***
— Арсений, помоги Рите, пожалуйста, — прокричала я, выглядывая из-за двери гостиной, где завалилась вещами, отглаживая их и складывая в стопку. Завтра наконец-таки мы ехали в отпуск, который, между прочим, переносился два раза. В первый раз из-за Арса и его работы, а во второй из-за моей. И вот, спустя полтора месяца мы летели в Париж отмечать День влюбленных. После новогодних событий прошло достаточно времени для того, чтобы я успокоилась и призналась сама себе в том, что больше работать дома я не могла. Жадно желая изменить свою жизнь хотя бы в профессиональном направлении, я решила уволиться. Второй перенос отъезда в отпуск знаменовался выходом на новую работу. Пройдя курсы переподготовки, я со всей смелостью и решимостью (и багажом опыта и знаний) отправилась в колледж преподавать молодым студентам основы менеджмента. Арсений не слишком радовался, услышав новость о моем желании выйти на такую работу, хотя открыто не показывал своего недовольства, лишь хмыкао и морщиося в ответ на мои рассказы. По всей видимости, его не прельщала мысль о том, что я хотела иметь что-то своё. Только своё. Отдельное от семьи, как бы это не звучало. Он снова молчал, не делился своими мыслями, проводил время за уроками с дочкой, вечерами ложась спать раньше, чем я успевала приехать с работы. Не нужно, наверное, это упоминать, но меня бесило его поведение, и, к слову, очень сильно. Из-за этого мы практически не общались, существуя каким-то образом «по инерции» или привычке. В общем, всё это давило и совсем не настраивало на совместное времяпрепровождение. Нам в пору было бы разобраться во всём и поговорить… Но отказываться от отдыха было бы, как минимум, предательством. В первую очередь, для Маргоши. Да, мы с Арсом сильно устали друг от друга, и наши недомолвки и игнорирование когда-то да и привели нас к ссоре. Но мы не могли позволить себе этого. Ни при дочери, на которой и так это сильно отражалось. В последние дни, она чувствовала изменения в нашем общении, но покамест не реагировала на них. Я боялась, что всё начинало катиться в тартарары. И не знала, к чему приведёт нас такое существование. Но уступать арсеньевским капризам не желала. И он сам, я догадывалась, знал, что не имел никакого права указывать мне на то, чем я должна заниматься. Не тогда, когда его жизнь плотно была забита работой. Не тогда, когда я шла ему на уступки, умело обходя все конфликты. — Мам, а где папа? — сонная дочка зашла ко мне в гостиную, смотря на меня с недоумением. «А правда, милая, где он?» — пронеслось в моей голове. — Арс! — позвала его я, отвлекаясь от отглаживания его же брюк и выключая утюг. Обойдя комнаты квартиры, я начала злиться. То есть он просто взял и ушёл? Даже не удосужив меня в объяснении… Серьёзно, Попов? — Золотце, иди на кухню, я сейчас подойду, — отправив Марго за стол, я подхватила телефон, набирая номер мужа. — Алло, да? — спустя несколько гудков проговорил Арс. — Ты где? — рыкнула я, не в силах больше сдерживаться. Почему я не могла сдерживаться? Кто ж его знает, но вся эта ситуация, почти достигнув своего апогея, меня бесила. Арсений просто встал и ушёл куда-то, не разбудив при этом Риту, не предупредив меня. Хотя я с раннего утра гладила эти чёртовы вещи, убиралась и готовила завтрак. — Ты чего на меня рычишь, я не пойму, — ответил он, по всей видимости, он был за рулём. — А ничего, что я с самого утра, сука, за плитой, как кухарка, за гладилкой, — я перевела дыхание и снизила громкость своей сбивчивой речи, правда, не понимая, отчего я так сильно злилась на него. Видимо, просто устала… Или не выспалась. — Василиса, успокойся, я отъехал по делам. Отчитываться перед тобой я не посчитал