Чужой хриплый смех, кажущийся от чего-то до боли знакомым, пробирает кожу до мурашек. Тело в миг охватывает легкий холодок. А сами конечности вдруг сковывает этим морозом, и ты уже не в силах пошевелить даже кончиком пальца. Повернуть голову в бок, чтобы посмотреть на новый объект, сложно, а выдавить из себя хоть слово — и подавно. Губы лишь приоткрываются и отчасти даже дрожат, пытаясь что-то сказать, но язык попросту не слушается, вяжет и стягивается в тугой узел. Воздуха в легких становится катастрофически мало, и кажется, что вот-вот свалишься на землю, стараясь сделать хоть один глоток, начнешь задыхаться и безудержно хрипеть, пока окончательно не отключишься от его нехватки. И в этот момент ты начинаешь думать обо всем, только бы твои догадки не оказались правдой, что на самом деле тебе все причудилось прямо сейчас из-за алкоголя в организме.
— Неужто, сам малыш Пио наведался? — продолжает он, уже стоя в паре метров от самого Пио. — Какая приятная встреча.
— Что ты тут забыл? Следил за мной? — басит Чихун, наконец унимая дрожь, появившуюся от внезапного напряжения.
— Что если и так? — вновь усмехается он. — Ты же делаешь это. Вот и я решил.
— Для чего? — уже развернувшись полностью лицом к лицу, задает новый вопрос парень.
— Хочу поквитаться с тобой за наше прошлое. Ты же помнишь? — делает небольшую выжидающую паузу. — Конечно, ты помнишь. Я знаю.
— Ты выбрал не то время. — отзывается Пио, занимая место перед Зико, как будто прикрывая его собой в этот момент. — Давай договоримся о встрече в другой раз. Я сегодня занят.
— Вижу, тебе понравилось проводить время с Чихо. Много успели сделать? Весело было? — переводя глаза на самого блондина ухмыляется он, будто бы они втроем играют в какую-то безобидную детскую игру.
— Тебя это не касается.
— Еще как касается, малыш Пио. Ты должен сказать мне спасибо за то, что я предоставил тебе такую замечательную игрушку. Ведь так, Чихо?
Зико лишь воротит нос в противоположную сторону, ощущая всю свою мерзость в этот момент. Насколько можно быть ужасным и жалким человеком, чтобы так поступать с Чихуном. Как только посмел такой, как Чихо, посмотреть на этот лучик солнца, задержать на нем свой взгляд. Да кто этот парень вообще такой, чтобы так легко и беззаботно проводить время с кем-то вроде главы мафии, который, несмотря на всю строгость первоначального образа, был так благосклонен к нему с самого начала, который так заботился о нем всякий раз, не оставляя одного ни на секунду. Просто отвратительно. Ты отвратителен, У Чихо. Ты жалкое ничтожество, которое не заслуживает Пе Чихуна. Не заслуживает и капли его заботы и доброты.
— Что ты вообще несешь? — возвращая внимание на себя, снова возникает Пио.
— Все еще не догнал? А я думал, ты поднабрался опыта с нашей последней встречи.
— Не переводи тему.
— Это я подослал его к тебе. — надменная улыбка вдруг исчезает, и он говорит на тон ниже, вновь обостряя напряжение вокруг. — Он задолжал и мне кругленькую сумму, а отдавать не хотел. Пришлось использовать его семью в качестве одной из мер, чтобы он начал хоть что-то делать. Вот я и дал ему задание присмотреть за тобой. Ну так, хорошо поиграли?
— Не может быть... — в миг цепенеет Чихун, делая шаг в сторону, чтобы создать небольшую безопасную дистанцию.
— Такова правда, малыш Пио.
Глаза начинают бегать из стороны в сторону в нервном смятении, которое в свою очередь растет с каждой секундой, нагнетая собой все сущее. Руки предательски дрожат, трясясь из стороны в сторону, как у какого-то больного. Ноги подкашиваются сами по себе и уже совсем не держат в ровном положении. Все тело просто моментально сковывают огромные жесткие тиски, из которых невозможно выбраться.
