Калейдоскоп

Дик и сам не понял, что его разбудило. Секунду назад он спал, как вдруг вынырнул из него, растерянно рассматривая палатку. Его не стали оставлять ночевать на улице, нашли, принесли сюда…стыдно-то как. Дик отчетливо ощутил, как у него загорелись уши. Хотя, его, наверно, отыскал эр Рудольф. Если так, то можно вздохнуть с облегчением, друг отца и опекун Дика не станет никак комментировать увиденное. Но вот к лекарям загнать для проверки здоровья может. В палатке царила сонная тишина. Рядом мирно спал Арно, судя по всему, рядом расположились Йоганн с Норбертом, граф Лэкдеми тоже едва ли оставил бы старшего брата, на боку которого они с Арно все еще находились. И судя по ровному дыханию, старший старший Савиньяк тоже спокойно спал. На память Дику пришла та странная чаша с прозрачной серебристой жидкостью. Она явно означала что-то, но во сне он так ничего и не понял. Может, надо было попытаться толкнуть чашу? Жалко, она была красивая. Но серебристая жидкость была нужной для чего-то или кого-то, объяснений юный Окделл так и не услышал. Что его удивляло, лагерь, кажется, тоже спал. Во всяком случае, доносились совсем уж редкие голоса, кажется караул несли чьи-то бойцы и теперь старательно обходили по кругу всю территорию лагеря, общаясь между собой исключительно по делу. «Наверно, успели наговориться за день. Хотя усталость не помешала капитану Феншо устроить мне сюрприз при первом обороте», — мысли о недавнем происшествии снова стремительно понизили Дику настроение. Здесь и сейчас лагерь погрузился в сонную тишину. Если кто-то и играл в карты или кости, то делали это далеко от палаток старших офицеров, помня, что у большинства из них слух намного острее человеческого. Дик вот старательно пытался выяснить, насколько, но усталость быстро заставила его бросить исследования. По-хорошему, надо бы закрыть глаза и уснуть. Тепло Лионеля Савиньяка приятно грело — ночи в Варасте оказались не настолько теплыми, в другое время Дик бы, пожалуй, начал бы зябнуть. Но не в этот раз. Вот только сделать это не получалось. Дик закрыл глаза, постарался дышать размеренно, но сна от этого не прибавилось. Он лежал на мягком, вяло думая, что, кажется, утром снова всех неприятно удивит на редкость сонным видом. Никаких врагов поблизости не было, это Дик точно знал. Рядом мирно сопел Арно, Дик попытался было подстроиться под его дыхание, но у него ничего не получалось. Вставать и беспокоить было крайне невежливо с его стороны — старшего старшего Савиньяка никто не обязывал ночевать сегодня в волчьем облике. Тревожить его — да и тех, кто был рядом, — это не то, чего хотел сам Дик. Странный сон не давал покоя. А еще непонятного рода гул, который неожиданно начал звучать в ушах. Из едва слышного, он стал весьма отчетливым и Дик растерянно пытался понять, это сейчас у него от отравления появились некие галлюцинации, или что-то непонятное происходило здесь и сейчас. «Как же разобраться во всем этом? Что с этим делать?», — Дик до боли кусал губу, чтобы понять — все происходит на самом деле. Гул то стихал, то наоборот, усиливался. Судя по тому, что в лагере продолжал царить сонный покой, никто ничего не слышал. А Дика прошибла страшная мысль, что его накрыло безумием после нахождения на том странном бирисском алтаре. «Эр Эмиль, наверно, тоже бы слышал», — Дик прислушался к окружающим его звукам. Кроме него, остальные спокойно спали, так что дело, похоже было не в алтаре, а в чем-то еще. Дик попытался считать овец. На сто пятой он сбился, ловя себя на странном волнении. Гул усиливался, будь они где-то в горах, можно было решить, что начался сход селя. Или лавины, в зависимости от сезона. Нахмурившись, юноша зажмурился и постарался зацепиться за странный гул. Шум исчез, словно и не было его. А темнота накрыла так внезапно, что Дик растерялся — он словно провалился в никуда. Осознавать это было странно и страшно. — Не думал, что получится дозваться хоть до кого-то, — голос заставил Дика обернуться. Темнота расступалась, словно приглашая посмотреть, что за ней находится. Вернее, кто. — А ведь излом на носу, юноша. вы вообще знаете, что это