Дабл Эн

Через какое-то время Дабл Эн вышли на шоссе. Две параллельные дороги, по две полосы каждая, разделял неширокий участок земли. Энни подумала, что идти по шоссе это опасно ведь случайные путники, скорее всего, выберут этот путь, и не будут петлять по узким дорогам. Но идя по шоссе у них больше шансов наткнуться на город или хотя бы на заправку. День очень стремительно сменялся вечером, а перспектива ночевки под открытым небом не вселяла радости. По левую сторону дороги находился все тот же привычный густой лес, а по правую заросшие густым кустарником поля. Энни представляла, как когда-то тут ездили тракторы и собирали урожай. А потом большие фуры везли все это добро на склад, а затем в магазины. И кто-то покупал эти продукты, чтобы вечером приготовить ужин для семьи. «Ничего этого больше нет» - эта мысль пробежала морозом по коже Энни, и она застегнула выше молнию на кожаной куртке. - Черт, ты видишь этот знак? - за долгое время молчания, наконец, заговорила Эмми. - «До Олбани 10 миль», - прочитала Энни надпись на дорожном знаке. - И что это значит? - Это значит, мы черт знает где. И Атланта в другой стороне. - Откуда ты знаешь? - Я уже на память помню карту Джорджии. Просто поверь мне – мы в жопе. - Зато, теперь мы знаем где мы. Энни остановилась и нахмурила брови. Впереди по левую сторону шоссе она увидела придорожный мотель. Это небольшое здание так неожиданно появилось из-за деревьев, что она даже не успела расстроиться по поводу их неправильного маршрута. Проследив за взглядом подруги Эмми мечтательно сказала: - Там есть кровати. - И ходячие. - Но там же есть двери. Мы можем тихонько пробраться в номер и… - И загнать себя в угол. - Ради мягкого матраца стоит попробовать. - Там могут быть другие люди. Ты настолько соскучилась по кровати, что готова рискнуть жизнью? - Давай так: если увидим хоть намек на опасность – уходим. - Эмми, ты ленивая задница. - Я задница, которая не хочет спать на земле. «Она снова спокойна. Абсолютно спокойна. Так нельзя, в конце концов, она просто взорвется, если будет сдерживать все эмоции» - Ладно, только если вдруг хоть что-то покажется подозрительным… - Да-да, договорились, - Эмми уже решительно шагала в сторону мотеля, вытягивая биту из рюкзака. Девушки подошли к мотелю и спрятались за рекламную вывеску, на которой была нарисована кровать и надпись: «Королевский отдых в мотеле Джулии». На парковке перед двухэтажным зданием, между машинами расхаживали четверо ходячих. Энни подобрала с земли камушек и швырнула его в дальнюю машину. Пока ходячие послушно велись на старый трюк, девушки прошмыгнули за их спинами в приемную. За стойкой регистрации стояла женщина, точнее когда-то это было женщиной. Спутанные белые волосы закрывали лицо, а гнилые руки тянулись к свежей плоти. На некоторых пальцах сохранились розовые накладные ногти. - Видимо, это Джулия, - с насмешкой в голосе сказала Энни. Размахнувшись битой, Эмми ударила бывшую хозяйку мотеля по голове, и та отлетела к задней стенке. Еще удар, и красная слизкая жидкость потекла вниз по розовым обоям. Энни хотела сама сделать это, она уже даже достала стилет из ножен, но Эмми оказалась быстрее. Такая инициатива со стороны девочки пугала ее старшую подругу. Вытерев биту страничкой из журнала посещений, Эмми сгребла в карманы ключи от номеров. - Предлагаю осмотреть номер тринадцать. - По семь номеров на этаже… Значит тринадцатый это второй этаж. Лучше быть поближе к земле, если придется вылезать через окно, - озвучила свои мысли вслух Энни. - С каких пор ты стала занудой? - Ладно, тринадцатый так тринадцатый. Если ты сломаешь ногу, прыгая из окна, я тебя нести не