Калейдоскоп

До поместья Эр-При четверка всадников добралась, когда солнце достаточно высоко поднялось из-за линии горизонта. С собой прихватили все, что могло понадобиться. Сложнее всего оказалось с пулями, покрытыми серебром — таких было немного, слишком муторно было так их обрабатывать. А нечисти, которой для упокоения такие пули требовались, в Сэ и по окрестностям достаточно давно не встречалось. Вот здесь за дело взялся Луциан. Он, конечно, повторил, что не действующий Повелитель Скал, но Рокэ, Эмиль и Лионель только и смогли, что уважительно кивнуть, когда он без каких-либо проблем, погрузив в землю, из трех десятков обычных пуль сделал посеребренные. Перед отправкой они проверили эти пули в действии. Пистолеты Савиньяков легко приняли их, а две толстые ветки оказались пораженными. Отошли они достаточно далеко от дома, так что никого не потревожили. — В это время суток, скорее всего, гостей не будет, — задумчиво высказался Луциан, когда они уже подъезжали к родовому гнезду герцогов Эпине. — Сможем попытаться сориентироваться. — А герцогиню Эпине заболтает Эмиль, — кивнул Лионель. — В прошлый раз у него это получилось сделать вполне успешно. Старший младший Савиньяк скорчил близнецу выразительную гримасу. Да, он успешно отвлекал вдовствующую герцогиню, но не сказать, чтобы ему это далось легко. Постоянные сравнения с сыновьями, которые «вернулись из-за грани ради несчастной матушки», его откровенно нервировали. Даже сейчас Эмиль передернул плечами, стараясь стряхнуть совершенно неуместный озноб. — Я постараюсь, хотя и в прошлый-то раз сравнение с Мишелем мне не сильно понравилось. Он нас на пару лет старше был, — Эмиль старался не фыркать, но снова вспомнил неожиданный холод в комнате, счастливые глаза Жозефины Эпине и очень неуютное чувство угрозы, накатившее на него в тот момент. Не сбежал он только потому, что герцогиня переключилась на письма для матушки. И Эмилю за это было стыдно. Целый генерал кавалерии, ему по статусу не полагалось трусить, тем более, что тогда не было видно противника. — А Робер на пару лет младше, — вздохнул Лионель, покачав головой. — Так и тянет ему написать, что дома творится, так ведь примчится же. — И хорошо, если один, — фыркнул Рокэ. — Его драгоценный Ракан может не отпустить своего маршала несуществующего войска разбираться с семейными делами. Луциан только головой покачал. Вся история с бунтом его поразила, не только крайней неподготовленностью, но и странной последовательностью событий. Во всяком случае, как ни старался, он так не мог понять своего потомка, что погнало его так бросаться на баррикаду… Так что Луциан предпочел не высказываться по этому поводу. Правда открывается не всегда быстро, это бывший Повелитель Скал усвоил крепко. Да и сейчас у них была иная задача. — Добираться ему долго, так что мы все равно не могли бы его ждать, — подвел итог разговору Лионель. — Постараемся разобраться сами. В Эр-При их встретили тишиной. Вышколенные слуги приняли лошадей, управляющий сообщил, что доложит герцогине о гостях и словно растворился в воздухе, оставив новоприбывших в темной комнате первого этажа. Здесь горело всего несколько свечей, а ставни были захлопнуты. Луциан настороженно принюхивался. В человеческом облике обоняние было, конечно, менее острым, чем в волчьем, но все-таки на порядок сильнее, нежели у обычного человека. И он прекрасно различал сырость, холод и чуть ощутимый запах гнили — кем бы ни были эти создания, они явно приходили не сюда. Но в доме они точно были, это уже было понятно. Не только бывший Повелитель Скал присматривался к обстановке. Рокэ Алва тоже чувствовал неладное. Он пока сам не мог определить, что происходит, но точно знал — так оставлять все нельзя. Иначе от родового гнезда Эпине, как и от герцогини, ничего не останется. Сама Жозефина Эпине появилась в комнате спустя, наверное, полчаса. Выглядела женщина уставшей и заметно осунувшейся. Она была откровенно удивлена гостям, встретила приветливо, насколько могла. *** Наступления ночи дождались с трудом. Герцогиню Эпине чуть не принудительно пришлось уговаривать отдохнуть, она все порывалась «проститься в последний раз». Выжатыми как лимон чувствовали себя все. Уговорить женщину избавиться от выходцев получилось не сразу, слишком она привыкла к своим «Арсену» и «Мишелю». Но Эмиль, а потом и Рокэ, подключившийся к беседе, все же смогли найти подходящие аргументы. Вот и ждали мужчины гостей. Как оказалось, они приходили в спальню герцога Эпине. И первое их появление связано было со смертью Анри-Гийома. Вернее, они ошеломленной Жозефине о ней и сообщили, после чего некоторое время в поместье все было тихо. Пистолеты были заряжены. Луциан перекинулся в волка и вынужденно улегся в коридоре — с его размерами он в доме не чувствовал себя комфортно. Слуги понятливо переместились в другую половину дома вместе с герцогиней. Как и говорила женщина, едва время перевалило за полночь, отчетливо запахло гнилью, стены покрыла ощутимая изморозь, а в полу появилась «темная дырка». У Луциана от ее вида шерсть на загривке встала дыбом, но он ничем не выдал себя. Лионель, Эмиль и Рокэ подобрались, приготовив оружие. И стоило «Эпине» выйти, их встретили сразу несколько выстрелов. От пронзительного вопля уши заложило у всех. Луциан перекинулся в человека. — Это не выходцы и не вампиры, — бросил он. — В Надоре их называли упырями. Но эти своеобразные, они не кровь пьют, а жизнь. Хорошо, судя по всему, подпитались от хозяйки дома. Призваны ее горем и отчаянием. — Хорошо, но как нам от них избавиться? — Рокэ нервно дернул бровью. Он в очередной раз осознал, что знания в Кэртиане о разного рода тварях безнадежно утрачены. Об упырях он и не слышал. — Снести головы и сжечь, — Луциан с некоторым удивлением покосился на Рокэ. Им пришлось повозиться, чтобы все-таки разобраться с гостями. Те, чуя близкую расправу, пытались заговаривать зубы, но этот номер не прошел. Обезглавили их Рокэ с Луцианом, потом бывшему Повелителю пришлось срочно объяснять принцип призвания стихии Лионелю с Эмилем. Не с первой попытки, но выпустить огненные шары в начавшие преображаться тела получилось. Отчетливо запахло паленым, от тел не осталось и пепла. Герцогская комната после драки напоминала жалкое зрелище. От кровати не осталось ничего, в стене красовалось несколько дыр, пол был черный от копоти — камень, из которого он был сделан, выдержал испепеление. Луциан хмыкнул и убрал следы боя, чуть поменяв структуру — из мрамора тот стал гранитом серо-голубого цвета. — Этот камень так легко нечисть не пропустит, — пояснил Луциан. — Гранитные плиты на кладбищах в старину делали не просто так. Так что будущему герцогу придется жить в таких вот условиях, — хмыкнул он. Изменение в камне убрало и запах гнили. Мебель восстанавливать никто не собирался, слуги выкинут, когда все же решатся снова зайти сюда.