Часодеи. Все с самого начала

Наступило утро. Быстро умывшись и причесавшись, Василиса не без опаски спустилась вниз, в столовую. Но оказалось, можно было не волноваться — отец куда-то уехал. Госпожа Азалия пребывала в прекрасном настроении: за завтраком она вместе с остальными детьми обсуждала вчерашний вечер. Даже Ноэль вел себя хорошо и совсем не обращал на Василису внимания. Эрик тоже был за столом — сидел справа от Норта и даже не смотрел в ее сторону. Василиса лихорадочно соображала, что же ей теперь предпринять. То, что она увидела вчера, не подлежало хоть какому-нибудь разумному объяснению. Поэтому девочка для себя решила, что отец принадлежит к некой странной тайной организации… гипнотизеров. Но как же быть с остальным? Все эти диковинные события в библиотеке, вращающиеся часы, мост, зеркала и Дух Астрагор в подземелье казались такими реальными… А сам отец? Люди в фиолетовых плащах и, главное, — та безумная женщина, Елена? Раздался звон. Василиса, задумавшись, не заметила, как выронила вилку, и та звучно ударилась о кафель пола. — Что с тобой? — покосилась на нее госпожа Азалия. — Тебе что, плохо? — Да, мне плохо, — согласилась Василиса. — Тогда иди в свою комнату и никуда не выходи, — резко произнесла няня. — А как же… — на миг Василиса растерялась. — Сегодня вроде выходной… Я думала поехать в город, встретиться с… — Сегодня посвящение, — перебил ее Норт. — Так что никаких прогулок, сестричка. Пожалуйста, пойди в свою комнату, набираться сил перед вечером. Я уверен, тебя ждет великое потрясение и восхищение… Не могу дождаться. — Норт радостно оскалился. — Что будет вечером? — спросила Василиса, повернувшись к госпоже Азалии. — Дети! — Игнорируя вопрос, няня демонстративно встала из-за стола. — Сегодняшний день вы проведете дома. Отдохните, погуляйте в саду, но не шумите, берегите силы. Подождем того часа, когда приедет ваш отец и начнется великое испытание. Выдав столь чудную тираду причем весьма благожелательным голосом, няня позвала кухарку — молчаливую полноватую женщину, чтобы та убрала грязную посуду. Норт и Дейла первыми вышли из-за стола, Ноэль увязался за ними, последним шел Эрик. Проходя мимо Василисы, он тихо шепнул ей: — В библиотеке. Василиса незаметно кивнула, удивляясь, как это она забыла об Эрике — единственной надежде хоть что-нибудь узнать о семейных странностях. Но возле лестницы поджидал Норт. — Сегодня вечером у нас будут гости, — ехидно сообщил он. — На посвящение придет госпожа Мортинова, а с ней — Марк. — Я очень рада, — сказала Василиса, думая, как бы так незаметно пробраться в библиотеку. Однако путь лежал мимо лестницы, на первой ступеньке которой и стоял любезный братец. — Марк очень злится на тебя, — продолжал Норт. — На меня все злятся… — Василиса подумала, что это действительно так: отец, госпожа Азалия, эта Елена, даже Эрик и Ноель — все на нее за что-то злились. Она непроизвольно сделала несколько шагов в сторону коридора. —Да ладно тебе, не злись! Я же в шутку! Я надеюсь, что станешь часовщиком, — продолжал Норт, обнимая примирительно сестру. — И мы вместе с тобой будем открывать новые тайны! — Я не хочу становиться часовщиком! — возразила ему Василиса. — Я ничего не понимаю в часах. Норт округлил глаза, а потом вдруг оглушительно расхохотался. — Ой, не могу… Я все время забываю, что ты ничегошеньки не знаешь! Василиса почувствовала, что ее лицо опять краснеет, густо заливаясь румянцем. В гневе она отодвинула хохочущего братца и зашагала в сторону библиотеки; Норт не препятствовал. В библиотеке было тихо. Василиса прислушалась: кажется, никто за ней не увязался. И тогда из-за шкафа вышел Эрик. — Василиса, мне надо тебе