*** Soundtrack: Оружие — PIZZA
Доминик стоял под подъездом Кэтрин с огромным букетом её любимых белых роз, запах которых чувствовал, кажется, весь район, а девушки, проходящие мимо, восхищённо ахали, явно мечтая о таком же отношении к себе. Откровенно говоря, Хилл сама и мечтать не могла о таком. Выйдя из обшарпанного подъезда, воодушевлённая Кэтрин не смогла скрыть смеха от неожиданности при виде Доминика, одетого в классический костюм. — Я даже не знала, что у тебя такое есть в гардеробе. Тебе очень идёт, — она искренне улыбнулась, коротко поцеловав парня в щёку и принимая букет цветов. — Красавица, ты сегодня очаровательна, — томным голосом проговорил Доминик, удобно располагая свои холодные ладони на гибкой талии Кэтрин. — Только сегодня? Кэтрин радостно улыбнулась; она действительно была счастлива в этот момент, чувствуя влажные поцелуи на своей девичьей шее. Доминик не желал отпускать Кэтрин в этот день, не желал расставаться. Он крепко держал её за руку, словно боясь, что она уйдёт, но Хилл и думать об этом не могла. Сердце Кэтрин трепетно стучало в грудной клетке, словно бы стремясь вырваться из неё. Приятное волнение от предвкушения долгожданного свидания накрыло Хилл волной, отчего улыбка не сходила с её лица, кажется, весь день. Сев в уже родную машину Доминика, Кэтрин довольно вдыхала сладкий аромат цветов, а сам Уоррен боковым зрением с ухмылкой наблюдал за реакцией девушки на сюрприз и мастерски выкручивал руль, смотря то на дорогу, то на навигатор, который вскоре привёл пару к ресторану, где их ждал один из самых счастливых вечеров в жизни.***
Губ касается болезненная ухмылка, когда Кэтрин проводит рукой по шелковистой ткани платья. Ей искренне хочется забыть всё, что связано с Домиником, но конкретно в данный момент это кажется абсолютно невозможным. Одежда приятно обволакивает хрупкую кожу, обдавая её холодком, а на ногах удобно устраиваются чёрные босоножки с высоким каблуком. Кэтрин наносит на лицо яркий смоки-айс, аккуратно выводя длинные стрелки и подчёркивая веки тёмными тенями — и вуаля, теперь она уже не выглядит как живой мертвец, однако боль во взгляде, по которому буквально можно прочитать человека, ей скрыть не удаётся. Кэтрин решает позволить себе, наверное, в какой-то степени бездумный поступок. Она не была в «Сириусе» вот уже год, и было бы обманом сказать, что она не соскучилась. Только вот сама не знала, по чему: по клубу или же по Доминику, новому владельцу. И хоть второй вариант кажется более правдивым, Кэтрин всё ещё боится себе в этом признаваться. Оказавшись в клубе, где когда-то приходилось работать Хилл, она сразу же отправляется к барной стойке, с лёгкой улыбкой отмечая, что с её последнего пребывания помимо владельца здесь совсем ничего не изменилось — даже бармен тот же; Кэтрин поднимает руку в воздух, помахав Юджину в знак приветствия, и элегантно убирает выбившиеся из пряди волосы за ухо. — Ого, вот это люди, — радостно говорит парень, смешивая очередной напиток для гостя. — Год ни слуху, ни духу — и объявилась! Кэтрин лишь кивает — ей абсолютно точно не хочется оправдываться перед бывшим коллегой, ведь она знает, что разговор может затянуться надолго. А Хилл сейчас не до разговоров; девушке хочется просто напиться до потери памяти, чтобы утром переживать за головную боль, а не за «чёртова Доминика», который всё время всплывает в её памяти, как проклятие. — Доминика нет? — спрашивает Кэтрин, сама не зная, какой ответ хочет услышать. Может, Хилл интересно увидеть того, из-за кого она провела не один десяток ночей в слезах, и посмотреть ему в глаза, напомнить о себе, чтобы успокоить себя тем, что не только ей плохо; а, быть может, она не хочет в очередной раз делать себе больно, видя, что он счастлив без неё. — Не видел. Вы так и не встречались после того дня? Отрицательное покачивание головой становится неким безмолвным завершением столь краткого диалога, и без лишних слов Юджин наливает Кэтрин полюбившийся ей абсент, крепкий алкогольный напиток зеленоватого цвета, сверху положив ложечку с сахаром, который поджигает — завораживающий огонь отвлекает Хилл лишь на минуту, после чего она залпом выпивает рюмку, чувствуя на языке приятный экстракт горькой ванили и еле ощутимый привкус сладкой карамели. Лёгкое опьянение приходит почти сразу; Кэтрин так и не следует совету о том, что пить на голодный желудок — так себе идея. Она не раздумывая бежит на танцпол, сбивая с ног остальных посетителей клуба и не обращая внимания на громкие нецензурные выкрики в свою сторону. Руки и тело плавно двигаются в такт музыке; ладони исследуют шею, грудь и талию***
