Призраки прошлого

Спро́сите вы: "Что он сделал тебе, Катрин? Что, скажи, случилось такого, Что ты смотришь на сына, как на чужого? Иль неужто у тебя сердце из льдин? Неужели не будет тобою оплакан Сын твой желанный, хоть не любимый? Неужели траур вечно тобою носимый Будет снят, лишь когда путь твой земной весь прошаган? Расскажи, что-то хотя бы ты любишь? Расскажи, королева, чем ты живёшь? Ради чего гордости на горло наступишь? Ради чего, Катрин, ты умрёшь?" Слишком много вопросов, друзья, Слишком много. Слишком страшны и сложны ответы. Я не стану лгать. Не скажу, что подлые все наветы. Но не вы и не люди, только Бог мне судья. Он поймет и простит. Ради чего умру, говорите? Ради династии, люди, поймите, Мне Бурбон на французском престоле претит. Да, резню устроила я. И не стану скрывать, что не каюсь. Да, убила тоже я сына своего, короля. Я могла б оправдаться, но не стараюсь. Но все ради цели одной, Ради династии мне не чужой. Ради принцев, наследников трона. Выхода не было иного. Ска́жите: "Умерли все, Катрин! Нет теперь никаких Валуа, И не лучше ли после карловой смерти по-старательнее беречь Генриха и Франсуа! Ведь теперь ничего не построишь средь этих руин!" Да, оплошность моя, Признаю и склоняюсь, друзья. Но на старости лет пара ошибок — мало ничтожно. Сами вы будете в эти годы много глупее, возможно. Так устроили вы суд заочный Над королевой почившей в земле давно. Я была силой хотя бы еретикам-то грозившей. После смерти статуей стала немой. "Отравительница, мерзкая тварь!" — так шептали у меня за спиной. "Пусть шептали, главное б вслух не сказали."— Думала я для страны желая покой. Я хотела, чтобы не ценой междоусобной войны враги мои пали. Нет, не буду я больше вам отвечать. Бесполезно. Все равно виноватая я. Мне не убедить вас ни в чем, значит зачем время тратить зазря? Пусть же слова мои сохранит гробовая печать.