кое-что рассказать… — начал он без предисловий. — Дело в том, что я… вернее, ты. Ух… На вот, возьми для начала. На ладони Эрика сверкнул маленький золотой предмет, тут же перекочевавший в ладонь ошеломленной Василисы. При ближайшем рассмотрении вещь оказалась крохотными песочными часами — не больше обычного кулона. За стеклом корпуса блестели золотые песчинки. Василиса повертела в руках странные часы. — Они что, золотые? Зачем они мне? — Да, золотые… — Эрик скривился, будто раздумывая, как получше объяснить. — Это непростые часы. — Да знаю я, песочные. А почему песок в середине заполнен доверху? Как он будет высыпаться? — Нет, я не о том. Они волшебные. Подуй на них и потри ободок, когда тебе будет грозить опасность. — Не смешно, — зло сказала Василиса и попыталась вернуть часы, но Эрик отскочил как ужаленный: — Ты не понимаешь! Тебя хотят убить! — Ты с ума сошел… — Василиса озадаченно посмотрела на брата: кажется, тот действительно был напуган. — Я слышал, что Елена заберет тебя, если ты окажешься часовщицей. Ну, если тебе удастся пройти испытание на часовую степень… — Да кто такие эти часовщики?! — воскликнула Василиса. Но Эрик не спешил с ответом. — Давай сначала о часах… — Ну ладно, давай, — согласилась Василиса, про себя гадая, что же братья такое задумали. — Часы откроют временной коридор, на другом конце которого будет один человек… У него ты сможешь попросить помощи. Я советую тебе испытать часы до обряда часового посвящения, потому как после него может быть поздно. — А теперь расскажи мне о часовщиках… — Василиса попыталась вернуть разговор к интересовавшей ее теме. — О посвящении отец просил не рассказы-ы-ва-ать… — протянул в ужасе Эрик и осекся. Рот его стал похож на большую букву «о». — Так это отец попросил тебя отдать мне часы, да?! — Нет! — выкрикнул Эрик с какой-то тоской в голосе. — Еще до твоего приезда он собрал нас и строго-настрого запретил с тобой общаться и хоть что-либо рассказывать об Эфларе… — Об Эфларе! — ахнула Василиса. — Пожалуйста, расскажи мне о ней… знаешь, наверное, я была уже там. — Не обманывай, это невозможно. — Эрик кисло усмехнулся. — Не пытайся меня подловить. На Эфлару можно попасть через любой часовой механизм, но только лишь по-особому перекрутив стрелки. Ты-то уж точно не смогла бы совершить переход… А сейчас, прошу тебя, поверь мне: поднимись в комнату и испытай эти часики. У Василисы было свое мнение насчет Эфлары, но она рассудила, что не стоит посвящать Эрика в подробности вчерашних приключений. Лучше уж сама разберется. — Не буду я испытывать эти ча-а-сики, — передразнила она. — Если ты мне ничего не расскажешь. — Слушай, это твое дело! — внезапно рассердился Эрик. — Я вообще не обязан тебе что-либо говорить! — Тогда почему говоришь? — Ну, — Эрик смутился, — просто… — Это Ноэль тебя подослал, — уверенно заявила Василиса и, сощурившись, добавила: — Передай, что ничего у него не выйдет. — Как знаешь, — окончательно разозлился Эрик. Лицо его побагровело, глаза превратились в обидные щелочки. — Если тебя уничтожат, будешь сама в этом виновата! — Кому понадобилось меня уничтожать? — гневно спросила Василиса. — Я никогда никому плохого не делала. Ну, разве что совсем чуть-чуть… — Она вспомнила фиолетовый синяк у Норта под глазом. — Ты умеешь часовать, я видел, — тихо сказал Эрик. — И между прочим, я не рассказал об этом отцу. — Я не умею часовать… — возразила Василиса. — Я видел часовой флер вокруг тебя, — перебил Эрик. — Целую кучу чисел! Девочка смутилась. — Ну, если ты о тех циферках… Они появились как-то сами… Может, это у многих бывает? Честно говоря, Василиса сама была не прочь узнать побольше об этом «флере». — Если