Калейдоскоп

Робер удивился тому, что в тайный ход удалось попасть с первой попытки. Он готовился потратить не один час, блуждая у «того самого места», пытаясь нащупать нужный камень. На первый взгляд стены замка были абсолютно одинаковыми. Но рычаг практически лег в руку с первой же попытки. Дверь не заклинило, хотя за годы, прошедшие с той знаменательной прогулки, вполне могло что-то полететь в подобном механизме. Хотя, стоило учитывать, что все эти ходы создавали Повелители Скал, а не обычные люди. Заклинить все могло только по желанию герцога Окделла, который сейчас пребывал в плачевном состоянии. «Камни оказываются милосерднее родных людей», — думал Робер, двигаясь по покрытой пылью лестнице и изо всех сил стараясь не чихать. Не то, чтобы его кто-нибудь услышит, но все-таки стоило перестраховаться. Когда-то для них с братом подобная прогулка была веселым приключением. Они не сомневались, что их найдут, бродили по ступенькам и старательно пугали друг друга историями то о заблудившихся в лабиринте, то об уснувших в скалах без возможности пробуждения. Вспоминать о днях юности Робер не любил, слишком уж сильной была разница между «тогда» и «сейчас». Вот только в тайном ходу замка Надор вспоминалось практически само собой. Робер даже слышал сквозь годы те истории и усмехался, вспомнив, как подскочил на месте, когда зацепился плечом о какой-то камень. Он думал, что Дик Окделл сохранил хотя бы остатки детства, бродил по замку, играл с сестрами или детьми жителей окрестных городков. В конце концов, вассалы должны были приезжать к правителю провинции, хозяйственные и прочие дела никто не отменял. Но, как оказалось, он ошибался. Сейчас Робер немного жалел, что сразу рванул к замку, не расспросил местных по поводу той же загадочной болезни Дикона. Когда она появилась? Почему все так уверены, что дело плохо? И почему он сам, кстати, решил, что ребенка отравили? В стылом замке серьезно простудиться было достаточно легко. «Разберусь на месте», — Робер свернул на очередном повороте лестницы, чуть наклонился — ход в этом месте сужался и добрался наконец, до двери, ведущей в один из основных коридоров. Дверь отошла так легко, словно ничего не весила. Робер осторожно выглянул, прислушиваясь к происходящему. В коридоре стояла тишина. Факелы здесь тоже предпочитали не устанавливать, так что последний Эпине без особых проблем шагнул вперед. Теперь осталось добраться до спальни Дика. Учитывая размер замка, Робер не удивился тому, что по пути никто не встретился. Даже живность не давала о себе знать, хотя в подобном месте наверняка должны были держать котов или ласок — нашествие крыс и мышей могло быть серьезной проблемой. Но нет, никого здесь не водилось, похоже, Мирабелла Окделл постаралась. Робер помнил ее, эреа оставила крайне неприятные впечатления о своей персоне. Вот уж с ней в коридорах замка тоже не хотелось бы встретиться. Робер петлял по коридорам и поворотам и чувствовал себя героем какого-нибудь бессмертного произведения. Еще бы шпагу в зубы, дракона за поворотом и спящую принцессу в башне. Шпага висела на боку, родовой герб Робер с эфеса так и не снял, невзирая на опасность быть узнанным. В роли дракона была герцогиня Мирабелла, если он попадется ей, то мало не покажется. Роберу так отчетливо представился полет с одной из надорских башен, что он непроизвольно поежился. Дика с принцессой, наверно, сравнивать бы не стоило, он не виноват в том, что творилось сейчас в его доме. И точно не выбирал свою участь. Кто решил, что последнему Окделлу не место в мире было непонятно, но Робер надеялся если не сам разобраться, то хотя бы подтолкнуть к этому тех, кто в состоянии. К примеру, Лионеля Савиньяка. Последнему желанию не отказывают. Тем более, что несмотря ни на что, Савиньяки все еще считались вассалами Эпине, из которых остался один Робер, изгнанник и преступник. А еще, вот, кажется, похититель. Ну, почти. Он же действовал в благородных целях. Робер, увлекшись собственными мыслями, едва не столкнулся со служанкой, которая выносила из комнаты Дика какие-то миски, вероятнее всего, с лечебными отварами. Хотя запаха трав Эпине так и не уловил. Ну не холодной же водой они лечили юного герцога? Покачав головой, Робер решительно открыл дверь и шагнул вперед, в большую неуютную комнату, где на большой кровати метался в горячке Ричард Окделл. Действовать требовалось быстро. Метнувшись к шкафу, Робер нашел более-менее подходящие вещи. Не уносить же Дика в сорочке, которая была и без того мокрой? Здоровья ему это не прибавит точно. — Ну, привет, Дикон, — Робер неловко потрепал мальчишку по слипшимся волосам. — Давай собираться. Не самое приятное место твой дом. При жизни твоего отца все было иначе. Эпине прикусил язык, мысленно отвесив подзатыльник самому себе. Ну нашел же он время и место говорить такое. Требовалось спешить, пока та же служанка не явилась и не подняла переполох. Пусть Надор и обеднел, должны же быть у герцога хоть какие-то защитники? Драться с ними не хотелось. Робер захватил с собой и сменные детские вещи. Им предстояло добираться в Олларию, без возможности купить что-то по дороге, так что и здесь стоило продумать все наперед. Дик никак не отреагировал сначала на переодевание, а потом на заворачивание себя в плащ, только чуть сильнее нахмурился, шепча что-то о Рассветных Садах и отце. Вздохнув, Робер постарался не думать о том, что будет, если в особняке Алвы они не найдут хозяина. Для самого Дика это точно ничем хорошим не закончится. Ну а Робера участь казненного не смущала — он был к этому готов. И наступающий Излом Эпине нисколько не беспокоил. Отец с его старшим братом занимался более систематически, сам он подобные занятия чаще всего игнорировал, считая легендами. Научился паре родовых способностей и все, ему было достаточно. Не наследник же. «Жизнь все-таки странная штука», — думал Робер, когда вместе с Диконом мчался в сторону Олларии. — «Мы были одной из многочисленных семей, а что вышло? Впрочем, не мне жаловаться на судьбу», — осадил герцог Эпине самого себя. Он постарается позаботиться хоть о ком-то, раз судьба решила так, что Робер остался теперь абсолютно один. Альдо не вернуть, но Дика, наверное, еще можно было спасти. А Излом, это не более чем древние сказки, которые очень уж дорого обходились миру.