нужным. Мы — свободные люди. Это ещё как называть? Какие у него дела? Свободные люди? Что он несет? — А, свободные? Извините, — я осознала, что именно он сказал только спустя несколько минут. — Отлично. Ну тогда не смею задерживать. Свободные, так свободные. Дальше я сбросила звонок и отправилась на кухню, где Рита уже успела налить себе чай и взять тарелку с приготовленной ранее запеканкой. — Мам, очень вкусно, — смотря на меня осторожно, проговорила дочь и отпила глоток чая. — Спасибо. Ты такая у меня замечательная, — сквозь пробивающиеся слёзы, ответила я и поцеловала её в щёчку. Да что с нами происходит?***
После произошедшего вчерашним утром с Арсом мы больше не разговаривали, перебрасываясь лишь парочкой фраз о вещах и документах. Делая всё по намеченному плану, мы собрали чемоданы, вызвали такси и отправились в аэропорт. Перелёт оказался сложным, всю дорогу я чувствовала себя отвратительно, но тщательно пыталась скрывать это, так как Рита очень переживала. Это приводило меня в ещё большее состояние паники. Какого чёрта происходило? Благо, Арсений, всё же оставаясь её отцом, поддерживал и держал её за ручку во время перелёта, но, видимо, почувствовав мой мандраж, под середину полёта Рита перебралась ко мне на колени, прижимаясь ко моей груди и засыпая. Так, хоть на время полёта меня отпустили все тревожные и совсем не хорошие мыслишки. Заселившись в номер, я решила передохнуть и засобиралась в душ. Арсений же, словивший откуда-то прилив вдохновения и сил, уговаривал дочку прогуляться и взять поесть. — Ритузик, может, погуляем? — он улыбался так лучезарно, что от этого на душе скреблись кошки. — Ты выспалась? Хорошо себя чувствуешь? — Пап, а маму с собой возьмём? Она грустит, — Рита улыбнулась и подбежала ко мне, приобняв меня за талию. От такого простого жеста по моим щёкам покатились слёзы, и мне пришлось скрыть их, незамедлительно отправившись в ванную комнату, никак не ответив на объятия дочки. Боже, за это я точно буду гореть в аду. Закрыв дверь, я прислушалась. Арсений что-то упорно объяснял дочери, но что именно я не могла разобрать. Надеюсь, он не объяснял ей, что мама сошла с ума или что-то в таком роде… После я услышала хлопок двери, означавший, что они всё же пошли прогуляться. Я была в смятении, не понимая, что происходило со мной. Мне ничего не оставалось, как включить воду, чтобы, не дай бог, кто-то услышал мой скулёж. А я плакала. И очень много. Оказывается, если держать всё в себе, то можно нехило так устать. Простая истина, от которой не становилось легче. После слёз меня начало мутить, от чего я прочистила желудок раз шесть. Чистая психосоматика. Хотя так можно оправдать практически любую реакцию реакцию организма. Спустя час (или больше), в дверь ванной постучались. На этот момент я лежала в ванной и, кажется, всё это время дремала. — Да? — хриплым голосом проговорила я, не совсем понимая, кому и что от меня нужно. — Лис… — Арс заглянул в ванную комнату. — Класс, забыла закрыть дверь, — прошептала я, поднявшись из плена уже холодной воды. В это время Попов уже зашёл в помещение, виновато взирая на меня. К слову, я крайне быстро завернулась в халат. Было странно — так реагировать на собственного мужа, но он не заслужил видеть меня обнаженной. — Где Рита? — спросила я, пытаясь пройти в номер, но муж перехватил меня, закрывая за нами дверь. — Она наелась булочек и спит. Нам надо поговорить, — Арс указал рукой на два мягких пуфика, стоящих напротив умывальника. Я повиновалась и села, отдавая всю инициативу в разговоре мужчине. — Я должен извиниться за то, что вчера уехал и ничего не объяснил. По работе вызывали, я просто… — начал объясняться Арсений, но был