Take me to the Wonderland

Слежку за собой Джаз заметил ещё после того, как вышел из бара, в котором узнавал информацию о похитителях. Конечно, имён и паролей ему никто не сообщил, но дали одну существенную зацепку, которая могла привести его если не к похитителям, то к месту, где держали племянницу. Когда рано утром ему позвонил его родной брат, с которым он не разговаривал уже около десяти лет, Джаз сразу почувствовал, что произошло что-то плохое. Давным-давно их дороги разошлись, и теперь они связывались друг с другом только при острой необходимости, не поздравляя даже с праздниками и не приглашая на семейные встречи. Джон прекрасно знал, что Джаз занимается достаточно противозаконными делами, и не собирался очернять своё известное во многих кругах имя. Джаз же в свою очередь не переносил снобизм и пафос, присущие его брату, и старался лишний раз не вспоминать о нём. Прошлый случай, когда брат вот так внезапно позвонил ему с неизвестного номера, был много лет назад, когда его тогда ещё совсем маленькую племянницу похитили и потребовали выкупа. В тот раз Джеймс не спал четверо суток, рыская по городу, словно очумелый, и радовался как ребёнок, когда сумел спасти очаровательную девчонку, которая поначалу спутала его с отцом. Поле счастливого воссоединения отца с дочерью Джеймса несколько раз звали на празднование Рождества в дорогое поместье, но он предпочёл чинность и светские разговоры пьяным дебошам в баре, не желая ни на секунду меняться в угоду брату. Между ними была многолетняя вражда, и единственным человеком, ради которого Джеймс мог сделать всё что угодно для братца, была Мари, к которой он пытал непонятную слабость. Её образ очень напоминал ему маму, и он старался приглядывать за ней время от времени и посылать подарки на день Рождения. Поэтому, узнав, что в этот раз беда коснулась не только Мари, но и её братьев, которые ушли рано утром и пропали без следа, Джеймс быстро поймал такси и помчался в самый дорогой район Лондона, прямо в дом к брату. Тот встретил его у кованых ворот и быстро повёл в дом, говоря сбито и постоянно путаясь в словах. Он тараторил о том, что утром было всё в порядке, Мари и братья собрались в гости к своему общему другу, тому пареньку, который приглядывает за шпаной в Лондоне, даже оделись подобающе, а в обед к нему на почту пришло анонимное письмо с просьбой о выкупе. Обычно он удалял подобные сообщения по десяток раз на дню, но сейчас не смог дозвониться до детей и поднял тревогу. Через полчаса, обзвонив школу, всех друзей и знакомых, он набрал Джаза и сообщил о случившемся, попросив приехать. Пока Джон объяснял всё это, сидя в кресле, словно сломанная кукла, Джаз уже успел придумать около пяти планов спасения детей и вспомнил семь номеров, по которым обязательно должен был позвонить немедленно. Он смотрел на вспухшее от волнения лицо брата, которое с годами осунулось и похудело, и не смог узнать в нём себя. А раньше, в детстве, их постоянно путали, называя именами друг друга, и наказывали за несовершённые провинности. Успокоив уже начавшего заикаться Джона, Джаз быстро вышел из его дома, обойдя заплаканную жену по широкой дуге, и хлопнул дверью, уже набирая первый номер в мобильнике. Весь путь до бара он провёл, разговаривая и ругаясь с разными тёмными личностями, которые каким-то образом смогли задолжать ему услугу, и когда ему несли виски к самому тёмному столику, он уже знал, с кем именно хочет встретиться здесь. Встреча прошла успешно, разговоры, состоящие из сплошных намёков и недосказанностей, были коньком Джаза, и, выходя в ночь, он уже писал Смиту о том, что едет с новой информацией. Старик тоже обещал подсуетиться, становясь всё более похожим на его слугу, а не на работодателя, и Джаз поморщился от очередного приступа чужих воспоминаний в своей голове, закуривая сигару. Сверхъестественные вещи продолжили твориться вокруг него днём и ночью, и им было абсолютно наплевать на то, что ему было сейчас абсолютно не до них. Вместо непонятно откуда взявшихся знаний о том, сколько у него на корабле было бочек с порохом, Джеймс хотел вспомнить, как пройти до бара Смита кратчайшим путём. К тому моменту, когда он вновь смог мыслить здраво, четыре увальня следовали за ним следом уже третий район подряд, и Джаз расстроено закатил глаза, на ходу меняя протез на крюк. Его явно ждала неплохая заварушка, и он был готов к ней на сто процентов ровно до той