у тебя будет выше степень, чем у Норта, — вдруг выпалил Эрик, — или даже такая же… тебя сразу убьют, чтобы ты не стала наследницей. Существует закон: старший сын является первым наследником, но если у девочки часовая степень выше… Марк рассказывал Норту, что наш отец никогда не согласится на твое посвящение и надеется, что ты — фейра. Но если ты не фейра… Эрик перевел дыхание. — Что за фейра такая? — Василиса вспомнила, что уже слышала это слово от Елены. — Фейра — бездарная, то есть без часового дара рожденная. Рожденная человеком и… Слушай, — всполошился Эрик, — я не должен тебе много рассказывать! Меня могут сильно наказать. — Он поежился. — Ладно. Василиса решила, что надо действовать осторожно: может, тогда она разберется, где же тут подвох. Поэтому она сказала: — Ты говоришь, что девочка не может быть наследницей, но ведь, кроме меня, есть Дейла! С минуту они молча смотрели друг на друга. — О Дейле разговор не шел, — пожал плечами Эрик, отводя глаза. — Может, этот Марк просто пошутил? — Таким не шутят. — С чего бы это Марку меня убивать? — Разговор все больше раздражал Василису. Кажется, Эрик затянул с розыгрышем. — Не Марку, — еле слышно произнес Эрик. — А… слушай, верь мне и все. — Ну-ну. Тебя тоже убьют, если твоя степень будет выше? Эрик вновь отвел глаза. — У меня нет способностей, — очень тихо сказал он. Так тихо, что Василиса еле расслышала. — После посвящения я все забуду. — Да что это за дурацкое посвящение?! — не выдержала Василиса. — Что оно означает? — Слушай, хватит меня расспрашивать! — вдруг взорвался Эрик. — Я не должен был тебе ничего рассказывать! Какое мне вообще до тебя дело… Оставь меня в покое! Брат развернулся и побежал прочь. Хлопнула дверь. У Василисы глаза полезли на лоб: что это с ним? Сейчас он больше всего походил на ненормального: говорил какой-то бред, угрожал убийством… Василиса с опозданием подумала, что стоило еще поспрашивать брата, например о Елене и этом Марке. Неожиданно дверь вновь открылась, пропуская Эрика обратно. — Спрячь часы! — Эрик скривился, как от зубной боли. — Скорее! Только Василиса сунула золотые часики в задний карман джинсов, как дверь распахнулась под мощным ударом, Эрик отлетел к шкафам, распластавшись на полу. На пороге нарисовались Норт и Ноэль. — Ничего ему не говори! — выкрикнул Эрик, приподнимаясь на локтях. Взгляд Ноэля не предвещал ничего хорошего. А Норт пытливо оглядывал брата, пытаясь понять, что он сделал сестричке. — Что за секреты, а? — прошипел Ноэль. — Эрик, ты что, забыл, что нам говорил отец? — Ничего я не забыл! Норт подступил к Василисе: — О чем он тебе рассказал? -Ничего... давай потом... — Ах ты! Говори сейчас же!-И Ноэль размахнулся изо всех сил, намереваясь ударить ее. Но Василиса успела первой и нанесла, практически бессознательно, короткий и точный удар в Нортово правое ухо. А потом в нос Ноэлю. Брат пошатнулся и побледнел, но потом улыбнулся. А глаза Ноэля опасно сузились. — Тебе конец, — процедил он, вновь замахиваясь. И тут Эрик набросился на Норта сзади, обхватив за плечи; они покатились по полу. Эрик, на миг оказавшись сверху, принялся яростно колотить брата кулаками. — Вот тебе за все! Я тебя ненавижу!!! Не-на-вижу! — Отпусти, идиот… — хрипел Норт, пытаясь вырваться. — Я тебя ненавижу, ненавижу отца… вас всех ненавижу! — У Эрика из глаз покатились слезы и потекли ручьями по щекам. Онемев от изумления, Василиса решительно не знала, что ей предпринять. К счастью, на шум прибежала госпожа Азалия, а за ней — господин Эрн. Последний и разнял, не без усилия, дерущихся братьев. — Придурок! — кричал разъяренный Норт, пробуя вырваться из стальных клещей, в которые заключил его грозный шофер. — Ты все ей выболтал! Бездарный!