перебит мной. — Мы — свободные люди, можешь не объяснять. Я не могла не съязвить. В ту минуту мне хотелось укусить его или ударить, так сильно он меня бесил. — Рита сегодня расплакалась после того, как ты ушла в ванную. Я еле успокоил, она думает, что мы больше её не любим. Я её, конечно, успокоил, объяснил всё… — Что ты ей объяснил? — уже не язвительно, а спокойно произнесла я, понимая, что в вопросах, касающихся нашей дочери, нет места ссорам и обидам. — Сказал ей честно, что мы обижены друг на друга, что ведём себя, как дураки, потому что не разговариваем. — Арс говорил тихо, будто боясь спугнуть или нарушить сложившуюся атмосферу, я же слушала его, всматриваясь в ледяные глаза, понимая, как сильно соскучилась по нему такому. Господи, как же быстро меняются мои эмоции и состояние, поямо как… Стоп. О боже мой… — Что-то не так? Я понимаю, что виноват, но… — Арс, всё нормально, просто мне нужно в магазин. — Зачем? — мужчина посмотрел на меня непонимающим взглядом. — Не хочу болтать попусту, но, видимо, я беременна. Меня качало, как на эмоциональных аттракционах, мутило, а сегодня я, кажется, выблевала всё содержимое своего желудка. И у меня задержка. — Лисичка… — Арсений приобнял меня, располагая свои тёплые ладони на моих лопатках. — Господи, давай я схожу. Господи… Мы столько времени не разговаривали только из-за того, что я злился на твой выбор… А ты всё это время… Боже, прости меня. Я такой дурак. Я так тебя люблю… — Я… — Но не думай, — Арс приложил свой палец к моим губам, останавливая мои слова, — Здесь не при чем беременность, хотя, может, её и нет, но… Я бы в любом случае, короче, должен был извиниться, и я… — Арс, — прошептала я, привлекая внимание мужа к себе для поцелуя. Во мгновение меня отпустило. Видимо, эти эмоциональные скачки никогда не прекратятся. Но мы и так слишком долго вели себя, как подростки, лишая друг друга возможности выговориться и обозначить, что одному и другому не нравится. Глупые. Разорвав поцелуй, я уткнулась носом в его грудь. От Арса пахло булочками и кофе. Самое лучшее сочетание. — Чем тебе не понравился мой выбор? Я не могу работать там, где хочу? — спустя пару минут молчания поинтересовалась я, отвлекаясь от вырисовывания пальцами кругов на открытом участке его кожи. — Я психовал. Мне не хватало тебя, но в то же время я понимал, что тебе до этого вечно меня не хватало. Я запутался, пытался разобраться, но не выходило. В общем, отдаляясь, я думал, что смогу отойти, но когда получилось, ты отдалилась от меня. Я даже ревновал тебя к студентам, к коллегам. И бесился… В общем, взрослый дядька, а мозгов ноль. Я улыбнулась в ответ на его крайнюю реплику. То же самое я могла сказать и о себе, мозгов, и правда, ноль. — Я хотел поговорить вчера утром, правда, не хотел портить отпуск, которого мы ждали очень долго. Но то, как ты себя вела… В общем, меня снова выбесило, и я решил отъехать по работе. А потом не знал, как к тебе подойти. — То есть всё это время, мы просто боялись друг с другом заговорить? И это после того, что произошло с нами? — я смотрела на улыбающегося Арса и не могла сдержать улыбки тоже. — А помирила нас, получается, Ритузик? Жесть, Попов, это такая жесть… Бедная девочка. У неё родители такие долбаёбы… Все скрытые эмоции и чувства быстро преобразовались в смех. Да так, что спустя несколько минут у меня болели мышцы лица и живот от хохота. Как же всё глупо.***
