Калейдоскоп

— Менторы проморгали, — Эгмонт прислушался к творящемуся в здании буйству и покачал головой. Утихать в ближайшее время стихии, похоже, не собирались. Мальчишки в восторге от происходящего, похоже, даже не понимали, какую опасность представляли для окружающих. «Как бы я не хотел, чтобы резонанс случился. В том числе и по этой причине. Только, когда это кого интересовали мои желания», — вслух говорить он этого не стал, было не до того. Надо было действовать, пока не началась паника. Эгмонт некоторое время смотрел, как старшие сыновья Арно боролись с ударами стихии и вынужденно признавал — перед ним находилась одна из сильнейших пар природных резонаторов. Только благодаря их усилиям, пока не произошло ничего непоправимого. — Но хоть эвакуация быть проведена? — Зигфрид нахмурился, к нему подскочил брат.- Нам надо попасть внутрь. Помочь, в случай чего. — Меня захватите, — Эгмонт стряхнул совершенно неуместное сейчас оцепенение и шагнул к Катершванцам. — Мальчишек надо развести, пока не поздно. Точно в подтверждение словам Эгмонта, зашипел от неожиданного каменного «подарка» Эмиль Савиньяк. Они держали огненную стихию, но летающие внутри огня камни были скрыты от них. От крупного «подарка» старший младший Савиньяк увернулся, а вот относительно небольшой угодил в плечо, нанося не только синяк, но и ожог. — Захватите нас обоих, — голос старшего Арно заставил Эгмонта поморщиться. На споры, к сожалению, не было времени, иначе бы он высказал графу все, что думал о таком бесцеремонном вмешательстве в дела семьи Окделл. Рудольф с Зигфридом бросили на друзей встревоженные взгляды. Особенно пристального изучения был удостоен Эгмонт. Его непримиримость в отношении Арно Катершванцам была прекрасно известна. Исключительно из-за нее они еще не заперли обоих в комнате с большим запасом алкоголя, как предлагал Энтони Давенпорт, которому давно надоело смотреть, как мучается гордый однокорытник. Что там у Арно с Эгмонтом произошло, он не знал, но считал, что нет таких противоречий, которые нельзя было бы разрешить. Правда, для этого надо было поговорить, а в этом вопросе Эгмонт уперся так, словно его родовой герб был не вепрем, а ослом. Взволнованный шум заставил на время отвлечься. Родственники мальчишек, не так давно находившихся внутри здания, в этот самый момент разбирали своих детей, которых менторы вывели на улицу. И судя по некоторым категоричным заявлениям, некоторые из них не собирались позволять своим сыновьям проходить испытание и дальше под предлогом опасности для их жизни. — Хотя бы юноши быть целы, — вздохнул Зигфрид, переводя взгляд на брата и друзей. — Нам надо действовать. Он кивнул в сторону старших сыновей Арно. Те продолжали не давать пламени распространяться, но было видно, что это стоило им уже немалых усилий. А Эмиль как раз в этот момент получил очередной «прилет». На ногах он, конечно устоял, но чуть не сбился с контроля. У старшего Арно сузились глаза. Эгмонт моментально вскинул подбородок, но тот не стал пока никак комментировать происходящее, хотя, несомненно, беспокоился за сыновей. — И обойтись без споров, — поддержал брата Рудольф, внимательно смотревший на друзей. Он примерно представлял, что ждать от обоих, но очень не хотел убеждаться в догадках. Эгмонт зло сверкнул глазами, но признал правоту Катершванцев. Он выдвинулся вперед, не удостоив Арно и взглядом. Как вести себя на тропе, несостоявшийся армейский резонатор прекрасно знал, не первый раз вставал на нее. Еще бы за спиной не было бы Савиньяка, но сейчас некогда об этом думать. Зигфрид привычно протянул тропу. Несмотря на творившееся в здании буйство, он смог найти относительно безопасное место, куда и вывел всю компанию. — Растаскиваем мальчишек и не попадаем под удар, — Эгмонт