Ты в порядке?

Иногда мне кажется, что моё сердце когда-нибудь остановится от всей той боли, которую я испытываю. Я могу игнорировать ее, занимать голову другими мыслями, активно вытесняя ненужные, от которых я хочу бежать куда только можно. Смешивание чувств, эмоций, разума и логики. Мне хочется выть, кричать, бежать или быстро идти, но уже куда-нибудь, где не будет этой невыносимой муки. Просыпаться по утрам с тревогой, бьющей в лицо, и тихо умирать каждый день. Всякий раз, когда я думаю, что больнее и тяжелее быть не может, с каждым днём оказывается: я ошибался. Наверное, я должен был привыкнуть, что моя жизнь - сплошное страдание с нотками сапенса. Таблетки подавляют, притупляют демонов, рвущих изнутри все вклочья. Но они не уходят. Сколько ещё я продержусь? Как долго мое разум будет ломать мое тело, пока я не умру? В каждом экспрессивном действий я ищу смерти. Это будто ходить по острию лезвия ножа. Это чувства, от которых лучше, ведь они заполняют меня всего, отправляя катехоламины в кровь, и позволяя внутреннему зверю покормиться. Суть моей жизни, наверное, в этом. Как можно дольше продержаться. При виде меня границы, за которыми прячется опасность, сносит к чертям. Ты в порядке? Малькольм, ты как? Расскажи мне, Малькольм, что с тобой происходит? Ты спишь, Малькольм? Мой мальчик, я так рад, что мы с тобой говорим. Голова болит. Слишком много всего. Разорвется. Я вздыхаю полной грудью холодный морозный воздух. Как долго мне страдать? Я так устал. И что мне всем вам сказать? Что? Я сын серийного убийцы, который утверждает, что мы похожи. Моя сестра убила человека, а я расчленил тело и отправил огромными кусками в Эстонию. Каждый день я анализирую все вокруг, лишь бы не погрузиться в свои мысли и не остаться один на один. Напарнице, которую я люблю, я не могу рассказать ровным счётом ничего. И мое стремление к счастью слишком жалкая попытка. Я спасаю людей, но кто бы спас меня? Что может быть ещё хуже? *** Моё сердце ноет. На языке горечь. Я не могу даже сглотнуть слюну из-за кома в горле. Это мне знакомо. Я ненавижу Мартина Уитли. Но я люблю отца. Того, кто читал мне сказки по ночам и укладывал спать, целуя в лоб. Того, кто с улыбкой на губах обучал меня жизни. Он проникал под кожу приятными воспоминаниями, а потом разносил весь мой внутренний мир к чертям атомной бомбой. Мартин Уитли сейчас находится у Вивьен. Я же медленно схожу с ума. Анализирую информацию, думаю-думаю-думаю-думаю. Если я не не справлюсь с задачей, то мой отец умрёт. Пожалуйста, только не умирай. Всем плевать. Все хотят верить лишь в то, что Мартин самый худший из монстров, не способный стать жертвой. Но я не позволю умереть ему. Просто потому что я не могу иначе. Понимаете? Именно поэтому я глотаю таблетки Вивьен. Мне плевать, если меня убьют, ведь если я буду жить дальше, я не вынесу ещё и этого груза вины. Почему-то будущее без отца , где бы он сейчас ни был, было слишком тревожным. Я ведь мог бы остаться там, рядом с Дэнни, я мог бы целовать ее губы и руки, я мог бы просто жить без этого груза, отпустив прошлое, позволив ему убраться из моей жизни. Мог бы вдыхать запах с кудрявых волос. Каждое утро просыпаться от запаха ароматного кофе. Просто. Жить. Но моя травмированная часть - это почти я весь. Здоровой ее части уделяется лишь капля времени. Бежать. Единственный выход, чтобы ты оставался живым. Уходи отсюда. Быстрее убирайся. Самое главное, что ты будешь жив. Мы как две неотделимые части одного человека, постоянно спасающие друг друга и неизменно ненавидящие этот порыв. Точно также как ты боишься моей смерти, я боюсь за твою. И это вообще не здорово. А впрочем все как всегда. *** Наверное, я хотел бы верить отцу. Хотел бы, улыбаясь, принять заявление, что он больше не будет убивать. Что он стал нормальным. Но я был психологом и знал, что психопатия - это не то, от чего можно избавиться. Жить в иллюзиях... Но невинные люди не должны умирать. Они пострадают так или иначе. Потому что Мартин убьет снова. Рвутся струны. Я чувствую, что хочу остаться здесь. Не хочу поступать правильно. Я так ненавижу себя в этот момент. Будто правильная сторона кажется ошибкой. Я видел твои глаза, полные ложной искренности, доброты, любви. В них таится опасность, готовая проявиться в любой момент. Я хотел бы обнять тебя, сказать тебе, что все нормально, и мы вместе могли бы уйти куда-нибудь далеко, забыть о прошлом. Уехать в Европу. Просто жить. Что бы ни было внутри меня, оно разбивается и впивается в мою грудь осколками. Больно дышать. Страдание становится привычной частью жизни. - Малкольм...- полный огорчения и боли твой голос ещё сильнее режет и на твоих глазах я звоню, ведь моя иллюзия не может завладеть мною, для этого я слишком много знаю и чересчур реалистично смотрю на мир. Гудки. Закрываю глаза. Все будет нормально. Открываю - тебя нет. А потом во мне только странная апатия, меланхолия, звон в ушах и твои последние слова и вздохи. Кровь на ноже. Совсем не так легко сконцентрироваться, когда часть тебя, такая, оказывается, невыносимо громадная умирает. Внутри меня эта смерть метафоричная, и она будет невыносимо болеть, словно некротизированный орган в здоровом организме, медленно отравляя. Тихо. Больше не будет звонков с нетерпеливым и звонким "мой сынок". Почему нельзя было просто продолжать то, что было? Множество книг, расставленных на полках. Вечно тусклая и мрачная атмосфера скромной камеры. Стоящая лицом к тебе фигура в белом тюремном костюме и вязаной кофте поверх. Седые кудри вихрятся на голове. Мерзкая улыбка. Глаза, полные надежды. Теплая рука на голове и вкрадчивый, поучительный голос. Объятия. Поцелуй на ночь. Десятки сказок, пересказанные с уже выразительным голосом в смешном исполнении. Любовь, витающая между родителями, и семейные завтраки-обеды-ужины. Обычная жизнь. И жизнь на грани безумия. Пока я не осознаю, что происходит, и кто из нас убил кого. Но я надеюсь, что мы умерли оба. Наверное, если отставить атеизм, я бы надеялся на какую-нибудь реинкарнацию, где в следующей жизни наша семья прожила бы спокойную, мирную жизнь. Не остаётся ничего. Наверное, я знал в глубине души, что когда-нибудь подобное могло случиться. Странно, но я не чувствую уже ничего. Пустота. И ты ошибался: убийство не принесло мне никакого удовольствия. И более того, кажется, оно сломало меня до конца. Если бы меня спросили о том, в порядке ли я, я бы сказал, что меня даже больше нет, чтобы что-то чувствовать.