Soundtrack: Предубеждение и гордость — Марсель
Доминик в очередной раз задержался на работе, и, хоть он предупреждал Кэтрин, что карьера для него важнее отношений, она отчаянно верила, что с ней всё будет по-другому, и каждый раз обижалась, когда чувствовала нехватку внимания от партнёра. Хилл приходилось проводить свои дни в гордом одиночестве, а отношения казались — так, для галочки. Её определённо не устраивал такой расклад — то есть: «Как так? Мы в отношениях, живём вместе, но по сути всё время по-отдельности». Кэтрин высказывалась Лиз, теребя салфетку и тряся ногой под столом, что выдавало нервы девушки, на что подруга давала многочисленные советы, которые, к сожалению, не оказывались рабочими. В тот день часы показывали примерно час ночи, когда Доминик, которого ждала Кэтрин не в силах уснуть, наконец вернулся с работы. Она сидела на кожаном диване, поджав под себя ноги и обнимая мягкую подушку, и бездумно смотрела в телевизор, пытаясь хоть как-то отвлечься от мыслей о проблемах в отношениях. Впрочем, она уже приняла решение. Думать было не о чем. — Я дома, — устало пробубнил Доминик, на ходу скидывая с себя грязную обувь, и словно на автомате поцеловал Кэтрин в макушку. — Как день прошёл? — он встал у кухонной раковины, набирая стакан воды. — Тебе действительно так интересно? — равнодушно спросила Кэтрин. Наверное, будь у неё домашний питомец, она бы и вовсе не отвечала на повседневные вопросы своего парня, уделяя всё внимание собаке или кошке и намеренно игнорируя Уоррена. Доминик раздражённо вздохнул, понимая, к чему снова ведёт Кэтрин. Его утомляли эти бессмысленные ссоры. Набрав в стакан прозрачной жидкости и добавив туда льда из морозильной камеры, он подошёл к дивану, на котором сидела Хилл, и протянул ей посуду. — Да, интересно, — односложно ответил Доминик, чем вызвал неприязнь на лице Кэтрин. — Обижаешься? Хилл сделала глоток кристально чистой воды, смачивая горло, и отложила подушку в сторону, коснувшись лба ладонью. Она знала, что этот разговор может стать последним для пары, но никак не могла принять этот факт; ей хотелось вернуться в прошлое, когда всё было хорошо. — Я устала, Доминик, — Кэтрин тяжело вздохнула; синяки под глазами говорили о том, что ей действительно плохо. — Тебя всё время нет. Я всегда одна. Какой смысл от наших отношений? — Не начинай, — отмахнулся Доминик, цокнув языком и выключив телевизор, чтобы тот не мешал. — Я, кажется, предупреждал тебя в начале отношений. Пойми, Кэтрин: если я не буду работать, то вот этого всего, — он обвёл указательным пальцем квартиру, заостряя внимание на дорогой мебели и технике, — не будет. Ни роскоши, ни подарков — ничего. Кэтрин оскорблённо вскочила с дивана, случайно опрокинув стакан с недопитой водой — стекло разлетелось по полу, а ноги насквозь намокли. — Издеваешься?! — вскрикнула она. — Я разве когда-то просила тебя об этом? Мне не нужны подарки, Уоррен! Мне нужен ты! — высокий голос предательски дрожал, выдавая её волнение, а глаза наполнялись слезами. Доминик старался оставаться спокойным; потерев переносицу, он встал с дивана и постарался приблизиться к Кэтрин, чтобы успокоить её нежными объятиями, однако она не дала ему этого сделать, отчего он закатил глаза. — Перестань драматизировать, — безмятежно сказал Доминик. — Да, я не идеален, но, опять же: я предупреждал тебя. Если ты надеялась, что всё будет иначе, то я не виноват. Не стоило строить напрасных надежд, Кэтрин. — Тогда давай расстанемся, — всхлипнув и не обратив внимания на подступившие слёзы, предложила Кэтрин. Она знала, что Доминик согласится, но до последнего надеялась, что что-то изменится. — Тебе станет лучше от этого? — тихо спросил Уоррен, глядя в пустые глаза Хилл. Еле заметный кивок был наглой ложью, но всё же означал конец всего.***