говорил нарочито обезличенно. Он хорошо знал, на что способна его родная стихия. Пусть много лет магия ему не повиновалась, герцог Окделл помнил ту эйфорию, что когда-то накрывала с головой. Потом — бах, камни взлетали вверх, словно подброшенные невидимой рукой. Удержать их на месте и не позволить обрушиться всем весом на кого-то было очень непростой задачей. Как он сам с ней тогда справился, Эгмонт не представлял. «Нас развели практически сразу», — мелькнула и пропала в голове мысль. Сейчас некогда было вспоминать собственное, не самое лучшее, откровенно говоря, прошлое. Следовало поторопиться и предотвратить самые мощные разрушения. А они были вполне возможны. Они кинулись в зал для испытаний, который больше напоминал зал руин. Одна из стен обрушилась, остальные держались не иначе потому, что стихия не хотела причинять вред носителям. Арно и Дик стояли там, где менторы их и оставили и восторженно улыбались друг другу. У Эгмонта больно кольнуло что-то внутри, вот этого, отчаянной привязанности с первого резонанса, он очень опасался. Дикон был очень привязчивым и теперь оторвать его от младшего сына Савиньяка будет проблематично. Эгмонт кинулся вперед, увернувшись от попытки Катершванцев его поймать за рукав. Он прекрасно понимал, что рисковал сейчас — огонь полыхал кольцом, то почти опадая к земле, то поднимаясь мощной стеной. Такого не должно было быть у двух мальчишек. Хорошо бы разобраться в том, что происходило, быстро. Не хватало только, чтобы юнцы свалились от истощения. Эгмонт отогнал не самую правильную мысль о том, что он был бы не против, свались так Арно младший. Как минимум, это было непорядочно. Их конфликт в прошлом не должен влиять на детей. Когда все закончится, снова придется стоять напротив бывшего резонатора, подписывая трижды клятый контракт. А от одной мысли, что до Лаик Дик будет мотаться между Окделлом и Сэ Эгмонта охватывал ледяной гнев. И присутствие главного виновника никак не помогало справиться с эмоциями. Они с Арно с немалым трудом растащили сыновей. Пришлось рявкнуть в ухо для острастки пару не самых цензурных слов. Дикон, не слышавший от отца подобного, отвлекся — этого оказалось более чем достаточно. Старший Савиньяк не дремал и оттащил своего подальше, чему Эгмонт был только рад. От восторженного взгляда черных глаз мальчишки хотелось взвыть и стукнуть кулаком обо что-нибудь. Останавливало только нежелание объясняться с Диконом по этому поводу. — Это быть весьма самоуверенно, — подоспели и оба Катершванца, порядком помятых. Им не так легко дался проход сквозь огненно-каменный круг. Зигфрид морщился, получив камнями по плечу и лицу. Хорошо еще что они были небольшого размера, успев рассыпаться из цельного массивного куска. А Зигфрид остался без рукава и схлопотал ожоги на руке и правой щеке. Оба были еще и перепачканы с ног до головы, в отличие опять-таки, от Эгмонта и старшего Арно. В другое время Эгмонт бы возразил, но сейчас на это откровенно не было ни сил, ни желания. Убедившись, что друзья живы и относительно целы, он переключился на сына. Тот светился от гордости и счастья, прямо как он сам в свое время. А проклятый Арно насмешливо выгнул бровь. Эгмонт опустил голову, искренне жалея, что не мог придушить наглеца. Слишком многое пришлось бы объяснять, а этого не хотелось. Некоторые тайны должны ими и оставаться. Своими руками ворошить прошлое Эгмонт не собирался. и хорошо бы это втолковать Савиньяку. Старшему, разумеется, младший явно не готов ничего воспринимать. — Всему причиной был усилитель, — именно граф Савиньяк и заговорил первым, прежде чем Эгмонт успел справиться с эмоциями. — И без того по природе не слабый резонанс получил дополнительную мощь. Вот и результат, — он гордо потрепал своего сына по голове. — И