-накинулся на младшего Ноэль. — Неправда! — вскричал Эрик, плача навзрыд. — Мы совсем не о том говорили… Няня обменялась с господином Эрном тревожным взглядом. — О чем же вы говорили, Эрик? — вкрадчиво спросила она, подступая к младшему брату. — Что ты ей рассказал? — Ничего он мне не рассказывал, — хмурясь, заверила Василиса. Кажется, здесь действительно происходит что-то серьезное. — Эрик? — Няня пропустила ее реплику мимо ушей. — Ни о чем не говорили, — ответил тот, внезапно успокоившись. — Я просто хотел поцеловать ее. Воцарилась изумленная тишина. У Василисы отвисла челюсть. Норт тоже выглядел ошарашенным. — Да врет все… — заявил Ноэль, но уже не так уверенно. А Норт рассмеялся. Первой опомнилась госпожа Азалия, она резко шагнула к девочке, схватила ее за ухо и повела вон из библиотеки. От удивления Василиса даже не сопротивлялась и позволила довести себя в таком положении до самой комнаты. Раскрыв одной рукой двери, госпожа Азалия отпустила наконец Василисино ухо, не забыв подтолкнуть девочку в спину. После чего ушла, так и не произнеся ни слова. Оставшись одна, Василиса решила разобраться с мыслями, успокоиться, взять себя в руки. Поведение Эрика ошарашило ее. И не само заявление о дурацком поцелуе. На девочку куда большее впечатление произвело то, с какой ненавистью Эрик колотил Норта, кричал на него… А она-то думала, что младший во всем слушается старшего брата. Загадки семьи окружили Василису плотным кольцом, и ни одна из них не хотела разъясняться. Поэтому девочка вытащила на свет золотые часики — пожалуй, единственный, имеющийся у нее ключ к семейным секретам. Ничего страшного не случится, если она подует на них и потрет стекло… Крохотные часики легко выпрыгнули из рук и завертелись в воздухе, словно висели на невидимой ниточке. Вращение убыстрялось, сливаясь в одно сплошное золотое кольцо. Кольцо начало расширяться, пока не превратилось в сверкающий солнечный обруч. В середине его неожиданно засеребрился легкий дымок, словно запотело стекло в окне, и вдруг проявилось четкое изображение: смуглое лицо какого-то пацана. Василиса не сдержалась и ахнула. Мальчишка озабоченно хмурил лоб, чесал затылок, стриженный ежиком, и глядел куда-то вниз. И вдруг он поднял взгляд: глаза у него оказались большие, темно-карие. — Привет, мальчик! — радостно ляпнула Василиса и сразу же покраснела. Ну надо же так сказать! — Привет, девочка! — Мальчишка широко улыбнулся. — Ты хочешь сделать заказ моему отцу? Часолист сломался, да? — Э-э, а кто твой отец? Темные брови мальчика сложились домиком. — Мой отец — Константин Лазарев, — произнес он после некоторых раздумий. — Часовых дел мастер. Самый лучший. — Часовщик? — Да нет же. — Мальчишка все больше удивлялся. — Он просто… мастер. Делает всякие часовые штучки. А еще он советник. А меня зовут Ник. Ник Лазарев. А ты кто такая? — Василиса… Огнева. — Какая еще Огнева? Василиса пожала плечами. — Просто Огнева. — Ты где живешь? — Мальчик озадаченно потер лоб и глянул вниз. — Мой инерциоид не может определить, где ты находишься. — Да здесь живу, на… — И тут Василису осенила догадка: — Послушай, а твоя страна как называется? — Какая-такая страна? Есть долины и города. Например, я живу в Астрограде — лучшем городе на целой Эфларе. Мой дом находится в Ратуше… над тем самым Лазорем. — Мальчишка гордо выпрямился. Василиса вздохнула: опять что-то новое и непонятное. — Так ты говоришь, что с той самой Эфлары? — уточнила она. — Из Астрограда, — поправил мальчик, все более удивляясь. — А твой отец кто? Кем работает? — Не знаю… — Как это? Василиса подумала, что действительно странно выглядит — не знать, кем работает твой собственный отец. — Понимаешь, я не знаю, — произнесла она расстроенно. — Сегодня у нас посвящение на часы, э-э, ну, то есть… — Часовую степень? — Глаза у мальчика расширились. — Так ты можешь стать часовщиком?! Ну, то есть часовщицей. Значит, ты из знаменитой, благородной семьи, и я должен был про тебя слышать. — Думаешь? — удивилась Василиса. — Ого… — Кажется, мальчик с той стороны нажимал некие кнопки, ибо плечи его двигались. — Я проследил твой путь… Так ты живешь на Остале! У меня первый раз связь с Осталой! Надо Фэшу рассказать, вот удивится… Раньше это было почти невозможно, но теперь, когда расстояние между мирами уменьшается… это просто здорово! — Ник явно был счастлив. Василиса, однако, не разделяла его радужного настроения. Она так ничего и не узнала толком. В ту же минуту в коридоре послышались чьи-то неторопливые шаги. Кажется, сюда кто-то направлялся. Шаги замерли у самой двери. Василиса прислушалась… Тихо. — Ты знаешь, я не уверена… — прошептала она Нику, опасливо оглядываясь, — но вроде мне угрожает серьезная опасность. — Так вроде или действительно угрожает? — Ник выглядел заинтересованным. — Мне так сказал один… друг. И вручил эти часики. Пожалуй, мне надо сбежать отсюда… Ты можешь мне в этом помочь? — У тебя очень сильная связь, — неуверенно сказал Ник. — В общем-то, я могу перетащить тебя ко мне… если тебе действительно угрожает опасность. Я дам тебе часовой пароль. Только отцу это совсем не понравится. — Давай быстрей, — поторопила Василиса. — Ко мне идут, и я не знаю, получится ли у меня опять выйти на связь. — Запоминай, — решился Ник и продекламировал: — Тридцать три Ступени в небо, Вверх смотри, Где раньше не был. Василиса несколько раз повторила про себя. Стишок был легким и быстро запомнился. — А потом мысленно считаешь от тридцати трех до нуля, понятно? Василиса кивнула: понятно. Хотя и странно. — Только, чтобы переместиться, надо быть на открытой местности, а еще лучше — на возвышении… — Слушай, а как это вообще — перемещаться, а? — Да просто, — удивился Ник. — Ты какой транспорт обычно используешь? — Я?! — Ну не я же, — резонно заметил Ник. — Твои часики кто изготовил? Если они протягивают такие серьезные коридоры между Эфларой и Осталой, тут явно работал сильный мастер. — Не знаю я, — расстроилась Василиса. Разговаривая с Ником, она одновременно пыталась слушать, что происходит в коридоре, но посторонних звуков больше не было. — Как это, используешь такие сильные вещи и ничего не знаешь? — Удивление Ника сменилось подозрительностью. — Так кто же ты такая? За дверью опять зашуршали. Василиса замерла и прислушалась. — И как зовут твоего отца? — напомнил о себе Ник. — Это он дал тебе такой сильный механизм? Ручка двери начала медленно поворачиваться; Василиса схватилась за края обруча, пытаясь скрыть его; «экран» зашипел, озадаченное лицо Ника мигом исчезло. Не прошло и двух секунд, как в руке у девочки вновь оказались теплые песочные часики, и она мигом спрятала их в карман. Оказывается, уединение Василисы нарушила госпожа Азалия. — Иди за мной, — приказала она, и девочке не осталось ничего другого, как последовать за ней. — Будь на виду, — заявила няня, когда они очутились во дворе. — Садись на лавку, под яблонями. И ни на шаг в сторону! — Можно мне хотя бы книгу, пожалуйста, — попросила Василиса, и няня, как ни странно, кивнула в знак согласия. Как только няня удалилась, Василиса уныло оглядела «место заключения». Яблони давно расцвели — тонкие ветки с белыми цветами красиво наклонялись над лавочкой, как будто стремились заключить в объятия и спрятать сей укромный уголок от чужих глаз. Вернулась