После нашего примирения, которое хотелось, конечно, сделать страстным и громким, а получилось оно тихим и смешным, мы решили поехать, как выразилась Рита: «смотреть на Эльфельеву башенку». Проснувшись, она переспросила нас о состоянии наших отношений, скрестив маленькие пальчики за спиной. К этому времени я уже успела сбегать в ближайшую аптеку за тестом и сделать его, но пока ожидая результат. Было очень страшно осознавать, что вполне возможно было появление второго чуда. Это меняло многое. Давние страхи навевал браслет на руке дочери. Да, тот самый с лисицей. Однако, отказываться от такого подарка судьбы я бы не стала никогда, поэтому, отлучившись перед выходом в туалет решила взглянуть на тест, чтобы узнать правду. Достав дрожащими руками из маленького кармана сумочки тест, я зажмурилась. Всё происходящее между нами с Арсением было большой историей, по которой, наверное, можно было бы снять целый сериал в несколько сезонов… Ну или на крайняк, написать по ней книгу. Всё, через что мы прошли, неминуемо подводило нас к этому — мы взрослели, учились на ошибках, ругались, сходились и расходились, но не переставали верить в нас. И знала бы я ещё тогда, только переезжая в Питер, что позже, танцуя в баре, я встречу какого-то незнакомца, знающего моё имя, а в будущем именно он окажется моим мужем, то, ни за что бы не сомневалась в том, что смогу быть счастливой. А я, правда, верила в то, что буду всю жизнь одна, заведу кучу кошек и буду кричать из окна на подростков… Вся эта история… — Рыбка, ты скоро? — мои мысленные рассуждения прервал голос Арсения, который снова ворвался в ванную комнату, а за ним вошла и Рита, хлопая большими глазами, по всей видимости, не понимая, почему её мать стоит в ванной и жмурится. — Да, я… — переведя глаза на Арса, я ужаснулась. Он смотрел прямо на тест, но его взгляд не отражал ничего. Я же была готова смотреть хоть куда, главное — не на этот определитель нашего будущего. — Нет? Что там? — предварительно ещё закрыв глаза ладонями, я передала тест в руки мужу. — Мама, это какая-то палочка, — отозвалась на мой вопрос дочка, — Что ей нужно делать? И почему ты её боишься? Она заразная? — Нет, принцесса, она не заразная, — мягко касаясь моих рук и отвлекая их от моего лица, проговорил Арс. Он улыбался и, кажется, был счастлив. Всё же любопытство победило глупость и страх, и я взглянула на тест, на котором красовались две полоски. — А что это значит? — не унималась Марго, а я так и осталась стоять в одном положении, отобрав несчастный тест из рук мужа. — Это значит, что у тебя скоро будет братик или сестренка, Лисичка, — присев на корточки, отец семейства поцеловал дочку нос, а после полнялся и повторил это действие, но только уже со мной. В этот момент до меня и дошло осознание того, что я скоро снова стану мамой. Так, главное — теперь всё не испортить.***
Мы вернулись домой, когда ночь накрыла темной пеленой всё вокруг. Рита, радостная от новости о братике или сестренке, слишком быстро утомилась и уснула на плече у Арса уже спустя несколько часов прогулки. «Эльфельева башенка» оставила неизгладимое впечатление не только на Рите, но и на мне. Я давно не видела, чего-то столь красивого и одновременно простого. Париж — мечта, но та, которая стала явью. И я до сих пор не верила в то, что мы приехали сюда вместе. (Пусть и переругались до этого и поплакать даже успели) — Знаешь, Лис, — сказал Арс, когда мы завалились на диван в гостиной, попивая вино, расслабляя ноги и параллельно смотря какой-то французский сериал, идущий по телику. — Это самый мой лучший отпуск. — Почему это? — Арсений лежал на моих ногах, а я не могла сдержать улыбки от его вида, перебирая пальчиками его темные волосы. — Я в Париже, с двумя моими самыми любимыми девочками, узнаю, что скоро нас ждёт пополнение — это лучшее, что могло произойти, знаешь ли, — в картинно наигранной манере высокомерного «графа» пролепетал Попов и взял меня за руку, переплетая наши