буду. Винтовая лестница на второй этаж находилась на улице, поэтому девушки ступали по ней, очень осторожно пытаясь не привлекать внимания ходячих с парковки. Навряд ли живые мертвецы смогли бы осилить закрученные ступеньки, но осторожность никому не помешает. К тому же Энни нервно оглядывалась и вслушивалась в окружающие звуки, но живых людей поблизости не было видно. Добравшись до второго этажа, она шепотом сказала Эмми двигаться на корточках. - Зачем? Нас и так видно как на ладони. - Просто ползи ниже окон. Мы не знаем, кто или что может быть в номерах. Некоторые двери были открыты, но номера пустовали. Даже если другие выжившие и побывали тут, скорее всего им было нечего уносить кроме постельных принадлежностей. Тринадцатый номер был закрыт и, хотя Эмми считала это удачей, Энни не разделяла ее энтузиазма. - Там может быть что угодно, - сжимая в руках пистолет, сказала Энни. - Открой замок и отойди в сторону. - Ладно, зануда, - Эмми закатила глаза, но все же послушалась. Щелчок, второй щелчок и дверь со скрипом открылась. Энни осторожно выглянула из-за угла и медленно вошла в комнату. Двуспальная кровать, аккуратно накрытая выцветшим гобеленовым покрывалом, две тумбочки с прикроватными светильниками, телевизор и маленький холодильник – стандартный набор номера в мотеле. Чтобы окончательно убедиться, что в номере безопасно, Энни заглянула в ванную, но и там никого не было. Скорее всего, в последние дни существования привычного мира эта комната не сдавалась. Пока Энни подпирала входные двери тумбочкой с телевизором, Эмми с разбегу запрыгнула на кровать. От покрывала в воздух поднялось облачко пыли. - Мы можем остаться тут жить, зачем нам это ЦКЗ, - Эмми устроившись на кровати, откупоривала банку консервов. - Там могут быть другие выжившие. Мы не протянем долго в одиночку. - В последние дни мы неплохо справлялись. - У нас была еда. Но она заканчивается, вода уже на исходе. И я не знаю, что нам с этим делать, - Энни сняла обувь и села на кровать напротив подруги. - В лесу должно быть что-то вроде речки или родника. Или… ферма, на фермах всегда есть колодцы. - У тебя всегда все просто Эмми. - А у тебя все сложно Энни, - кривлялась девочка. - Может быть, стоит задержаться тут на несколько дней. Найдем воду, отдохнем и двинемся дальше. - Дальше… - тихо и совсем грустно сказала Эмми. - В чем дело? Ты не хочешь идти к ЦКЗ, не хочешь присоединяться к группе. Чего ты хочешь? Сидеть на месте? - Энни вспылила, она давно хотела понять что происходит с Эмми но все никак не находила нужный момент для разговора. - Пока мы сидели на месте – все было хорошо. Энни растерянно смотрела на подругу. Ей было, что сказать в ответ, но все эти слова были неуместными. - Сейчас это не сработает. - А вдруг сработает? - Эмми подняла на подругу глаза полные слез, для четырнадцатилетней девочки в ней слишком много скопилось, и сейчас она готова была, наконец, выплеснуть эмоции. - Каждый раз, когда я срывалась с места – все катилось к чертям. Сначала с родителями, теперь с тобой. Я устала идти в никуда. Я хочу, чтобы было такое место, которое я назову домом. - Мы обязательно найдем такое место. Но нам нужно двигаться, чтобы найти его, - Энни взяла девочку за руку и заглянула ей в глаза. - Расскажи мне о своей жизни до лагеря. Мы никогда не говорили об этом. А я послушаю и расскажу тебе свою историю, идет? Эмми смахнула слезу, глубоко вздохнула и начала свой рассказ: - Ладно. Когда все это началось, ну знаешь, по телеку без умолку говорили об инфекции, и спокойным голосом обещали, что все будет хорошо, мы с родителями запаслись продуктами и заперлись в доме. Через несколько дней на улицах