анко недолюбливают… В любом случае у Анко нет подруг, даже я это заметил. А если их нет, то пусть будет много хороших знакомых, которые будут учтивы и внимательны к супруге главы клана Умино. — Ты абсолютно права. Только этого не хватит, — согласился я, приложив руку Анко к своей щеке и потёрся ею. — Помимо этого нам нужно будет изменить общественное мнение, чтобы все в Совете Кланов говорили о том, что нам нужен другой, более сильный АНБУ-коммандер. Например, Шимура… — И как же ты намерен это сделать? — Работой с общественностью, закидыванием в массы правильных идей для обсуждения. Не простым горожанам, само собой, хотя и им тоже, но в первую очередь эту мысль надо донести до членов совета Кланов. Чтобы проигнорировать зов плоти, я начал рассматривать глаза Анко. Если не присматриваться, то кажется, что в её зеркалах души нет зрачков — только сплошная радужка. Но на самом деле зрачки есть, просто у Анко слегка светится глазное дно, сливаясь с дымчато-топазовой радужкой. Это не заметно в темноте, не даёт любимой каких-то особенных бонусов к зрению, но и не мешает тоже. Ну вот просто такая мутация непонятно для чего созданная изначально. Подобный эффект я видел только у Яманака и у них свечение тоже, как говорил Глазнюк, чисто декоративное. — Третий тоже так делал… — задумчиво протянула жена, смутившись от прямого взгляда и прикрыв глаза пушистыми ресницами с фиолетовым отливом. — Этого хватит? — Нет, конечно! Нам нужен будет какой-то рычаг для несогласных. А лучше — несколько. Одним таким средством давления станут результаты расследования, которые проводит Морино! — наконец-то правильно сформулировав свои идеи, я даже разговаривать стал быстрее. — Дела против коррупционеров, которых поддерживают и покрывают Советники, Сарутоби, ИноШикаЧо и прочие, которые не с нами. — Так вот зачем тебе нужен Ибики! — немного раздражённо сказала Анко, отвернувшись. — А на встрече звучало так, будто ты можешь провернуть это назначение хоть завтра! Прозвучало так, будто я обманщик! Разочаровал её тем, что недостаточно крут для такого фокуса. Я аж засмеялся. — Милая, — поднял лёгким жестом её лицо, чтоб посмотреть прямо в глаза, — два источника качественного компромата лучше, чем один. Но Морино нужен не только поэтому. Он может быть полезен. А эти расследования нужны в первую очередь для того, чтобы убрать особо рьяных вредителей от моих дел. Говорил я это ласково, будто убаюкивая, улыбаясь. — Думаешь, — изумилась супруга, — Ибики-сан согласится не сажать кого-то, чтобы тебе было, чем шантажировать? Прозвучало будто «Ты что, до сих пор не понял, кто такой Морино Ибики?» — Что?! — удивился я, даже немного обидевшись на такое дикое предположение. — Нет конечно! Он посадит коррупционеров, и это подпортит репутацию их крыше. На большее я даже не рассчитываю. Анко часто-часто заморгала потупившись. Выглядело это так мило, что я не удержался и затискал любимую. — Мы же говорили! Объясни, пожалуйста! Я запуталась, — честно призналась зардевшаяся жена. — Если тебе не нужен компромат на твоих политических противников, то зачем тогда подключать Ибики к расследованиям? И почему вообще не использовать для этой цели компромат, накопленный Данзо? У него ведь, наверняка, больше информации о грязном белье Советников и Кланов. Тут я надулся, как важный гусь, и поведал, что, во-первых, Ибики имеет репутацию профессионала своего дела, не вовлеченного в политическую конъюнктуру. — Таким образом, все будут видеть, как Морино посадил условного чиновника не по указке сверху, а потому что тот проворовался. Справедливый, как божественный меч, карающих грешников — вот таким воспринимают Морино Ибики, именно такая его репутация нам и нужна. Анко заулыбалась, похвала её начальника и ей самой была приятна. — Во-вторых, прежде пострадают ставленники наших противников — Сарутоби, ИноШикаЧо и Советников. И потому что они воруют больше всех, и потому что их банально много. И все вместе они станут мишенью для насмешек и общественного порицания — как сюзерены, так и вассалы. Как вороватые чиновники, так и те, кто их туда назначил. Потеря лица на всех уровнях. А чтобы Морино легче копалось и только в нужную сторону, мы ему всей «Единой Конохой» соберем необходимые для следствия материалы, ещё и сенсея попросим помочь. — А ты уверен, что получится? Сарутоби, ИноШикаЧо и Советники — это серьёзная сила, и они умеют управлять общественным мнением и распускать нужные им слухи, — засомневалась Анко, заёрзав в моих руках. — Да и у них самих наверняка немало компромата, — добавила она. — Не зря же Иноичи был главным следователем. Тут я изобразил мордой «ну как бы да, но нет» поморщившись и покачав немного головой. — Был, но достаточно давно. А у нас будет самое свежее — не только слухи, но и факты, а потом и коррупционеры под стражей и вскрытые схемы по воровству денег, — возразил я, а немного подумав, я добавил. — Это будет поводом для создания нужного общественного мнения и давления на тех фигурантов, что могут помешать занять Данзо место АНБУ-коммандера и вообще ограничить их возможности, связав скандалом. Анко медленно покачала головой поражённо распахнув глаза, будто только сейчас осознала масштаб игры: — Как это у тебя так получается? — О, это ещё не всё, — не без самодовольства добавил я. — После того, как Ибики освободит нам места, мы сможем посадить на них своих людей, усилив наше влияние или отдав их союзникам в обмен на лояльность или ответную услугу — например… — Например, в вопросе поддержки возвращения Данзо на пост командующего АНБУ, — закончила за меня жена. — Именно, — просиял я, как начищенный пятак. Я действительно гордился! — Ну хоть это всё? — с шуточной мольбой спросила она. — Не совсем, — сделал я виноватый вид. — Вот даже как? И что ещё ты задумал, муж мой? И хотя «муж мой» было сказано без намёков, прозвучало всё равно волнительно! Но с мысли я не сбился. — Мы увеличим количество членов Единой Конохи за счет выдачи статуса клана нашим союзникам и тем укрепим своё положение. — Ничего нового. Этого от тебя все ожидают, — фыркнула Анко, будто разочаровавшись. — Да, но никто не ожидает, что мы начнем протаскивать своих торговцев и ремесленников в Большой Совет Конохи. А мы будем, — улыбнулся я. По крайней мере, наркобарыг придётся. Иначе их Сарутоби скоро прищучат, и не будет у меня трёх приспешников… Анко сложила губы буквой «О» и протянула: — О-о-о… Такого от тебя точно никто не будет ожидать. — Надеюсь на это, — вздохнул я. Предложив прогуляться, чтоб развеяться, внезапно для себя я оказался погребён под журналами со свадебными кимоно* и аксессуарами к ним. Анко решила задать прогулке цель. — Какая тебе нравится? — разложив на одеяле веером журналы со свадебными аксессуарами спросила Анко с азартным блеском в глазах. С кимоно она уже определилась — белая по белому вышивка с журавлями вроде. И хотя эскизов было штук двадцать, на самом деле вариантов аналога фаты с диадемой на выбор было всего два. И оба стрём. — А других моделей нет? — Обвёл я рукой «пасьянс». — Выбор из страшного и очень страшного. Анко недоумённо переводила взгляд с меня на эскизы и обратно, судя по настроению — обидевшись. — Ну вот этой штуки для рогов. Есть другие варианты? Как оказалось, чепчик и