***
— Почему вы решили стать партнёром? — спрашивает омега, наклоняя голову и глядя с неприкрытым интересом. — Интересно попробовать. — Чонгук отвечает, внимательно глядя в ответ и скользит глазами по аккуратным розовым губам. — А ты с чего вдруг решил приехать в половой лагерь? — Тоже интересно попробовать. — отвечает омега и краснеет, когда слышит следующий вопрос. — У тебя был половой опыт? — Нет, у меня даже альфы никогда не было. — шёпотом признаётся и смотрит из-под длинных ресниц. — А вы…? — Было. — коротко отвечает, не желая развивать эту тему. — Чем любишь заниматься? — Готовить и рисовать. — Согён начинает рассказывать с большим энтузиазмом, выпрямляясь и сверкая глазами. — Вы умеете рисовать? — Да не очень. — признаётся Чон, криво улыбаясь. — Давайте я научу вас! — вскакивает парнишка и движется к своей полке. — Мой сосед вернётся нескоро, я успею показать вам азы. — Чонгук вскидывает брови в удивлении, не смея даже слова против сказать, видя, как воодушевлён Ли. Омега, растеряв всю свою скромность, плюхается рядом и открывает свой плотный блокнот, забитый различными рисунками. Чонгук только хлопает глазами¸ замечая отрывки рисунков и открывает в шоке рот. — Это… ты очень талантлив. — выдыхает и ловко останавливает омегу на очередной странице, разглядывая незнакомую девушку. Молодая (омега?) с вьющимися волосами и пухлыми губами смотрит на них с улыбкой, щуря узкие глаза. — Красивая. — Спасибо. — Согён снова застенчиво убирает локон сиреневый локон за ухо и говорит. — Это моя сестра, Ли Сона. Ей двадцать два, она работает в модельном агенстве. Я тоже хотел бы там работать. — вздыхает, а альфа в его голосе слышит сожаление и грусть. — Ну так, хочешь — будешь. Нет? — Не знаю. У меня слишком обычная внешность, и губы слишком маленькие. — Согён непроивзольно прикасается пальцами к своим губам. — И рост тоже маленький. Я не подхожу ни по каким параметрам. — Чонгук на его слова хмурится. — Отчего же? — пальцами осторожно обхватывает чужой подбородок, и лёгким движением руки заставляет посмотреть на себя. — У тебя очень пропорциональное лицо, красивые необычные глаза и губы. А волосы вообще отвал. Ты видел хоть одну модель с такими прекрасными волосами? — Согён внимательно смотрит уязвивым взглядом, недоверчиво хмурит брови и молча переваривает информацию. — Правда? — всё же выдыхает в итоге, волнительно облизывая губы. — Правда. — тихо отвечает Чонгук, твёрдо глядя в глаза и не убирая рук с лица. Сердце бьётся непозлительно быстро. На памяти Чонгука — впервые.***
— Ты хочешь пойти погулять? — предлагает Чонгук после обеда. — Может, пойдём вместе рисовать? У тебя так хорошо получается. — Согён прижимается ближе, чувствуя чужую руку на своей талии и скрывает смущённую мечтательную улыбку. — Хорошо. — альфа не спорит, носом утыкается в мягкие волосы и внезапно признаётся. — У тебя очень приятный запах. — Спасибо. — смущённо выдыхает, краснея, Ли, обнимает альфу в ответ. — Тебе нравится рисовать? — поднимает голову, чтобы увидеть лицо и облизывает губы. — Да. Благодаря тебе я открыл в себе новый талант. — Новый ли! Ты так быстро научился, что меня гложат сомнения насчёт того, а не умел ли ты делать это раньше? — Не веришь мне? — удивляется альфа, а Согён только дует губы, бурча себе что-то под нос. — То-то же. — цокает, а после наклоняется к лицу и быстро чмокает. — И не дуйся. — Что… — Согён смотрит широко распахнутыми глазами на альфу, прикрывает рот рукой, а Чонгук смеётся, наблюдая за ним. — Это был наш первый поцелуй. — шепчет, глядя на альфу всё теми же распахнутыми очами. — Отметим этот день на календаре? — с улыбкой спрашивает Чон. — Иди ты! — шлёпает по плечу, и, вырываясь из захвата крепких рук, самостоятельно топает к своему домику. Чонгук провожает его влюблёнными глазами, идя следом и невольно языком проводит по губам, вспоминая вкус его омеги.***
— Согён, не прыгай там. — хмурится Чонгук. — Это опасно. — добавляет, когда видит, как омега хочет прыгнуть с высокого трамплина в озеро. — Хорошо. — омега послушно спускается и подходит к полуобнажённому альфе, сверкая светло-фиолетовыми кудрями и скромной улыбкой. — Волнуешься за меня? — опускается рядом на покрывало и пальцами цепляется за чужие. — Да. — признаёт альфа и сам целует в тонкие губы, улыбаясь. — Сейчас пойдём вместе. — руками шарит по гладким предплечьям, опускаясь всё ниже и ниже, после мягко проскальзывая под футболку. Согён отстраняется, хихикая и отодвигается. — Ну не здесь же, Чонгук! — шёпотом вомущается Согён и дует губы. Чон хмыкает, но послушно садится на своё место. — Пойдём лучше купаться! Чонгук вздыхает тяжело, но всё же встаёт и идёт за омегой в озеро, сцепляет их пальцы и поглаживает нежную кожу парня. Ли по дороге ловко стягивает со своего тела чужую футболку, и, прикрываясь, заходит в воду. Альфа, улыбаясь, следит за ним, а после не забывает поддеть, когда они залезают уже достаточно глубоко. — Стесняешься, малыш? — шепчет в ухо, руками обхватывая чужое тело и вызывая возмущённое шипение. — А кто бы не стеснялся! Я ж не ты, чтобы спокойно разгуливать без одежды перед всеми! — отбивается от крепких рук, забирающихся под шорты и оборачивается. — Эй! Я же сказал: не здесь! Чонгук! Чон бесстыдно смеётся и языком очёрчивает ушную раковину. — Чонгук! Ну это уже совсем бесстыдство! Хватит есть мои уши! — Согён вырывается из рук и отплывает назад. Щурится, глядит с предупреждением и умудряется даже оттуда угрожать. — Ещё раз — и больше не разу, ясно тебе?! Я не буду заниматься такими делами в воде! На берегу! Посреди народа! Чонгук щурится и медленно подплывает ближе. Согён совсем не замечает хитрого блеска в чёрных глазах напротив, продолжая выкрикивать шёпотом угрозы и возмущения. — Я больше никогда не пойду с тобой на озеро, если ты будешь продолжать также делать, ясно? Я не хочу потом краснеть перед другими! — Ты и так будешь краснеть, малыш. — говорит он перед тем, как наброситься на парня, накрывая своим большим телом. Обхватывает руками бёдра, приподнимает. Губами впивается в чужие, слышит мычание в ответ и улыбается, начиная целовать сильнее. Согён сопротивляется ещё пару минут, после чего выдыхает и обнимает руками шею, начиная отвечать. Когда возбуждение болезненно упирается в шорты, дыхание сбивается, и даже в воде становится невыносимо жарко, Чонгук отпускает своего омегу. Лишь для того, чтобы в следующую секунду подхватить поудобнее и прошептать. — Я не выдержу до дома. — Постарайся уж. Тут мы точно ничего делать не будем. — в который раз повторяет парень и, прикрывая глаза, трётся носом о альфью скулу, обнимая за плечи. — Хочу спать. — делится и зевает показательно. — Сейчас придём и обязательно поспим. — усмехается Чонгук и двигается по направлению из воды. Отпускает, зная, как неприятно омеге на людях обниматься, целоваться и уж тем более, ходить обнажёнными на руках. Вытирает своё тело полотенцем, но не одевается, пока Согён краснея, переодевает мокрые прилипшие шорты на сухие. — Как можно передеваться на виду у всех? Здесь же люди. — бурчит, пока парень стоит с шикокой тканью, прикрывая его голое тело