начался полный хаос. Наверное, мне не нужно рассказывать тебе об этом. Ты и сама все это видела. Но я до сих пор помню это чувство, когда я поняла, что мир вокруг никогда не будет прежним, - Эмми нервно крутила в руках перочинный нож, ее взгляд все время был прикован к нему. После небольшой паузы она продолжила: - Мы около месяца оставались в доме. Сначала выключили свет, потом воду и газ. У нас был генератор, но топлива хватило совсем ненадолго. Родители загорелись сумасшедшей идеей, что в центре города должен быть лагерь выживших. Мы загрузили машину вещами первой необходимости и просто поехали. Мы не смогли подобраться даже близко к центру города, ходячие были везде, их было очень много. Я никогда больше не видела так много ходячих в одном месте. Мы не смогли вернуться домой, как ни старались. Нам оставалось только уезжать из города как можно быстрее. - Твои родители были в лагере? - Нет, они погибли раньше, - Эмми с трудом сдерживала слезы, эта часть рассказа давалась ей тяжелее всего. - Через несколько недель, когда папа заправлял машину на заправке сзади подошел ходячий. Мой папа не был бойцом, он всю жизнь проработал в офисе бухгалтером. Он не услышал… И ходячий укусил его, просто оторвал зубами кусок мяса с предплечья. Он держался до последнего. Пока мы ехали в машине, его лихорадило, но мы не могли знать наверняка, что с ним будет. Мы нашли по дороге какой-то склад, там не было ходячих. Мама сказала мне выйти из машины и подождать их снаружи. Я слышала как папа вздохнул в последний раз, а потом громкий плачь мамы. Она сидела с ним пока он… в общем, пока он не стал одним из них. Затем я услышала выстрел. Я даже не знала, что у нас есть пистолет но, как оказалось, он все это время лежал в бардачке. Затем мама вышла из машины, посмотрела на меня, сказала «Эмили мне очень жаль» и выстрелила себе в голову, - последние слова Эмми говорила без какого-либо сожаления, эти слова скорее злили ее. - Ты злишься на нее? На маму за то, что она так поступила. - Конечно злюсь! Она должна была защищать меня, а вместо этого она испугалась и выбрала самый легкий выход. Я сидела над ее телом… не знаю, наверное, сутки. Если бы в этот момент ко мне подошел ходячий и сожрал меня, мне было бы все равно. - Но ты нашла в себе силы и ушла оттуда? - Нет, я сидела до тех пор пока меня не нашел Патрик. Они с семьей решили ненадолго укрыться в том складе. - Они взяли тебя с собой? - Да, и знаешь что? Они поступили гораздо смелее, чем эта чертова сука. - Ты не должна так говорить. Что бы она ни сделала – она твоя мама. - Я не хочу об этом говорить, - в глазах Эмми плясали огоньки ярости. - Потом был лагерь. Мы встретили Гарри, он был главным в лагере до Мартина, и он пригласил нас к себе. Конец истории. Теперь многое стало по полочкам. Энни почему-то вспомнила, как назвала подругу Эмили и та разозлилась на нее. Так называла ее женщина, которую она теперь ненавидела больше всего на свете. Эмми осталась одна, и ей пришлось быть сильной, поэтому она с нездоровым спокойствием переживает тяжелые ситуации. - Твоя очередь, - устало скомандовала Эмми. - Нет, не сегодня. - Я тебе тут душу излила, а ты не хочешь рассказывать. - Обещаю, что расскажу, но не сегодня. Сегодня твой вечер. Давай спать. Эмми нахмурила брови, но на самом деле ей и самой не хотелось сейчас слушать чужие истории. Горькие воспоминания стали комом в горле, который не давал вздохнуть полной грудью. Дабл Эн расстелили кровать и, положив оружие поближе к изголовью, наконец, позволили себе лечь. Усталость быстро дала о себе знать и через пять минут Эмми уже слышала посапывание подруги. Но ей удалось заснуть только под утро.