пальцы и целуя каждую костяшку. — Аналогично, я тоже могу сказать, что очень-очень рада быть здесь с вами. С тобой, — чтобы приблизиться к его губам, я убрала бокал на столик и согнулась в три погибели, неловко хихикнув. Арсений встретил мой поцелуй жадным вздохом. О да, боже мой, я тоже скучала по тебе! По мере продолжения поцелуя я не заметила, как мы перегруппировались, и я уже сидела на его бёдрах, покачиваясь в такт движениям его языка. Господи, то, как он целовал меня, даже спустя столько лет меня бросалo в жар. Арсений был требователен в ласках, но нежен в действиях. И я потеряла голову и остатки какого-либо самообладания, почувствовав его ладони на своей заднице. — Твою мать, как же я скучал по тебе. Надо было раньше помириться, — прошипел низким тоном Арс, всё сильнее сжимая мои ягодицы в своих руках. В ответ на его действия я простонала ему на ушко, не контролируя себя вообще. Мы только начали, а я уже хотела ощутить его в себе. Либо это гормоны, либо настолько сильно моё тело желало его. Я всё-таки ставила на второе. — Арс, подожди-подожди, — скороговоркой, как часто говорил он, сказала я, когда почувствовала, как он пытался освободить меня от трусиков, возвышаясь сверху. Я, правда, не помнила половину передвижений — Пойдём в ванную, там закроемся. — Да, да, пошли, — подхватив меня под бедра, он встал с дивана, и со мной на руках отправился в злополучную ванную, которую я не забуду никогда. Так много событий произошло в этом помещении за последние 24 часа. Включив воду на полную, дабы хоть как-то заглушить наши охи-вздохи, Арс подошёл ко мне, приподнимая меня и усаживаясь вместе со мной на тот самый пуф напротив умывальника и зеркала в пол. — Натаскаешься, спина будет болеть, дурак, — язвительно протянула я, желая поскорее избавиться от нашей одежды. — Да я же ещё ого-го, — сказал он томным голосом, в ответ на который я разразилась смехом. — Блять, Арс, ауч, — прошипела я, когда он, в свою очередь, шлепнул меня по заднице, останавливая мой смех и возвращая в невыносимое состояние влечения. — Хорошо смеётся тот, кто не кончает последним, — проговорил он, ехидно улыбнувшись, и провел членом по моей промежности, от чего я зашипела. — Арс… Он был на пределе, но продолжал издеваться, побуждая меня вымаливать прощения. В другой раз. Сегодня я хочу другого. — Хватит издеваться, ты же сам хочешь, — протянула я, извиваясь от его касаний, скольжения плоти о плоть и укусов в районе ключиц. — Просто мне стало смешно, ну… прости, Арс. — Разве секс — это смешно? — дьявольски ухмыльнувшись, произнёс он и, прекращая свою пытку, погрузился в меня своим членом, отчего я зажмурилась. Твою мать… Как же это было хорошо. — Нет… Это… точно не смешно, — поднимаясь и опускаясь, проговорила я, сдерживая стоны. В следующее мгновение Арс увлёк меня в поцелуй, который был смазанным, так как фрикции участились, и я чуть ли не скулила от такого темпа. Плюс ко всему, в игру вступили его пальцы, так верно поглаживающие клитор, и язык вырисовывавший узоры уже на шее. — Лисичка, я хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза, хорошо? — мы оба неминуемо подходили к кульминации. Я открыла глаза, повинуясь словам мужа, и, встречаясь с его холодным морским отливом, вздрогнула, не продолжая движений. Я чувствовала, как стенки сжимали его член, и от этого всё становилось ещё невыносимее. Поэтому я кончила, встретясь с губами Арса в поцелуе, а он последовал за мной, изливаясь внутрь. — Боже… — проговорил он, целуя мои волосы. — Я так тебя люблю, Лисичка. Я пыталась привести дыхание в норму, разрываясь изнутри от чувств. — И я люблю тебя, Арс. И с каждым днём я убеждаюсь в этом всё больше и больше.