от других. — Не смотри! — шикает, а Чонгук закатывает глаза, с усмешкой выдавая. — Что я там не видел? — Много чего. — не унимается омега, продолжая спорить, и показывает язык. Чонгук щурит глаза угрожающе, а после хлопает по обнажённым ягодицам, оставляя красный след и на секунду отпуская полотенце из рук. Ли сразу верещит, бьёт в ответ альфу по рукам и громче возмущается, прикрываясь. — Что ты делаешь, а? Здесь же другие альфы! А если увидят? — потирает покрасневшее место и дует губы. — Не увидел бы. — Чонгук говорит уверенно, заглядывает в глаза и мягко целует. — Я не позволю. *** — Я люблю тебя. — горячо выдыхает прямо в губы, толкаяясь в тугое нутро. — Я тоже люблю тебя. — отвечает омега, после чего его затыкает чужой рот. Согён обнимает за шею, притягивает ближе и шире разводит ноги, доставляя альфе как можно больше доступа к своему телу. Комната погружена в мрак, лёгкий ветерок колышит тонкие шторы, звуки шлепков и стонов разлетаются по всему пространству. Их смешанные запахи густо оседают в воздухе, мольбы и признания заполняют каждый сантиметр. Чонгук, не переставая целовать и шептать нежности, скользит руками по обнажённому телу, рвано двигается внутри, заполняя собой, пока парень пытается ухватиться за изголовье кровати, чтобы не сползать при каждом толчке. Согён захлебывается в стонах удовольствия, плачет от слишком сильной стимуляции и целует альфу куда попадётся. — Я сейчас… — скулит, чувствуя скорую разрядку, а Чонгук рукой обхватывает небольшой член, помогая. Омега кончает, выстреливая на свой живот, а брюнет продолжает двигаться внутри, покрывая лицо своего омеги поцелуями и шепча, как сильно он его любит. Чон успевает вытащить до того, как с рыком изливается на плоский торс, смешивая их сперму. — Я так сильно люблю тебя… — утыкается носом в шею, пытаясь отдышаться, а Согён улыбается слабо, накрывает рукой затылок, полный тёмных завитков. Расслабляет бёдра, не обращая внимание на засыхающую жидкость, ёрзает и отвечает. — Ты не представляешь, какие эмоции ты у меня вызываешь. — слёзы бесконтрольно катятся по его щекам, оставляя мокрые дорожки, которые Чонгук сразу сцеловывает, руками обнимая крепче. Несколько минут они лежат, наслаждаясь друг другом, после чего Чонгук встаёт с постели и подходит к шкафу, доставая полотенца и новое постельное белье. — Пойдём в душ. — шепчет и целует мягко в шею. — Не хочу. — устало произносит Согён, подставляясь под поцелуи. — Сегодня был такой долгий день… Давай мы просто полежим и отдохнём. — Только после душа, малыш. — не сдаётся альфа. — Давай, не стоит спать в грязной постели. — альфа через недовольный стон поднимает парня на руки, хватает полотенце, после чего несёт его в ванную комнату на втором этаже. Душ они принимают по отдельности. Первым моется Согён, недовольно бурча на то, что Чонгук его бросает одного. Альфа в это время перестелает постель, заправляя новое чистое белье. Потом Чон идёт купаться, а когда приходит, Согён уже сопит в подушку, откинув одеяло подальше. Альфа улыбается, изучая глазам голое после душа тело, и забирается следом. Обнимает, прижимаясь, целует позвонки, после чего закрывает глаза и засыпает, вдыхая цветочный аромат. Чонгук шарит руками по постели. Хмурится, когда не застаёт на ней любимое тело и нехотя разлепляет веки, медленно сползая с кровати. В нос забивается вкусный, соблазнительный аромат еды и альфа спускается вниз, сразу сворачивая на кухню. Согёна он видит у плиты, в своей большой ярко-жёлтой футболке, с рассыпанными на плечах фиолетовыми кудрями и притягательным запахом сирени. Чонгук без стыда скользит по неприкрытым бледным ногам взглядом, медленно подходит ближе. Кладёт руки на тонкую талию, притягивает к себе и утыкается носом во влажные волосы. Пахом упирается в задницу и беззастенчиво трётся, вызывая оханье парня и растерянный взгляд через плечо. — Доброе утро, малыш. — шепчет в плечо, целует туда же, а руками обнимает так крепко, что дышать становится нечем. — Доброе. Будем завтракать? — омега отворачивается обратно к плите, игнорирует чужой член у своей задницы, пусть румянец и заливает его с ног до головы, выдыхая смущение. — Я приготовил твои любимые оладушки. — оборачивается и целует в губы, сразу получая ответ. Согён влюблённо улыбается и прикрывает веки, утыкаясь носом в висок альфы. — С радостью. — отвечает Чонгук и одаривает нежным поцелуем щёчку парня. Чон нехотя отрывается, помогает расставить тарелки на стол, заваривает чай и достаёт малиновый джем. — Ммм, обожаю как ты готовишь. — говорит с набитым ртом, вызывая у своего парня смех. — Ты готовишь не хуже. — и не лукавит же. Просто Чонгук не очень любит возиться на кухне, но это не означает то, как вкусно у него получается это делать. — Ужин сегодня на тебе. — Как скажешь. — усмехается альфа и с новыми силами начинает поглощать завтрак. Согён, наблюдающий за ним со стороны, улыбается и незаметно отводит глаза, облизывая губы. — Что сегодня будем смотреть? — Думаю, можно какую-нибудь американскую комедию. — предлагает Ли, сверкая глазами. Лицо Чонгука удивлённо вытягивается. — Они очень… интересные. — как бы невзначай замечает, а альфа начинает понимающе хлопать в ладоши. — Ууу, так вот какой ты развратник, да, Согён? Любишь пошлые американские комедии? — намёк на то, что в каждом американском фильме есть секс, даже, если это ужастик. Парень же смущается, краснея и бьёт Чона по плечу. — Буду знать, буду знать. — смеётся, а после уворачивается от нового шлепка. — Больше ничего не буду тебе говорить, ясно?! — Согён отворачивается, пряча лицо, делая вид, что обижается. Пусть они оба знают, что это не понастоящему. У них слишком мало времени, чтобы тратить его на обиды. У них осталось всего пара дней. Чонгук до сих пор не понимает, что между ними происходит, но он точно знает, что любит этого омегу. — Что мы будем делать после окончания смены? — спрашивает Чонгук, моя посуду, пока Ли сзади протирает стол. — Будем вместе. — коротко говорит парень, не глядя. — Ты… останешься со мной? — на выдохе, замирая. Альфа поворачивается к нему, хмурит лоб и волнительно ждёт ответа. Сердце набирает обороты, желая выпрыгнуть из груди, пока Чонгук изучает глазами тело омеги. — Конечно, останусь. — Согён откладывает тряпку в сторону, вздыхает, и также становится лицом к любимому. — Я же люблю тебя. — три простых слова, а в груди словно вулканы извергаются, затапливая внутренности любовью и нежностью. Чонгук молча протягивает к нему руки, когда омега тянется навстречу, и обнимает его крепко-крепко, вжимая в себя. Дышит его невозможно насыщенным запахом, не может насытиться расцветающим ароматом сирени. Слёзы сами собой капают на жёлтую футболку, а руки жадно шарят по телу, желая запомнить каждый сантиметр. Согён мягко обнимает в ответ, не замечая, как хрустальные капельки срываются с его ресниц, а губы дрожат. Он прижимается всем телом к Чонгуку, сдерживая всхлипы в себе, гладит твёрдую спину и шепчет на ухо. — Я всегда буду с тобой.***