шапочка так и назывались Цинокакуси, буквально «сокрытие рогов». Так как венчаться в храме мы будем по синтоистскому обычаю, то и одеяние невесты тут со своими традиционными заморочками. Считается, что когда женщины ревнуют и злятся, то они превращаются в демонов, и у них вырастают рога. Вот эти белые чепчики их, якобы, скрывать и должны. Чтоб я, как жених, не заметил, что в жёны беру хтонь рогатую. Вариантов таких укрывателей дурной натуры было всего два: или капюшон, похожий на круглый веер, или теплоход, везущий цветы. — Ну ещё на белую вазу с фруктами и цветами похоже, — нарисовал я набросок прямо рядом на той же странице. — Сотри! Мне нужно будет потом вернуть эти журналы! — Ой. Сейчас… — И тут меня осенило! — Солнышко моё, а форма шапочки ведь не важна, да? Главное, чтобы голову закрывала, так? Анко уставилась на меня с неким подозрением в глазах, будто я предложил на пару с ней размалевать головы хокаге и свалить содеянное на Мадару. — А хочешь, чтобы про твой свадебный наряд все говорили? — закинул я удочку, продолжая лыбиться идее, как придурок. Так как я уже показывал, как-то раз, свадебные платья и рассказывал про обряды, то Анко встрепенулась: — Платье я не надену! Тем более с вырезом и открытыми плечами! Это вульгарно! Придавив каблуком вопрос про Цунаде и её декольте до пупа, я с улыбкой проговорил: — Обидно, досадно, ну ладно… А кокошник? Коверкая слоги, супруга попыталась слово повторить, но в итоге бросила это дело. На удивление Анко мою идею смешать костюмы из разных миров не отбросила, а с интересом попросила нарисовать или хотя бы показать в виде иллюзии. Приблизительный вид Анко так воодушевил, что она, восторженно щебеча потащила меня покупать материалы. Делать-то самому придётся прототип, чтоб потом можно было профессионалам доверить изготовление, а то шью я ужасно. Наруто как услышал, что мы пойдём гулять, сначала воодушевился, но как только понял, что мы пойдём по свадебным салонам и ателье шататься, так у него сразу куча дел образовалась. Наруто решил рвануть на полигон, пока позволяла погода. Но не ради тренировок, а то бы мы подошли тоже, Наруто хотел подорвать оставшиеся образцы. Ну а по итогу эксперимента засесть за расчеты, которые, как по мне, были чуть проще матанализа и теории вероятности с теорией струн… вместе взятых. То, что создавал Наруто, я давно уже перестал понимать. Я «птичка»*, мне такое сложно! Нет, если серьёзно, то всё равно придётся сесть и хотя бы в чем-то разобраться, чтобы немного подальше продвинуться в фуин, но точно не сегодня. Я устал ментально и психологически, и просто хочу отдохнуть. Иначе рехнусь. — Ирука! … Игнато, ну зачем? — с скорбью в голосе сказала Анко, заметив, как я залезаю в «Фантом». Она будто взглядом умоляла одеться по-человечески, как полагается главе клана. Я прикинулся валенком: — Милая, ты небо видела? Там дождик собирается. Вот ты такая красивая выйдешь в кимоно, а потом придётся по лужам и грязи бегать, подол замараешь! Или будешь подол задирать? Мне на химчистку потратиться не сложно, но всё же… — Как это связано с тем, что ты хочешь носить под хенге свою крылатую броню? А не надеть хакама? — надула любимая губы. — Это ведь не кимоно, которое ты не любишь носить. — Милая, в окно посмотри. Видишь тучи? Мы в обычной одежде промокнем до нитки, а так я тебя на ручки возьму, — томно прошептал супруге на ухо и пока она разомлела, подхватил на руки, — вот так и домой принесу. Сомлев, Анко тяжело и горячо вздохнула, но затем резко завершила вздох фырком: — Ладно, — будто пытаясь скрыть, как её саму заводят такие штучки. А ещё мне лень надевать