Калейдоскоп

Дик уже после третьей булки начал осоловело хлопать глазами. Не то сказался переход сквозь скалы, не то столь быстрое и плотное насыщение, но факт оставался фактом — его стремительно уносило в мир снов. И сопротивляться он уже не смог, найдя в себе силы только сесть на ближайший стул и привалиться к столу, чтобы не пугать Йоганна с Норбертом. Юные Катершванцы спохватились не сразу. Поначалу переполошились, что новому другу могло стать плохо, но Норберт присмотрелся к Дику и решительно отмел подобное предположение. — Он еще не восстановился. Вспомни, как мы себя чувствовали после первой открывшейся тропы, — сказал он брату, задумчиво теребя за прядь волос, обдумывая ситуацию. Они забирали Дика из спальни и по-хорошему, вернуть стоило туда же. Кто же знал, что третья булка и он свалится снова и в ближайшее время просыпаться точно не соберется. — Да, нас тогда еле отыскали, — согласился облегченно вздохнувший Йоганн. — Как думаешь, Нор, сможем перенести Дика обратно? — По тропе точно нет, — немедленно откликнулся Норберт, который все-таки слушал отца и иногда лекции многочисленных дядей разной степени родства. — Он спит, что приравнено к бессознательному состоянию. А в таких ситуациях нести по тропе можно только если без этого пострадавший непременно уйдет за Грань. — Верно, — вздохнул Йоганн. — Ну в любом случае, спать здесь совсем неудобно. Надо перенести его обратно. Оба уныло переглянулись, понимая, что придется идти к отцу или к кому-нибудь из старших. Вдвоем они, конечно, могли попытаться перенести Дика Окделла, но на данный момент времени это представлялось проблематичным. Вот в будущем, когда они вырастут, носить друзей при необходимости труда не составит, а пока требовалась помощь. Да и друг Дика, если проснется, а не обнаружит его в соседней кровати, тоже наверняка отправится к их отцу. Больше некуда ему было идти, все-таки он не знает, где и как тут можно при необходимости спрятаться. По шее за необоснованную панику близнецам получать совсем не хотелось. Тем более, что они не хотели ничего плохого — новый приятель был голоден, они и отвели его туда, где можно было подкрепиться. Да, тропой, но так быстрее — можно было не обходить несколько поворотов и пару стен. — Пойду, поищу отца, — решился Норберт, понимая, что так они могут стоять до бесконечности. А Дику все же удобнее было смотреть сны в кровати, явно снилось что-то непростое, не зря же так хмурился, прикусывал губу, а по щеке, кажется, скатилась слеза, но Катершванцы не были в этом точно уверены. — Или хоть кого-нибудь, способного перенести Дика, — Йоганн потер кончик носа, смущенно сопя. Брат понимающе кивнул, они в последнее время почти безвылазно сидели дома, выбираясь только к старшим родственникам, где ровесников не было. Тропы стали развлечением, но и тут отец ухитрялся каким-то образом ловить их каждый раз, когда они пытались проложить путь подальше от дома. И аргумент «всегда можно вернуться» на него почему-то не действовал. И все это случилось только потому, что какое-то из нападений едва не закончилось прорывом. Молодежь заперли на домашнее обучение, а старшие почти все пропадали кто на рубежах, кто в дозорах, сменяя друг друга. Рудольф Катершванц сейчас как раз находился на временном отдыхе после такого вот дежурства. А в его отсутствие Йоганн с Норбертом держали слово, не пытаясь открывать тропу. Сейчас же было можно, чем они и пользовались вовсю. Норберт кивнул и покинул кухню, чтобы вернуться спустя пару минут с отцом, с которым столкнулся в коридоре. — Дайте угадаю, вы потащили Дика привычной манерой? — вздохнул Рудольф, оценивая состояние гостя и ничуть ему не удивляясь. До Сэ Дик точно пока не дойдет, если короткая тропа отправила на отдых сразу после легкого перекуса. Что же, придется меняться дежурствами, не оставлять же гостей в одиночестве. И тем более не годилось тащить их в сражение, если их снова попытаются проверить на прочность. — Да, тем более, что его друг спал… — А тропой было быстрее, — синхронно откликнулись сыновья, ничуть не удивив Рудольфа. Он в свое время тоже не знал, что тащить на тропу измученного чем-либо человека не стоило — на пользу тому не шло такое путешествие от слова совсем. Когда другого выхода нет — это уже совсем иное дело, а вот так, потому как не хотелось обходить лишние коридоры не следовало. — Именно поэтому я и повторяю об опасности троп. Дик и без того был ослаблен собственной каменной тропой, а вы добавили ему истощения, — взялся за объяснения старший Катершванц. Может так, на примере нового друга, хоть что-то поймут. Вдвоем им эти тропы давались куда легче, Рудольф это прекрасно знал. Он с братом тоже шагал, не задумываясь, в одиночку приходилось тяжелее. И много лет приходилось