Калейдоскоп

Дик проснулся, когда время, кажется, перевалило за полдень. Снов он не запомнил, но, кажется, было что-то хорошее. Зевнув, юноша нехотя разлепил глаза, вяло рассматривая синий полог. Не хотелось ни о чем думать, а вот так, просто лежать было весьма желательно. Дик вспомнил вчерашнего мальчика и позволил себе улыбнуться. Он действовал интуитивно, меняя пламя до необычного оттенка, чтобы выжечь проклятие. Ребенок не заслужил погибнуть так рано. «Интересно, куда вчера так сорвались эр Рокэ и Эмиль», — Дик старался хотя бы мысленно называть брата по имени, как тот и просил. — «Надеюсь, ничего не случилось». Последняя мысль заставила Дика нахмуриться и попытаться сесть. Вот тут и напомнили о себе локоть и колено. От неожиданной боли перед глазами заплясали золотистые звездочки, юноша непроизвольно закусил губу, чтобы не вскрикнуть. А он-то был уверен, что за ночь от повреждения и следа не останется. «В прошлый раз, после падения с Баловника, я лежал неделю», — припомнил Дик, как только смог отдышаться и снова рухнул головой на подушку. Перспективы постельного режима замаячили перед ним во всей своей красе. Юноша позволил себе поморщиться, не скрывая досаду, в первую очередь, на самого себя. Можно было бы падать удачнее. Дик уныло вздохнул, настроение у него стремительно понижалось. Он не хотел пролежать в постели неопределенное время. Значит, надо было терпеть. Боль рано или поздно отступит, не могло же быть так, что болит бесконечно долго. Сделав несколько глубоких вздохов, Дик снова заставил себя упереться обоими руками, чтобы принять сидячее положение. Боль снова напомнила о себе, но юный Окделл старательно пытался не обращать на нее внимания. И это дало свои плоды — с второй попытки, Дик смог сесть ровно. Правда, думать о том, что придется вставать, хотелось не слишком. Дик понимал, что именно колену досталось сильнее всего и возможно, ему требуется какая-то помощь. Лекарем юноша не был ни разу, так что определить повреждения не мог. Тем неожиданнее для Дика распахнулась дверь и на пороге возник… Эстебан Колиньяр. Один из охранников пропустил его, а слуга подсказал куда идти — всего-то и надо было, что упомянуть об учебе в Лаик вместе с Ричардом. Вот и прошел Эстебан туда, куда и сам мечтал попасть на службу. Зависть снова напомнила о себе, тяжело заворочавшись в груди. Он стал первым в выпуске, но почему-то этого оказалось недостаточно, чтобы Первый маршал обратил на него внимание. Вместо этого он взял Окделла, который в Лаик вел себя до крайности странно. Его словно не задевали все попытки Эстебана задеть, он смотрел куда-то сквозь него равнодушным взглядом. В те дни, когда они учились в Лаик, Эстебану порой до зубовного скрежета хотелось засветить кулаком в лицо, чтобы дать Окделлу понять, что к чему. Лишь благодаря друзьям Эстебан сдерживался, а там незаметно наступило время экзаменов, стало не до него. И пусть сейчас он пришел совсем по другому поводу, но эмоции прошлого снова дали о себе знать. И при виде непривычно растерянного выражения лица Ричарда Эстебану очень хотелось проехаться по поводу того, как именно он служит Рокэ Алве. И пусть потом его непременно вызовут, соблазн был очень велик. Правда Эстебана сейчас останавливал один немаловажный факт — именно Ричард спас его матушку и сестру. И ведь мог пройти мимо, учитывая, что за некоторое время до этого, именно наследник Колиньяром повредил сбрую надорского недоразумения, которое по какой-то ошибке называлось конем. Дик же моментально подобрался, чувствуя себя крайне неуютно. Тяжелый взгляд бывшего однокорытника не обещал ему ничего хорошего. В руке Эстебан держал какое-то письмо, вероятно, для герцога Алвы. А сюда попал, вероятно, по ошибке. Маркиз Сабве решительно шагнул вперед, закрывая за собой дверь. Ричард нахмурился, пытаясь понять, что же конкретно ему нужно. Перспективы возможной драки не радовали совсем, сейчас он не смог бы оказать толкового сопротивления. «Хорошо бы встать, но это надо было делать раньше», — уныло вздохнул Ричард, настороженно наблюдая за Эстебаном. Надежда, что тот принес письмо его эру таяла с каждой минутой — сеньором Эстебана был цивильный комендант, а он был не из тех, кто будет что-то писать маршалу. Как и большинство Людей Чести, Людвиг ур Ломбах боялся и ненавидел герцога Алву. Этому же пытались научить и самого Дика. Еще до того, как начать ломать и превращать в послушное безвольное орудие, годящееся только для того, чтобы уничтожить целый город, без разбору, кто заслуживал смерти, а кто нет. После того, как эр Рокэ и Эмиль помогли ему чуть прийти в себя, до Ричарда постепенно дошел весь ужас того плана. Окончательно он осознал весь кошмар вчера, когда вместе с Арно и Валентином слушал разговор графа Штанцлера и графа Лорака. «Так что все-таки нужно Эстебану Колиньяру?» — Дик заставил себя