Пио резко хватает запястье с кожаным браслетом, нервно сглатывая. Верить в сказанное не хочется совсем. Да как вообще можно поверить в что-то подобное после всего, что произошло между ними двумя. Все это звучит как бред какого-то сумасшедшего и не больше. Но реакция Зико говорит сейчас сама за себя. Смотрит в собственную бездну, не желая хоть краем глаза взглянуть на свое солнце, которое сейчас попросту перестанет светить раз и навсегда, оставив за собой лишь пустоту. И во всем виноват только лишь он сам. Сам и больше никто другой. Да, это было задание, но ты, как самовлюбленный дурак, поддался чувствам. И к чему все привело? У тебя не было права на это. Ты эгоист. Ты думал только лишь о себе.
— Почему ты молчишь? — уже не выдерживает Чихун, готовый вот-вот сорваться на крик.
— Видел бы ты свое лицо. — откровенно смеется он. — Неужели так понравился Чихо? — и видя вновь чужое смятении, он растягивается в новой издевательской и надменной усмешке, параллельно доставая свой серебристый огнестрел. — Ладно. Думаю, пора заканчивать. Очень приятная встреча была. Ты меня позабавил, малыш Пио.
И все в миг будто бы замирает. Время замедляется и кажется, что останавливается вовсе. Вместе с ним останавливается и Чихун. Тело вновь охватывает холодом, и вновь пошевелиться становится просто невозможно. Взгляд направлен лишь на сверкающий лунным светом металл. Посмотреть на что-либо другое, отвести глаза в сторону и взглянуть на кого-то не получается. Парень целиком и полностью цепенеет на месте, замирая словно статуя.
Сердце пропускает короткий удар, который следом отдает в голову, возвращая сознание в реальность. Страх от чужого оружия, который, казалось бы, уже давно не должен был ощущать глава мафии, накрывает прямо с головой, поглощая своей бездной каждую частичку и окуная на самое дно, в самую глубину этой густой и липкой черноты. И именно этот страх, заставляющий тело содрогаться, как осиновый лист, делает медленные шаги назад. Будто бы они хоть как-то помогли скрыться, убежать и спрятаться от настигающей опасности. Голова пуста, и в ней крутится лишь одно: "Нет...", — которое повторяется бесконечным, не верящим потоком.
По парковке глухим звуком разносится выстрел. Следом и второй. А после что-то резко колет сначала в бедро и через секунду будто разрывает живот. Пио опускает голову вниз и замирает буквально на мгновение, как бы все еще не веря, что все происходит на самом деле. Ноги подкашиваются, от чего тело попросту валится на холодный асфальт. Глаза продолжают бегать с места на место и сверлить пораженные места, которые, в свою очередь, внешне определить тяжело, но боль чувствуется от них просто огромная. До жути жгучая и леденящая одновременно, заставляющая тело содрогаться от невыносимости. Спустя секунду кровавое пятно проявляется на штанине, постепенно разрастаясь в стороны и насыщая липкой жидкостью ткань брюк, и точно также расползается на рубашке в районе живота где-то снизу. По коже вновь пробегаются крупные мурашки. И тело опять начинает предательски дрожать и трястись.
— Закончи с ним. — давясь своим довольством, произносит он в тишине и бросает оружие в руки блондина. — Давай, Чихо, будь хорошим мальчиком.
Зико, словно по рефлексу, ловит пистолет. Пару секунд крутит его в руках, будто бы пытаясь найти на нем какие-то ответы или подсказки, что делать дальше и как поступить, и после поднимает взгляд обратно в немом вопросе. А Чихун в этот момент смотрит только на него самого, зажимая свои раны. Прямо пялится, переводя взгляд с оружия на блондина и обратно. Буквально мечется так меж двух огней, которые могут его спокойно сжечь до конца, не оставив и следа за собой. И как только дуло направляется в его сторону, Пио окончательно теряется. Попросту тонет в пучине своего страха. Такого, который не испытывал уж слишком давно.
А он лишь снова ухмыляется под нос, еле сдерживая очередную усмешку. Как же тешит эго представленная картина. Глава мафии, которому так полюбился какой-то там мальчишка, о котором так заботился и который прямо сейчас предал его, стоя с пистолетом напротив. Действительно, то еще зрелище. Но сам выстрел и смерть будут уже не так интересны, как чужие эмоции, смешавшиеся в атмосфере в огромный ком, продолжающий развлекать наблюдателя. Поэтому он принимает решение о том, что уже пора удаляться с места, тем более дел еще будет по горло после. И именно это становится его ошибкой.
