— Я не сумасшедший, просто моя реальность отличается от твоей.
Несмотря на поздний час, на улице ещё тепло, а по наэлектризованному воздуху чувствуется приближение грозы. Ночью нет пробок; Вегас ведёт машину по нескончаемому лабиринту улиц. После внезапного звонка Арма прошло сорок пять минут, за которые он успел справиться с первым шоком. Едва услышав о новой жертве, Вегас тотчас подумал о Пите. Абсурд. Вегас ненавидит себя за то, что поддался панике. Видимо, всё из-за того, что он знал последнюю жертву. Он и не подозревал, что может быть таким впечатлительным. Так… и что это говорит о нём? Вегас не хочет об этом думать, события прошлых выходных всё ещё слишком свежи в памяти. Пит залез ему под кожу, но Вегас полон решимости вытащить его оттуда и очиститься от вызванного им пагубного влечения. А что до жертв убийства... это не более чем совпадение. Бим — сбой в системе, только и всего. Дерьмо случается (и обычно с Вегасом, но, опять же, давайте не будем об этом думать). Арм, к тому же, помимо адреса, вообще ничего не сообщил; остаётся только гадать, почему новое дело может быть связано с предыдущим. От одной только мысли о вёдрах блестящей мерзости и зияющих темнотой грудных клетках, Вегаса пробирает дрожь. Он искренне надеется, что сегодня не будет такой невыносимой вони. Новое место преступления находится на окраинах города, в зоне коммерческой застройки. Ветхие дома в квартале намечены к сносу, но работы ещё не начались. Район пугающе тихий и безлюдный и резко контрастирует с остальной частью города, где круглосуточно бурлит жизнь. Найти свидетелей будет проблематично. Чёрт, да найти тут хотя бы одну рабочую камеру видеонаблюдения уже будет чудом. Когда Вегас подъезжает к указанному месту, то видит лишь одинокую полицейскую машину и фургон следственной группы. Всё. Похоже, начальство не считает это дело приоритетным, и тем не менее… всего одна машина? Вегас паркуется неподалёку, выходит и осматривается. Перед ним какое-то заброшенное офисное здание. Навскидку — не выше пяти этажей, бетонные стены покрыты граффити. Внутри горит свет, просачивающийся сквозь грязные, частично разбитые окна. Значит, электричество ещё не отключили. Интересно. Окружающие постройки попадают под ту же категорию. Нет ничего, что выделяло бы именно это здание. Почему убийца выбрал именно его? Вегас должен это выяснить; он записывает все наблюдения в блокнот, чтобы не забыть. Важно всё, каждая мелочь. Он подмечает двух патрульных, курящих у входа. — Периметр чист? Они кивают. К ним пока нет вопросов, поэтому Вегас проходит мимо через явно взломанную, судя по повреждениям, дверь. И попадает в приёмную зону. Уходящая налево лестница, несколько дверей, стойки ресепшна справа. Беспорядочно мерцающий неоновый свет добавляет жути этому заброшенному месту. У стоек Вегас замечает Арма и Пола. На обоих одноразовые комбинезоны: видимо, коллеги первыми прибыли на место происшествия и уже успели его обработать. Склонившийся над маленьким пластиковым ведром Пол с шумом извергает из себя содержимое желудка, в то время как Арм стоит рядом с ним с беспомощным и расстроенным видом. Это… неожиданно. Вегас никогда… никогда… не видел, чтобы Пола тошнило на месте преступления. Пол ведь постоянно что-то жуёт, и ему ничем невозможно перебить аппетит. Но сегодня еды при нём не наблюдается. Это прямо-таки обескураживает. А ещё Арм расстроен. Такого тоже никогда раньше не случалось. Чёрт. Значит, точно будет какая-то жесть. Ну просто замечательно. — Почему так долго? Какое чудесное начало. Арм, как обычно, не церемонится. — И вам не хворать. — Вегас подходит к ним и отвечает на приветствие, одаривая коллег напряжённой улыбкой. Оторвавшись от мусорного ведра, Пол слабо улыбается ему, а затем снова сосредотачивается на своём неприятном занятии. Арм сжимает и разжимает кулаки. Опережая готовящуюся реплику, Вегас отмечает: — Я ехал на максимально допустимой скорости. Добрался так быстро, как только смог. — Хорошо. — Это объяснение, кажется, успокаивает судмедэксперта; он заглядывает через плечо Вегаса, словно ища что-то… или кого-то. И хмурится. — Я думал, вы приедете вместе. Иди переоденься, пока мы ждём. Не будем терять время. — Ждём чего?.. — Вегас не может отделаться от ощущения, что упускает важную часть разговора. — Вторую половину твоего тандема, конечно же. — Что? — Да быть не может, Вегас наверняка что-то неправильно понял. Желудок тошнотворно сжимается. Речь не может быть о Тэме, ведь Арм знает… и остаётся… чёрт. Вегас стонет. — Пожалуйста, скажи, что ты не…? Арм кидает нетерпеливый взгляд на часы, затем на Вегаса и пожимает плечами: — А что? Слышал, он у тебя кто-то вроде стажёра. Чего бы и не позвонить? Раз вызвался помочь с рабочей нагрузкой, пусть помогает. Серьёзно, Вегас, не понимаю, в чём твоя проблема… как маленький ребёнок, честное слово. Сейчас есть дела поважнее. Арм реально позвонил. Взял, сука, и позвонил. Тому единственному человеку, которого Вегас не желает видеть ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо снова. Вегасу хочется обхватить руками шею Арма и крепко сжать её. Не зная, куда деться от разочарования и отчаяния, он проводит пальцами по волосам, а затем пинает стойку ресепшна. Сильно. — Блядь! — Не выражайся, детектив. Помяни дьявола… С их последней встречи прошло всего два дня. Вегас только-только вернул себе равновесие. В его планы вовсе не входило видеться с Питом так скоро! У него даже не было времени на моральную подготовку! Подстава чистой воды. Собравшись с духом, Вегас оборачивается и сразу чувствует огромное облегчение. С этой версией Пита он может справиться. Пит быстрым шагом направляется к ним, одетый в практичные тёмные штаны и отвратительную зелёную рубашку, усыпанную изображениями маленьких пальм. Волосы причёсаны и уложены, прядка к прядке. Снова в образе очаровательного крошки-мозгоправа, что облегчает задачу… ну, Вегас на это надеется. Когда их взгляды встречаются, в