Войди не постучавшись

Утром мы добрались до Орсиниума и провели день в распоряжении возвращенными припасами и аудиенции у Курога. Днем Фенн уехал из города продолжать одиночные задания, а Эвели ушла в лес восстанавливать свои босмерские силы природы. Она сказала, ее можно не ждать до утра. Лезть в чужие дела я не привыкла и поэтому не стала ничего выяснять о том, как она собирается не околеть одна в лесу. *** «Героям тоже нужен отдых!» — громогласно рассмеялась орчиха-хозяйка, а ее муж громко хлопнул в ладоши: «Решено! Топим баню!» Хорошо, что я взяла с собой в дорогу нордское полотенце. Я сидела в нем в этом весьма дымном и тесном шалаше и слышала, как за кожаными шкурами завывал пронизывающий ветер. В чем орки знают толк, так это в удовольствиях! Бастиан совсем запропастился, у него не было никаких купальных костюмов, да и не полагала я, что в нашем приключении у нас будет такой шанс. Хотя… почему я так решила, ведь в соседнем же орочьем городе стоит великолепный СПА дом. Да, он частный, но он есть. И неужели я не нашла бы шанса провести там хотя бы пару часов? От смутных мыслей меня отвлек ударивший по глазам свет. Большая рука отогнула полу палатки, и в ней появился мужской силуэт. Это был Бастиан, и он смог одолжить у орков какой-то непонятный серый шмоток шкуры, топорщащийся во все стороны, как дохлая собака, которую переехала баллиста. Я впервые видела его без одежды. То ли потому, что я сидела, то ли потому, что за его спиной все еще маячил свет извне, но он показался мне куда более крупным. Бронзоватая кожа быстро покрылась испариной, он сел на бревно сбоку от меня. «Порядок» — сказал он кратко. Это означало, что он доволен. В палатке показалась лысая клыкастая голова Гхара: — Эй, держите пиво! — он просунул в щель две огромных кружки. — Сосновое! — добавил он благоговейно и исчез. Из меня вылетел смешок. Мы отпили пива. Оно было отменным, нигде такого больше не варят, орки хранят секрет поколениями. Сосновое пиво будит в тебе воспоминания о всех счастливых и спокойных днях. Приятно иногда, будучи чемпионом, пользоваться таким гостеприимством. Через пару глотков мое усталое тело начало мягчиться, а мозг расслабляться. Бастиан откинулся на бревне и прикрыл глаза. Он дышал ртом, потому что пар обжигал ноздри. Мы не разговаривали. Мой взгляд скользнул еще раз по его телу, и начали выделяться детали. Бедренные мышцы чрезвычайно мускулисты, на груди, расходящиеся от центра, и на руках — змеистые татуировки, происхождение и значение которых мне было неизвестно. Весь его торс был словно точеный. Волосы красиво горели медью в полутьме. Бугроватые скулы и крупный нос доминировали на лице, но ресницы были по-детски длинными. Я посмотрела на свои руки, на его фоне они казались совсем белыми. Пиво было допито. Мы молчали. Клочковатая шкура тяжелела и слегка обвисала на пару. Минуты спотыкались, падали и замерзали за пределами нашей палатки, а здесь тянулась своя вселенная. *** Кровать орочьей гостиницы была огромной, шкуры, накиданные на нее, образовывали целый ворох. Я залезла прямо в них и уставилась на весело пылающий камин. Это был хороший день. Прикрыв глаза, я вдруг увидела, как по телу Бастиана, освещенному жаровней, стекает капля. Стекает и падает мне на ключицу, а он растирает ее своей рукой. Сознание уносилось глубже в сон, и тепло шкур, накрывающих меня, превратилось в тепло влажной кожи Бастиана. Его пальцы вытерли пот с моего лба и убрали волосы от глаз, щетинистая щека прижалась к моей скуле, а там, где торчали с двух сторон мои бедренные косточки, колыхалась шерсть шкуры его повязки.