парадную одежду и долбаться с узелками и завязками (традиционная одежда, чтоб её, ни одной пуговицы, крючочка или молнии), но об этом я дипломатично промолчал. Как и о том, что с моим образом жизни и количеством врагов лучше вообще никогда не расставаться с броней, оружием, и свитком со всем необходимым — от денег до еды, лекарств, взрыв печатей и запасной одежды. И нет, я не параноик! У меня и справка есть! Ну то есть прямо сейчас нет, но зато если надо будет — я её сам себе выпишу! Или, если очень припрёт — коллег попрошу. Они мне любую справку нарисуют по знакомству. Отправившись за материалами для кокошника, мы, внезапно, столкнулись с непреодолимой проблемой! Во всей Конохе не нашлось ни одной швеи, которая бы знала хотя бы близко, что такое кружево. Посланные на поиски клоны вернулись ни с чем. С другой стороны — а чего я ожидал? Я хотя бы раз видел декоративные элементы с кружевами на женских кимоно? В этом мире — нет. Готические лолиты, одетые как куклы, что собрались на бал восемнадцатого века, и богато разукрашенные вычурными и невероятно сложными гербами, аппликациями и кружавчиками, тут как-то не бегают. Все как-то попроще одеваются. Даже не знаю, с чем это связано — либо с местной нищетой (которая не позволяла заниматься таким непрактичным ремеслом), либо с тем, что народ здесь дружит с головой и подобными модными извращениями не страдает. Против кружев ничего не имею, а вот к молодёжному стилю японских улиц у меня вагон и тележка претензий! Одежда должна быть недорогой, практичной и ноской. В идеале ещё бы и красивой, но это уже как получится. Мы тут, вообще-то, не так давно вышли из периода воюющих кланов, когда было не до модных излишеств, а наличие хоть какой-то целой и хотя бы относительно чистой одежды само по себе было радостью. Да и вообще, скажи ещё спасибо что живой. Так что вышивка зверей и растений — сколько угодно (но в пределах разумного), но чтобы рисунок был сам по себе, без ткани под ним. Иначе это слишком сложно для местных мастериц. Да что там говорить, если ближайшее понятие, которое сообща с Анко мы смогли подобрать, — это «сетчатая ткань». А под это название и органза подходит и рыбацкая сетка… и даже сетчатая защита из чакропроводящей лески, вшитой в шелк, которая у нас тут роль кольчуги играет. Шелк тонкий и качественный, его не видно, зато он и чакролеску покрывает, и он же — полупрозрачная подкладка под неё. Иначе это была бы броня БДСМщика —то соски зажмёт, то ещё что-нибудь. Тут ведь эти сетчатые штуки не только как майки, они же и в роли налокотников, а у Анко так вообще комбез. Так что единственным выходом, который я видел, было купить бусин, витых шнурков и сделать узор по кокошнику ими. Если получится, то урвать жемчужных бусин. Для Анко только всё самое лучшее! Закупившись материалами, мы пошли гулять дальше, как нормальные люди — по земле. Иногда, среди нагромождения разномастных объёмных фигур, в которых кто-то в случайном порядке нарезал окошек и приделал таких же случайно подобранных крыш, попадались элементы, смутно напоминающие улочки старых европейских городов. Иногда что-то фантастическое с азиатскими мотивами. Но самое удивительное для меня было осознание, что эти хаотичные нагромождения были исключительно утилитарны. Сложная крыша — владелец не любит, чтоб по голове бегали и специально нагородил препятствий. Крыши-беседки — пусть бегают ниндзя по крыше над крышей! Круглые башенки и острые шпили — тоже чтоб шиноби выбирали другие маршруты. А ещё я приметил, что там, где была цветная штукатурка, полно «латок». Видимо, стены всё же затаптывали, и хозяевам домов