— Я так не хочу, чтобы ты уезжал… — Чонгук обхватывает хрупкое тело двумя руками и прижимает к себе, в надежде раствориться в нём и остаться тут навсегда. — Ты же знаешь, что я ненадолго. Мне надо только забрать вещи, после чего я сразу приеду к тебе. — омега гладит спину, успокаивая и отстраняется, заглядывая в лицо и улыбаясь. — Ты же знаешь, что я вернусь. — становится на носочки и целует в губы. Чонгук застывает, с замиранием сердца чувствуя чужие губы на своих. Согён всё ещё не любит проявлять чувства на глазах других людей, но ради Чонгука старается забыть об этом. Хотя бы сейчас. — Я так счастлив, что встретил тебя. — шепчет, отрываясь, и упирается лбом в его. — Я тоже. — Чонгук не сдерживает слёз, что катятся по его щекам. — Не плачь, я скоро вернусь. — просит, а сам их сдержать не может. Альфа стирает пальцами мокрые капельки, вновь целует. — Ты тоже. — Вот увидишь, пройдёт ещё одна смена и ты поедешь со мной в Сеул. — руки обнимают шею, пальцы поглаживают мягкую кожу. — Я познакомлю тебя с моими родителями и сестрой. Ей так не терпится тебя увидеть. — хихикает. — Только не обращай внимания на её подколы, ладно? Она может переборщить. Всё же… — глубокой вдох. — Ты первый мой альфа, поэтому ей не терпится тебя увидеть. — Я тоже буду рад познакомиться с твоей семьёй. — улыбается, прикрывает веки, наслаждаясь минутами счастья. Целует в губы, нос, глаза, щёки. Поцелуи эти… словно со вкусом горечи, прощания. Чонгук не понимает, почему, поэтому старается избавиться от них, полностью растворяясь в своём любимом. \ Через несколько минут ему всё же приходится отпустить омегу из рук. Парень провожает Ли до автобуса, загружает вещи в багажный отсек, а после долго-долго смотрит вслед, пока Согён не исчезает совсем, оставляя после себя прекрасные воспоминания, цветочный аромат и воспоминания тёплых касаний и вкуса сладких губ. Сердце бьётся быстро-быстро, а Чонгук никак не может унять его, веря, что Согён его никогда не бросит. Он любит. И его любят в ответ. Альфа будет ждать столько, сколько нужно. Потому что его омега обещал вернуться. Юнги рядом кладёт руку на плечо и говорит о том, что стоит проверить комнаты, а Чонгук так и стоит, вглядываясь в горизонт.***
— Почему от него до сих пор нет вестей? — напряжённо кусает ногти альфа. рядом сидящий Юнги удивлённо смотрит на него, когда видит это, но отвечает спокойно. — Может, ещё не доехал. Или связь плохая. Или устал и лёг спать. Всякое может быть, не нагружай себя мыслями об этом. — легкомысленно говорит и берёт новую семку. — Лучше отдохни после тяжёлой смены, у нас скоро следующая. Ты ведь не будешь больше партнёром? — окидывает его внимательным взглядом и кивает сам себе. — Нет, конечно. — сухо отвечает ему Чонгук. Альфа всё ещё тревожится, почему Согён ему не написал, если с его отъезда прошло четыре часа. Меньше всего его волнует будущая смены и новые подопечные. После отъезда все альфы разбрелись кто куда: большинство ушло отдыхать в главный дом, чтобы выпить; некоторые ушли в свои комнаты отсыпаться, всё же, есть слишком активные омеги; Юнги с Чонгуком ушли в коттедж Чона. Младший альфа захватил с собой пиво и пиццу, сделанную на ужин, пока Чонгук сначала разбирал документы, а после мучительно долго ждал звонка своего омеги. Согён обещал позвонить, как только попадёт домой. Однако, всё ещё не сделал этого. Брюнет начинает только больше нервничать, кусая кутикулу и отрывая её, вызывая кровь и еле заметную боль. Из мыслей его вырывает неожиданно громкая трель звонка телефона, лежащего рядом. Чон сразу подрывается и чуть не роняет гаджет из рук. Хмурится и выдыхает, когда видит контакт. Это не Согён. Звонит отец. — Да? — альфа садится обратно на диван. — Чонгук, напомни, как звали твоего омегу? — мужчина звучит взволнованно, нетерпеливо. Чон-младший напрягается сразу, хмурится только больше. — Ли Согён. — альфа не раз рассказывал о нём. Отец даже приезжал пару раз в лагерь, где лично познакомился с его парнем. Согён и Джинсан поладили почти сразу. Странно даже, что сейчас мужчина звонит ему, чтобы узнать имя омеги, с которым он проводил немало времени здесь. — В чём дело? — серьёзно спрашивает Чонгук, глядя в одну точку. Юнги рядом перестаёт пить пиво и откладывает семечки обратно в тарелку, начиная сверлить глазами профиль друга. Не к добру его тон и информация, какую ему хочет донести отец. — Открой новости. — тяжёлый вздох на том конце, а Чонгук непроизвольно начинает дёргать ногой от напряжения. На душе становится заранее горько, и новостные сайты хочется открывать сейчас в последнюю очередь, но Чон не спорит, сразу отключаясь. — Включи новости. — тихо просит альфа и Мин сразу тянется к пульту, лежащему на журнальном столике. Чонгук смотрит на экран, где друг включил прямой эфир. Внизу находится бегущая строка «новости дня», и текущее время. — Итак, мы находимся у въезда в Сеул. — высокая девушка держит в руках микрофон, второй показывая на знак сбоку, убеждающий, что именно там телеведущая и находится. Сзади Чонгук видит машины скорой помощи и полиции, мигалки и мелькающих людей. Голос девушки перебивают плач, стоны, вопросы и мольбы о помощи. Альфа хмурится ещё больше, чувствуя, как внутри неприятное ощущение неизбежного ростёт и давит. Незнакомая ведущая же продолжает. — Полчаса назад здесь случилась авария. Водитель грузовика со стройматериалами не справился с управлением и на страшной скорости влетел в автобус с подростками. Сам водитель остался жив, однако, не всем детям удалось спастись. — под конец Чонгуку кажется, что звук становится тише. Перед лицом всё ещё стоит лицо девушки, в ушах её слова. Чон успокаивает себя, что это может быть любой автобус и сильнее врезается зубами в нежную кожу пальца. — Автобус оказался частным. Он вёз детей из Полового лагеря, так как сегодня закончилась смена. Все, кроме водителя, оказались омегами. Из двадцати человек погибло два, пострадало двенадцать. На данный момент выжившим оказывают первую помощь, а погибших перевозят в морг, где родные могут опознать человека. Имена погибших: Чон Сонгва и Ли Согён. На данный момент могу сказать, что водитель находится в нетрезвом состоянии, что и послужило… После родного имени из чужих уст Чонгук забывает, что такое кислород. Внутри медленно разрастается что-то едкое, колючее, заставляющее замереть. Чонгук не верит. Пока тело разрывает от дрожи и повторяющихся слов «нет, не может быть», внутри всё сгорает. Боль медленно поглощает каждую клеточку, впитывается, остаётся. — На экране вы можете увидеть фото погибших. Если знаете его или желаете убедиться, приезжайте в Сеульский Национальный морг. Также вам следует взять документы, чтобы вас могли пропустить к потерпевшим… Новая волна боли захлёстывает, когда Чон своими глазами видит фотографию тепло улыбающегося Согёна, стоящего на фоне озера. Чонгук своими руками сделал это на память. На омеге надета его рубашка, волосы нелепо торчат во все стороны. Чонгук прижимает ладонь ко рту, резко поднимается с дивана и быстро идёт на улицу. Юнги, что подрывается за ним, пытается остановить его. — Чонгук! Опасно на ночь глядя ехать туда! — друг волнуется за него, но сейчас всё, что занимает голову Чонгука — это Согён. Согён, которого везут в