движения Пита пробирается неловкость, хоть тот и пытается скрыть её за широкой улыбкой. Ну что, котёнок, добро пожаловать в клуб. Вегас тоже чувствует себя слегка неуютно. — Ты что здесь забыл? — У него есть выигрышная стратегия: становиться максимальным говнюком в моменты неуверенности. Глаза Пита расширяются от удивления, а шаги замедляются. Не такого приветствия он ждал. — Эм-м… насколько я помню, мы напарники? А это место преступления? Ты здесь? Поэтому и я здесь? Неправильный ответ, пушистый комок. Если сегодняшнее место преступления хоть сколько-нибудь похоже на предыдущее, Пит ни в коем случае не должен находиться поблизости. Арм поступил по-идиотски, позвонив ему, но Вегас намерен исправить это недоразумение. — Ошибаешься, — кратко бросает он, прежде чем сжать плечо Пита с намерением помешать тому пройти дальше… в голове тут же мелькает воспоминание, как он сделал то же самое в баре Йок… вспышка… электрический разряд… — Отойду на минуту, скоро вернусь! — кричит Вегас через плечо Арму и Полу, а затем тащит Пита на другой конец помещения к лестнице, чтобы поговорить с глазу на глаз. — Отцепись, детектив, серьёзно говорю! — Пит поначалу изо всех сил пытается сопротивляться, но поскольку Вегас твёрдо намерен осуществить задуманное, в конце концов позволяет увлечь себя. Когда они оказываются у лестницы, ведущей к очередному кошмару, и вне пределов слышимости Пола и Арма, Вегас моментально отпускает Пита. Судя по реакции его тела на любой их физический контакт, трогать Пита в принципе нельзя. Пит под запретом. Помни, Вегас, это запретная территория. Жизнерадостной улыбки на лице Пита как не бывало; теперь он заметно раздражён, но в то же время старается не показывать этого слишком явно. Эталон профессионализма. Выровняв дыхание, Вегас мрачно смотрит на психотерапевта. Пора установить границы в их принудительном сотрудничестве. — Послушай-ка: когда мы расследуем убийство, главный здесь я. Прежде чем сюда ехать, тебе следовало как минимум позвонить мне. Я бы сразу сказал, что на месте преступления тебе делать нечего. В отличие от тебя, я специально обучен такой работе, и чтоб я… — Сейчас же прекрати! — Пит поднимает руку, прерывая его мини-тираду. — Мне тоже есть что сказать. — Он хмурится и словно придавливает Вегаса к земле своим тёмным, полным напряжения взглядом. — Детектив… Если ты всё это специально, чтобы я отказался от наших сеансов терапии и сотрудничества, то имей в виду — не выйдет. Я совершенно точно не перестану быть твоим психотерапевтом. Воу, о чём он вообще? Вегас без понятия. — Прости, что? — Он тоже не привык, чтобы его перебивали. — Ну… та ночь. Опасность, Уилл Робинсон, опасность! Пит, безусловно, смелее, чем кажется, раз поднимает этот пиздец, в то время как сам Вегас отказывается даже признавать, что в выходные что-то произошло. Неведение — благо, просто не думаем об этом и живём дальше. Или, очевидно, не живём. Неужели Пит хочет поговорить об этом прямо сейчас? Может земля уже разверзнуться и поглотить Вегаса живьём? Нет? Ну ладно. Вегас бросает взгляд в противоположный конец помещения — Пол и Арм наблюдают за ними, но они слишком далеко, чтобы услышать хоть слово. Ну, только если Вегас не начнёт кричать. Он очень постарается этого не делать. Хочешь поговорить? Давай поговорим. Вегас делает шаг вперёд, нарочно тесня Пита. — На что именно ты намекаешь? Поначалу психотерапевт выглядит так, будто хочет отступить назад, но затем передумывает: стискивает зубы и остаётся на месте. Храбрый котёнок. — С твоей стороны было неуместно отвозить меня в свою квартиру. Вегаса поражает, с какой обыденностью говорит об этом Пит. От одной только мысли о той ночи… нет, не надо думать о том, как сонный Пит морщил нос, почувствовав запах кофе… или о кожаных штанах и голой коже под ними… от нахлынувших воспоминаний горло сжимается так, что Вегасу приходится откашляться. — …Неуместно… — Вегас удивлённо фыркает. На самом деле услышанное его слегка задевает. — Значит, чья-то спальня была бы лучше моей квартиры? Поблагодарить не хочешь вместо того, чтобы обвинять? Сложив руки на груди, Пит со спокойным видом выпрямляется. Вегас поражается. Ему бы так. — И всё же это было неуместно. Тебе следовало вызвать такси или подбросить меня до дома. Всё-таки мы находимся в отношениях «врач — пациент», и необходимо придерживаться определённых этических норм. О которых, я уверен, ты прекрасно осведомлён… — Он бросает на Вегаса обвиняющий взгляд. — Итак, если ты заранее это спланировал, чтобы заставить меня прекратить терапию из-за нарушения рабочей этики, то повторюсь: не выйдет. Вау. Просто вау. Вегас не верит собственным ушам. Оказывается, он — злой гений, умышленно напоивший Пита в стельку, чтобы избавиться от него. Ну и наглость. Да и возникает резонный вопрос: как много Пит помнит? Разбрасывается подобными обвинениями, когда самолично облапал Вегаса везде где можно и где нельзя — вот уж действительно наглость! Или у него память отшибло? Вегас решает проверить эту теорию с помощью бессовестной лжи. Ну-ка, как тебе такое? — Если ты так печёшься о рабочей этике, возможно, стоило подумать, прежде чем совать язык мне в глотку. — Не было такого! — шокированно распахивает глаза Пит. Сейчас он являет собой идеальное воплощение праведного негодования: даже фыркает от возмущения. И всё же… Вегас наблюдает за ним, как ястреб. Язык тела выдаёт неуверенность, хоть и тщательно скрываемую. Вегасу хочется торжествовать. Так он не помнит. Однако… Вегас и сам пока не решил, что ему чувствовать. Испытывать облегчение или разочарование из-за того, что Пит действительно ничего не помнит. — Скажи спасибо, что я не заявил на тебя за сексуальное домогательство, — мягко указывает он с улыбкой. — Да, благодарность мне бы определённо не помешала. — Детектив Тирапаньякун! Ты переходишь границы! — Пит настолько возмущён, что срывается на крик, и Вегас невольно бросает взгляд на Арма и Пола. Сбитые с