няня, вручив Василисе потрепанную книгу — «Занимательная физика». Кисло поблагодарив, Василиса раскрыла наугад страницу и начала читать первое, что попалось, — как ни странно, это была биография Исаака Ньютона. «Эх, — рассеянно подумала она, — вот упало бы мне на голову яблоко, может, я сразу бы поняла, что происходит. А надо мной одни цветки…» Василиса видела, как на полянке Норт с братьями играют в футбол. Эрик выглядел обычно: что-то весело кричал Норту, когда пасовал ему, покрикивал на толстяка Ноеля, красного и громко пыхтевшего. Как будто Эрик и не дрался только что с братом, не кричал: «Я вас всех ненавижу!» У Дейлы тоже было серьезное занятие: она ловила бабочек и отрывала им крылышки. Иногда она искоса поглядывала на Василису но подходить, к счастью, не решалась. Господин Эрн сидел на крыльце, курил с задумчивым видом и в этот раз по-настоящему читал газету. Василиса пыталась изобразить, что поглощена чтением физики. Но мысли то и дело возвращались к мальчику Нику, часикам и загадочному стиху-паролю, который девочка иногда повторяла, на всякий случай. Норту надоело играть в футбол. Тогда Ноэль и Эрик решили устроить войну в грязью. Но Дейла вдруг упала в грязь и отряхивалась, а Эрик стал вешаться на Норта. Тогда Ноэль стал закидывать грязью бедную рыженькую девочку. Вот тогда вмешалась госпожа Азалия и увела двойняшек, а вместе с ними и Эрика с Ноелем куда-то в дом. Василиса подозревала, что на обед, и это окончательно подтвердилось, когда через минут сорок вышли Норт, довольно поглаживающий себя по животу, и Ноель, громко отрыгивающий. Когда небесную синь наконец-то приглушили вечерние краски и ленивое майское солнце подошло к самому краю горизонта, Василисе до чертиков наскучило сидеть на лавке. Эх, если бы не господин Эрн, которому почему-то не надоедало крыльцо, газета и сигары. И вот когда почти стемнело, Василиса услыхала радостный писк Дейлы: — Отец приехал! Девочка тут же встрепенулась. Меньше всего на свете она хотела бы попасться на глаза Нортону-старшему. Пока все радостно кинулись к воротам, чтобы встретить отца, и даже господин Эрн покинул свой пост, Василиса незаметно проскользнула в дом. Она намеревалась добраться до комнаты и сделать вид, что уже спит. По пути она не удержалась и заглянула на кухню. И вот чудо! На столе возвышалась огромная ваза свежеиспеченного глазированного печенья. А рядом никого не было. Соблазн был слишком велик! Быстро оглянувшись, Василиса набрала полные руки печенья и пулей понеслась к лестнице, ведущей на второй этаж. Но пробраться незамеченной ей не удалось. Окрик Нортона-старшего застиг ее на середине лестницы: — Василиса!!! От неожиданности девочка споткнулась и выронила все печенье. Оно весело поскакало по ступенькам, прямо к ногам озадаченного отца. Воцарилось гнетущее молчание. Василиса так и стояла на лестнице, а снизу на нее взирала вся семья. Нортон-старший нахмурился, лицо няни стало розовым, Норт и Дейла сочувственно посмотрели на нее, и лишь Ноэль с остальными детьми радостно ухмылялись, предвкушая интересное зрелище. — О боже! Она стащила печенье! — наконец нарушила тишину госпожа Азалия. Василиса промолчала, чувствуя, что лицо предательски меняется, приобретая помидорный оттенок. — Что еще можно ожидать от фейры?.. — раздался вкрадчивый низкий голос. — Малодушные, слабовольные создания. Василиса подняла голову и чуть не свалилась с лестницы, встретившись глазами с Еленой. Женщина была одета в зеленое бархатное платье, длинное и пышное, и такого же цвета изящную широкополую шляпу с белым пером. Рядом с ней стоял улыбающийся Марк. На нем были простые джинсы и вязаный голубой свитер, и потому его одежда