морг. Сердце, кажется, разорвёт грудную клетку, настолько сильно оно бьётся внутри. Руки трясутся, но парень всё равно вывозит свой мотоцикл на дорожку, надевает шлем и отмахивается от Мина. Старается надеть защиту, но из-за дрожащих конечностей это сделать получается не сразу. Невольно на глаза накатывают слёзы и Чонгук закусывает губу, позволяя стекать им по лицу. Юнги, недолго наблюдащий со стороны, всё же подходит ближе и помогает надеть его. — Езжай аккуратно, Чонгук. И лучше останься на ночь у Хосока, не стоит ехать обратно. — говорит напоследок и отходит, позволяя другу исчезнуть. Чонгук не видит дорогу из-за слёз, закрывающих обзор. Мутная пелена застилает всё, но альфа не останавливается, продолжая гнать на полную в сторону мегаполиса. Сеул встречает шумом, торопливостью и разными неприятными запахами. Пробки мешают ехать, поэтому Чонгук обгоняет машины, не слушает визги шин и ругань вслед. Продолжает бешено гнать вперёд, плюя на свою безопасность, и людей. Чонгук помнит, где находится морг. Мама, умершая там, не даёт забыть. Альфа кидает мотоцикл у входа, несётся к дверям. Чуть не падает, но продолжает бежать. Задыхаться из-за слёз и тяжело дышать, из-за комка, сдавливающего грудь. Неверие смешивается с осознанием. Голос телеведущей играет, как на пластинке, повторяя одно и то же имя. Ли Согён. На пост регистрации парень даже не смотрит, желая поскорее убедиться в том, что всё сказанное в новостях — ложь. Шутка. Его останавливают мужчины у широких серых дверей. — Куда идёте, молодой человек? Без пропуска нельзя. — звучит твёрдо и категорично. Чонгуку хочется оттолкнуть всех, прокричать в лицо, как ему больно и невыносимо стоят здесь, когда там, возможно, бездыханно лежит любовь всей его жизни. — М-мне надо. — голос не слушается. Чону плевать. Он вновь делает попытку пройти, но равнодушных охранников не устраивает такой ответ. Альфы грубо хватают парня за руки, делают несколько шагов назад и бросают на холодный пол. — Пропуск. — ровно повторяют и становятся на свои места. Чонгук встаёт и хочет ещё раз попытаться войти, но положивший на его плечо руку, отец, не даёт грамилам втащить ему и откинуть, как шавку. — Он со мной. — показывает свой пропуск Джинсан, и, подхватив сына под руку, заходит внутрь. Он ничего не говорит, молча ведёт Чонгука по коридору, придерживая, чтобы парень не упал. Когда они доходят до конца коридора, Чонгук резко хватает мужчину за руку, крепко цепляется и говорит подавленным голосом. — Я сам. — и заходит внутрь. В серой комнате оказывается просторно и прохладно. Посреди помещения стоит высокий стол, а рядом мужчина и девушка в белых халатах. Те поворачиваются к нему лицом, на которых надеты белоснежные маски, отрываясь от каких-то анкет в руках невысокой брюнетки. Чонгук застывает, неотрывно глядя на лежащее под простынёй, тело на столе. — Чем можем помочь? — девушка передаёт бумаги коллеге и подходит ближе. Хмурится, когда видит покрасневшие глаза и опухшее лицо. — Вы приходитесь кем-то погибшему? — догадывается она. — Да. — еле выдавливает и делает шаг вперёд. — Можно? — всё же спрашивает у судмедэксперта, чья должность видна на бейджике. — Пожалуйста. — та не останавливает, делает шаг в сторону, пропуская. Чон медленно подходит к столу. Дыхание сбивается, в горле комок становится только плотнее. Альфа опирается на холодную поверхность и спрашивает, не поворачивая головы. — Что делают после с… ними? — После осмотра труп отправляется к родным, где проводятся нужные ритуалы и чэса (похороны в Корее). — невозмутимо сообщает и становится рядом с партнёром. — У вас есть пять минут. — после чего оба эксперта оставляют парня одного. Чонгук почти не дышит, когда рукой тянется к ткани и медленно убирает её с лица погибшего. Нет. Нет, нет, нет! Пальцы начинают дрожать так сильно, что простынь выпадает из них. Перед Чонгуком — Согён. Его лицо бледное, безкрасочное и словно мраморное. Веки его прикрыты, губы почти лишились насыщенного цвета. Ресницы всё такие же длинные и густые, несмотря на то, что Согён и правда мёртв. Чонгук неверяще моргает, руками дотрагивается до мягкой кожи лица, проходятся по сухим губам, векам, скулам. Чон гладит плотную кожу своего омеги и не может поверить в то, что он больше не с ним. Он же обещал. Слёзы беспрерывно катятся по щекам, капая на лицо Ли. Чонгук громко всхлипывает, не сдерживаясь, и цепляется руками за родные пряди волос, будто потерявших свою краску. Альфа рыдает, склонившись над бездыханным телом, трясёт его, умоляя проснуться, встать, но в ответ ничего… Согён больше не вернётся к нему. И ледяная кожа его некогда улыбающегося лица — тому доказательство. — Н-нет, пожалуйста… Согён, Согён… — лицом зарывается в любимую шею, что всё ещё хранит ещё цветочный аромат и слабое тепло. — Согён… — мочит голую кожу бесконечными слезами, не может остановиться. Внутри всё разрывается, колется, щипит. Заново наполняет страданиями и невероятно сильной болью от потери. Как Чонгук мог потерять его? Так просто. Так быстро. Чонгук же даже не попрощался с ним. Просто выпустил из рук. Позволил умереть. Время тянется невыносимо долго. Но альфу никто не трогает, позволяя выплакать всё, что скопилось на душе, неживому человеку. Минуты летят, но боли меньше не становится. Чонгук потерял частичку своей души.***
Перед глазами бледное лицо, с синяками и слезами. Сиреневые волосы торчат в разные стороны, руки трясутся, голос срывается на крики и мольбы. Омега стоит в той самой грязной, разорванной одежде, в какой уезжал из лагеря, качается из стороны в сторону, грозя упасть, но всё же удерживается на ногах. — Чонгук… пожалуйста, спаси меня. Я не хочу умирать. Чонгук, я люблю тебя. Пожалуйста, помоги… Лицо в крови, тело неестественно вывернуто, но парень продолжает кричать и взывать к помощи. В его глазах тонны боли, тоски и сожаления. Омега не хочет умирать. Он хочет жить. Вынужден цепляться за жизнь так ломко и желанно. Во снах Чонгука. Чонгук дёргается, желая дотронуться до любимого, но его тело рассеиваетсялёгкой дымкой, словно его и никогда и не было. Черты родного лица исчезают, дорогой сердцу голос больше не звенит в ушах. Чонгуку кажется, что он вновь попадает в тот день, когда Согён умер. Потеря и тоска после сна ощущается как никогда сильно. Эти сны приходят к нему почти каждую ночь. Каждую ночь после того дня, когда сердце потеряло свою вторую половинку, обрекая носителя на страдания до конца жизни. Альфа каждый сон проживает, как тот день, словно в первый раз. Каждый раз пытается дотронуться, успокоить, признаться в своей бесконечной любви и уверить, что его сердце всегда будет помнить только Согёна. Ему никто больше не нужен. Только Ли Согён, хранящий все их совместные воспоминания в мраморном погребальной урне. — Помоги мне… Чонгук. Пожалуйста. Я верю тебе. Я жду тебя. — Чонгук делает шаг, второй, начинает бежать, желая догнать, поймать в свои объятия. Поцеловать, уткнуться лбом в чужой, шёпотом признаться в том, как сильно скучает. — Как же мне плохо без тебя… — выдаёт, но руки вновь проходят сквозь. – Нет, пожалуйста. — Слёзы беспрерывно текут по лицу, звонкий