что хорошего ты тут видишь? Они полстолицы разнесли, — резко бросил Эгмонт, сверкнув глазами и с легким злорадством наблюдая, как тускнела улыбка юного Савиньяка. — Это мы еще не знаем, какой ущерб. Я уж молчу о жертвах. Хороши резонаторы, — Эгмонт бросил взгляд на сына, который испуганно хлопал глазами, напоминая совенка, выпавшего из дупла дерева. Сердце кольнуло виной. Эгмонт знал, как хотел Дикон найти резонатора, мечтал об этом несколько месяцев, но вместо того, чтобы получить похвалу, отхватил оплеуху. Не в прямом смысле, разумеется, но и этого было достаточно, чтобы юноша опустил голову, не зная куда деть глаза. Руки заметно задрожали, сказывался большой расход энергии. — В этом их вины нет, — парировал граф Савиньяк, тяжело вздыхая. Он предчувствовал непростой разговор, когда мальчишек, как и полагалось, уведут в другую комнату, к другим резонаторам, если такие есть. А им предстоит возня с контрактом, от которой никуда не деться. И в их юности, старшие беседовали между собой, чтобы согласовать все детали. В первое время резонаторы должны быть вместе и не просто для того, чтобы укрепить связь. Помимо естественного стремления быть вместе, это еще и жизненно необходимо. Арно старший узнал об этом только после женитьбы. Арлетта тогда с удивлением на него посмотрела. — Ты действительно не знаешь? До Лаик резонаторов разлучать, это все равно что приговорить их. Не к эшафоту, конечно, но обоих сваливает болезнь. Мало кто способен в таком возрасте ее перенести. Это потом, после семнадцати, связь, если так можно выразиться, «грубеет» — тогда-то уже можно лишиться сил, поссорившись или оскорбившись, да и то, ныть будет, как шрам от раны шпагой на погоду. У нас в семье об этом говорится с детства, удивительно, что у вас не так. Возможно, как раз в этом была причина, что Эдит Окделл смирилась с таким «ужасным резонатором» своего внука. Но всегда давала понять, как неприятна ей была такая связь. А они с Эгмонтом только опускали головы, смирившись с ее непростым характером. И Арно представить не мог, что однажды придется давить на самого Эгмонта, чтобы не препятствовал. А то он так явно выразил недовольство, что его сын совсем поник. — Об этом будем говорить не здесь, — бросил Эгмонт, сверкнув глазами и к чему-то прислушавшись. — Идем отсюда. Кажется, после этого резонанса здание будут чинить не один месяц, — он бросил такой взгляд на младшего Арно, что тот смущенно засопел и заполыхал ушами. Старшему очень захотелось отвесить бывшему резонатору подзатыльник, но усилием воли он сдержался. Нельзя было позволить устроить никому не нужную драку, иначе слишком многое придется объяснять. Они покинули здание через уцелевший выход. Менторы все еще проводили беседы с родственниками, так что пока им точно было не до контракта. Отдельно стояли Валентин Придд и Альберто Салина, тихо переговариваясь. Увидев их, мальчишки выдохнули с облегчением, явно переживая за друзей. А юный Салина и вовсе широко улыбнулся и поднял палец вверх, ввергая Дика с Арно в краску, а Эгмонт тяжело посмотрел на наглеца, смевшего хвалить за подобное. На Альберто, впрочем, такой взгляд не произвел впечатления. Арно нашел взглядом своих старших сыновей. Лионель, как мог, обрабатывал повреждения Эмиля. Оба выглядели не слишком хорошо — удержать пламя они смогли, но стоило им это немалых усилий. Арно старшему ох как хотелось сейчас обнять их и увезти домой, но пока сделать это было невозможно. Через пару часов их все-таки пригласили в одну из уцелевших комнат. За ними последовали и Диего Салина вместе с герцогом Приддом, им тоже предстояло разбираться с контрактом. Резонаторов отправили в одну из наименее уцелевших комнат, а с остальными испытание было решено провести позже, когда восстановят зал.