собраться и не отводить глаз от того, кто пытался зацепить почти половину времени, проведенного в Лаик. Взгляд неожиданного гостя Дику совсем не нравился. Пусть он и старался внешне не демонстрировать никаких эмоций, но Дик уже начал понимать, что это напускное. Вот только что скрывалось за этой маской, он понятия не имел. Вероятно, надо было что-то сказать, но Дик молчал, дожидаясь, пока Колиньяр все-таки заговорит. Не сунет же он ему письмо в нос и уйдет? Может, кто-то другой и мог бы так поступить, но явно не маркиз Сабве. У него найдется пара слов, кажется, для любой ситуации. Это Дик помнил еще по урокам в Лаик. — Доброе утро, герцог Окделл, — Эстебан окинул Дика насмешливым взглядом, невольно напомнив ему герцогиню Окделл. — Конечно, время перевалило за полдень, но кого это волнует. — Вам тоже доброго утра маркиз Сабве, — буркнул Дик, упорно игнорируя насмешку над временем его пробуждения. Вот научится наследник Колиньяров выжигать проклятия, станет ясно, во сколько он после этого станет просыпаться. — Давайте не будем ходить вокруг до около. Что вам нужно? Дик прекрасно знал, что это было невежливо, но занывший локоть и напомнившее о себе колено не вызывали никакого желания расплетать словесные кружева. К тому же, Дик в подобном был не слишком искушен, так что к чему смешить собеседника? А прямой вопрос поможет сэкономить время друг друга. — Вы так всех гостей принимаете? — приподнял бровь Эстебан, не то копируя герцога Алву, не то не желая оставлять за Диком последнее слово. — Исключительно вас, маркиз, — Дик несколько раз глубоко вздохнул, чувствуя, как внутри снова просыпается пламя. Этого только и не хватало. И что послужило причиной — гнев или раздражение, он не слишком-то сейчас понимал. Эстебан презрительно поджал губы, понимая при этом, что сам же завел разговор не туда. И ведь он совсем не собирался провоцировать, а благодарить, но в общении с Ричардом Окделлом вести себя иначе оказалось неожиданно тяжело. — Раз уж вы столь негостеприимны, Окделл, то оставлю вам это здесь, — Эстебан помахал перед лицом Дика письмом и торжественно опустил его на стол. — Думаю, прочитать и ответить вы будете в состоянии, как только встанете. Подозреваю, что это будет после обеда, а у меня нет времени дожидаться вашего ответа. — А кто вам сказал, что я буду отвечать? — Дик хмурился, все меньше понимая в происходящем. Вчера люди отца Эстебана пытались буквально затащить Дика к герцогу Колиньяру, не слишком-то желая слушать. Пришлось резко отвечать, чтобы его оставили в покое. Сегодня сам бывший однокорытник явился, задирая нос и размахивая перед носом листом бумаги. Можно подумать, Дик мечтал вести переписку с его семьей. — Этикету вам, я смотрю, в ваших Надорах не учили? — мгновенно завелся Эстебан, нехорошо сверкнув глазами. — Да о чем это я? Вы настолько дикий, что не пожелали принять благодарность, как подобает. — Так это вы пытаетесь благодарить? — Дик искренне опешил от такого заявления бывшего однокорытника. — Я, если честно, думал, что пытаетесь вызвать на дуэль. В это я больше поверю. — Не сомневайтесь, Окделл, я с большим удовольствием это бы сделал, но увы, не могу себе позволить, — парировал Эстебан, мысленно удивляясь. как его желание поблагодарить переросло в перепалку. Не это он планировал, когда отправлялся сюда с письмом отца. Еще искренне уверял того, что поблагодарит, объяснится и вернется в дом к своему сеньору. — Вашими стараниями, шпагу я смогу взять в руку нескоро. — Я вас не просил хвататься за пламя, — Дик сжал губы, весь этот разговор все меньше ему нравился. — К тому же, мы в расчете. Думаете, я не знаю, кто постарался со сбруей? Эстебан сузил глаза. Окделл в доме Алва был сам на себя не похож. Даже вот, огрызаться, почти научился. Если бы не матушка и сестра, он бы высказался в ответ, но сейчас пришлось сдержаться. Зависть и неприязнь не должны были затуманить разум, но похоже, вся подготовка и репетиции перед зеркалом, ушли к кошкам Леворукого. Вместо благодарности, Эстебан испытывал глухую злость. — Смотрю, у вас появляются мозги? Интересно, каким способом герцог Алва смог их у вас обнаружить? — не удержался Эстебан, понимая, что перегибает палку. — А вы так значит, так благодарите? — парировал Дик, с трудом сдержавшись, чтобы не запустить пламенем в Эстебана. — Я впечатлен. В следующий раз пройду мимо. Открывшаяся дверь помешала Эстебану сказать что-то резкое. Только проснувшийся Арно решил заглянуть к другу, чтобы уточнить насчет обеда и был немало удивлен, обнаружив у Дика неожиданного гостя. — Я сделал свое дело, Окделл. А за дуэлью дело не встанет, как только окончательно поправлюсь. И благодарю за матушку и сестру, — выпалив абсолютно противоречивые друг другу фразы, маркиз Сабве вылетел в коридор и направился к выходу, провожаемый настороженным взглядом Арно Савиньяка.