Клянусь

Они стояли на холме с жухлой травой и редкими деревцами с постепенно желтеющей листвой на сухих ветвях и, слушая тихий свист завывающего где-то в низине прохладного осеннего ветра, смотрели друг на друга: Джоэл — с вниманием и едва уловимым на его уставшем лице волнением, Элли — с плохо скрываемой тревогой и надеждой — отчаянной надеждой услышать от единственного близкого ей человека то, что она неосознанно хочет услышать. Элли рассказала ему о своей подруге Райли, которую так же, как и её саму, укусили и которой, в отличие от Элли, не суждено было жить дальше. Элли рассказала ему о Тесс, преданной Джоэлу и некогда их общей юной подопечной настолько, что погибла, защищая их, несмотря на то, что была заражена. Элли рассказала ему о Сэме — одном из многих в их жестоком и несправедливом мире безвременно ушедших детей, не познавших в своей жизни ничего, кроме борьбы, отчаяния и смерти. Элли боялась — Джоэл понял это по её взгляду: встревоженному, обеспокоенному, отчасти растерянному и потерянному. Элли боялась, но продолжала рассказывать ему о них, вспоминая Райли, Тесс и Сэма с едва заметными, невидимыми в тёплом солнечном свете клонившегося к вечеру дня слезами, застывшими в её больших зелёных глазах — глазах взрослого человека, серьёзных, умных, ясных, но не лишённых надежды. Элли боялась и с надеждой смотрела на Джоэла — с отчаянной надеждой услышать от единственного близкого ей человека то, что она неосознанно хочет услышать. — Поклянись. — сказала Элли. Голос её дрожал. Джоэл знал, что поклянётся ей в любом случае, независимо от того, в чём именно она попросит его поклясться. Джоэл знал это ещё давно — задолго до того, как на своих руках вынес её из больницы. Джоэл знал это — и, казалось, знала она. — Поклянись, что всё, что ты рассказал о Цикадах, — правда. Элли не верила ему, не верила его словам о существовании других иммунных людей — он понимал это по взгляду её зелёных глаз. Но он понимал, что она поверит ему, какой бы ни была правда, стоит сказать лишь одно слово. Джоэл никогда не обманывал людей, коих встречал на своём пути, какой бы горькой и жестокой ни была для них правда. Бросив мимолётный взгляд на взлетевшую ввысь стаю чёрных птиц, вдохнув холодный осенний воздух, Джоэл твёрдо и решительно, тихо и хрипло сказал лишь одно слово: — Клянусь. Не сводя с Джоэла пронзительного взгляда зелёных глаз, Элли кивнула. Она услышала то, что хотела услышать, — его ответ. Они стояли на холме с жухлой травой и редкими деревцами с постепенно желтеющей листвой на сухих ветвях и, слушая тихий свист завывающего где-то в низине прохладного осеннего ветра, смотрели друг на друга: оба — со спокойствием, умиротворением и благодарностью. Джоэл посмотрел в сторону заходящего за горизонт солнца. Оно светило с необычайной для этого времени теплотой, согревая своими лучами холм, лес вокруг и поселение внизу. На всё — и на Джоэла с Элли — ложился мягкий солнечный свет: согревающий и дающий надежду. Осознание пришло к Джоэлу не сразу. Вместе с Элли он наслаждался осенним закатом, не задумываясь ни о чём и лишь где-то глубоко-глубоко в душе понимая то, что должен был осознать ещё очень давно. Он спас её. Он спас свою дочь.