как-то резко контрастировала с чопорным нарядом Елены. — Вороватые и бесхарактерные существа эти фейры, — подхватил реплику Елены Марк и осклабился. — Я думаю, — медленно произнес Нортон-старший, — что не стоит портить такой важный вечер из-за глупого поступка… Всем в гостиную! — обратился он к детям. Те, немного разочарованные, повиновались. Василиса осталась стоять на лестнице. — Все в гостиную! — повторил отец, глядя на Василису. На секунду глаза их встретились, и девочке захотелось стать очень и очень маленькой, чтобы спрятаться от холодного отцовского взгляда куда-нибудь подальше. — Азалия, — обратился к няне Нортон-старший, — все готово? — Да, господин, — подобострастно прошелестел нянин голос. — Все убрано соответственно случаю, камин давно растоплен, сундучок на столе… — Прекрасно, Азалия, вы можете идти, — кивнул Огнев. — Елена, пройдите с Марком в гостиную, я буду через миг… Елена легко кивнула и, больше не обращая на Василису внимания, пошла по коридору. Марк послушно последовал за ней. Василиса осталась с отцом наедине. — Что ты наделала? — тихо произнес отец и шагнул к лестнице. — Ты хоть понимаешь, что ты натворила?! — Я сейчас все уберу. — Василиса быстро спустилась вниз и собралась уже подбирать раскиданное по всему полу печенье, как вдруг отец грубо схватил ее за руку. — Я не об этом дурацком печенье, — прошипел он ей в ухо. — Я знаю, что кто-то лазит там, где не следует! — Я не понимаю, о чем вы говорите… — Василиса старалась высвободиться, но отец сам резко отпустил ее, и девочка еле смогла удержаться на ногах. — Не понимаешь… — Нортон-старший продолжал сверлить Василису взглядом. — Ты вчера вечером была в библиотеке? — Нет, не была… — Девочка низко опустила голову. — Дейла мне сказала, что хотела спросить тебя о чем-то, но не смогла найти. — Я была в саду. — Василиса старалась выглядеть честно. — Мне не хотелось разговаривать ни с кем… пусть даже с Дейлой. Отец хмыкнул. — Не жалуют тебя младшие братья, да? — Он насмешливо скривился. — Норт говорил, что и в школе у тебя нет друзей… Ты плохо уживаешься с людьми, что неудивительно. И только Норт и Дейла из сочувствия общаются с тобой... — Может, это из-за того, что родной отец подает им плохой пример? — выпалила Василиса. Она в страхе закусила губу. Взгляд отца потемнел. — Ты слишком любопытная… задаешь глупые вопросы. — Он снова скривился. — Я последний раз спрашиваю, как ты пробралась в тайный ход? А особенно — как смогла выбраться обратно? — Я ничего не знаю… — При упоминании о тайном ходе сердце Василисы учащенно забилось. — Я гуляла в саду, честное слово… — Ты не могла быть снаружи! — взорвался вдруг Нортон-старший. — На двери охранный эфер, и ни один… — Он осекся. У Василисы округлились глаза: — Что на двери? — Ничего. — Отец хмуро взглянул на нее. Внезапно лицо его посветлело. — Узнаешь? И отец сунул ей в руки… маленькую заколку-гребень с синим цветком. У Василисы все поплыло перед глазами: она поняла, что забыла заколку перед зеркальной дверью. — Ну! — Глаза отца торжествующе блеснули. — Что теперь? Василиса решила тянуть до последнего. — Спасибо, — сказала она убитым голосом, — и где же она была? Некоторое время отец с дочерью молча смотрели друг на друга. Внезапно Нортон-старший резко шагнул к Василисе и, больно захватив прядь ее волос, заколол их гребнем. — Хорошо. — Он задумчиво оглядел дочь. — Сейчас и так все прояснится… Что с тобой? Василиса изо всех сил старалась задержать катившиеся из глаз градины. — Неужели это слезы? — холодно спросил Нортон-старший и вдруг присел перед ней на колени. Глаза его насмешливо сузились. Неожиданно отец ласковым жестом взял ее руки в свои. Его ладони