толку, они стоят и очевидно не понимают, что происходит и стоит ли вмешиваться. — Перехожу границы? Ты плохо меня знаешь: я ещё даже не начинал, — цинично поправляет его Вегас, сохраняя высокомерную интонацию. — А теперь побудь хорошим мальчиком и иди домой, не мешай взрослым работать. На выразительном лице Пита мелькает так много эмоций, что Вегас ярко представляет все оскорбления, проносящиеся в этот момент в его голове. Да, наслаждаться подобным не очень-то хорошо, но зрелище приносит столько удовольствия, что Вегасу едва удаётся сдержать ухмылку. Наконец Пит снова обретает голос. — Никуда я не пойду! Я здесь, чтобы выполнять свою работу, и я её выполню, нравится тебе это или нет! — Ну конечно... — Препираться с Питом весело, но пора сворачиваться. Время идёт, Арм ждёт, и работа сама себя не сделает. — Читай. По. Губам. — Вегас делает шаг и бросает на психотерапевта угрожающий взгляд, отчего тот машинально отступает, пока не упирается спиной в стену у лестницы. Вегас делает ещё один шаг, загоняя Пита в ловушку и намеренно вторгаясь в чужое личное пространство… и это так волнующе. — Ты и близко не подойдёшь к моему месту преступления. И прежде чем Пит понимает, что происходит, раздаётся щелчок, за которым следует ещё один, и психотерапевт оказывается прикованным наручниками к стальным перилам лестницы. Пит выглядит ошарашенным. Его взгляд скачет с Вегаса на прикованное к перилам запястье и обратно. — Это шутка такая…!? — Не волнуйся. Отпущу тебя, как закончим. А пока присядь и расслабься. — С наглой ухмылкой Вегас разворачивается и не спеша направляется к наблюдавшей за этим представлением издалека следственной группе. Арм и Пол явно потрясены не меньше Пита. — Детектив! Детектив Тирапаньякун! — воет в ярости Пит позади него, но Вегас не оборачивается. Поверь, это для твоего же блага, котёнок. — Прошу прощения. Давайте начинать, — невозмутимо извиняется Вегас, подходя к коллегам. — Ты уверен, что это необходимо, Вегас? — не может удержаться от вопроса Пол, протягивая Вегасу одноразовый комбинезон, бахилы и перчатки, прежде чем бросить взгляд на громко ругающегося и борющегося с наручниками Пита. — А что, тебе так хочется, чтобы он заблевал нам всё место преступления? Да пожалуйста. — пожимает плечами Вегас, параллельно натягивая комбинезон. И не обращает ни малейшего внимания на вопли психотерапевта на заднем плане, решив притвориться, что того не существует. — Наверное, ты прав… — Пол принимает правила игры и следует его примеру. Арм лишь качает головой на всю эту выходку. — Пусть Пол пока останется здесь, составит ему… — кивок в сторону Пита, — …компанию, а я пока покажу тебе место преступления. — Затем переводит взгляд на Вегаса. — Сам-то снова не блеванёшь? — Ты мне теперь всю жизнь будешь это припоминать? — смущённо бормочет Вегас. — Говорил же, это было из-за жары, больше не повторится. Сегодня не так жарко. Судмедэксперт не выглядит убеждённым, но решает оставить эту тему. Вегас застёгивает молнию на комбинезоне, берёт в руки перчатки и бахилы, чтобы надеть их позже, и направляется вслед за Армом к лестнице. Когда они проходят мимо негодующего психотерапевта, Вегас старается держаться от него подальше, потому что Пит смотрит так, будто вот-вот набросится на него. — Освободи меня! — шипит он, раздражённо громыхая наручниками о металлические перила, а затем, не получив ответа, поворачивается к Арму. — Скажи ему снять с меня наручники! Совершенно невозмутимый, Арм проходит мимо, пожимая плечами. — Детектив Тирапаньякун здесь за главного, его и проси. Да и вообще: меньше видишь — крепче спишь. Вегас тоже лишь пожимает плечами. — Ты его слышал — я здесь главный. Это для твоего же блага. Благополучно поднявшись на пару ступенек, Вегас оглядывается через плечо, не в силах удержаться от искушения. Он самодовольно подмигивает Питу, после чего весь остаток пути по лестнице наслаждается яростной бранью за своей спиной. «Это весело» — думает Вегас. Хотя, наверное, не совсем нормально. Ему не должно настолько нравиться выводить из себя собственного мозгоправа. Время сосредоточиться на работе. — Дай угадаю, пятый этаж? — Бинго. Это было ожидаемо. Что ж, вверх так вверх. Хорошо хоть на этот раз оборудование не нужно нести. — С чего ты взял, что это тот же убийца? Опять вёдра? — Никаких вёдер. Пока не буду вдаваться в детали. Думаю, тебе следует войти с непредвзятым мнением, и когда осмотришься, сравним наши мысли. — В голос Арма возвращается напряжённость. На четвёртом этаже Вегас начинает ощущать странный запах. Пахнет… необычно. Вегас останавливается, пытаясь понять, что это за смесь. Арм тоже останавливается, наблюдая за ним с каменным лицом, давая время подумать. — …Цветы…? — Угу, — мрачно подтверждает судмедэксперт. — …и… — Вегас не хочет проговаривать это вслух, хоть и узнал запах. Снова накатывает ощущение, что он может оказаться не готов к тому, что ждёт наверху. — …и горелая плоть…? Арм кивает и со вздохом продолжает подниматься по лестнице. Прибыв на пятый этаж, они надевают бахилы и перчатки. Место преступления уже обработано, так что они не рискуют наследить, однако средства индивидуальной защиты создают минимальный барьер между ними и любой потенциально находящейся внутри мерзостью. Вегас уже как-то портил свою униформу, осматривая место преступления без комбинезона, поэтому ценит их наличие (хотя надевать их временами и хлопотно, особенно в летнюю жару). — Расскажи вкратце, что известно? — спрашивает он Арма, когда они подходят к единственной двери в конце лестничного пролёта. Сладкий медовый аромат цветов и закопчённой плоти усиливается. — Здание, в котором мы находимся, заброшено уже года как три и помечено под снос. О преступлении сообщили несколько часов назад. Сюда пробралась кучка подростков, наткнулась на тело и додумалась вызвать полицию. К счастью, сильно внутрь они заходить не стали, поэтому, когда приехали мы с Полом, тут всё было почти в первозданном