Временная работёнка.

Нико провёл Косой по лицу очередного смертного. Душа, выйдя из тела, направилась в сторону Царства Мёртвых. Проклиная себя за согласие заменить Танатоса, он взмыл вверх. Вдалеке прочерчивались очертания горы Отрис, некогда крепости и своеобразной цитадели Титанов. Да, сейчас ди Анджело угодило попасть в Сан-Франциско. Он нутром чувствовал, что если он рядом с одним из Лагерей, жди неприятностей. Но именно в этот момент ему было глубоко на это наплевать. Голова разболелась, он с трудом соображал, куда направляется, благо ему было необязательно это знать: его путеводителем было орудие Смерти и Нико достаточно было крепко ухватиться за Косу и лететь навстречу холодному ветру. Ветер нёс с собой маленькие снежинки, которые нещадно били «юному» сыну Аида прямо в лицо. Он, в свою очередь, едва ли не засыпал, и снег не сильно помогал оставаться в себе. Пилотная куртка развевалась по воздуху, напоминая собой плащ, что ещё больше придавало Нико сходство со стереотипным образом Смерти. Нико почувствовал, как они мягко опустились на землю. В голове уже совсем привычно раздался низкий ледяной голос: — Приди в себя, Николас. Нико приоткрыл глаза. Он стоял перед скрытым входом в Лагерь Юпитера. По обе стороны стояла стража. — Только не говори, что надо соваться сюда. — Я тоже не хочу входить в это местечко, но выбора нет. Скоро кто-то должен умереть здесь, — раздался неумолимый голос Косы в разуме. Тяжело вздохнув, парень-смерть прошёл мимо стражи. Через пару минут он уже летел над Лагерем Юпитера. Солнце неспеша садилось, был просто потрясающе красивый и живописный закат, которого, однако, Нико не оценил и не обратил на него внимания вообще. Пролетая над Новым Римом, мысленно он задал вопрос: — Кто именно? — в самой глубине остатков души он надеялся, что он здесь не за Хейзел, Рейной или ещё кем-то из старых знакомых. — Ещё не знаю, но пойму на месте, — ответствовала Коса. На Марсовом поле вовсю шла ожесточённая борьба между когортами. Боевой слон Ганнибал пытался пролезть в одну из дыр в стене крепости, которую сам и проделал. Члены когорт нещадно колошматили друг друга тем, чем могли. Среди дерущихся была и Хейзел. Едва взглянув на неё, Нико удовлетворённо кивнул сам себе и пролетел дальше. На Лагерь нападут? Среди легионеров предатель? — Посмотри наверх, — прозвучал голос в мыслях. Нико поднял взгляд. На одной из стен крепости восторженно глядел на сражение мальчик лет одиннадцати. Он подпрыгивал всякий раз, как слон Ганнибал врезался в стену. Именно во время одного из таких прыжков парнишка споткнулся об осколок камня под ногами и, оступившись, полетел вниз камнем, размахивая руками. Упав на землю, головой он стукнулся по камню, лежащему на земле. Нико подлетел к мальцу. Тот потерял сознание, и по виску текла алая струя крови. — Скверная смерть,— про себя удивился ди Анджело. — Поверь, я видел Смерти и куда глупее, — ответил голос Косы в голове Нико. Мальчик приоткрыл глаза и уставился на сына Аида немигающим взглядом. Затем медленно и негромко спросил: — Ты кто? — Это не больно. И быстро, — проигноривал вопрос заместитель Танатоса. Одним неимоверно быстрым и рваным движением он освободил душу от тела. Какое-то время она висела над некогда своим телом, а затем поплыла в сторону Подземного Царства.       И только тогда один из орлов заметил не шевелящееся тело на земле и спустился к нему. Однако, было уже поздно — Нико сделал свою работу. Вероятно, все посчитают это плохим знаком: вряд ли кто-то до этого умирал во время битвы Когорт на Марсовом поле. "Куда только все смотрели?" — задал себе вопрос сын Подземного Царства. Этого мальца вряд ли вспомнят. Интересно, а он уже знал, чьё он чадо? У него был жив смертный родитель? Он давно в Лагере? Вопросы без ответа. Между тем, брат Бьянки успел покинуть Лагерь Юпитера. Он уже направлялся лететь из Сан-Франциско, как вдруг вдалеке услышал знакомый гневный крик. Голос низкий и злобный, сетующий на своё незавидное