приходилось их перекрашивать, от чего стены напоминали оперение птиц. Осматриваясь кругом и не забывая вести диалог с Анко, я вдруг услышал от супруги: — Гарью пахнет. Но, видимо, расслабиться мне сегодня не судьба… Близ парка, где мы решили срезать путь, что-то горело и тушить пытался дом один шиноби. Кроме него в проходном дворике с двумя арками не было больше никого. И тут мы. Из-за направления ветра мы сразу не учуяли запах дыма. — Эй! Суйтон есть? Помога… Умино?! Давай сюда, пожарный колодец там. Звала меня знакомая морда полуараба-полуяпонца с густой черной бородой. Оценщик Кадо, давненько не виделись… Мысленно я выругался. Ваша чертова многоквартирная халупа не могла загореться чуть позже, после того, как мы пройдём мимо?! Прежде чем сломя голову бежать что-то делать, я по привычке огляделся, пытаясь понять, как сделать всё максимально эффективно. С колодцем затея откровенно идиотская — там и так не разойтись, второй водяной дракон не поместится. А вот тучи тяжелые, темные, низкие — всё, как надо! Сняв иллюзию, отойдя от Анко на пару шагов, я расправил крылья и стартанул верх, помогая себе подняться выше контролем стихии. В ближайшую низкую тучу я влетел как в густой туман и тут же принялся закачивать в неё чакру. Благо ветер сносил дым в сторону и целые окна ещё удерживали большую его часть внутри, так что я мог видеть дом и обе улицы под собой. Погорельцы обнаружились с другой стороны, они, рыдая, смотрели как двое молодых ребят, на вид чуть старше Неджи, пытались дотянуть воду из колодца на противоположной стороне улицы. Получалось у них откровенно плохо. Они только фасад полили и раскидали кадки с цветами. А вот когда на горящее здание хлынуло что-то среднее между ливнем и маленьким водопадом, они задрали вверх головы, пытаясь понять, что происходит. Я же старательно направлял ливень из тучи туда, куда было надо, заливая воду в дыры в крыше. Хорошо хоть, что пожар начался на верхнем этаже и крыша успела обвалиться в нескольких местах, иначе толку бы с моих упражнений было чуть. Но этого было мало. Хоть пожар и начался почти на самом верху, но крыша в основном ещё держалась, и ливень не мог затушить бушевавший внутри огонь. На удивление крепкая халупа, хоть и деревянная в основном. От перепада температур треснули чёрные, будто тонированные, стёкла, но языкам пламени пришлось с шипением спрятаться обратно в окна. Не обращая внимание на окружение, я сосредоточился на стихии: поднимал стекающую вниз воду и снова бросал её в бой с пламенем. Это в прошлом пожарные с этими лужами и озёрами на полу делать ничего уже не могли, а вот для шиноби с Суйтоном даже пролитая вода — это ресурс. И тут я услышал командный оклик Анко: — Внутри ещё кто-то остался? — рядом с моей супругой бегали ещё пять её копий из земли, похожие на обгоревших големов, а она сама расспрашивала испуганных людей. — Нет, внутри никого. Все здесь! Мы перекличку делали! — ответил чумазый мальчишка лет семи, с синими волосами. Отсутствие людей вдохновило меня изменить первоначальный план. Приземлившись на крышу, я начал точечно гасить огонь, заливая его водяными шарами. Выглядело со стороны будто я кидаю невидимые пакеты с водой. Было бы даже немного весело, если бы не навязчивый запах гари. Источником возгорания, наверное, могло быть что-то напоминающее мультиварку, судя по облезлому оплавившемуся корпусу и обугленному рису. Хотя, возможно, то была рисоварка… В общем люди тут жили не бедные, по местным меркам. Сделал себе в памяти зарубку тщательно проверять все бытовые приборы перед покупкой. Когда я спустился на этаж пониже, воды стало не хватать — часть