были холодные как лед, и Василису озноб пробрал по спине. Ей стало по-настоящему страшно. — Так жалко себя, да? — Голос отца прозвучал вкрадчиво, даже издевательски. — Вокруг незнакомые люди, говорят странные вещи… И конечно, надо во всем разобраться, проследить, подслушать, подсмотреть. При этих словах губы у Василисы предательски задрожали. — Ужасный отец, — продолжил Нортон-старший, — а еще эта Елена… она кажется тебе сумасшедшей? А ведь ты ей не нравишься. Очень не нравишься… Может, она даже хочет убить тебя. Почему ты вздрагиваешь? Тебя это страшит? — Да, страшит… — тихо произнесла Василиса. — Мне всего двенадцать, и меня это страшит… — Тебе уже тринадцать, — равнодушно поправил отец. — Что поделать, настали смутные времена, многие из нас не доживают и до этого возраста… — Отец хмыкнул. — Кто знает, может, твои неприятности только начинаются. Так что бояться пока рано… Рано. Василиса громко всхлипнула. По сути, она ведь действительно была тринадцатилетней девчонкой, и слова отца сильно встревожили ее. — Отпустите меня, — неожиданно попросила она. — Я не хочу находиться здесь. Я убегу. Нортон-старший прищурился. — И куда, позволь спросить? Василиса неопределенно пожала плечами, думая, что Лешка поможет ей первое время устроиться, переночевать где-нибудь, а потом… Лишь бы выбраться отсюда. — Я не могу тебя отпустить, — скучающим голосом произнес Нортон-старший. — Видишь ли, как только ты выйдешь за ворота, тебя сразу же убьют. — Почему? — изумилась Василиса. — Я никому ничего плохого… — Разве для того, чтобы кто-то желал твоей смерти, обязательно сделать что-то плохое? Знала бы ты, — задумчиво добавил он, — как ты нам всем мешаешь… — И моя мама тоже мешала? — внезапно обозлилась Василиса. — Что с ней случилось? Она тоже умерла? Отец замер. Василисе вдруг показалось, что он впервые заглянул ей прямо в глаза. Воцарилось молчание. Стало так тихо, что Василиса слышала, как бешено стучит ее сердце. — Твоя мать… О да, она еще больше мечтала бы избавиться от тебя, чем я. — Отец улыбнулся как ни в чем не бывало. Но в черных зрачках его глаз заблестели злые огоньки. — К счастью, — добавил он, — она умерла вскоре после твоего рождения. Сразу после того, как сбежала. Но успела подкинуть твою маленькую душу под дверь. — Иногда мне кажется, — вдруг произнесла Василиса, — что она… Мама не умерла. Возникла пауза. — В этом случае для тебя было бы лучше обратное. Василиса дернула головой, но сдержалась. Да, такого ответа она не ожидала. — Сегодня ты пройдешь испытание на часовую степень, — продолжал Нортон-старший. — И я бы хотел, чтобы ты оказалась просто фейрой, не способной к часодейству… Но если у тебя проскользнет хотя бы вторая степень… Значит, такова твоя судьба. И отец вновь усмехнулся. После чего встал во весь рост и заложил руки за спину. Василиса внезапно успокоилась. — Странно, — она поглядела отцу прямо в глаза, — что Марта Михайловна попала в больницу тогда, когда ты захотел обо мне вспомнить. Она и не заметила, как перешла в разговоре с отцом на «ты». — Ничего странного, — заверил Нортон-старший. Его взгляд устремился вдаль, куда-то мимо Василисы. — Простой расчет. Тому, кто знает секреты времени, легко управлять чужой судьбой. — И своей? — вырвалось у Василисы. Она даже удивилась, что так сказала. Светло-серые глаза с широкими темными зрачками опять сфокусировались на ее лице. — И твоей. Василиса неожиданно громко икнула. — Вспоминают, — произнес Нортон-старший без тени улыбки на лице. — Попрошу в гостиную. И быстро, пока я действительно не разозлился. Василиса мотнула головой и прошмыгнула в коридор, прилегающий к гостиной. Отец бесшумно последовал за ней.