минуты, пока в темноте пустого двора не послышались шаги ещё одного участника вечеринки. Он даже не видел пока, кто приближается к ним, но ему уже казалось, что он знает его. Сердце глухо ухнуло в пятки, рука дрогнула, и Джаз порадовался тому, что бугаи тоже отвлеклись на звук, отворачиваясь. До рези в глазах он пытался рассмотреть гостя и, когда увидел полуголого подростка с рыжими волосами, лицо которого ему было знакомо тысячу раз непонятно откуда, родное настолько, что прямо сейчас захотелось ехидно поздороваться, будто они были знакомы целую вечность, он вдруг растерял все слова. Намеченный ранее план по быстрому и безболезненному устранению преследователей испарился, голова резко заболела, а потом Питер взлетел. Все движения замедлились, и Джаз начал узнавать в происходящем случай, который произошёл давно и, возможно, даже с ним. Тогда Питер и его феи сильно помогли ему, безоружному и уже раненому, на обрыве Неверленда, и сейчас происходило то же самое. Но логика и здравый смысл не оставляли Джаза, так что когда словно прилипший к высокому потолку арки Питер начал бледнеть, а бугаи вытащили не только пушки, но и ножи, он решил действовать. Вокруг не было ни одной феи, только искрил в паре метров лопнувший от магии фонарь, но это было не удивительно — весь воздух был буквально пропитан ею. Подобной мощи Джаз не ощущал ещё никогда, и она даже немного пьянила его, даже если учитывать тот факт, что командовал силой не он, а Питер. А потом Питер закрыл глаза, явно теряясь в тех же воспоминаниях, и начал шептать что-то посиневшими от холода губами. Пространство сдвинулось, со всех сторон пахнуло жаром, и через пару секунд отовсюду послышался звон стекла, который с каждым мигом только нарастал. Когда не горящий фонарь рядом с чёрным выходом из клуба разжёгся, начиная ослеплять Джаза небывалой яркостью, а потом лопнул, взрываясь брызгами тонкого стекла, он ухмыльнулся, мысленно поражаясь находчивости пацана — он смог создать фей буквально из ничего. Золотые, светящиеся и очень горячие маленькие существа теперь летели к ним со всех сторон, превращая звон стекла в собственную музыку. Всё это происходило за пару мгновений и когда время вновь начало бежать с немыслимой скоростью, преследователи уже не успели ничего сделать — вокруг них было слишком много волшебства. Джаз мстительно подумал о том, что они явно взяли на себя задание не по зубам, нажимая на курок в первый раз. На четвёртого мужика он даже не пожелал тратить пули — он уже лежал в луже, мёртвый и с шокировано распахнутыми глазами, и Джаз точно знал, что его сердце больше не билось. Быстро осмотрев подворотню на наличие других преследователей, Джаз вернулся к нестерпимому золотому свечению, которое теперь окутывало Питера, словно сверкал он сам, а не существа, которые маленькими птичками вились вокруг него, пытаясь привлечь внимание. Нахмурившись, Джаз смотрел на Питера, который всё ещё парил под аркой, вцепившись пальцами в грязный потолок, и выглядел, словно нанюхавшийся порошка юнец в баре — его колотило, губы постоянно шевелились, грудная клетка ходила ходуном, но глаза он так и не открыл. На секунду вокруг будто посветлело, до дёрнувшегося Джаза долетел шум прибоя, прямо как в тот раз, и он решил действовать — все разговоры и разбирательства он отложил на потом, сейчас было важно вернуть в реальность человека, который явно вспоминал всё произошедшее прямо сейчас. Будь он кем-то другим, Джаз бы не обратил на него никакого внимания — сострадание было не известно ему. Но это был Питер, тот самый Питер Пен, с которым было связано так много безумных воспоминаний, которые просто физически не могли принадлежать ему, и Джаз готов был тратить на него всё своё время. Каждую чёртову минуту. Поэтому вместо того, чтобы развернуться и поспешить к Смиту, он подошёл прямо под Питера и тихо позвал его. Тот дёрнулся, вздрогнул всем телом и распахнул глаза. Они были мутными, но даже в своём состоянии он смог понять, что происходит — его взгляд метнулся от лица Джаза на лежащие на земле тела, потом медленно сфокусировался на феях. Джаз еле успел поймать Питера, когда он вдруг резко отклеился от потолка и кубарем валился вниз, словно не держался за него всеми конечностями только что. Тихо охнув, Джаз закатил глаза, глядя на потерявшего сознание Питера в своих руках, и направился к чёрному выходу, размышляя том, что некоторые вещи не меняются.