Калейдоскоп

Дик не помнил, когда закончились слезы. В один момент уже не было сил на эмоции, при том, что его все так же гладили по голове и спине. Кажется, даже плечо стало болеть куда меньше. Правда, тело все еще непроизвольно вздрагивало, отходя от нахлынувших эмоций. Давно он себе такого не позволял. Ему дали возможность выплеснуть давнюю боль. Это казалось чем-то похожим на чудо, Ричард так сильно убеждал себя, что его эмоции ничего не значат, что почти поверил в это. Но, как оказалось, внутри ничего не затянулось, оно болело. А еще Дик забыл, когда его вот так гладили по спине. Мягко, спокойно, без какого-либо намека на агрессию. Кажется, это было когда еще был жив отец и Дик спокойно рос, не подозревая, что совсем скоро его мир разрушится на осколки. Над ним не смеялись, чего Дик опасался еще в Лаик. Ведь со стороны звучало весело — герцог, не умевший дать отпора так-то, тем людям, которые обязаны были согласно статусу выполнять его распоряжения, а не причинять боль. Вот только не объяснить было сверстникам, какого было расти с той, которая в глазах всех считалась его матушкой, на деле же таковой не являясь. Она и раньше смотрела на Дика, как на мировое зло. С уходом отца же некому стало давать ей окорот. И жизнь не только в замке, но и во всей провинции, вдруг стала напоминать качели, а то и катание на горке, причем исключительно вниз. А сам Дик ничего не мог сделать, чтобы помочь хотя бы людям, которые стремительно лишались всего, что было им дорого. В Эсператии Дик не находил и половины запретов, о которых твердила герцогиня Окделл перед тем, как в очередной раз что-то подписать. Но вот только все его попытки разобраться наталкивались сначала на сопротивление, потом на агрессию и наказание. Здесь же ничего из того, что он ожидал, не происходило. Более того, его еще чем-то напоили, пока эр Эмиль продолжал гладить его, как маленького. Надо бы взять себя в руки, но на это у Ричарда не хватало сил. Он не знал, что будет дальше, но впервые позволил себе надеяться, что, может, сможет как-то наладить дальнейшую жизнь. Да и помочь своему же герцогству тоже бы надо, но Дика почти ничему не учили, кроме необходимости подчиняться герцогине Окделл. Она же законная жена его отца, а он, пусть и наследник, но рожденный противоестественным способом, не имеющий права ничего требовать, а только принимать жизнь за милость. Когда в первый раз Дик это слушал, он растерялся. Отец ведь ничего такого не говорил. Но вот герцогиня Окделл сразу, после похорон и бдения в часовне, дала понять ему, что теперь все будет по-другому, не так, как раньше. И постепенно весь детский мир Дика начал превращаться в кошмар, словно в одной из жутких сказок. Усталость накатывала стремительной волной. Дик позволил себе закрыть глаза, чтобы потом почти мгновенно провалиться в спокойный сон, без кошмаров или попыток спрятаться в той самой комнате, закрытой со всех сторон безопасными стенами. — Кажется, уснул, — негромко заметил Эмиль, не выпуская, впрочем спящего из объятий. Ровесник Арно, он похоже, пережил куда больше, чем смог рассказать сейчас. — Ему нужно, — Рокэ хмурился, обдумывая дальнейшие их действия. — Следующую неделю он пролежит здесь и лучше бы ему по утрам видеть кого-то из нас. Хотя у меня есть горячее желание съездить в Надор и потрясти герцогиню Окделл на предмет наличия ума. — Это-то как раз без проблем, я остановлюсь у тебя, а Ли я объясню, что к чему и так. Пусть добирается сюда, — Эмиль умудрялся говорить и стараться не шевелиться при этом — он помнил, как легко было разбудить Арно, когда тот примерно так же засыпал, после какого-то кошмара. — До Надора двое суток скакать, незаметно сделать это не получится. — А я не говорю о незаметности. Мне так или иначе придется отпускать оруженосца домой на время. Вот только когда это время настанет, в одиночку он туда не отправится, — Рокэ Алва выразительно улыбнулся, заранее предвкушая лицо вдовствующей герцогини, когда вместе с почти сломленным мальчишкой явится и его сеньор. — Я бы очень хотел на это взглянуть, — усмехнулся Эмиль, представив, что будет твориться в замке Надора, когда туда явится Первый маршал с намерением выяснить и наказать виновных в нынешнем состоянии Повелителя Скал. — Кому-то отправляться в монастырь? — Договорюсь об этом с кардиналом заранее. Между прочим, пока это все только начало. Дик подпустил нас к себе, — Рокэ выразительно посмотрел на Эмиля, который кивнул, понимая, что тот имел в виду. — Но еще не доверяет до конца. С этим может справиться только время, Росио почеши мне нос, не хочу будить Дика, — Эмиль чуть повернул голову, и блаженно зажмурился, когда неприятные