Калейдоскоп

Робер искренне удивился тому факту, что он не загнал коня по дороге из Надора в Олларию. Нет, деньги-то у него были, хватило бы на другого, но вот времени бы потерял достаточно много. И если ему самому задержка грозила только отложенной казнью, то вот для Дика вполне могла оказаться фатальной. То, что он уже продержался до этого момента было если не чудом, то чем-то очень близким. Мальчишка буквально горел в лихорадке, временами тихо шепча что-то на родном диалекте, который Робер не понимал. Ну не учил он диалекты, кроме собственного. И талиг, основного языка страны, ему хватало. Прошлое невесомым покрывалом напомнило о себе. Робер закусил губу, пуская коня на быстрый шаг. Как же давно это было… — Я младший сын, уважаемый отец, — десятилетний Робер, смешно надувшись гордо вскинул голову. Два его старших брата стояли рядом с самыми постными лицами, стараясь не расхохотаться — больно серьезным выглядел младший Эпине. -Я в курсе, — усмехнулся Морис Эпине, с любопытством глядя на Робера. — Ты решил освежить мою память? — Не совсем, — Робер сердито запыхтел, чувствуя насмешку, но еще не понимая в полной мере, где же над ним посмеялись. — Это та самая причина по которой я не могу учить этот кошкин кэнналийский. И надорский, кстати, тоже. Для чего они мне? Трактаты писать? А неприличные песни я и так выучу, потом… Взрыв хохота — кто смеялся тогда громче, братья или отец, Робер уже и не помнил, — буквально сотряс комнату. Робер пытался привести еще несколько причин, ну не давались ему эти треклятые языки, но его никто не слушал. Тогда он окончательно обиделся и оставив этих весельчаков, гордо удалился в собственную комнату. Пусть хохочут сколько угодно. Девиз Эпине — «Предвещает победу»? Вот он и победит все эти диалекты своим их не изучением. Пусть братья разбираются во всем этом, а ему не нужно. И вообще, он еще не решил, кем станет. Может, кардиналом, а не военным. Робер тихо фыркнул, кладя руку на лоб Дика, чтобы убедиться — жар и не думал спадать. Только он и мог в десять лет всерьез думать о кардинальской мантии только потому, что обиделся на отца и братьев. Робер поймал себя на грустной улыбке. О, в десять лет ему было очень обидно что к его идее, весомому, между прочим, аргументу, отнеслись вот так легкомысленно. Сейчас уже не младший, а последний Эпине, многое бы отдал, чтобы повернуть время назад. Если бы это помогло спасти семью, учил бы он эти несчастные диалекты до посинения. За размышлениями, Робер едва не проехал мимо нужного его дома. Пришлось спешно останавливать коня и спешиваться под весьма недружелюбными взглядами охранников-кэнналийцев. — Что вам угодно в такое время суток? — поинтересовался у него один из них, прямым текстом намекая, что будить герцога Алву ради непонятно кого точно не станут. При условии, конечно, что он находится у себя. Эпине был бы и рад добраться раньше, но у него не вышло. Сумерки плавно перетекли в полноценную ночь, которую, в теории, можно было провести на постоялом дворе или в любой таверне. Вот только больной ребенок… Робер понятия не имел, выдержит ли Дик еще одну ночь и чем в таких случаях лечить. С Альдо ему не доводилось переживать ничего подобного, а дома он опять же, был младшим — это на нем практиковались в лечении, ухаживании, даже перевязках, а не наоборот. Вот сейчас это и сказалось. И не сказать, чтобы это сильно его радовало. — Я к герцогу Алве по очень срочному делу, — Робер произнес заученную фразу без осечек. Он действительно явился сюда из-за острой необходимости. И с последствиями своих решений разберется. — И нет, оно не терпит отлагательств, — добавил он, ловя недовольный взгляд. О чем переговорили между собой охранники, Робер доподлинно не знал, но не удивился, когда один из них отправился в сторону особняка — похоже, поднимать кого-то из имеющих право принимать решения. Похоже, такие вот ночные гости были для маршала Талига не в новинку. Если Рокэ Алва у себя, то достаточно назвать свое имя, чтобы, как минимум, его заинтересовать… Не в окно же особняка пытаться лезть? Он уже не ребенок, даже не подросток, чтобы оставаться безнаказанным после таких вот выходок. Так что стоило дождаться кого-нибудь из личных слуг… Ричард внезапно напрягся в его руках, отвлекая Робера от планирования будущего разговора с герцогом Алвой. Он перевел взгляд на ребенка, который все это время в сознание не приходил. До этого момента. На Робера смотрели полные ужаса глаза, губы, потрескавшиеся от температуры, дрожали. Что он успел напридумывать себе в эти несколько минут? — Спокойно, Дикон, — Робер старался говорить ровно, остро жалея, что освещение было достаточно слабым — рассмотреть здесь что-либо было сложно. — Тебе помогут. Во всяком случае, Робер очень хотел в это верить. Он помнил, что говорили в том постоялом дворе о разуме Дика, но тогда некогда было расспрашивать, откуда взялось такое мнение. Ну дрожал он сейчас, так непонятная лихорадка выматывала, отнимала все силы. Конечно, не слишком здорово было стоять под домом, в ожидании, когда все-таки решат, насколько они важные гости. Робер, впрочем, успел несколько привыкнуть к подобному обращению. Он никогда не представлялся своим настоящим именем, собираясь сделать исключение именно сегодня, чтобы помочь последнему Окделлу, который, кажется, никак не собирался реагировать на его речь. — Не надо… — чуть слышно прошептал мальчишка, похоже, не то, что не узнавая Робера, не понимая толком, где находится. — Пожалуйста… От обреченности в голосе Дика Робера почему-то пробрала дрожь. Это что же с ним творили в Надоре, чтобы вот так вот просить? Пожалуй, такого ужаса ему не доводилось слышать давно. Что мог Робер? Дик его сейчас явно не понимал, даже если бы он вспомнил о навыках ораторского искусства и произнес бы речь. Максимум, ее оценил бы кэнналиец, который следил за незваным гостем особенно бдительно. Ему явно не понравилась просьба Дика, адресованная, вот только, не совсем Роберу. — Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, — а вот на звук этого голоса вздрогнул уже сам Робер. Лионель Савиньяк должен был бы находиться в своем особняке, а не здесь. — Списал бы на вино, да не получается. Спускайся, оставь лошадь, о ней позаботятся и пойдем. Просто так ты бы не нарушил прямой приказ. — Вот мой повод, — Робер несколько неуклюже вручил Лионелю Дика, который бессвязно что-то шептал что-то уже на своем диалекте, не фокусируя взгляд ни на ком из окружающих. — Пришлось забирать из Надора, — Робер заставил себя спешиться, чтобы забрать Дика. Тому, впрочем, явно было все равно, кто его держит, вздрагивал он одинаково. «Интересно смотрится ситуация. Беглый Эпине похитил последнего герцога Окделла, чтобы с ним явиться к Алве. И на все это смотрит граф Савиньяк, который спьяну с трудом отслеживает логику происходящего», — Робер бы, пожалуй, усмехнулся, но не нашел в себе сил это сделать. С Диком на руках он проследовал все-таки в особняк. Разговор точно будет долгим.