утекла, часть испарилась. Но самая большая проблема в том, что вода просто не попала внутрь. Почти вся крыша целая, воде не попасть к огню. Снова повторять опыт с водопадом — затратно по чакре, да и ничем не поможет — вода так же утечёт куда-то не туда. Проблема: нет воды под крышей. Решение — создаём клонов и с помощью водяного пара и углекислого газа тушим всё, до чего дотянемся. Огонь из одной комнаты третьего этажа начал показываться в двух соседних помещениях, судя по рёву пламени внутри, и с этим надо было скорее что-то решать. Создав клонов по количеству окон и дверей там, куда пламя ещё не добралось, я принялся складывать печати. Сначала печать крысы, как водного элемента, затем печать концентрации одной рукой и так её держать, перекрывая движение воздуха в комнатах. С трудом, еле-еле, но моего контроля для таких фокусов хватало. Не разлей я здесь воды со своей чакрой — ничего бы не получилось. Хотя, прежний Умино и этого бы не смог — контроль не тот был. Это я с ирьенинством и контролем чакры долбался как проклятый… Я помогал себе контролировать стихию свободной рукой, представляя, как постепенно зажимаю огонь, лишая его подпитки. Даже будь вокруг сухое дерево и промасленные тряпки с бумагой, без доступа к воздуху пламя потухнет. Будет тлеть, но не гореть! С трудом и выступившим от натуги потом, я смог сжать кулак, а вместе с ним и схлопнуть воздушный пузырь. Внутри дома образовался вакуум. Мне, конечно, помогали клоны, которые установили барьеры, чтоб внутрь не попал новый свежий воздух. Безвоздушное пространство на всём этаже я смог продержать примерно минуту, прежде чем почувствовал укол в живот. Тлеющие комнаты уже дотушили мои клоны, заскочив внутрь через чёрные окна. Отдохнул на все деньги… — Силён, — услышал я одобрительный с нотками удивления голос. Обернувшись, глянул на Кадо. — Я думал, ты выше чуунина не прыгнешь, — уважительно кивнул оценщик. Хмыкнув, я покачал головой с усталой улыбкой. Мужик как всегда прямолинеен и всё такой же тролль. Взгляд зацепился за оголённые до плеча руки с обмоткой от запястья до локтя эластичными бинтами, будто наручи. Можно было подумать, что ходить в жилетке, напоминающей кимоно, которому рукава оторвали, зимой затея странная, но такую же синюю куртку, как жилетка Кадо, я видел у девочки, которая жалась к перепуганной женщине. Они, видимо, пришли сюда через арку с другой стороны улицы. — Вижу, что для разговоров ты сильно уставший, — крякнув, оглядел меня Кадо, — ладно, в другой раз тогда переговорим. — Вам от меня что-то нужно? — начал тупить я от лёгкого истощения. — Потом с этим, уважаемый Умино-доно, — криво усмехнулся шиноби, поморщившись как от боли и зябко передёрнув плечами. У него, судя по нетвёрдой походке, тоже было истощение. Но свою одежду Кадо обратно не взял, когда девочка попыталась её вернуть. — Я потом её заберу, хорошо, горошинка, — пригладил Кадо синюю макушку девочки. Та в ответ рьяно закивала: — Спасибо дяденька-шиноби! — и тут же закуталась в тёплую накидку, как в плед, стараясь, чтоб полы с узором в виде дуг не касались луж, когда она возвращалась к матери с белым от пережитого лицом. Пока я стоял, упершись в колени и глядя в след оценщику, во двор прибежала Анко. Она тоже выглядела немного помято, хотя у неё даже причёска не пострадала и горжетка осталась такой же кипенно-белой. — У нас ещё осталось твоё чудо-снадобье от истощения или в аптеку поползём? — улыбнулся я, как пьяный. — На двоих хватит. Куда ты руку тянешь? — слабым голосом проговорила Анко. — Ты сам еле стоишь. — Ну, значит, обопрёмся друг о друга. Всё равно оба гарью воняем.