— Я погорячилась тогда, — отвечает Кэтрин, более расслабленно откидываясь на спинку дивана и чуть крутя в руке бокал с остатками вина. — Ты не ответила на вопрос, — напоминает Доминик и уставляется на девушку, смотря ей прямо в глаза и наблюдая за реакцией. Кэтрин не хочет этого делать. Не хочет ни врать, ни говорить правду. Если соврёт — Доминик легко раскусит её, если скажет правду — вероятно, его эго взлетит выше облаков, а Хилл уж точно не собирается помогать парню потешить его самолюбие. Также в голове Кэтрин всё ещё хранится теория о том, что парень уже давным-давно нашёл себе новую девушку — ну, или нескольких — так что ни за что не позволит себе говорить о своих чувствах, пока не узнает правду. — Хорошо. Понял, — Доминик делает для себя определённые выводы, вновь усмехаясь собственным мыслям, которые оставляет неозвученными. — Нашла себе кого-то? Кэтрин заливисто смеётся от всей абсурдности ситуации. Хилл уже давно могла бы уйти отсюда, показав бывшему средний палец и послав его на три буквы, но не может сделать этого. Она слишком сильно скучала на протяжении всего года и теперь боится лишиться момента. — В этом, к сожалению, отстаю от тебя, — алкоголь развязывает язык, и Кэтрин теперь не контролирует свои слова; она просто говорит то, о чём думает, и то, что долгие месяцы копилось внутри. Доминик вопросительно выгибает бровь, не понимая, что имеет в виду Кэтрин, и просит её объясниться. — Я видела твоё фото с девушкой, — Кэтрин поправляет спавшую лямку от платья и делает круговое движение шеей, разминая её, после чего допивает прохладное вино до дна. — Сталкеришь? — низкий смех Доминика отдаётся эхом в ушах Кэтрин, и она отрицательно качает головой. — Это моя старая знакомая. Не девушка, — оправдывается Уоррен так, словно его поймали на измене. Кэтрин стыдливо отводит взгляд, а щёки покрываются еле заметным румянцем — она понимает, что сказала лишнего, но исправить свои слова,Soundtrack: Save me — XXXTENTATION
Доминик лениво поднимается с дивана, протягивая Кэтрин широкую руку, поглаживания которой она раньше чувствовала на себе каждый день. — Вставай, принцесса. Потанцуем, — Уоррен азартно улыбается, полностью уверенный в том, что Хилл согласится. Кэтрин делает именно так, как того ожидал Доминик. Разум говорит уходить, а чувства — остаться. Она понимает, что наутро будет сильно жалеть о том, что вновь дала волю чувствам, что позволила себе вновь сблизиться со своим прошлым, пусть и ненадолго; но не может сделать с собой буквально ничего, желая хоть на минуту почувствовать то, что было раньше. Доминик и сам хочет хотя бы ненадолго вернуть ту атмосферу и то счастье, что когда-то испытывал рядом с Кэтрин. Ещё сорок минут назад это казалось невозможным, но сейчас, стоя напротив девушки, он хочет продлить момент как можно дольше, пусть в будущем это принесёт куда больше боли. Стоит ли оно того? Неизвестно. Жалеют ли они? Сейчас — определённо нет. Доминик по-хозяйски располагает шершавые ладони на некогда привычной талии, а Кэтрин обвивает руки вокруг гладкой шеи. Они начинают медленно двигаться в такт неизвестной музыке, которая как никогда подходит под случай — и это максимально отличается от того, как несколькими минутами ранее Хилл веселилась на танцполе. — А духи всё те же, — с недвусмысленной ухмылкой шепчет Доминик на ухо Кэтрин, вдыхая сладостный аромат парфюма, которым когда-то давно была пропитана вся его квартира. — А ты всё такой же внимательный, — так же тихо проговаривает Кэтрин, наслаждённо выдыхая. Она чувствует рядом родного человека — и сейчас это кажется самым главным. Доминик нагло прижимает Кэтрин ещё ближе к себе, сокращая расстояние между ними как можно больше. Только сейчас они осознают, насколько же сильно им не хватало друг друга. Хилл по-свойски кладёт голову на мягкое плечо Уоррена, а тот лишь приподнимает уголки губ — ему определённо нравится то, что сейчас происходит. — Я так скучал, мисс Хилл, — честно признаётся парень, совсем не думая о последствиях своих слов. Он боится потерять, возможно, последний шанс сказать этой девушке всё, что накопилось за всё время, и совершенно не следит за словами — пусть Кэтрин узнает обо всём либо сейчас, либо никогда. Сдерживаться становится почти что невозможно. Прежние