Флэшка

Шустрый послушно стоял на коленях — руки за голову, ноги на ширине плеч — и смотрел в пол, инстинктивно вздрагивая от раздающихся выстрелов. Звук бил по ушам, заставляя волосы на затылке неприятно шевелиться. Такую толпу бандитов грех было не накрыть — это было ясно, но только кто первым ухватился за эту идею, пока оставалось неизвестно. Шустрый напряженно вслушивался в звуки боя, надеясь выловить среди них знакомые голоса. Тщетно: вместо этого всё ближе становилась сиплая ругань защитников территории. Взрыв гранаты совсем неподалёку заставил Шустрого дернуться. Нервное напряжение нарастало в прогрессии, не в последнюю очередь потому, что стоять на коленях становилось всё тяжелее. Сейчас он уже пожалел, что вписался в курьеры к Сидоровичу. С одной стороны, конечно, в чем-то было проще, а с другой стороны... а с другой стороны вновь рванула граната. И разом все затихло. Шустрый сморгнул, не решаясь сменить позу, и замер, уставившись в пол. Ноги затекли, от сырых кирпичей пахло затхлостью. На порыжевшем яблочном огрызке сидели три мелкие мушки. — Вставай, дура, — раздался неожиданный знакомый голос совсем рядом. — Волк, — расцвёл в улыбке "дура". — Чего так долго-то? Первым делом курьер встал... слишком быстро. Вынужденный опуститься обратно, Шустрый поморгал, глядя, как к огрызку подбирается наглый таракан, и постарался совершить подвиг снова. Затёкшие ноги отозвались болью. — Я уж успел маму вспомнить, — добавил Шустрый и покосился на оружие сталкера. Вот уж что Шустрый знал наверняка: никому он нафиг не сдался без информации, которая была нужна Сидоровичу. Спасибо маме и не одному месяцу работы, прятать носители он умел, так что его жизнь сейчас чего-то, да стоила. Волк стоял над ним, разглядывал с интересом, опустив автомат. — И чего ты здесь застрял, а? — поинтересовался он. — Неужто тебя что-то задержало? Шустрый насупился. — Я тебе кто, Рэмбо? Эти сволочи вот прямо тут, на твоём месте, сидели и в картишки резались. А меня заставляли следить, чтобы не мухлевал никто. Короче, Склифосовский, веди меня к Сидоровичу. Он тебя послал, он, небось, и цену назвал. — В картишки резались? Ты, можно сказать, как в отпуске побывал, отдохнул... тебя на руках доставить, — Волк положил тяжелую ладонь на плечо Шустрого, — или сам пойдешь? — Пукалку какую дашь — так я и без тебя добегу, — шмыгнул курьер. Приятная тяжесть руки, запах пороха и металла и насмешливые подколки Волка были такими привычными, что Шустрый против воли заулыбался и понял, что всё будет хорошо. — Вот и обойдешься без моей пукалки, — хмыкнул Волк, — ищи себе трофей. Из здания Шустрый высунул нос с опаской. Не то, чтобы он ждал толпу свежевосставших из мёртвых бандюков, но недобитых опасался. Короткими перебежками от трупа к трупу Шустрый добрался до ворот и разжился в процессе парой гранат, Форой-12, обрезом без патронов и "каплей". Последнее пришлось с сожалением показать и отдать Волку — с Шустрого ещё при поимке сняли контейнеры. Одно из тел вызвало у мародёрствующего курьера массу сомнений. Перевернув труп, Шустрый нахмурился и засопел. — Волк, а тут живой. Волк, а ведь это не бандит. — А кто? Балерина Большого Театра? — Волк подошел ближе и с интересом уставился на недобитого человека. — Ба, да это ж новый приятель Сидоровича! — Как ты их всех запоминаешь-то, у него же что ни день — то новый приятель, — проворчал Шустрый и, интереса ради, сунулся к раненому сталкеру в карман. Меченый едва слышно застонал, выдув пузырь слюны. Шустрый недовольно вынул руки из чужой одежды и повернул страдальца, пытаясь найти ранения. — Ну и чё с ним делать? На себе до бункера тащить? Пониже ключицы ткань