Наша прошлая ночь

      Шум от чемоданов, стучащих колёсиками по перрону, объявления диспетчера, слезы матери и подбадривания друзей. Кто-то уезжал домой, кто-то собирался в отпуск, кто-то в командировку — железнодорожный вокзал был полон людей.       Невысокий, худенький мальчик Ваня отправлялся в армию. Когда-то крупные золотистые кудряшки превратились в колючий ёжик на весь следующий год. Осенью ему только исполнилось восемнадцать лет и, попав под весенний призыв, он пошёл не в институт, а сразу служить, чтоб потом во время учёбы не думать об этом.       В школе с новыми знакомствами у него никогда не было проблем. Довольно дружелюбный, общительный парень с лёгкостью находил общий язык практически со всеми людьми. Отслужившие старшие товарищи рассказывали много интересных историй со службы. И Ваня, сияя голубизной своих глаз, в предвкушении готовился к незабываемому году.       Его мечты разрушились в первый же день. После завтрака, он относил за собой посуду, но запнулся и полетел на пол. Стакан, вылетевший из его рук, разбился, привлекая к Ване ненужное внимание. Парни, отслужившие уже полгода, звавшиеся дедами, громко засмеялись.       С этого момента не было ни дня, чтобы кто-то из «дедов» его не тронул. Чаще всего он просто терпел издёвки, не имея возможности дать отпор.       Их было много, но четверо досаждали больше всего. Один из четвёрки возглавлял «банду». С его подачи обычно начинались глумления, которые Ваня стойко выдерживал. Он по жизни был наблюдательным, поэтому невольно пригляделся и к ним. За несколько месяцев службы они показали себя с разных сторон и у него сложилось мнение о каждом.       Андрей — в каждой бочке затычка, много разговаривал и часто смеялся. Сам по себе был безобидным. Только под влиянием главного — творил омерзительные вещи, будто за компанию. Зато мастерски играл на гитаре и красиво пел. Был хорошим другом для своих. Возможно, с ним они смогли бы подружиться, при других обстоятельствах.       Паша — самый высокий и серьёзный из компании, почти не участвовал в злодеяниях. Чаще всего просто наблюдал, стоял на стрёме, доставал словесно. Со временем почти выпал из дедовской банды, насытившись издёвками и почувствовав скуку. Много времени проводил в спортивном зале. Рассказывал интересные, смешные истории. Если бы не изводил, они бы точно могли стать друзьями, как в случае с Андреем.       Денис наоборот был самым низким из четвёрки, но все ещё выше самого Вани. Отвратительно шутил. Каждая история заканчивалась пошло и тупо. Зато, как и Паша, много занимался спортом в свободное время. Сначала казалось, что он был обычной пешкой среди дедов и делал всё, что ему скажут. Но позже стало понятно, что он просто компанейский, и с друзьями хоть на край света.       Ванька во всех нашёл какие-то плюсы. Просто ради интереса — не могли же они все быть поголовно скотами?       Отрабатывал должность скота в полной мере за всех остальных самый главный — Саша. Вечно злой, недовольный, агрессивный. Как только его терпели друзья? Как вообще они у него появились? Он был полнейшим исчадьем ада, без чего-то доброго в характере. Сколько ни старался, Ваня никак не мог найти в нем плюсы. Настолько неприятным он был человеком. С самого первого дня пребывания стал для Вани личным кошмаром. Постоянные издёвки, побои, усмешки. Делал всё, что мог и всё, что хотел. Так казалось Ване до одного дня.       Это вышло случайно. Ваня даже и не думал подставлять Сашу. Это было не в его характере. Но кто же виноват в том, что тот отдыхал рядом, а не косил траву как было нужно? У дедов всегда было преимущество перед такими как Ваня. Сказал делай сам и хоть убейся, должен всё сделать. От тупых рутинных дел и так голова шла кругом, а тут ещё и одного в этой рутине оставили. Ваня физически не успел бы доделать за двоих. Досталось от командира, как первому попавшемуся под горячую руку. Было обидно, и слова начальнику сами вырвались, сделав виноватым Сашу.       И вот он уже злобно смотрит с другой стороны столовой, перекидываясь фразами с Денисом. Ваня был уверен — сегодня ночью его убьют.       Дневные дела заставили немного забыться и расслабиться. Выходя из душа, Ваня уже предвкушал, как он вытянется на кровати и уснёт, но его толкнули обратно в душевую. Среди нападавших он узнал Дениса и Андрея, что держали его с двух сторон. Он начал сопротивляться, но ему здорово прилетело под дых, что в глазах потемнело. Напротив стоял Саша, разъярённый как бык. Паша показался в дверях и вышел, видимо, стоять на стрёме.       — Ну что ж ты, сука? Тебя не учили, что стучать нехорошо? — прошипел главный. — Мы тебя сейчас научим. Научим так, что рот больше свой никогда не откроешь.       Ваня уже приготовился к побоям. Зажмурил глаза и… ничего не происходило.       — Нет, избивать мы тебя не будем, — он усмехнулся. — К этому ты уже привык. Мы придумали наказание похуже.       Ваня услышал звук расстёгивающейся ширинки и в удивлении распахнул глаза, не веря в происходящее.       — На колени его. — По ногам больно ударили и ему пришлось опуститься. — Давай открой рот и прими, но если попробуешь только выпустить свои зубы… — Он показал в руках нож.       Дальше всё было как в кошмарном сне. Его били, больно надавливали на щёки, пытаясь открыть рот, но он крепко держал его закрытым. За что получил в челюсть и ещё пару ударов, рот пришлось открыть. Было больно, противно, но он не мог даже закричать. Что, если его увидят в таком состоянии все сослуживцы? Стыд — лучше умереть. Рядом стояли другие и просто дрочили, гаденько посмеиваясь. Ваня подумал, что это наказание действительно в разы хуже. Его насилуют, время от времени бьют за сопротивление, а он стоит на коленях и ничего не может сделать. Спустя долгое, по его ощущениям, мучительное время, горячая струя попала ему прямо в горло — он закашлялся, попытался отстраниться, но его крепко держали, за подбородок. Двое других закончили прямо ему на лицо. Сперма попала в глаза и больно щипала. Ваня попытался проморгать, но ничего не получалось. Держать глаза открытыми было просто невозможно. Ощущение, будто его голову засунули в песок. И он сильно зажмурился и обессиленный упал на пол, когда его отпустили.       Что было потом, Ваня уже не слышал и не видел. Голос в голове, твердивший какое он ничтожество, заглушал посторонние звуки. Было плевать, что с ним дальше будет. Пусть хоть убьют прям здесь! Можно было терпеть те издевательства, но последнее? Это было уже за гранью. Об этом даже сказать никому нельзя — засмеют и загнобят. Ваня вздрогнул, когда на него сверху полилась вода из душа, но не было сил даже говорить. Кто-то промывал волосы и умыл лицо. Потом его аккуратно, будто даже с нежностью, вытирали полотенцем и куда-то несли на руках. Проснулся Ваня уже в больничном крыле. Болело всё тело и ныло в груди.       Медсестра Аня, милая, заботливая девушка, сказала, что его принесли ночью. Оставили под дверью, постучали и убежали. Ваня удивился такой дедовской щедрости. Девушка напугалась, увидев его в таком состоянии, но не растерялась и быстро оказала ему нужную помощь. Он не признался — кто его избил. Сказал, что там было темно. На самом деле просто боялся кары сверху ещё и за это стукачество. Аня настаивать не стала, и он был благодарен ей за понимание.       Прошла неделя. Четыре дня в больничном крыле пошли на пользу только физически. В мыслях Ваня загрызал себя до отчаяния. Он каждую секунду думал о том, что произошло. Деды практически не доставали. И он подумал, может, теперь они прекратят всё это. Последнее наказание было и так жестоким. Только теперь ему казалось, что все знают. Каждый взгляд он воспринимал как насмешку. Каждый шёпот был о том, какой он теперь грязный, использованный и мерзкий.       Армейская рутина немного помогала отвлечься. Но ночью было сложнее всего — ничто не препятствовало свободно крутиться мыслям в голове. В казарме было темно. Кто-то уже видел десятый сон, кто-то переписывался с близкими, под одеялом. Ваня просто лежал и тупо смотрел в стену, считая дни, сколько ему осталось. Сосед рядом так сильно храпел, что мешал уснуть. Внезапно, кто-то сел к нему на кровать и резко закрыл рот, придавливая телом, чтоб не встал. Ваня испугался и попытался вырваться, но не смог — он был слабее.       — Пикнешь — зарежу, — прошептали, приставив к горлу что-то холодное. — Кивни, если понял.       Ване пришлось кивнуть. В руках нож — неужели решили добить? Зачем тогда предупреждать? Сослуживец лёг к нему под одеяло, прижавшись к спине. Какое-то время он просто лежал рядом, не предпринимая ничего. Ваня не шевелился, в страхе ожидая продолжения. А потом, крепкая рука медленно и мягко огладила бедро и поднялась к животу. Это было непривычно нежно и вызвало противоречивые чувства. Рука начала двигаться активнее, блуждая по всему телу. Горячее дыхание возле уха спровоцировало мурашки и головокружение. Внезапный поцелуй в шею сбил сердечный ритм. Ваня часто задышал. Аноним продолжал его поглаживать. Затем рука пролезла через резинку трусов. Он попытался дёрнуться, но его прижали ещё крепче и провели рукой по вставшему члену. Ваня громко вдохнул. Было приятно — сказывалось долгое отсутствие личной жизни.       Он не понимал, как ему реагировать на это и что делать, и его ночной гость подсказал, взяв Ванину руку и положив на свой член. Новые, необычные эмоции пугали, но вместе с тем приносили удовольствие. Как в забытье, он начал двигать рукой в ответ, и на ухо задышали чаще. Незнакомец кончил первый, легонько прикусив плечо. Сразу доведя до головокружительного оргазма Ваню, которому пришлось прикрыть себе рот рукой. Немного полежав рядом сослуживец прошептал:       — Не оборачивайся, — поцеловал в плечо и ушел.       Ваня не обернулся. Он долго лежал, смотря в стену, обдумывая то, что сейчас произошло. Кто это был и для чего он это сделал? Размышляя об этом, он уснул, первый раз не думая о своём позоре в душе.