чувства, которые пара скрывала в себе не один и даже не два месяца, вспыхивают с новой силой — так, словно эта встреча произошла не случайно, а по велению самой судьбы, благодаря которой Кэтрин не раз пыталась оправдать всё плохое, что с ней случалось. Широкая мужская ладонь удобно располагается на хрупкой девичьей щеке, бережно поглаживая её, и Кэтрин, подобно грациозной кошке, прижимается всё ближе, боясь, что этот долгожданный момент, который она так часто видела в своих сновидениях, окажется очередным из них и рассеется так, словно ничего и не было. Доминик и сам сомневается в реальности момента. Казалось бы, только вчера он с тоской и ностальгией смотрел на их общие фото с Кэтрин, где они ещё были счастливы, а сейчас она стоит перед ним, не отталкивая, а даже наоборот — поддаваясь. Кэтрин ласково улыбается, когда понимает, что происходящее — не сон. Она внезапно чувствует на своих потрескавшихся губах чужие, с невыносимым напором целующие их так, как никогда раньше, и монотонно выдыхает от неожиданности. Девушка ощущает во рту горький привкус виски, мешающийся с выпитым ранее вином и абсентом, и нельзя сказать, что ей это не нравится. Доминик довольно усмехается, чувствуя, как Хилл сжимает его белокурые волосы на затылке, и проводит языком по её нижней губе, после чего бесцеремонно врывается им прямо в уста девушки. — Останови меня, — медленно шепчет Доминик; он прекрасно знает и понимает, что может зайти слишком далеко, если прямо сейчас ему не сказать «нет». — Не хочу останавливать, — так же тихо бормочет Кэтрин в губы Доминика, умоляюще смотря на него. — Пожалуйста, не прекращай, — хнычет она, прекрасно зная, что утром пожалеет. Чувства вновь побеждают. Их не волнует никто и ничто кроме друг друга. Не волнует, потому что им хорошо. Хорошо настолько, что хочется остановить время. Доминик отбрасывает курчавые волосы Кэтрин назад, открывая своему взору её нежную шею, и припадает к ней губами, выбивая из Хилл тихий стон наслаждения, а по коже россыпью пробегают мурашки. В животе буквально порхают бабочки — и, о боги, как же давно Кэтрин этого не испытывала. — Я тоже скучала по тебе, Дом, — Кэтрин, не спрашивая, забирается ладошками под футболку Доминика, чувствуя разгорячённую кожу. — Очень скучала… Только сейчас они понимают, насколько были глупы и неосознанны, когда принимали решение о бессмысленном расставании, от которого обоим стало только хуже. Они чувствуют, словно созданы друг для друга. И, может, это всё бредни и выдумки, но непонятно, как иначе объяснить ту страсть и притяжение, сохранившиеся спустя столько времени. Доминик бережно подхватывает Кэтрин на руки, нежно кладя на диван так, что её голова удобно располагается на мягкой спинке мебели. Хилл, наконец, может почувствовать расслабление, о котором мечтала на протяжении всего года. — Прости меня, — отчаянно просит Доминик, оставляя дорожку поцелуев на шее Кэтрин и опускаясь чуть ниже. — Прости, что делал тебе больно и позволил уйти. Кэтрин трепетно касается подбородка Доминика, заставляя посмотреть на себя, и вновь встречается с глубоким лазурным взглядом парня. — Прости, что ушла, — коротко проговаривает Хилл; ответом становится лишь короткая улыбка. Доминик небрежно пытается справиться с застёжкой на обуви Кэтрин, что вызывает у неё негромкий смех — помнится ей, что молнии на одежде ему всегда давались куда легче, чем на туфлях. Уоррен ласково проводит пальцами по голени Хилл, выступающей из-под выреза от платья, плавно переходя к открытому бедру. Он внимательно изучает тело — так, словно видит его впервые, а Кэтрин и не против; она чуть поворачивается, позволяя парню с характерно тихим шуршанием расстегнуть змейку платья и стянуть его вниз, оставляя девушку в одном белье. Всё происходит на удивление нежно и медленно; приглушённый синий свет и тихая музыка лишь добавляют атмосферы. Ни Кэтрин, ни Доминика совсем не смущают люди, до потери памяти напивающиеся буквально за стеной, ведь сейчас они оба заняты лишь друг другом. Кэтрин тянется худыми руками к мешковатой футболке, скрывающей торс Доминика. Поддев подол одежды, она легко и быстро избавляет от неё парня, представляя своему взору мускулистый торс, по которому слабо, лишь играючи