виде. Внутри одна жертва. А этот этаж раньше сдавался под офисы открытой планировки. — Есть что-то, что мне нужно знать, прежде чем я зайду? Что можно, что нельзя? — Место уже обработано, так что в принципе делай всё, что хочешь. Потом позвоню криминалисту, чтобы забрал тело. Ну что… готов оказаться в аду, детектив Тирапаньякун? Вегас закатывает глаза, пытаясь подавить невольную дрожь. — Хватит драматизировать, пошли уже. С мрачной улыбкой Арм подходит к двери и открывает её. — «Не желаете ли в гости? — Муху приглашал Паук…» — и отступает в сторону, позволяя Вегасу войти. Вегаса сразу же сбивает с ног невыносимый смрад. Приторный аромат цветов запах горелой плоти очень интенсивны, а между ними еле-еле пробивается знакомый запах крови. Вегасу приходится взять паузу, чтобы отдышаться и немного прийти в себя. Желудок скручивается, угрожая вот-вот извергнуть содержимое. Однако Вегас обещал, что его не стошнит, так что этого не случится. Следующее, что он замечает — температура в покинутом офисе значительно ниже, чем в остальном здании. — Включён кондиционер? Интересный поворот. — Да. Когда мы прибыли, внутри было стабильно 12°C. Вегас делает в блокноте пометку проверить наличие электричества в близлежащих зданиях. — Полагаю, это замедлило разложение? Арм кивает. — Можно с уверенностью сказать, что тело находится здесь уже пару дней. Больше узнаем после вскрытия. — Вопрос в том, зачем это нашему преступнику. Кондиционер работает с какой-то целью, или это просто случайность? — размышляет Вегас, осторожно поглядывая на дверь. Будь его воля, он бы и шагу за этот порог не сделал. И так до сих пор снятся кошмары о последнем месте преступления. — Возможно, он не хотел, чтобы завяли цветы, — устало вздыхает Арм. — Иди сам взгляни. Собравшись с духом, Вегас подходит ближе к двери, а затем осторожно перешагивает через порог в холод. Добро пожаловать в ад. У нас нет огня. У нас нет печенек. Зато есть цветы. Как уже упоминал Арм, весь верхний этаж когда-то был офисом открытой планировки. Понятное дело, что столы и всё офисное оборудование давно убрали, из-за чего перед глазами теперь простирается пейзаж из голых полов и стен, изредка разбавляемый опорными столбами (также сохранившимися не в лучшем виде) и беспорядочно валяющимся мусором. Чудом сохранившиеся окна располагаются лишь с трёх сторон, сродни тёмным порталам зияя в вечной ночи преисподней. Несмотря на работающее электричество, неоновые лампы на потолке не горят. Вегас быстрым взглядом окидывает помещение… поправка… дальше в глубине открытого пространства всё-таки есть островок, залитый приглушённым светом. — А что с остальными лампами? Сломаны? — высказывает предположение Вегас. — Демонтированы, — доносится голос Арма откуда-то сзади. Вегас помечает это в блокноте, а затем делает ещё несколько осторожных шагов. И тут видит первый цветок на полу. Что за чёрт…? У цветка тёмно-зелёный стебель с тонкими, такими же тёмно-зелёными вытянутыми листьями, увенчанными крупным красным соцветием. Хотя строго говоря, только края лепестков красные, к центру они становятся полностью чёрными. как и столбик в завязи. Тычиночные нити же горят ярко-оранжевым. По скромному мнению Вегаса, это весьма эффектно. Он никогда раньше не видел таких цветов, поэтому становится на колени и вопросительно смотрит на Арма. Тот кивает, давая разрешение. Вегас берёт цветок, чтобы рассмотреть тот поближе и понюхать — и тут же морщит нос. Аромат очень сильный, как у элитного цветочного парфюма. Воздух настолько пропитан этим запахом, что сразу становится ясно — этот цветок здесь далеко не единственный. Странно. Вегас никогда не слышал, чтобы преступник приносил цветы на место убийства. — Не спрашивай, что это за цветок, я не знаю, — сообщает Арм, словно читая его мысли. Об этом точно нужно узнать поподробнее. Должно быть, это редкий вид. Откуда же преступник их взял? И как пронёс сюда? Видел ли его кто-нибудь? Где-то точно должны остаться документы о покупке или перевозке, бумажный след… Вегас возвращает цветок на пол и движется к единственной освещённой зоне в помещении. Находит ещё цветы. Даже в полумраке видно, что они рассыпаны по всему полу, а не только на пути к телу. Почему? Это ему тоже предстоит выяснить. С каждым шагом удаётся разглядеть всё больше деталей. В центре помещения высится один из сломанных опорных столбов, и отчего-то он кажется толще остальных. Вегаса тут же накрывает плохое предчувствие; чем ближе он подходит, тем отчётливее становится запах жареной плоти. Это не к добру. Не к добру — это ещё мягко сказано. Пиздец. Почему это не могло быть стандартным пулевым или даже ножевым ранением? Чем-нибудь нормальным? Остановившись прямо перед входом в залитый светом круг… перед этим… Вегас не находит слов. Ему и прошлое-то место убийства казалось ужаснейшим из кошмаров, но это на совершенно новом уровне. Разум бунтует и отказывается осмыслять передаваемую глазами картинку. Срань Господня. Вегас ловит себя на том, что у него дрожат ноги. Всё тело прошибает волной адреналина, от которой сердце колотится как бешеное. Втягивая пропитанный цветочным ароматом ледяной воздух, Вегас приседает и прикрывает глаза, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. — Дай мне минутку. — Собственный голос доносится словно со стороны. Вегасу кажется, что это говорит не он, а кто-то другой. Он словно задыхается. У него что, гипервентиляция? Нехорошо. — Конечно… — тихо отвечает Арм откуда-то из-за спины. Вегас рад, что судмедэксперт рядом и что он не одинок в этом сюрреалистичном кошмаре. И, боже, какое счастье, что Пит не с ними. — Какого хрена… — Вегас медленно раскачивается вперёд-назад, концентрируясь на том, чтобы вернуть контроль над дыханием. — Какого хрена… Не сразу, но он набирается сил открыть глаза и встать. Неудивительно, что Пола стошнило. Ему тоже хочется. — Кто бы это ни сделал… этот ублюдок сумасшедший, — бормочет себе под нос. Ладно, работа есть