Калейдоскоп

Эмиль и на ночь остался с Арно и Диком. На всякий случай. Странный резковатый запах не давал ему покоя. В данном случае, следовало перестраховаться. Тем более, что основное уже обговорили. Правда, он так и не спросил, когда матушка познакомилась с Диком, но на это точно еще будет время. — Как-то внезапно похолодало, — Арно был совсем не против пледа, объятий Миля и Дика рядом. — Но это не страшно. Вот так вот очень тепло, — Дик позволял себе жмуриться, наслаждаясь ситуацией. Когда-то, наверно, его тоже обнимали, спасая от холода, но это было давно. И уж точно этим занималась не герцогиня Окделл. Кошмар постепенно растворялся, в тепле и уюте этой комнаты. Сопение Арно рядом тоже позволило расслабиться, то, что было — точно не вернется, Дик откуда-то точно знал. И привалиться к теплому Эмилю вместо подушки было правильным решением. — Так, как должно быть, — Арно зевнул. — Завтра, как выспимся пойдем осматривать поместье. Нам есть на что посмотреть, вот увидишь. А с крыши открывается особо яркий вид. — Так, мечтатель, — тихо рассмеялся Эмиль, быстро сообразивший, куда именно хотел повести нового друга Арно. — Прогулки по крыше вещь опасная. Тем более, когда до физического восстановления еще далеко. И вообще, завтра у вас обоих, помимо основных занятий, будут уроки верховой езды, — Эмиль уже понял, что два мальчишки, пожалуй, могут быть сложнее в воспитании и управлении, чем полк солдат. Любопытство и энтузиазм были сокрушительными по своей силе. Это граф Лэкдеми помнил по своему детству. — Вот это здорово, — искренне встрепенулся Арно, укладываясь поудобнее. Холодный воздух постепенно уходил, словно и не было его. Почему-то это казалось важным. — Я боюсь лошадей, — смущенно признался Дик. — В Надоре при обучении, они всегда норовили сорваться с места и останавливались лишь по собственному желанию. Приходилось с трудом с них слезать и потом искать дорогу обратно. — Это все в прошлом, Дик, — высказался Арно, прежде чем Эмиль успел сказать хоть слово. — Миль отличный учитель. Он подберет тебе первого коня, как мне когда-то. «Когда-то» было чуть больше года тому назад и Арно продолжал ездить на коне, выбранном братом. Обучение шло достаточно медленно, самостоятельные прогулки были все еще под запретом. И на примере Дика, Арно начал понимать, с чем было это связано. До этого он считал подобные указания исключительно воплощением взрослого занудства. Но как оказалось, запреты были придуманы не просто так — Дику вон, никто не запрещал, а он сжимался от одного слова «лошадь». И с этим предстояло бороться. — Все наладится, — подбодрил и Эмиль, который примерно знал, что надо делать, чтобы заставить коня вот так понести. Дика кто-то целенаправленно пытался устранить самым доступным способом, сброшенные с лошади на полном ходу, выживают далеко не всегда. — Хорошо, — сонно вздохнул Дик, расслабляясь все больше. — Верхом нужно уметь ездить… пешком большое расстояние не преодолеть, особенно если не принадлежишь к роду Катершванцев, — зевнул он. — Да, тропы у них конечно удобные, но как оказалось, выматывают всех идущих, — потрепал его по голове Эмиль, прикидывая где сейчас Лионель. По всем раскладам, должен был бы выдвинуться в Сэ. Им было о чем поговорить при встрече. Дик и Арно уже спокойно сопели, уткнувшись в Эмиля, как в подушку. За окном наступила непроглядная ночь, судя по редким всполохам на небе, намечалась гроза. Эмиль пожалел, что не закрыл ставни, сейчас для этого надо было выбираться из кровати и тревожить мальчишек. Этого не хотелось. Если совсем гроза разойдется, тогда уже другое дело. *** Рокэ Алва в этом году смог вырваться в Кэналлоа раньше. Отдых в родных землях всегда действовал на него благоприятно. Горячая яркая земля давала силы вариться в котле интриг Олларии. Многочисленные праздники, ярмарки, прогулки — в одиночестве и компании из реев, которым вот срочно нужен соберано. Правда, прежде чем приступать к делам, эти благородные господа традиционно угощали и угощались сами. Голова после таких вот угощений утром почти не болела. И дело было не только в отваре горичника, Рокэ знал, что сама земля не позволяет своему последнему Повелителю страдать больше, чем уже было. В Кэналлоа Рокэ одновременно было хорошо и пусто. Роскошный замок опустел, в нем остались лишь призраки, созданные воображением последнего Алва. Детство было маленького Росио было безоблачным. На титул он не имел никаких прав, радуясь старшим братьям и планировал провести свою жизнь строя армейскую карьеру. А в деньгах ему никогда не отказывали и во времена, когда он был лишь шевалье Алва, младшим сыном соберано Алваро. Потом же судьба решила, что и без того дала будущему Повелителю слишком много. И начала наносить свои невидимые удары, начиная с гибели близких, заканчивая предательством возлюбленной. И шрамы на сердце болели куда сильнее, чем на теле. В эту ночь Рокэ сам не понимая