крик вырывается из самой груди, пальцы сжимают ткань в области сердца. — Не уходи. Мне больно. Вот здесь больно. Ты меня оставил и я забыл, как надо жить. Пожалуйста, вернись. Я умираю без тебя. Чонгук начинает откровенно рыдать, умолять. Ему больно, невероятно одиноко без Согёна. Невозможно. Как вообще можно жить дальше, когда твоя душа осталась там, рядом с ним? В том дне, когда омега покинул его навсегда. Чонгук не смог его спасти. Каждую ночь он переживает ту самую ночь, чувствуя то же самое: сожаление, боль и утрату. Чон виноват. Он не удержал, не спас. Не сдержал обещания всегда быть рядом. — Чонгук! — альфа морщится от крепкой хватки на своём лице, хмурится недоумённо. Голос словно сквозь плазму воды, откуда-то далеко-далеко. Знакомый. — Чонгук! — ещё раз, а мужчина начинает медленно просыпаться, окончательно прощаясь с призрачным образом некогда живого омеги. Перед ним Тэхён. Тэхён, склонившийся и держащий в своих руках его лицо. Тэхён, в чьих глазах непонимание и испуг. Тэхён, чей голос разбудил из очередного кошмара, ставшего реальностью. Тэхён, что начинает успокаивать, раскачивая из стороны в сторону и прижимая тёмную макушку к тёплой груди. — Тш-ш, всё хорошо. Я с тобой, видишь? Всё хорошо. — Чонгук закрывает веки, вздыхает глубоко и еле сдерживается, чтобы не разрыдаться перед малознакомым омегой. Всё не хорошо. И никогда больше не будет. Альфа в эту минуту только отчётливее это понимает. Проваливаясь в сон, мужчина позволяет незаметно слезе скатиться по щеке, вдохнуть себе сладкий запах поглубже и заснуть. В этот раз без кошмаров.***
Утром голова болит так сильно, что кажется, ещё секунда — и треснет от напряжения. Чонгук морщится, оглядывает недоумённым взглядом Тэхёна, на чьей груди он только что проснулся и трёт виски, медленно вставая с постели. В доме прохладно: окна вчера так никто и не закрыл. Альфа пальцами давит на веки и спускается вниз, оставляя омегу спать в собственных покоях. На кухне светло: солнце заливает, лаская утренними лучами. Чонгук ставит чайник, достаёт из холодильника масло и сыр, из шкафчика — свежую буханку батона. Невыспавшийся, с тянущей болью в голове, Чонгук отчаянно пытается прийти в себя. В мыслях — очередные кошмары. В сознании — прошлая ночь, приправленная заботливыми касаниями и тёплым голосом. Детскими мотивами, что альфа припоминает из далёкого прошлого, когда была жива мама и её колыбельные на ночь. Притягивающим навязчивым ароматом, залезающим под кожу и впитывающимся в мозг. Золотыми глазами, смотрящими глубоко в душу, дарящими успокоение одним взглядом, наполненным беспокойством и желанием помочь. Чонгук завороженно прокручивает эту ночь, не веря в то, что Тэхён вытащил его из ежедневных кошмаров, а после помог спокойно уснуть и доспать без них. Альфа благодарен парню, но в то же время внутренний голосок, не дающий покоя с самого знакомства с Тэхёном противно кричит изнутри: — А как же Согён? Мужчина морщится и кусает губу. — Ты всё время думаешь о малознакомом парнишке, когда даже своего омегу упустил? Слёзы срываются с ресниц, подпитываются бесконечной горечью утраты и невозможностью сделать что-либо. — Ты так трепетно отзываешься о нём. Согён простил бы тебе это? Что-то ненормальное движет изнутри, заставляет ещё больше сожалеть и ненавидеть себя. Чонгук понимает, что не виновен в гибели своего омеги, но это не оправдывает его. — Если бы ты не отпустил его тогда… Чон всхлипывает и закрывает лицо руками. За все прошедшие годы стереть Согёна оказалось невозможным. Все мгновения, проведённые вместе, застыли в его памяти, словно были вчера, а страдания, полученные от одной аварии, остаются с ним каждую секунду, напоминая ему. Ты упустил. Он умер из-за тебя и твоего решения. Ведь если бы Чонгук отказал ему, да, Согён бы расстроился, но никак бы не стал ограничивать их общение, продолжая проводить время с ним, пусть даже немного поникшим. Если бы альфа подумал бы о последствиях и возможных вариантах, то этого всего бы не было. Его омега бы уехал немного позже, вместе с парнем, и погиб бы так легко и быстро. Или погибли бы оба. Потому что Чонгук не оставил бы Согёна одного, и не отпустил бы без себя на тот свет. Но всё иначе. И пока Чонгук доживает свою жизнь на земле, омега находится по ту сторону. Чонгук не ушёл следом. Семья, находящияся рядом, не позволила. Да и сам альфа не может их оставить здесь. Одних. Чонгук остался рядом, скорбя до конца жизни по единственному омеге его сердца. Не желая никого подпускать и предавать душу погибшего Согёна. — Доброе утро. — тихо раздаётся с лестницы и альфа поднимает голову, видя у прозрачного огрождения омегу в длинной чёрной футболке. — Можете помочь спуститься, пожалуйста? — робко звучит с его уст, а Чонгук молча поднимается по ступеням и подхватывает на руки, аккуратно сажая на стул на кухне. — Спасибо. Чонгук не отвечает. Альфа с самого начала стал испытывать к Киму непонятную тягу и невыносимое желание позаботиться. Он должен испытывать это только к своему омеге, которого рядом уже нет. Тэхёна хочется оберегать, уверить, что всё будет в порядке, успокоить и оставить рядом, чтобы убедиться в его сохранности. Как не смог однажды. Тэхён своим характером завараживает. Своими неприкрытыми слабостями притягивает, нуждой во взгляде вызывает вопросы, слезами и плачем заставляет успокоить себя. Чонгук хочет узнать его, и альфа не понимает, где провалился, когда пожелал это. Что случилось, что мужчина даже позволил себе так заботливо и трепетно относиться к обычному омеге? На памяти Чона, ранее таким являлся один единственный — Ли Согён. Что же изменилось сейчас? То, что было раньше, то, что тянуло к себе и вынуждало задумываться о состоянии Тэхёна, теперь стало чем-то другим. Приняло совершенно иную форму, с другим цветом и вкусом. Теперь омегу хочется узнать не потому, что он просто тянет и вызывает ранее неизвестные ощущения, а потому, что сам Тэхён кажется необычным, интересным и открытым. С ним хочется разговаривать, смотреть фильмы, обсуждать что угодно: погоду, недавно вышедший сериал или новую картину Шо Сибуя. Тэхён интересен сам по себе. И это пугает. Потому, что до этого был только один человек, завлекающий к себе и вызывающий сильный интерес узнать себя поближе. И имя его — Ли Согён. Чонгук боится. Боится вновь предать Согёна, боится предать всё то, что было между ними. Возникшие чувства начинают перерастать во что-то иное, пугающее и привязывающее. Былой интерес давно стал симпатией, а та постепенно меняет свой облик, приобретая черты влюблённости. Это пугает. Так сильно, что Чонгук ненароком замыкается в себе, не желая признавать в себе то, что он стал испытывать по отношению к Ким Тэхёну. Ведь Согён всё ещё жив. В его сердце. Мужчина заваривает парню чай, готовит бутерброды и начинает есть, не произнося ни слова. Тэхён косится, не понимая перемену настроения, но не лезет. Альфа же, доев, моет всю посуду, забирает чужие вещи из топочной и осторожно обвив узкую талию, помогает дойти до их домика. — Не тревожь ногу. — наставляет, кладя вещи омеги на тумбу. — Я принесу тебе в обед еду. Не вставай без