проводит острыми ноготками. Еле дыша от подступившего возбуждения и желания близости — не столько физической, сколько ментальной — Кэтрин нетерпеливо прижимается ближе, вцепившись в крепкие плечи Доминика, и оставляет на его губах сладкий поцелуй вперемешку с привкусом алкоголя, чувствуя, как его член сквозь столь неудобные в этот момент джинсы касается её бедра. — Ты в прямом смысле сводишь меня с ума, — Уоррен с ещё большим напором, чем раньше, впивается в губы Хилл, пока та дрожащими руками наощупь пытается справиться с молнией на штанах парня. Справившись с верхней одеждой и оставшись только в боксёрах, Доминик чуть отталкивает Кэтрин назад, чтобы она вновь приняла сидячее положение. Одной рукой Уоррен сжимает упругую грудь Хилл, а другой начинает медленно поглаживать внутреннюю сторону бедра, дразняще касаясь её влажных половых губ пальцами сквозь кружевное бельё, и наслаждённо улыбается, когда слышит сбивчивый стон. — У тебя был кто-то после меня? — азартно спрашивает Доминик, хитро усмехаясь и скользяще водя пальцами по эрогенной зоне Кэтрин. — Нет… — признаётся она, вспоминая безуспешные попытки завести с кем-то роман. Кэтрин ненароком сдвигает с силой ноги, когда Доминик отодвигает ткань трусиков в бок и ненавязчиво проникает во влагалище одним пальцем, а другим чуть задевает клитор. Уоррен откровенно дразнит Хилл, то ускоряя темп движения, то замедляя его. Сбивчивое дыхание Кэтрин вперемешку с тихими стонами удовольствия вызывают на устах Доминика довольную ухмылку. Оставляя на плечах парня красные следы длинными ногтями от нетерпения и недовольно хныкая, Кэтрин чувствует резкое опустошение, когда Доминик нехотя отстраняется лишь для того, чтобы снять с себя лишние боксёры. Он тянется за джинсами, чтобы вынуть из заднего кармана давно забытые там презервативы и натянуть их на свой возбуждённый член. Кэтрин, кажется, готова вот-вот расплакаться от гнетущего желания — и теперь уже Доминик решает не мучить её. Он чуть раздвигает худенькие девичьи ноги своей рукой, после чего аккуратно входит. Кэтрин вмиг забывает, что они находятся в общественном месте. Она цепляется за диван, сжимая его пальцами до побеления костяшек, и сладострастно, протяжно стонет, когда чувствует, как Доминик наращивает темп. Два разгорячённых тела, с характерными хлопками бьющиеся друг о друга, звуки влажных поцелуев, кое-как сдерживаемые стоны и громкое дыхание, руки, нежно изучающие чужое тело — так и не скажешь, что эти люди когда-то бездумно могли отказаться друг от друга. Страстные движения лишь доказывают, насколько же сильно им друг друга не хватало. Кэтрин чувствует полное умиротворение рядом с Домиником, здесь и сейчас она ощущает себя его. А Доминик больше не хочет позволять себе так просто и глупо отпускать Кэтрин. Он хочет вновь чувствовать её своей и ничьей больше. Даже если бы в соседнем зале не было громкой музыки, приглушающей все неприличные звуки, Кэтрин и Доминик не стали бы сдерживаться. Они больше не собирались делать этого — слишком неудачный год по одиночке давал о себе знать. Их связь настолько сильна, что, кажется, встреться они в следующей жизни — всё равно полюбили бы друг друга вновь с первого взгляда. Взлохмаченные волосы прилипают к мокрому от пота лбу; тело охватывает волна неописуемого наслаждения, и Кэтрин до боли сжимает плечи Доминика, который, в свою очередь, не останавливает движения. Приятная дрожь проходит по телу, и Хилл громко кончает, расслабленно выдыхая. Она притягивает к себе Уоррена, вовлекая его в длинный поцелуй, и через какое-то время парень выходит из девушки, заканчивая со сдавленным вздохом. Доминик блаженно ложится радом с Кэтрин и чувствует себя как никогда хорошо, крепко сжимая девушку в своих объятиях и оставляя лёгкий поцелуй на её макушке. — Я всё ещё безумно люблю тебя, Кэтрин Хилл, — шёпотом признаётся Доминик и встречается с восторженным взглядом Кэтрин. Наконец, он видит в её глазах не боль, а радость. — Я бесконечно люблю тебя, Доминик Уоррен, — отвечает Хилл, и теперь оба вновь чувствуют себя по истине счастливыми. Никто не знает, получится ли у них вернуть отношения, решить все проблемы, и есть ли у них завтра, но одно они знают точно: сегодня того стоило.