работа. Онемевшими пальцами Вегас открывает блокнот и внимательно осматривает простирающийся наяву кошмар. Весь пол в этом кругу приглушённого света покрыт цветами; их, конечно, придётся считать. Хотя возможно, Пол уже это сделал. Зловещий, словно бы кровоточащий луг, усыпанный красными бутонами, а посередине... матерь божья... когда-то это было человеком. Вегас понимает это головой. Но в этом сложно узнать человека. Провал… перед глазами рябит. «Художники используют красный как приправу» …что за дурацкая цитата? Откуда она вообще взялась в его голове? Сломанный опорный столб, к которому прикреплён мужчина... Вегас почему-то предполагает, что это именно мужчина... обрывается острыми зазубринами примерно на уровне талии. Он словно чёрный сталагмит, растущий из земли. Бетон весь покрыт чёрной копотью, и нижняя половина тела прикреплена к нему… цепями? Вегас знает, что единственный способ справиться — диссоциация. Даже малейшая искра сочувствия к жертве разрушит остатки самообладания, поэтому Вегас сосредотачивается на деталях и безжалостно отбрасывает мысли о том, что перед ним останки человека, который дышал и вёл свою обычную жизнь всего несколько дней назад. — Я не вижу поблизости дров. Как жертву сожгли? — спрашивает он Арма, с предельной осторожностью шагая в красное море цветов, чтобы приблизиться к телу. — Взгляни на цепи. Для этого нужно подойти ещё ближе, и вонь жареной плоти на таком расстоянии настолько невыносима, что Вегас невольно радуется, что последний его приём пищи был давно. Он не впервые видит сожжённое тело, но обычно горит что-то ещё — мебель, вещи и тому подобное. Здесь же только бетон и цветы, так что запах палёного мяса ничем не перебивается. Вегас сухо сглатывает, а затем опускается на корточки, дабы поближе рассмотреть цепи. Те буквально вросли в обугленное месиво, некогда бывшее ногами. Металл слегка деформирован и обесцвечен. Пол вокруг столба покрыт обуглившимися кусочками… нет, об этом не думаем, двигаемся дальше… и крупными тёмными пятнами — вероятно, засохшей кровью. Вегас на автомате делает ещё пару заметок. — Паяльная лампа? — Скорее всего. Но, думается мне, от неё одной цепи так бы не деформировались. Я не эксперт, ещё изучу этот вопрос, — признаётся Арм. — Пока давай предположим, что это была сварочная горелка. — Нет, он точно больной. — Вегас лишь недоверчиво качает головой. А затем его посещает страшная мысль, от которой горло снова сжимается. — Пожалуйста, скажи, что жертва была уже мертва, когда он занялся этим. — Сначала мне нужно провести вскрытие, чтобы посмотреть на лёгочную ткань, Вегас. — В очередной раз наступает долгая пауза, прежде чем Арм нерешительно добавляет: — Но судя по его прошлому почерку, полагаю, что жертва была жива, как минимум, когда он начинал. — Тут Арм указывает на верхнюю часть тела. — Без более детальной экспертизы сложно сказать, начал убийца с ожогов или… с этого. Я пока даже не могу назвать точную причину смерти, но какой бы она ни была, скорее всего, жертва довольно быстро отключилась от болевого шока. Верхняя часть тела… Верхняя часть тела, которую Вегас до сих пор пытался игнорировать. Прикованный к столбу и сожжённый сварочной горелкой заживо человек — уже зрелище не из приятных, но это не сравнится с тем, что убийца сотворил с телом выше пояса. От запаха цветов у Вегаса кружится голова. Хотя, может, это не из-за них. Может, его тело просто хочет убраться отсюда и посылает всё более сильные сигналы. Инстинкт самосохранения. К сожалению, будучи полицейским, регулярно имеющим дело с преступлениями насильственного характера, приходится пренебрегать данным инстинктом. Пит хотел знать, почему у него проблемы с гневом? Вегас бы посмотрел на человека, сумевшего сохранить здоровую психику на такой работе. Сам же он ощущает, как все мышцы болезненно напрягаются от внутренней борьбы: Вегас подавляет естественную реакцию организма «бей или беги», и его тело крайне этим недовольно. Какой же пиздец. Он заставляет себя присмотреться к верхней части тела и наконец понимает, к чему все эти цветы вокруг. Безумие. Чистое безумие. У жертвы содрана кожа начиная с головы вплоть до самого пояса. Не думай об этом, просто конспектируй детали. Полоски кожи около двадцати сантиметров в ширину. Кожа отодрана не полностью: одним концом она прикреплена к талии. Как будто кто-то очистил банан. Желудок Вегаса бунтует, к горлу подступает желчь, которую приходится проглотить. Вегас медленно обходит столб, чтобы осмотреть место преступления со всех сторон. Вероятно, убийца выбрал столб именно такой высоты, так как на нём было удобнее всего снимать кожу. Стоя позади тела, Вегас видит, что руки жертвы скованы за спиной наручниками и прочно прикреплены к цепи, удерживающей нижнюю часть тела — не пошевелиться. При этом кожа на руках не содрана, как на остальном торсе, а лишь обуглена. Интересно. Почему? Руки обожжены почти до неузнаваемости; вместо некоторых пальцев — потемневшие огрызки. Те же, что сохранились, причудливо искривлены — следствие сильного нагрева, которому подверглась мышечная ткань. Мерзость. Двигаемся дальше. Закончив обходить столб, Вегас делает успокаивающий вдох и наклоняется, чтобы поближе рассмотреть кожу. То, как она висит... наталкивает на мысль, что перед ними экспозиция, прямо как в прошлый раз. Понятно, почему Арм считает, что это тот же самый убийца. Это должен быть он. Одна только мысль о том, что в городе орудует не один, а, возможно, два сумасшедших убийцы, вызывает у Вегаса неконтролируемую тревогу. Это обязан быть он. Итак, тело. С близкого расстояния можно заметить провода, воткнутые в области талии и протянутые вдоль кожных лоскутов, формируя из кровавых полос подобие цветочных лепестков, изящно изгибающихся вверх и затем наружу из окровавленных и почерневших руин туловища. Срань Господня. Не думай об этом, двигайся дальше. Убийца воссоздал чёртовы красные цветы, и эффект получился ошеломляющий. У цветов