острой надобности. — сухо говорит, глядя в окно и даже не пытаясь посмотретьь на поникшего, ничего не понимающего парня. — Понял? — и, кинув в последний раз на него равнодушный взгляд удаляется, дождавшись тихого ответа. — Понял. — Тэхён разглядывает собственные руки, кусая губы и сдерживая слёзы от обиды и недоумения. Что он опять сделал не так? Утром, проснувшись в альфьей тёплой постели, омега сразу вспомнил события ночи и решил выяснить, что же снилось мужчине, подбадрив, что такое бывает у каждого, но был сбит его холодным отношением к себе и отсутствием хотя бы одного ласкового взгляда. Тэхён еле сдерживал в себе эмоции, рвущиеся из-за состояния предтечки, каких было слишком много по той же причине. Чонгук жестоко рушил всё, что было простроено между ними одним только отношением к Тэхёну. Альфа уходит, оставляя парня в крайне растроенных чувствах. Тэхён же, после его ухода, не сдерживает горьких слёз непонимания и всхлипов, полных обиды и желания тепла. Омеге так сильно хочется, чтобы кто-нибудь подошёл, прижал к себе, выпустил успокаивающие феромоны и позволил насладиться заботой. Обнял, уложил и прошептал, что ему нечего бояться. Тэхён слишком уязвим и подавлен сейчас. Чонгук слишком погружён в себя, чтобы заметить это.***
— Итак, сегодня у нас довольно занимательные темы. — начинает альфа, стоя у преподавательского стола. Все парни и мужчины внимательно его слушают, глядя во все глаза. Чонгук удовлетворённо кивает. — Оральные ласки и как правильно проводить течку омегу или гон альфы. Вы приехали позже, поэтому, будем захватывать сразу две темы. Во-первых, никто не хочет поделиться опытом? Брюнет внимательно оглядывает зал и кивает, когда со своего места поднимается Сухан. — У меня был опыт в плане оральных ласок, но при этом не доходило до самого акта. — То есть, ты девственен? — уточняет Чон, вгоняя парня в краску. — Да. — кивает и продолжает, заправляя за ухо прядку от смущения. — Был момент, где делали приятно мне, а был, где делал сам я. Первый был с малознакомым парнем, когда мы играли в «семь минут», где двум участником на выбор надо было запереться в комнате и просидеть там семь минут. Мы разговорились, и он предложил мне сделать это, чтобы я узнал на собственном примере, как это приятно. Второй момент произошёл, когда я был в клубе. Тогда я был слишом пьян, поэтому, недолго думая, согласился на предложение. — А сколько тебе было на тот момент? — Чонгук хмурится. — Девятнадцать. Я только познавал все прелести алкоголя и пьянок с друзьями. — Хорошо, спасибо за твой ответ. Ты не стыдишься этого? Тебе понравилось? — Нет. Это мой личный опыт. Он есть абсолютно у каждого, поэтому не считаю это чем-то постыдным. Мне понравилось и то, как мне делали, и самому тоже был интересен такой опыт. — легко отвечает Сухан и садится после кивка Чона. — Спасибо ещё раз такой развёрнутый ответ. Ещё есть желающие? — Я желаю. — Соджи встаёт со своего места. — У меня был и минет, и римминг, и «чайный пакетик». Первый минет был почти сразу после полового акта, с моей стороны. Со стороны альфы первые ласки были римминг и минет, до полового акта. Тогда мы только знакомились с сексом и удовольствием, поэтому не спешили. «Чайный пакетик» мы решили попробовать позже. Мне больше всего приятен римминг. Хотя, делать приятно своему парню гораздо лучше. — Спасибо за ответ. — благодарит и спрашивает ещё раз, но желающих больше нет. — Хорошо, я расскажу вам основные техники и виды орального секса. Во-первых, оральный секс делится на четыре категории, а они делятся уже на субкатегории. Эти категории: минет, римминг, куннилингус и «чайный пакетик». — Минет бывает глубоким, при котором принимающий принимает в рот и горло толчковые движения половым членом, и доставляет удовольствие глотательными движениями нёбного язычка. Есть обыкновенный минет, при котором партнёр доставляет удовольствие при помощи языка, губ или зубами при контакте с членом. Вопросы по этой категории? — омега на первых рядах поднимает руку и Чонгук позволяет ему задать вопрос. — У органа же чувствительная плоть. Его нельзя касаться зубами, если хочешь сделать приятно. — Есть специальные практики для этого. О ней я расскажу в конце лекции. — кивает и продолжает. Макание «чайного пакетика». Очень необычная и интересная практика. Она заключается в «макании» одного или обоих яичек мужчины в ротовую полость, на лицо или вокруг лица партнёра. Чаще всего с повторными движениями внутрь и наружу, как при глубоком минете. — Это приятно? — пищит кто-то, сразу смущаясь и замолкая. Чонгук не может сдержать слабой улыбки. — Для некоторых — да. Я лично не практиковал. И не особо желаю, если честно. — признаётся альфа и сразу переходит к третьей категории. — Следующее — это оральные ласки для женщин. Куннилингус. Это форма орального секса, сексуального возбуждение девушки путём воздействия на клитор или вульву губами, зубами и языком. Наиболее распространённые техники: поцелуи, сосание, лизание или лёгкие покусывания. Также они могут сопровождаться движениями пальцев в вагине. — У нас тут нет девушек. — замечает Минхён. — Потому что сейчас такой набор. — объясняет альфа. — Но у нас всё же девушка есть. Медсестра, Мин Суа. Забыли что-ли? — Ох, её точно не забудешь! — улыбается Пак. — Я имел ввиду смену. — Хорошо, я ответил на твой вопрос. Едем дальше. Последняя категория — римминг. Другое название — анилингус. Это сексуальная практика, подразумевающая стимуляцию ануса языком или губами с целью вызвать возбуждение, так как кожа заднего прохода очень чувствительная, или доставить сексуальное удовлетворение. Чонгук вздыхает, разминает шею, а после решает присесть. — Итак, насчёт гигиенических аспектов. В занятиях стоит использовать презервативы (для мужчин) и латексные плёнки (для женщин), чтобы избежать передачи инфекционных заболеваний. Занятия оральным сексом опасны при любых воспалительных процессах в ротовой полости, поскольку инфекция, распространясь на половые органы партнёра, может дать воспалительные эффекты в мочеполовой системе. Пожалуй, пока что всё. Вопросы? Чонгук с лёгкостью отвечает на все вопросы, рассказывает, какие есть субкатегории минета и других ласок, какие техники доставляют больше всего удовольствия и не забывает рассказать про защиту. Омеги завороженно слушают его, впитывая каждое слово, желая после самостоятельно применить их на своих альфах. Чонгук радуется такой реакции и рассказывает больше. — Скоро у вас будет практика, и вы сможете продемонстрировать то, как вы меня слушаете. — Мы вас очень хорошо слушаем, старший Чон! — заверяет кто-то из парней. — Да, вы рассказываете гораздо интереснее, чем в колледже или университете! — Это просто тема для вас такая завлекающая, а не я такой. — усмехается альфа, и слышит в ответ ещё больше протестов, отчего улыбка становится только шире. — Ещё есть вопросы? — Да. — поднимает руку Сумин, застенчиво поглядывая из-под ресниц. Чонгук даёт понять, что слушает. — Обязательно практиковать оральные ласки? — Если вы этого не желаете — нет. Но если вы хотите сделать своему партнёру приятно или получить удовольствие