одному ходить. Брат не смог принять его близкой дружбы с кем-то еще, а Рудольф, отвлекшись на Эгмонта с Арно Савиньяком, вовремя не заметил этой горькой ревности. Как итог — они уже много лет не общались, его близнец стал единственным Катершванцем, кто не жил постоянно в Бергмане, выбрав иную стезю. Какую, Рудольф не знал, тот закрывался от него много лет. Долбиться в выстроенную стену он перестал много лет назад. О чем иногда жалел Рудольф, так это о том, что тот не счел нужным познакомиться с племянниками. Сыновья о существовании дяди, разумеется, знали, но хвала всем силам Кэтрианы, пока не спрашивали, что у них случилось. Ведь более глупой причины для ссоры еще поискать надо было. — Тропа выматывает и открывающего и идущего? — несколько озадаченно спросил Йоганн, отвлекая Рудольфа от непрошеных воспоминаний. — Но мы с Нором не испытываем затруднений при переходах. — Потому что вас двое, — вздохнул Рудольф, не слишком-то желавший затрагивать данную тему. — Попробуйте открыть и закрыть тропу по очереди, тогда кое-что поймете. — Это как? — синхронный не то возглас, не то шепот Рудольфа ничуть не удивил. Он только вздохнул, не желая рассказывать как это бывает и что при этом ощущается. И не хотелось вспоминать, как на его попытку дотянуть тропу для раненого друга, брат ее оборвал так, что у Рудольфа потом несколько дней перед глазами плясали звездочки. Вот где неприятно и больно. Он от души надеялся, что у его сыновей история будет совсем другой. За разговорами и мыслями, Катершванцы добрались до нужной им комнаты. Рудольф смог уложить Дика обратно в кровать, не разбудив при этом Эмиля. После тропы обоим требовался нормальный полноценный отдых. Йоганн с Норбертом же переваривали новую информацию. Они, конечно, видели, как именно Дик с другом появились у них, но только сейчас осознали, что это все-таки другой вид троп. И теперь это интересовало еще сильнее. Хорошо бы, конечно, расспросить нового друга, но похоже, сегодня он если и проснется, то не сейчас и не в ближайшую пару часов. Пока можно было отложить этот вопрос. Главным было не забыть его потом все-таки задать. Про то, чтобы в одиночку открыть тропу Йоганн с Норбертом даже не думали. Более того, они и не слишком понимали, зачем это делать, ведь брат же рядом, а с ним определенно интереснее, да и чувство прикрытой спины при переходе было невероятным. Так что добровольно лишать друг друга этого они точно не собирались. Далеко отсюда, Лионель Савиньяк перечитал во второй раз письмо Эмиля. Пригладил волосы несколько нервным жестом — такого никто не ожидал. Юный герцог Окделл должен был в свой черед попасть в Лаик и возможно, получить шанс на службу, если конечно, придворные ызарги не отправят его на перерождение. Вместо этого от него попытались избаавиться. И, положа руку на сердце, Лионель признавал — у дриксов было много шансов организовать подставу удачно. А он, почуяв гибель Эмиля, едва ли стал бы разбираться, горя пусть и неправильной, но яростной жаждой мести, чтобы немного приглушить боль. И Росио бы не удержал. «Кстати, надо бы ему написать письмо», — Лионель потер переносицу. Такое нельзя оставлять без внимания. Эмиль с юным Окделлом сейчас в безопасности, так что можно было чуть успокоиться и все обдумать. Желающих получить земли Надора сразу после бунта хватало.Наличие наследника чуть усмирило горячие головы, но ненадолго. А Август Штанцлер, который позиционировал себя «другом семьи», по уши погряз в интригах столицы и чихать хотел на Окделлов. Впрочем, он наверняка позаботился о воспитании последнего Окделла в нужном ему русле. И тут такое. Сначала болото, потом попытка застрелить и похищение — вместе с Эмилем, которого могли бы, вероятно, попросту убить, как ненужного свидетеля. К счастью, не посмели это сделать, но вопросов у Лионеля становилось все больше. А еще было понятно — управляющего провинцией надо менять. Герцогиня вместе с графом Лораком уже показали, что надежды на них немного. Впрочем, с этим решать будут потом, все втроем, а пока следовало попытаться собрать информацию. Ну и вытащить Эмиля с юным герцогом поближе — в Бергман ездить из Олларии было Лионелю несколько неудобно. Так все оставшиеся ызарги окончательно распоясаются. А ведь Лионель собирался в Сэ, проверить матушку с Арно. Как бы теперь успеть еще и это, не хотелось бы расстраивать младшего, тот в письмах не раз говорил, что скучал. А Арно скучающий становился вдвойне опасным для себя же, матушке глаз да глаз за ним, да и то, не всегда получалось. Придется успевать все, чтем-то вероятно, он вынужден будет пожертвовать. Не визитом в Сэ, точно, это не обсуждалось, а вот некоторыми ненужными визитами — с легкостью. Всегда можно было сослаться на дела и не капли при этом не соврать.