ощущения удалось снять. И неважно, что чесал Рокэ одним из колец, зуд унялся, значит, больше не было риска чихнуть спящему в ухо. — Что будешь делать с письмом Арно? — поинтересовался Рокэ, возвращаясь в кресло. — Ты ему задал такие вопросы, что он наверняка не отстанет выяснением, чем же это все вызвано. — Я обойдусь без подробностей, но попрошу его начать переписку с Диком. А лично когда увидимся, намекну, что его однокорытника надо спасать, — улыбнулся Эмиль. — Мы с тобой не всегда сможем быть рядом с Диком. Ему нужны нормальные друзья-ровесники, которые и по шее надают, если понадобятся. Рокэ только кивнул в ответ, понимая на что намекал Эмиль. Им-то самим повезло, в отличие от данного юноши. Его-то как раз использовать, похоже, зная, чем грозит срыв Повелителя. — С кансильером нужно решать что-то, — Рокэ вспомнил о старом больном интригане, который не только ему, но и кардиналу ломал планы и умудрялся сохранять свою должность несмотря ни на что. Впрочем, на горячем его еще ни разу и не ловили толком. — Впрочем, об этом я с Лионелем поговорю. — Это будет лучше, — кивнул в ответ Эмиль. — Не удивлюсь, если и здесь тоже торчат его уши, — он посмотрел в сторону спящего Дика. Вот на него Август Штанцлер явно строил какие-то свои, очень быстротечные, планы. — Оборву, — коротко высказался Алва на этот счет. Он тоже не был бы удивлен, если подталкивание к краю самого нестабильного в силу возраста Повелителя было решением именно данного человека. Возможно, он рассчитывал успеть убраться из столицы к моменту, когда Дик окончательно дозреет. — Надо выяснить, где он находится сейчас. — Это, как раз, будет просто, — Эмиль прикрыл глаза. В одном городе с братом общаться было вполне возможно. «Ли, привет. Ты там где? Не теряй меня, я у Рокэ останусь в ближайшее время. Не подскажешь, где наш кансильер сейчас находится?» — Эмиль привычно закидал брата вопросами и ничуть не удивился, услышав в ответ недовольный вздох. «Я во дворце, где бы мне еще быть сейчас? Миль, ты как всегда — пять вопросов за раз. И не думай, что я к вам сегодня вечером не приеду — сегодня половина Олларии судачит о дрожи земли, и окон. Росио что-то об этом знает? А кансильер, кажется, внезапно отбыл на лечение на пару недель, как раз, когда трясти начало, он спешно подал заявление, но этот момент я уточню», — Лионель отвечал обстоятельно, ничем не выдавая своего выпадения из реальности. У Эмиля так не получалось, каждый раз, когда он общался с братом, по нему это было хорошо видно. — Кансильер отбыл на лечение, Ли заглянет вечером, он обеспокоен тряской в столице, — Эмиль умудрялся не тревожить спящего и даже не думал перекладывать того на подушки, хотя и чувствовал, что плечо, да и все тело, несколько затекло от нахождения в одном положении. — Что и требовалось ожидать, — Рокэ ничуть не удивился подобному ответу. — Для него будет открытием, что столица еще стоит, когда он вернется через пару недель. У нас будет время. Эмиль кивнул, хотя и не сильно любил все эти интриги. Впрочем, он, если что, останется с Диком — до полного улучшения тут было далеко. Как поправится, стоило его вытащить куда-нибудь, показать, что не все столь безнадежно. Другое дело, что не стоило пока его тащить на игру или попойку, начать стоило с малого — просто взять с собой не к тем ызаргам, которые населяют столицу в основном. Арно же старательно писал письмо Валентину. Он снова перечитал письмо Эмиля, задумчиво чесал нос, стремясь подобрать подходящую формулировку и поймал себя на том, что почти сожалел, что не согласился на предложение Лионеля пойти к нему в оруженосцы. Так бы он хотя бы мог сам быть в гуще событий. Впрочем, служба у Лионеля гарантировала торчание в самом скучном месте всего Талига — королевском дворце. Арно понять не мог, чего туда манило столь многих людей. Строгий этикет и грязные интриги — вот и все, что там можно было отыскать. Валентин чувствовал себя там как рыба в воде, Арно это признавал. Сам бы он взвыл на второй же день. И даже неожиданное письмо Эмиля не помогло бы справиться с желанием побега хоть на границу, хоть на флот — лишь бы подальше от дворца. Вот и писал сейчас Арно другу, где просил заглянуть к Ричарду и пообщаться с ним на нейтральные темы, а заодно посмотреть, что с ним происходило. Намеки Валентин прекрасно понимал, а Арно их во всем письме напихал столько, что их можно было принять за подтвержденную информацию. Потом же оставалось лишь ждать и все же надеяться, что все не так уж плохо. А то, очень похоже на то, что он, Арно Савиньяк, не заметил того, кто нуждался в помощи. Вместо этого его, кажется, чуть не добили. Но это уже были его собственные домыслы.