почему, начал вспоминать эти картины безвозвратного прошлого. Прямо над документами. Текст вдруг стал походить на бессмысленный набор слов. Пришлось отложить и все же перебраться в кровать. Следовало отдохнуть, наконец, а то последние два дня он носился бодрой гербовой птицей от рея к рею, от ярмарки к ярмарке, пробуя, разговаривая, отдыхая от политических интриг. Кэналлоа могло гордиться собой. В истории этой провинции не было кровавых страниц, связанных с насильственной гибелью соберано. Нет, они конечно, гибли, не без этого, но ни один кэналлиец не поднимал на них руку. Поэтому когда Рокэ во сне оказался в лесу, он тихо фыркнул. Такими деревьями не удивить северян, южанам они были в диковинку. И не сказать, чтобы было приятно смотреть на них. Длинная тропа вела вперед и являлась абсолютно безопасным местом, это Рокэ знал точно. Осталось только дойти до выхода. То, что для этого понадобится чья-то помощь, Рокэ еще не знал. И переполох, который невольно произведет утром, не проснувшись в срок, тоже не планировал. Далеко от Кэналлоа, в Агарисе, Робер Эпине ложился спать привычно, толком не надеясь ни на что. Они прожили очередной день, который почти подошел к концу. Только Альдо и мог решить, что надо сложить стихи поднимающейся луне. поскольку это очень красивое зрелище. Робер Эпине нашел способ открутиться от совместного написания сонетов. Не было у него настроения воспевать красоты природы, в отличие от юного Ракана. Альдо не обиделся, но пригрозил, что когда напишет, придет и прочитает лично. И время суток Робера не должно смуущать, так что…кидаться ничем не стоит. Повелитель Молний заметно смутился, Альдо беззлобно намекал на то, как пару лет назад сонный Робер швырнул в него рукоятью шпаги. Где было лезвие, память уже не сохранила, но юнцу хватило и этого, чтобы запомнить — старший друг и наставник с утра часто не в духе. «Но не мог же я ждать, когда ты проснешься? Ведь тогда точно бы забыл, чего хотел», — от того заявления Альдо, Робер не знал, куда деваться. Матильда только усмехнулась, услышав, но провела с внуком беседу по поводу чужого сна. «Если повезет, Альдо примчится утром, когда сонет о чьих-то прекрасных глазах будет все-таки написан», — хмыкнул уставший порядком Робер, закрывая глаза. Он совсем не ожидал оказаться в дремучем лесу. Сразу вспомнился Надор, только там и были такие мощные деревья, закрывающие даже солнечный свет. Когда-то семейство Эпине ездило туда по приглашению Эгмонта на охоту. Время провели замечательно, но Робер чуть не заблудился. Обошлось чудом. Сейчас приходилось идти по тропе, плохо понимая, куда надо двигаться. От тишины закладывало уши. Для семьи Придд эта ночь тоже не была чем-то примечательным. Джастин вернулся в родной дом, сеньор не стал брать его с собой. До конца лета юный оруженосец оказался предоставлен сам себе, что Вальтера только порадовало, он продолжит обучение наследника. А там уже и до конца службы останется всего-ничего — срок до следующего Фабианова дня. Габриэлла и Ирэна все еще находились в графстве Васспард. Вальтер про себя усмехнулся, дочери дружно дулись на него — он загрузил их мужей работой на благо Талига, чтобы не надумали какого-нибудь восстания. Не явись тогда к нему Арно Савиньяк старший, имел бы Вальтер колоссальную головную боль. Восстание Карла Борна все-таки не случилось. Но маршал Савиньяк погиб, при странных обстоятельствах, после чего полыхнуло странное, неподготовленное и толком непродуманное восстание под командованием Эгмонта Окделла. Вальтер намеренно сделал вид, что разбирал другие дела. Гибель старшего Савиньяка официально стало считаться второстепенным делом. И Придд старший имел неприятный разговор с расстроенным новым графом Савиньяком, тот потом приходил извиняться, честно сказав, что вспылил. С тех пор они не общались. А супрем продолжал терпеливо и методично разбираться в том клубке. А нити тянулись в разные стороны, одна из которых вела в Надор, к герцогине Окделл, которой живой маршал Савиньяк чем-то сильно мешал. И Вальтер все чаще ловил себя на мысли, что она сделала это сама. Ведь выманили же его письмом, впоследствии исчезнувшим неизвестно куда. Но пока не хватало все же уверенности в правильности сделанного вывода. Где бы Мирабелла Окделл не училась убивать, сделала она это на редкость грамотно. Выстрел из арбалета в шею не оставлял никаких шансов, а стрела была произведена в Эпине, судя по клейму. Ложась спать, Вальтер думал, что осталось немного до завершения дела. А дочери могут и дальше писать ему возмущенные письма, он не съел их супругов, в конце концов. Через полгода увидятся, ничего не случится. Лес во сне удивил Вальтера Придда не меньше, чем двух его старших сыновей. Порядком вымотанный маг не смог накрыть все семейство Придд, на младших пожалев силы, а женщин и не планируя трогать. Испытание на прочность предстояло самому Повелителю Волн и двум его наследникам.