от него — это хорошая возможность. Оральный секс практикуется между парами всегда, иногда с двух сторон, иногда с одной. Такого рода ласки подготавливают вас к тому, что секс — это приятно, и помогают расслабиться вам перед самим актом. Поэтому, желательно пробовать, но, если вы не хотите — вас никто не заставляет. Я ответил на ваш вопрос? — Да, спасибо. — опускает голову омега и закусывает губу от волнения. Чонгук следит за ним недолго, после чего говорит. — Сейчас у нас осталась вторая тема, после чего мы перейдём к обсуждению. Подготовка к течке. Течка — это очень уязвимый период омег, в который они нуждаются в ласке и заботе от альфы. В такие периоды стоит находиться рядом со своей парой, чтобы дать чувство безопасности. Чтобы омега знал, что он находится под защитой своего любимого человека. — Также в течку можно забеременеть, поэтому обязательно (!) пользуйтесь контрацептивами. Если при обычном акте вы иногда можете позволить себе пренебречь, при течке ни в коем случае нельзя этого делать. Только, если вы, соотвественно, не желаете сделать тогда ребёнка. — Но ведь это приятно. — протестует кто-то. Альфа хмурится на его слова. — Нельзя пренебрегать шансами забеременеть. Как мы обсуждали ранее, ребёнок — это не шутка, а осознанно принятое решение родителями. Если вы забеременеете по случайности, а не по желанию, что вы будете делать с ребёнком? — задаёт он вопрос сидящим парням, а те пристыженно опускают головы. — Ну вот, вы решите избавиться от него, а это убийство. Потому что зародившийся плод — это уже человек, уже душа, пусть без сознания. — Ну не все же пойдут делать аборт! — громко спорит Чимин, рядом с которым Соджи кивает, хмурясь. — Не все. Но что тогда будет? Останется ли с вами альфа, если он не планировал так рано становиться отцом? И планировал ли вообще? Вы останетесь с ребёнком на руках, без любимого человека рядом и без его поддержки. Ладно, если ваша семья смирится с этим. Но что, если нет? В зале вновь тишина. Все задумались над ситуацией, которая могла бы произойти с каждым. — Вы, молодой омега, будете без поддержки, лишитесь учёбы, не сможете найти хорошо оплачиваемую работу, чтобы содержать его. Ни альфы, ни семьи рядом не будет. И как жить дальше? Нет, надо много раз думать прежде, чем заниматься сексом в течку без презервативов. — А что делать, если альфы нет? — Пить таблетки или найти себе альфу, который сможет провести её с вами. В такие дни лучше всего выходные и сидеть дома, чтобы не мешать другим и не терпеть на работе или учёбе. Главное, чтобы альфа был здоров — об этом следует заранее позаботиться, и чтобы он использовал презервативы. Если что, одеть на него самим, но, чтобы точно, а не «я забыл/не успел/а зачем?». Понятно на этом? — Да. — Гнездование. У омег бывает период, когда он нуждается в защите и комфорте. Гнездование — отличный способ успокоиться и привести свои чувства в порядок, будь то обычный день или течка. Гнездо омеги делают из вещей человека, чей запах успокаивает, вселяет ощущение безопасности. — замолкает ненадолго, даёт осознать информацию. — Внимание. Рушить гнёзда нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Если вы сделаете это, омега будет в очень разбитых чувствах, вы оставите его без чувства защищённости и спокойствия, в каком нуждается омега. Гнездо — неприкасаемое место, даже если вы поругались и хотите сделать больно своей паре. Разрушение гнезда — это полностью потеря доверия у омеги к альфам. Подпустить к нему не каждый сможет, и, если такое случилось значит, этот человек очень вам доверяет. — А если случайно? — Доверие всё равно будет подорвано. Он же подпустил вас к нему, а вы таким образом показали неуважение к его труду и к его безопасности. Небрежность может ещё большет ранить, нежели желание сделать больно. — Чонгук разминает руки, и пьёт воду из бутылки, стоящей на столе. — Прошу прощения, горло пересохло. Итак, далее. Сексом заниматься в период течки необязательно, но чаще всего, конечно, занимаются. С древних времён принято считать, что течка — это время, в которое омега может понести. — Именно поэтому в каждую течку омеги занимались сексом, чтобы продолжить свой род. Из этого, как вы понимаете, возникает сильное возбуждение, которое и побуждает заниматься сексом. В наше время течку воспринимают по-другому. Не как возможность забеременеть, а как ненужный период, мешающий работать или учиться, или как время, которое можно провести, занимаясь только сексом и походом в туалет. Для кого как. Надеюсь, я донёс до вас важную мысль. Омеги перешептываются, оборачиваясь друг к другу. Чонгук не мешает, читая что-то в бумагах и позволяя обсудить необычную, но определённо, важную тему. — Закончили? — интересуется через пару и, получив положительный ответ, продолжает. — Перейдём к гону. Гон — тот же самый период, только у альф. Отличие в том, что не уязвимы, как омеги, а очень напряжены и агрессивны. В такие дни альфа нуждается как раз-таки в том, чтобы выплеснуть из себя эту энергию: через боксёрскую грушу или через секс. — по залу проходятся редкие смешки. — Это не очень смешно, если испытывать это на себе. Как вы могли видеть или слышать, то знаете, что попадаться ему под руку себе дороже. Именно поэтому альфам следует оставаться в это время дома. Гон создан также для того, чтобы продолжать род, из-за чего мужчины и чувствуют сильное возбуждение, которое позволяет выплеснуть им эту энергию. Агрессивны они из-за гормонов, играющих в организме в этот период. Иногда это может быть не агрессия, а просто сильное возбуждение и напряжение. — Что будет, если проводить гон без секса? — интересуется кто-то из альфьей компании. — Это тяжело. Гон специально создан для того, чтобы снять напряжение, как принято считать в современное время. Если вы будете сдерживать себя, это негативно отразится на вашей нервной системе. Альфам очень непросто проводить гон без омеги. Даже тяжелее, чем омегам в течку. Но выбирать партнёра следует аккуратно. Не каждый выдержит секс-марафон в несколько дней подряд. Даже не считая небольшие перерывы, это очень сложно. — парни ненадолго замолкают, а после обсуждают что-то между собой. После наступления тишины, Чон предлагает. Продолжим?***