положение. Это был крик титана Атланта, крик, полный ненависти. Хотелось бы верить, что титан кричит от того, что ему надоело держать небо, а не по другой причине. Однако, Нико не покидало чувство тревоги. Через полчаса, когда Николас уже орудовал совсем в другом месте, голос его оружия раздался в голове: — Николас, можно задать тебе пару вопросов? — Валяй, — лаконично разрешил сын Аида. — Я слышал о тебе раньше от Танатоса. Но вот ты уже почти неделю пожинаешь души смертных. Я думал, что ты... устанешь сильнее. Ты сильнее, чем я думал. — Говори прямо. К чему ты клонишь? — До этого никто не мог заменить Танатоса. Я ожидал, что смертные не могут... заменять богов. За всё это время ты не жаловался, не сетовал на судьбу, я почти не вижу признаков слабости.       Нико лишь промолчал, поэтому спустя паузу Коса продолжила: — Ты ведь был в Тартаре? Это изменило тебя?       Нико непроизвольно сжал рукоять орудия. — Если тебе не хочется об этом говорить, то скажи. Не дождавшись ответа, оно осторожно спросило: — Ты... не впервые проводишь этот глупый праздник один? — медленно спросила Коса. Парень-смерть лишь слегка кивнул. Молчание становилось всё более угнетающим. — Так вот, о Тартаре. Что именно там произошло? Твои пытки состояли не только из заточения в огромной вазе, верно? Они... — Заткнись, — тихим и хриплым голосом приказал ди Анджело. — Я просто хочу получше тебя узнать, — извиняющимся тоном сказал голос в голове, — понимаю, что на твою долю выпали невероятные испытания. Но если попросить у кого-то помощи... Но Нико надоело слушать эту болтовню. — Я могу вынести любое испытание. Я могу нести какое угодно бремя, — пугающим голосом перебил брюнет, — но я никогда... Никогда не прошу, я никогда не умоляю о чём-либо, а о помощи — и подавно. Мне не нужна жалость и помощь. Оставь их при себе. Я всё сделаю сам. О том, что произошло в Тартаре, я никому не рассказываю. Но я готов сказать одно: каждый, кто причинил мне тогда боль, каждый, кто потешался надо мной в той яме — все они заплатят, все до единого. Я поклялся, и я выполню своё обещание, — угрожающе закончил Нико, прямо говоря о том, что тема его биографии и чувств закрыта. Без десяти двенадцать Николас, стоя на крыше, угрюмо обвёл взглядом окружающую его картину: куча многоэтажек, зажжённый в квартирах свет, лениво едущие по дороге одинокие автомобили. Он против воли вспомнил время, когда встречал сей праздник с Бьянкой. Это определённо было лучшее время в его жизни. Но затем он вспомнил то, что было и до этого. Он очень смутно помнил свою мать и время, когда она была жива. Это было лет 70 назад. Тогда он жил в Италии и подозревать не мог, что он сын Аида. Нико с болью вспомнил, как увидел смерть матери пару лет назад, во время войны с Кроносом. Если бы она была жива, то всё могло быть по-другому. Но Зевс собственноручно убил её, а затем попытался прикончить и Нико с Бьянкой. Проклятый правитель Олимпа... Николас не испытывал симпатий к кому-то из олимпийцев, но Зевса он ненавидел и презирал. Он — виновник его нынешнего положения, старый ублюдок. Никто не знал о подобной ненависти сына Аида к громовержцу, потому что он их тщательно скрывал, не было и намёка на что-то подобное. Глядя на Джейсона, он всегда ненароком вспоминал своего проклятого дядю, и стоило огромных усилий не высказать всё в лицо сыну Юпитера, и заодно обезглавить его... Внезапно в небо взвились десятки фейерверков, освещая ночь собой. В мыслях у Нико пронеслось, что Перси сейчас празднует наступление Нового Года в своей квартирке, Хейзел — в Лагере. А он вынужден отправлять души на тот свет. Великая несправедливость. Не заслуживает ли он наконец отдыха? Препираясь с самим собой, ди Анджело взлетел, и на фоне ночного небосклона был похож на огромную тень, неслышно несущуюся навстречу ещё неусопшим жертвам. А его орудие тем временем пыталось понять, как ещё можно попытаться наладить связь со своим временным владельцем. До возвращения Танатоса оставалось два дня.