такое? — Только по сказкам, да и те говорили невнятное, — Дик с трудом проморгался и ошеломленно смотрел на мрачного мужчину. От тяжелого взгляда серых глаз становилось не по себе. Что он интересно, имел в виду, что только его получилось позвать? Кто он? Они находились непонятно где. Кроме непонятного мужчины, Дик больше никого не видел. И это странным образом успокаивало — это все еще был сон, пусть и внезапный. И он точно сможет проснуться, если дело зайдет слишком далеко. «Если меня еще отпустят», — мелькнула в голове совершенно неуместная паническая мысль. Дик смотрел на своего собеседника и пытался понять, кого же именно тот ему напоминал. Доспехи были темные и такого старинного вида, что юноша мог лишь предполагать, насколько сильна их тяжесть. Но их владелец явно не замечал веса доспехов. На правом боку Дик с удивлением отметил царапину. Неужели кому-то под силу такие прочные доспехи повредить? — Я и не сомневался в этом, — поморщился тот. — Если даже стихию не способны услышать Повелители, основа мироздания, что уж говорить об остальных? Как вы полагаете, что вас ждет на Изломе? — Тяжелый бой с иномирными врагами. Вторая ипостась должна помочь, — Дик озвучил то, что ему говорил отец когда-то.- Они начнут вырываться из разных мест и задача всех эориев, способных на оборот, их уничтожить. Собеседник морщился, словно внезапно проглотил что-то кислое. Серые глаза сверкнули, Дик был почти готов услышать гневную отповедь. Что-то в его рассказе неизвестному очень не понравилось. — Твари иномирья при изломе рвутся в бусину, это верно. И бороться при помощи второго облика тоже логично. Но есть один такой момент — Повелители должны напитать мир, закрыть при помощи стихий проход тварям. Те, кто прорвался, несомненно будут уничтожены указанным вами, юноша, способом. Но без ритуала они будут приходить, сотрясая само устройство мира. И настанет момент, когда мир не выдержит подобного вторжения. Дик совсем не хотел так ошалело хлопать глазами. Об этом он и в сказках не слышал. А уж стихии и вовсе были не более, чем красивым дополнением к титулу, на протяжении вот уже почти целого Круга. — Я видел во сне чашу с серебристой жидкостью, — тихо признался Дик. — Это что-то означает? — Конечно. Эту, как вы выразились, «чашу» надо найти и разбить — родовые способности за одно мгновение не пробудятся, о они будут ой как кстати через несколько лет, — неизвестный хмыкнул. — Все-таки предок нынешних Приддов постарался, чтобы спрятать ее. Под их поместьем вы не найдете ничего, а алтари без уничтожения Запечатанного, действовать не будут. Ты ведь так и не понял, кто я? Дик виновато закивал головой. И вертелось имя на языке, но по какой-то причине, с губ срываться не желало. Это вызывало недоумение и растерянность. — Я…и знаю вас…и в то же время нет… — Вы не были представлены мне, как и все ваши предки на протяжении нынешнего Круга, — Лит не скрывал раздражения, но поделать с сложившейся ситуацией ничего не мог. — И это налагает некоторые ограничения по общению. — И это можно исправить, уничтожив ту «чашу?» — осторожно поинтересовался Дик. Он откуда-то знал, что такое общение необходимо, если они хотели все-таки пережить излом. — Не сразу, но да, возможно. И нам придется исправлять ошибку Эктора Придда, который, не сумев спасти супругу, решил с горя, что теперь, после излома, способности эориям больше не нужны. А Придды всегда были самыми знающими Повелителями. Горе, ум и сила — в результате, на почти Круг изменилось все. Вы даже оборачиваетесь поздно, а не как полагается. И не так у вас много времени, чтобы разобраться с этим. — У нас тут вроде как война… — Которая вот-вот завершится, — перебил мальчишку Лит, щурясь. Врата они разнесли основательно, чудом обошлось без последствий. — Советую начать заниматься делом, а не мелкими человеческими интригами. Сон прервался везапно. Дик с трудом разлепил глаза, вновь оказавшись в той самой палатке. Рядом мирно спал Арно, перекинув через него ногу. Дик отчаянно потер лицо руками, пытаясь проснуться. А о сне надо бы своему сеньору рассказать, очень уж странно тот выглядел. Почти реально.