— Не спишь? — Чонгук заходит в домик, стуча костяшками по дереву. — Нет. — буркает откуда-то омега и мужчина проходит дальше. Тэхён обнаруживается в своей спальне, листающий какой-то учебник. — Что делаешь? — интересуется Чон у него и ставит на стол обед. — Ничего важного. — отвечает и присаживается на кровати, откладывая книгу в сторону. — Это.? — Я взял тебе суп из рёбрышек и пульгоги с рисом. — Чонгук кивает на еду. — Поешь сейчас или потом? — Потом. — тихо говорит и обратно разваливается на постели, беря в руки брошенный учебник. — Можете идти. — добавляет зачем-то, не отрываясь от страниц. Чонгук на его слова недоумённо хмурится, но ничего говорит. Сверлит недолгое время Тэхёна взглядом, после чего молча выходит из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь, оставляя после себя тонкий шлейф кедрового аромата. Тэхён, после того, как альфа исчезает за дверью, невольно втягивает едва заметный запах в быстро встаёт с постели, и, хромая, подходит к столу, голодным взглядом оглядывая суп с мясом. Ким съедает всё за пару минут, сыто облизывается и смотрит с тоской в окно. В домике Соджи, на удивление, тихо и спокойно. Омега чувствует себя одиноко, сидя здесь наедине с самим собой. Парень находит, чем заняться, но это не отменяет того, как грустно ему здесь без друзей и какого-либо общества. Спустя полчаса после обеда боли в животе вновь возвращаются. Резкие спазмы заставляют скорчиться и мучительно простонать, уткнувшись лбом в подушку. Руками омега обнимает себя за бока, сжимаясь всем телом. Пальцы пытаются нашарить бутылку воды и таблетки, какие дала ему медсестра, но находят только пустой пакетик. — Ох, что же это… — скулит Тэхён и разворачивается в другую сторону, ударяясь головой об стенку. Носом парень чувствует приятный запах. Рукой омега достаёт из-под одеяла кожаную куртку и яростно утыкается в неё носом, с жадностью втягивая притягательный аромат. — Почему так слабо.? — тянет с досадой, но всё равно подкладывает под себя, приминая. — Где-то здесь было… — рыскает по стулу возле кровати и довольно забирает вещи с него, укладывая с другой стороны и утрамбовывая. Подминает одеяло под себя, аккуратно укладывая, после чего удовлетворённо урчит и ложится в ворох чужих вещей, дыша успокаивающим запахом. — Так хорошо… Тэхён засыпает в вкусно пахнущей куче, иногда перекладывая или удобнее устраивая под собой. Хмурится, когда зарываться носом не во что и неодобрительно рычит. — Почему так мало… — спрашивает плаксиво во сне, обнимая кожанку. Несколько часов пролетают незаметно, а боль в животе становится только сильнее. Слёзы скатываются по его щекам, пальцы сжимают ткань до хруста. Тэхён жмурится, скулит от разрывающей боли и надеется только на то, что она скоро уйдёт. Ткань подушки уже вся мокрая, влажные от пота волосы спутались, ноги затекли от одного положения, в котором живот режет на самую малость меньше. Густой запах карамели полностью заполнил комнату, отчего становилось даже душно, но сил, чтобы встать открыть окно, не было. Тэхён не замечает, сколько проходит времени. Из некрепкого сна его вырывают чьи-то шаги и резкий насыщенный, как кажется, омеге, белый кедр. Ресницы слиплись, из-за чего силуэт альфы размывается перед его глазами. — Что здесь… — непонимающий голос звучит слишком громко и Тэхён морщится, глубже зарываясь в вещи, дабы уйти от некомфортного шума. — Тэхён? — замечает омегу в куче одежды и подходит ближе. — Тэхён, что происходит? — под конец его голос становится совсем тихим и удивлённым. Чонгук тянется рукой к вещи, выглядывющей из-под одеяла, но замирает, когда до его ушей доносится едва слышный предупреждающий рык. Из-под длинной медовой чёлки альфа замечает глаза с красноватым блеском и блеснувшие на секунду за пухлой губой, маленькие клыки. — Ты… гнездишься? — выдыхает неверяще, а после добавляет ещё более изумлённым тоном. — С моими вещами? Тэхён не отвечает, даже не смотрит на него, продолжая лежать в гнезде. С приходом альфы парень чувствует долгожданное спокойствие, которого так сильно не хватало. Боль в животе становится слабее, спазмы менее болезненными, дыхание выравнивается. Чонгук снова тянется к кожаной куртке, но после вновь повторившегося рыка убирает её, тяжело вздыхая. — Я думал ещё, куда мои вещи пропадают. — смотрит на медовую макушку, чей запах сейчас так силён, что дышать становится нечем. — Уже и забыл, что тебе дал. — заканчивает, закрывая нос ладонью. — И почему ты ничего не сказал? — спрашивает словно у самого себя, потому что Тэхён всё ещё не в сознании. Чонгук ещё некоторое время смотрит на парня, после встаёт и беззвучно уходит из домика, прикрывая дверь и не позволяя сладкому аромату выйти за её пределы. Когда Чон возвращается, омега уже не спит. Лежит в постели с прикрытыми глазами, пока по его щекам текут слёзы и сопли. Руками он зажимает свой живот, под которым лежит подушка, щекой притирается к кожаной куртке Чона. Чон подходит ближе, садится рядом и прикладывает руку ко лбу. — У тебя жар. — Тэхён никак не реагирует, глядя в стену. — Я принёс жаропонижающее и ужин. — альфа вздыхает. — Почему ты не сказал, что гнездишься? — спрашивает вдруг, а парень весь подбирается. Лицо становится недовольным. — Что ты несёшь. — произносит на резком выдохе, даже не глядя. — Ты из одеял и моей одежды сделал себе гнездо. У тебя скоро течка? — догадывается он, сопоставляя недавние боли парня и его раскрывшийся запах. Омега же упрямо поджимает губы, не отвечая. — Тэхён. — голос Чонгука становится немного недовольным, но в то же время просящим. — Пожалуйста, говори мне о таких серьёзных вещах. Если бы ты не остался здесь, знаешь, что могло бы быть? — это скрытый козырь. Тэхён всё же смотрит на него, немного повернув голову, нисколько не смущаясь того, что использует альфьи вещи. — Что? У вас же здесь безопасность. Вроде бы. — нарочно выделяет. — Да, так и есть. Вряд ли бы они сделали что-то, но всё равно это было бы опасно. Чимин знает? — пытливо заглядывает в глаза, на что Тэхён отворачивается обратно к стене, замолкая. — Тэхён… — зовёт, вздыхая, Чонгук. В ответ ноль реакции. Чон продолжает. — Ты знаешь, из чьих вещей омеги строят свои гнёзда? — ответа не следует, но лёгкий взмах головой слишком очевиден для мужчины. — Они используют вещи альф, чей запах успокаивает. — Тэхёну ровно. — Вещи своего альфы. — поясняет на всякий случай, но Ким продолжает изучать глазами стену напротив, никак не реагируя. Чонгук не сдерживает ещё одного усталого вздоха. Согён, как ни странно, не проводил гнездования, поэтому Чон не может понять, что ему сейчас следует сделать. Они с Тэхёном — малознакомые люди, что сошлись лишь из-за обстоятельств. Они ничего не должны, они даже не знают друг друга настолько хорошо, чтобы делиться подобной информацией. Но Чонгук же не из личных побуждений просил сказать, а как преподаватель, на ком лежит ответственность за этого несносного парнишку. И поэтому, следующие действия не подвергаются разумным объясняснениям. — Возьми. — говорит негромко и ставит спортивную сумку у основания кровати. — Потом вернёшь. Пей больше воды и таблетки. Я положил их на тумбу. — Тэхён удивлённо пялится на небольшую сумку, наполненную чужими вещами, и источающую дикий аромат Чонгука. всё сказанное альфой пролетает мимо ушей. — Позже приду ещё. — обещает, после чего исчезает за дверью, оставляя омегу наедине с самим собой. Тэхён же, еле дождавшись ухода мужчины, резко вытаскивает одежду Чона из его сумки и с жадностью вдыхает крепкий запах кедра, прикрывая от наслаждения глаза и с восторженным рокотом укладываясь в постель. Постепенно на ней появляется очень даже уютное омежье гнездо, в котором лежит донельзя довольный омега, зарывающийся в вещи носом и вбирающий полюбившиеся кедровые нотки, что успокаивают встревоженного парня. Сущность омеги приняла небольшой подарок, с радостью воспользовавшись тем, в чём он так сильно нуждается. И вопросы о том, что так быть не должно, не возникают ни на секунду в его удолетворённой гнездом, головушке.