дешевой брезентовой куртки была пробита, отверстие темнело от засохшей крови. Пузырь на губах лопнул, но Меченый быстро надул новый, больше прежнего. Пальцы его судорожно сжались в кулаки. — Ты глянь, какой талант, — хмыкнул Волк, присел на корточки рядом и похлопал Меченого по щеке. — Вообще, он Сидоровчиу нужен зачем-то был... — Не бей его, лопнешь, — с опаской пошутил Шустрый. — Ну, с одной стороны, тут недалеко... Но тащить на себе этого самого тяжёлого Меченого Шустрому совсем не хотелось. Тяжёлые грузы он таскать не любил и от таких заданий отлынивал. — Ну что, Шустрый, — Волк выпрямился и положил ладонь на ствол автомата, — давай, тащи этого героя. — ...А с другой стороны, ты его ещё побей: может, сам встанет и ножками пойдёт, — тоскливо закончил рассуждения Шустрый, но Волк умел так качественно положить руку на оружие, что желание спорить куда-то пропадало. Курьер вздохнул и начал поднимать Меченого. — Ты там что предлагал? Меня понести? Может, я его понесу, а ты понесёшь меня, а, Гена? — Ты знаешь, я бы с радостью, — ухмыльнулся Волк, — но из тебя бодигард как из хуя дудка. Я лучше как-нибудь с автоматом пойду. Шустрый, сопя, как кровосос перед засосом, взвалил Меченого на плечи и, ухватившись за подставленную задницу, потащил тело следом за довольным Волком. Ноги, не успевшие отойти от пережитого на холодном и твёрдом полу, тут же запротестовали, а к тому же... к тому же, Шустрому кое-что уже начинало потихоньку мешать. Кое-что даже один раз пришлось поправить, неловко остановившись, пока Волк был занят наблюдением местности, и Шустрый надеялся только, что Меченый в этот момент не открывал глаза. В деревне их ожидала неприятность. Шустрый уныло переминался позади Волка, пока тот ломился в бункер. Меченый поддерживал их стремление, лёжа без сознания в паре шагов позади. — Нахера он, блядь, закрылся, в такую рань? — рыкнул Волк, наподдав запертую дверь бункера тяжелым ботинком. — Спят усталые игрушки? Пинать было бесполезно, стучи — не стучи, все равно не откроет. — Интересно, — пробормотал Волк, отвернувшись от бункера, — что ж у него такого на этой флэшке было... Дай ее сюда, я через ПДА гляну. Шустрый, вознамерившийся было уже предложить Волку отнести этого Меченого-Калеченого к костерку и аптечке, резко заткнулся и нахмурился. — Не-не-не, брат, только Сидору в руки. Ну, ты ж понимаешь. Не могу отдать, ну никак. — Шустрый, — Волк перебил его оправдания и спросил, мрачно улыбнувшись, — а не проебал ли ты ее, часом? — Ты ебнулся? — оскорбился Шустрый, с вызовом глядя сталкеру в наглую морду. — Я курьер Сидоровича, блин! Да чтоб я, да проебал? Ты думай, кого подозреваешь. Ну уж нет, инфу я прятать хорошо умею. Никакие бандюки не достанут. — Чем громче ты орешь... Может, поэтому бандиты ее и не нашли — потому что ты ее раньше в кустах каких-нибудь посеял, а? — Мудак ты, Волк. Не посеял я! Завтра, перед тем, как Сидору отдать, прямо тебе покажу. И при тебе отдам. Вот чтоб знал, что я никогда. — А сейчас слабо показать? — усмехнулся Волк, сощурившись, будто чего подозревал. Шустрому стало жарко. А ещё он уставился на ладонь сталкера, лежащую на цевье автомата. — Не могу я. — Не можешь? — Волк разочарованно выдохнул, и задумчиво погладил себя по подбородку. — Понятно. — Чего тебе понятно? — почему-то не менее разочарованно насупился Шустрый. Меченый пошевелился, разряжая обстановку, и снова запузырился, теперь мельче. Шустрый, плюнув, пошёл снова работать тяжеловозом. Флэшка снова подала признаки присутствия. Сказался интерес Волка. — Понятно, — Волк скрестил руки на груди, — что и курьер из тебя... такой же, как бодигард. Ладно, у меня дел еще