чёрный столбик, поэтому убийца обуглил жертве торс, создав собственный причудливый человеческий аналог. Обнажённая мышечная ткань потемнела и местами треснула; из ран сочится какая-то жидкость. Низ «лепестков», где кожа ещё соединяется с талией, также обуглен до черноты. Прямо как настоящие цветочные лепестки, плавно переходящие сверху вниз из красного в чёрный. — А вот это он ведь не сварочной горелкой сделал? — задаёт вопрос Вегас и сам же удивляется собственной способности говорить; горло настолько пересохло, что он сомневался, сможет ли произнести хоть слово. — Похоже на то. Должно быть, это паяльная лампа меньшего размера, возможно, как те горелки, которые используются на кухне для фламбирования, — размышляет Арм, и Вегаса едва не выворачивает наизнанку от такого сравнения. — Арм… серьёзно…! — слабо стонет он, сглатывая ещё больше желчи. — Прости. — По крайней мере, у судмедэксперта хватает такта извиниться. — Он определённо не торопился. Как видишь, кожа почерневшая, но при этом не прожжена насквозь. Это очень сложно сделать, я почти уверен, что он заранее где-то практиковался, чтобы убедиться, что не повредит своё произведение. Кожа ведь сама по себе немного влажная за счёт крови и тканей. Задашь слишком маленькую температуру, и она не обуглится, задашь чересчур большую — прожжёшь насквозь. Вегас снова стонет. Это, безусловно, важная информация, но лучше бы он вовсе о ней не знал. — Так что, нам попался чёртов перфекционист? Ну охуеть просто. Проклятые цветы… Кожа с шеи и головы также полностью содрана. Уши отсутствуют. Безгубый рот — тёмная зияющая дыра, широко раскрытая в немом крике. А там, где раньше были глаза, остались только почерневшие впадины. Дыхание Вегаса сбивается. Не думай об этом. Просто не думай об этом. Двигайся дальше. — Где глаза? И… остальное… с головы? Нашли где-то поблизости? Арм лишь качает головой. Интересно. Неужели убийца забрал их в качестве трофея? Тычиночные нити — единственное, в чём эта жуткая цветочная реплика могла уступить настоящему цветку. Естественно, убийца и здесь проявил смекалку: использовал тот же сорт цветов. На этот раз — ярко-оранжевых. Они расположены на обугленном месиве с пугающей скрупулёзностью, удерживаемые проволокой, жестоко воткнутой в жертву. От безумной креативности, продемонстрированной убийцей, у Вегаса кружится голова. — Поехавший псих… — шепчет он больше себе, чем Арму. — Возможно. А возможно и нет. Для этого у нас есть твой психолог, Вегас. Вот пусть он и разбирается, всё равно ни ты, ни я, в этом ничего не смыслим. — Арм подходит к Вегасу и торжественно смотрит на тело. — Но ты ведь согласен, что это работа одного и того же человека? Хоть способ убийства и отличается, но я уверен, что, если внимательно изучить оба места преступления и прошлое жертв, там отыщется какая-то связь. Интуиция подсказывает. — Согласен… — Покачав головой, Вегас глубоко вздыхает. — Какой же пиздец. Думаешь, теперь дело передадут кому-то другому? — почти с надеждой добавляет он. — Мечтай. Пока не докажешь, что это один и тот же преступник, никто и на километр не приблизится к этому делу. А даже если и докажешь — у нас в Таиланде нет такого понятия, как серийный убийца. Никого ты в этом не убедишь, как ни старайся. Я бы скорее предположил, что ты застрянешь с этим делом в обозримом будущем, так что постарайся извлечь из него максимум пользы. Лучше ты, чем какой-нибудь идиот… — Арм пожимает плечами. — Ну так что, ещё хочешь на что-нибудь взглянуть или закончим на этом? — Разве что только на одежду или какие-нибудь другие личные вещи, если есть. Насколько наивно надеяться на какое-то удостоверение личности? — но Арм лишь снова качает головой. — Отстой. Пожалуйста, пойдём отсюда. Я увидел более чем достаточно. Если обнаружится ещё что-то, обойдусь фотографиями Пола. Он же всё успел заснять до того, как ему поплохело? Арм фыркает. — Конечно всё. Он профессионал в конце концов. — …в отличие от тебя, которого вывернуло на последнем месте преступления… но Арм не произносит этого вслух. Ему и не нужно, Вегас понимает всё без слов. И не может не отметить: — Сегодня меня не вырвало, мог бы и похвалить. Развернувшись, они медленно покидают кроваво-цветочный кошмар, который наверняка ещё долго будет преследовать их во снах. Вегасу просто хочется убраться отсюда подальше. Он чувствует острую потребность в неприлично долгом горячем душе, чтобы избавиться от въевшегося в кожу запаха цветов. Им всем необходима передышка. «Не знаю, выдержу ли я ещё хоть одно подобное место преступления» — думает он. Всему должен быть предел. «Я на такой уровень пиздеца не подписывался».~ ~ ~ ~ ~
Вегас спускается по лестнице вслед за Армом, всё ещё находясь в прострации. Судмедэксперту не терпится вернуться на первый этаж, поэтому он спешит, а вот Вегас не торопится. Увиденное произвело на него неизгладимое впечатление. Погруженный в свои мысли, он преодолевает последний пролёт и вдруг ощущает, как волосы на затылке встают дыбом, сигнализируя об опасности. Остановившись, Вегас поднимает голову и оказывается лицом к лицу со своим крошкой-мозгоправом. Невероятно взбешённым крошкой-мозгоправом. Упс. Вегас совсем о нём забыл. Пит по-прежнему прикован наручниками к перилам. Он сидит на полу у подножия лестницы, прислонившись спиной к стене и неудобно задрав левую руку. Он бледен, одни лишь тёмные глаза горят на непривычно напряжённом лице, и теперь эти самые глаза пронзают Вегаса насквозь. Ему мгновенно становится не по себе. Своим взглядом Пит словно стремится разрушить возведённые им защитные стены, чтобы ворваться в его разум и жадно обглодать каждую мысль. От Пита буквально волнами расходится гнев, это сложно не заметить. Вегас невольно делает шаг назад, забывая, что находится на лестнице, и чуть не спотыкается. Приходится схватиться за перила, чтобы избежать неловкого падения. Вегас молча смотрит на Пита. Пит смотрит на него. Они застывают в таком положении на