полно сегодня, хрен с тобой. Шустрый развернулся с Меченым на плечах. Голова раненого замоталась из стороны в сторону. — Да ты..! Блядь! Я... Я тебе докажу. Ясно?! Я тебе всё докажу. Спрятана флэшка, понятно? Вытащить её надо! И прямо здесь я этого делать не стану. Так что ищи быстро, куда этого, — он встряхнул Меченого, — девать, вот там и покажу! — Вот это разговор, — серьезно одобрил Волк, — а то все ломался, как целка. Пошли в дом, покажешь свою секретную флэшку. Всю дорогу Шустрый пыхтел громче обычного, от злости тиская Меченого за худой филей. В доме, к счастью, нашёлся и матрас, и свободный угол, а сталкеры по привычке коротали время снаружи, у костра, за байками и лечением. Уложив Меченого, Шустрый исподлобья посмотрел на Волка и буркнул: — Ну чё, мне доставать? Будешь удовольствие получать от просмотра? — Если ты ее сейчас интимно из ботинка вытащишь, то даже не знаю, — фыркнул Волк, подойдя вплотную. Положил ладонь на теплое бедро Шустрого, скрытое брезентухой. Шустрый облизнулся. Он начал чувствовать себя наивным лопухом, и подозревал, что был прав. Но рука у Волка, как обычно, была ну очень убедительной. — Я медленно вынимаю флэшку из ботинка, — хриплым и нервным голосом пошутил Шустрый и ухватился за ремень. — Зачем медленно? — тихо пробормотал Волк, и нетерпеливо провел ладонью по своим губам. — Ну... если удовольствие получать, то растягивая, наверное, — Шустрый справился с пряжкой и приспустил штаны. Ничего осмысленного на это Волк уже сказать не смог, горло свело словно судорогой. Рыкнув негромко, он ухватил Шустрого за грудки и притянул к себе. Стянул капюшон с головы и погладил по затылку, ероша коротко остриженные волосы. Шустрый засопел, это грудное рычание Волка добавило дрожи усталым коленям. Неловко придерживая штаны, сталкер облизнулся и качнулся вперёд, уже более уверенно навалившись на Волка и в конце концов прижавшись к его губам. Жадно и коротко целуя послушного Шустрого, Волк погладил его по внутренней стороне бедра, покрывшегося цыпками не то от холода, не то еще от чего. Скользнул ладонью между ног и нащупал узелок презерватива, торчащего из плотно сомкнутого сфинктера. — Нашел себе игрушку, — хмыкнул Волк, и легонько потянул презерватив за край. — Я... я ж говорил, что не потерял, — сипло буркнул Шустрый, сжимая ладонями плечи сталкера. Вместо того, чтоб вынуть флэшку сразу, Волк дергал за край, несильно, не вытаскивая наружу, отчего Шустрый покраснел даже за ушами и начал шумно сопеть. Подхватив парня левой рукой покрепче, чтоб не свалился на пол ненароком, Волк потер пальцы о край презерватива, собирая смазку, и пропихнул в Шустрого сразу два. В этот момент с матраса раздался короткий вздох, Шустрый покосился на Меченого и от стыда, удовольствия и скользящего движения пальцев внутри чуть не задохнулся воздухом. Меченый мутноватым взглядом уставился на них, приоткрыв губы. — Интересно, что бы сказали бандиты, если бы решили оглядеть тебя предельно внимательно? — Волк вытряхнул флэшку из презерватива, выбросил его в окно и потянулся к ПДА. — Иди спроси, — слабым голосом ответил Шустрый и, поняв, что Волк его больше не держит, нагнулся за штанами. Меченый, щурясь от света, беззвучно пробормотал что-то и снова надул пузырь. Волк хотел было вставить флэшку в ПДА, но потом глянул на Шустрого: — Уже одеваешься? Шустрый, хмыкнув, кивнул на ПДА: — Ну так ты получил, что хотел? Уже наслаждаешься? — Еще не все, — хмыкнул Волк, обернувшись к нему, и взял за подбородок, — еще не все. Меченый сморгнул один раз, другой, потом решил, что у него контузия, свернулся в комок и подложил руку под голову, с интересом наблюдая за происходящим.