несколько секунд. Злой Пит — то ещё зрелище. Ощущения волнующие и пугающие одновременно, как на американских горках, когда проходишь точку пика и вот-вот рухнешь вниз. Вот только Вегас сейчас совсем не в состоянии с этим разбираться, поэтому решает просто притвориться, что понятия не имеет, почему Пит расстроен. Он выпрямляется, отпускает перила и, нацепив на лицо беззаботную ухмылку, медленно преодолевает пару последних ступеней. — Скучал по мне? Взгляд Пита режет острее ножа. Он яростно стискивает челюсти, не удостаивая Вегаса ответом. — Не думал, что это так затянется. Уж прости за задержку. — Вегас склоняется над психотерапевтом и, выудив из заднего кармана ключ, начинает расстёгивать наручники. При этом старается не смотреть в лицо и как можно меньше касаться кожа. Щелчок, и Пит освобождается. Он опускает руку, слегка морщась: на его запястье красуется покрасневший след от металла. Вегас чувствует укол сожаления. Он застегнул наручники слишком туго, следовало быть осторожнее. Он машинально тянется, чтобы коснуться отметины, но Пит отшатывается от него и и начинает баюкать запястье другой рукой. — Отвали, — с едва сдерживаемой яростью выплёвывает он, и Вегас немедленно подчиняется, отступая на несколько шагов. О чём он вообще думал? Знает же, что Пита трогать нельзя. Пит под запретом. Поднявшись на ноги, его психотерапевт потягивается, оглядывает Вегаса и втягивает носом воздух. — Чем это пахнет? Цветами? По телу Вегаса проходит заметная дрожь. Он отходит ещё на один шаг, как если бы это могло спасти Пита от неприятного запаха. На мгновение разум услужливо подкидывает образы растерзанного тела, и Вегаса снова затапливает животным ужасом. Он отчаянно пытается выкинуть жуткие образы из головы. Пит наблюдает за ним с таким вниманием, что, кажется, даже перестаёт дышать. Жадно впитывает каждую эмоцию, отражающуюся на лице Вегаса, словно ищет что-то… От этого взгляда Вегас чувствует себя совершенно не в своей тарелке. По зданию прокатывается гром, сопровождаемый вспышкой молнии. Вегас вздрагивает от удивления, а затем пользуется этой возможностью, чтобы развернуться и направиться к Арму и Полу. Дистанция. Нужно сохранять дистанцию, уйти от этих внимательных глаз, пытающихся прочесть все его мысли. Вегас ловко снимает комбинезон, а затем выбрасывает все средства индивидуальной защиты в мешок для мусора. — Останешься ждать криминалиста? — Да, только что ему звонил, через полчаса будет. — Пол выглядит уже получше, хотя всё ещё бледен. Арм же делает заметки в своем планшете и даже не поднимает глаз. — Хорошо, тогда если от меня больше ничего не требуется, я пойду. Никто не возражает, так что Вегас разворачивается и направляется к своей машине. И тут же снова сталкивается с Питом, стоящем в одиночестве у выхода и уныло смотрящем на ливень на улице. Быстрый взгляд наружу подтверждает, что кроме патрульной машины, фургона Арма и Пола и его собственного автомобиля, других машин на стоянке нет. Отлично. Просто замечательно. По всей видимости, его крошка-мозгоправ приехал сюда на такси. — Пошли, подвезу тебя до участка, — говорит Вегас, хотя в действительности это последнее, чего ему хочется. Он совсем не горит желанием оказаться с Питом в замкнутом пространстве. Особенно с разгневанным Питом. Как-то это небезопасно. Но и оставлять его здесь тоже неправильно. Вот же отстой. Итак, вот уже во второй раз за три дня Пит оказывается на его пассажирском сиденье. Вегас отъезжает от места преступления и выруливает на малолюдные улицы промышленного района, держа курс на полицейский участок. Скрипучие дворники работают на износ, очищая лобовое стекло от крупных дождевых капель. В машине царит неловкое молчание. Психотерапевта переполняет враждебность — это заметит даже дурак. А Вегас не дурак. Кажется, в этот раз он действительно вывел Пита из себя. Может быть, теперь он откажется быть его врачом, и на этом все закончится? Ах, если бы. Напряжение в машине уже можно резать ножом, и Вегас всё ждёт, когда же Пит взорвётся или сделает хоть что-то, вместо того, чтобы просто сидеть и молча смотреть на дождь. Однако он всё равно оказывается застигнут врасплох, когда Пит наконец делает свой ход. Левой рукой Пит упирается в дверь, а правой тянется к пространству между сиденьями. Вегас водит дешёвую старомодную машину на механике. Ручник тоже самый обычный: не электромеханический, а в виде рычага. Который Пит вдруг дёргает с ледяной решимостью прямо в процессе езды, притом что они едут на весьма немаленькой скорости! Блядь! Антиблокировочная система, вместо того, чтобы остановить блокировку колёс при торможении, выбирает именно этот момент, чтобы отказать. Шины пронзительно визжат, машину заносит и раскручивает на мокром асфальте. Вегас не вылетает через лобовое стекло только из-за врезавшегося в него ремня безопасности и лихорадочно силится вспомнить, как правильно вывести машину из заноса. Он делает всё возможное, чтобы вернуть контроль над управлением, прежде чем они врежутся в ближайшее здание. Пит держится за дверь и ручник так, словно от этого зависит его жизнь. Они неумолимо приближаются к покрытой граффити бетонной стене — и тут, буквально в метре от столкновения, машина наконец прекращает своё неконтролируемое вращение. От внезапной остановки головы Вегаса и Пита резко дёргаются вперёд, после чего обоих откидывает на сиденья. Воздух наполняется запахом жжёной резины. Блядь… Они будто попали в эпицентр урагана. Вот только головокружительное безумие, наполненное пронзительным визгом шин, неожиданно сменилось тишиной. Машина больше не движется, и тишину нарушает только их тяжёлое дыхание, мерное тиканье аварийки, да скрежещущий звук работающих дворников, по-прежнему расчищающих лобовое стекло от дождя. Блядь. Вегас тяжело дышит, от шока не в силах вымолвить ни слова, ни отпустить руль. Вся жизнь только что промелькнула перед глазами, и нужно время, чтобы осмыслить произошедшее. Сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Какого хрена?! Они едва не погибли! Блядь! Они могли умереть! …вдруг Пит наклоняется вперёд и наотмашь бьёт по приборной панели — сильно… звучит как выстрел… Вегас инстинктивно вздрагивает от громкости звука. Провал… всё рябит. «Что, по-твоему, ты сейчас делаешь, а?! Дерзишь мне?! Ты?! Тебе нужно преподать ещё один урок, мальчишка? … — Отец с такой силой хлопает по столу, что стоящие на нём вещи подпрыгивают… У Вегаса перехватывает дыхание, он с настороженностью смотрит на Пита, отчего-то чувствуя себя мышью, оказавшейся в ловушке рядом с гремучей змеёй. Пит невозможно медленно поворачивается лицом к Вегасу. — Никогда. Больше. Не. Делай. Так. Снова. — Голос Пита звучит сдавленно от откровенной ярости, а в глубине его глаз притаилось что-то тёмное и опасное. — Мы напарники и должны работать вместе. Ты сильно пожалеешь, если ещё раз выкинешь подобное. Боже мой… Плевать на угрозы… Боже мой… Злой Пит горяч. Злой Пит, угрожающий ему, ещё горячее. И злой Пит, не контролирующий себя от ярости настолько, что чуть не убил их обоих, подобен внезапному афродизиаку. От возбуждения по телу Вегаса проходит дрожь. Он смотрит на бледное разъярённое лицо рядом, упиваясь эмоциями, вспыхивающими в тёмных прищуренных глазах. Упиваясь тем, как плотно стиснуты челюсти Пита, как раздуты от злости ноздри, как сжаты в тонкую полоску губы. Всё, о чём он может думать, это как ему хочется засунуть Питу язык в глотку и выпить без остатка кипящий в нём гнев, чтобы превратить его в совсем другую эмоцию. О, боги, ну вот опять. По всей видимости, на его лице отражается настолько дикий голод, что выражение Пита вмиг меняется. Его взгляд отрывается от глаз Вегаса и опускается… задерживается… а затем резко поднимается — щёки Пита слегка розовеют. Затем он смущённо моргает и уводит взгляд на дождь за окном, словно ничего не произошло. Вегасу только и остаётся, что крепче сжать руки на руле, дабы сохранить самообладание и не сделать ничего чрезвычайно глупого. Проклятье. Под запретом. Под полным запретом! Пит откашливается. — Ты блокируешь дорогу. Да что ты! Вегас раздражённо фыркает. Значит, мы не будем говорить об… этой… этой угрозе? И просто оставим это… чем бы оно ни было… вот так? Типа… как есть? Отлично. Да пожалуйста! Не удостоив его ответом вслух, Вегас решительно переключает передачу, даёт задний ход и продолжает путь обратно в полицейский участок. Пит угрожал ему. Шины наверняка безвозвратно испорчены, нужно как можно скорее забронировать время для диагностики машины. Пит угрожал ему. Придётся одалживать у кого-то автомобиль. Пит угрожал ему. Вегас заставляет себя думать о насущных проблемах. Всё лучше, чем признаться, что он дико возбуждён и ведёт машину со стояком. Виной чему его непредсказуемый и восхитительно пугающий психотерапевт. Который под запретом! Не жизнь, а отстой. И, естественно, о покое он может только мечтать. — Знаешь, всё равно это было напрасно, — замечает вдруг в тишине Пит. Что? — Я уже попросил Пола прислать мне все фотографии и материалы с места преступления. Через несколько часов я так или иначе их увижу, и твоё разрешение мне на это не нужно. О, так значит, мы снова говорим о деле. Вегас глубоко вздыхает, внезапно ощущая навалившуюся усталость. — Это не то же самое, — пытается объяснить он. — Фотографии это одно, а место преступления — другое. Я даже врагу не пожелаю увидеть то, что там сегодня было. — Я должен был быть там! — упрямо настаивает Пит. — Не надо обращаться со мной как с ребёнком и пытаться защитить. Я нахожу это оскорбительным. — Вегас по-прежнему не смотрит на него, сосредоточившись на дороге, поскольку не может контролировать выражение своего лица. Судя по голосу, Пит обескуражен. — Держу пари, ты бы не стал так обращаться с Тэмом, — сдавленно добавляет он. — Тэм — мой напарник и коллега-полицейский. Он проходил соответствующую подготовку и знает, как работать на местах преступления, даже настолько ужасных, как сегодняшнее. Ты же гражданское лицо. Ты даже не представляешь, что тебя там может ждать. Ты не справишься с запахом разложения и видом крови, ты не готов увидеть, насколько по-зверски люди могут поступать с себе подобными. — Вегас пытается вразумить Пита, его голос мучительно натянут. — Что самое худшее из того, что ты переживал? Смерть своего домашнего кролика? — Лучше заткнись, детектив, пока не сморозил ещё большую глупость. Ты меня не знаешь и не имеешь ни малейшего представления, с чем я могу справиться, а с чем нет. Ведёшь себя, как мудак. — В голосе Пита отчётливо слышится раздражение. Затем психотерапевту снова удаётся удивить Вегаса сменой темы. — Надеюсь, ты будешь рад узнать, что, пока ты был на больничном, я выбил отдельный кабинет для нашей команды. Теперь никто не будет отвлекать от работы над делом. Вегас бросает на Пита недоверчивый взгляд и хмурится. — В этом не было необходимости. — Была. Как по мне, остальной части отдела ни к чему знать подробности нашего дела… дел… ещё, не дай бог, кто-нибудь испортит своими каракулями мою доску с материалами по убийствам. Доску с материалами по убийствам?! Какого чёрта? — Ты что-то совсем замечтался. Не будет никакой доски, — фыркает Вегас. Что за идиотская идея. — Я уже её подготовил. — Пит констатирует факт. Вегас узнаёт этот тон: точно таким же тоном Пит против его воли объявил их коллегами! Необходимо пресечь эту глупую идею в зародыше прямо сейчас! — Послушай-ка, солнышко, мы не в сериале. У нас не будет вычурных пробковых досок с нитками и фотографиями. В этом участке так дела не делаются. Это тебе не «Мыслить как преступник» или «CSI. Место преступления». — Может, если повторять это почаще, до Пита наконец дойдёт. Но тот лишь фыркает, совершенно не впечатлённый. Провал, вокруг сплошная рябь… О-о-о, ты считаешь себя особенным О-о-о, ты думаешь, что ты кто-то другой Итак, ты детектив Меня это не сильно впечатляет Что угодно, ну-у Меня это не сильно впечатляет