Чихо стреляет прямо в спину. Пользуется приемом, которому некогда научил господин в том сером подвале, где они долго отрабатывали прием до идеала. И не зря. Стреляет и попадает прямо в цель с первого раза. Но на этом не останавливается. Тело пронзают еще несколько пуль, чтоб прям наверняка хватило. После чего оно валится на холодный асфальт буквально с последним вздохом. И черное покрытие постепенно насыщается теплой алой кровью. А тело без нее медленно угасает, охлаждаясь, будто бы сливаясь таким образом с самим асфальтом.
Зико моментально бросает пистолет на землю к бездыханному телу, словно и не он своей рукой всадил сейчас несколько пуль в тушу. Проверять пульс, дабы удостовериться в смерти, парень не торопится, да и, кажется, вообще не собирается. Наоборот, бежит к другому, тому, кого действительно считает своим господином. Буквально подлетает к Чихуну и хватает на руки. Но тот совершенно никак не реагирует. Потерял сознание в момент выстрела. Этот звук добил его окончательно. Он попросту не выдержал такого напора, который свалился на него за несколько последних минут. Точно не ожидал подобного. Тем более не ожидал от Зико, с которым был таким живым все время, широко улыбаясь каждый раз.
Сердце от увиденной картины просто замирает. И Чихо готов поклясться, что убьет себя сам, если господин не очнется. Он кое-как вытаскивает из тесного кармана джинс телефон и быстро нажимает на контакт, который добавился совсем недавно. Закусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать дрожь в голосе и сбитое дыхание, чтобы человек на другом конце провода не почувствовал его страха. Он прекрасно знает, что снова получит выговор, снова получит в шею или еще куда-нибудь, непременно получит за свои действия. И знает, что заслужил это. Заслужил, как никто другой. Ведь стал лживым предателем, подлым эгоистом, который только и делал, что пользовался заботой господина. А этой заботы тем более не заслуживал. Не заслуживал с самого начала и знал об этом. Но продолжал словно верный щенок находится рядом, получая всю эту любовь солнечного парня. А чтоб признаться духу, не хватило. Какой же ты жалкий и ничтожный, У Чихо.
— Слушаю. — слышится спокойный голос Юквона из динамика.
— Он ранен... — выдавливает из себя Зико.
— Тц, придурок. Какая часть парковки?
— Слева от въезда.
— Жди. — и сбрасывает трубку.
Черная машина подъезжает буквально за минуту и останавливается прямо у цели. Задняя дверь тут же открывается Юквоном, который просто одним жестом говорит, чтоб кое-кто поторопился и забрался уже внутрь. И Чихо слушается. Поднимает тело господина как можно осторожнее и точно также кладет его в машину, залезая следом и закрывая за собой дверь. Квон принимает на себя, укладывая красную макушку на свои колени и аккуратно придерживая.
— Минхек, газу. — отдает команду и тут же переводит глаза обратно на блондина. — Где ранение?
— На ноге и где-то на животе. — сразу же отзывается Зико, показывая.
— Зажми раны, но не переборщи. И приподними слегка ногу.
Парень кивает в ответ и делает, как было велено, стараясь как можно меньше потревожить господина в этот момент. Пробегается взглядом по телу и опять останавливается на ранениях. Глаза накрывает пелена скопившихся слез, отчего все тут же плывет. Их приходится быстро смахнуть рукавом джинсовки, чтоб никто из присутствующих не заметил. Было стыдно. Противно от самого себя. Кто он такой, чтобы лить слезы сейчас. Не смог даже уберечь свой лучик. Хотя теперь уже и не свой. Больше ему точно не позволят быть рядом. Выбросят на улицу, словно надоевшую и ненужную собаку. И он заслужил. После того как поступил с солнцем, точно заслужил.
— Выкладывай, что было. — вырывает из мыслей Юквон, поправляющий алые волосы. — Что произошло на парковке?
— Как мне и говорили, мы встретились на парковке в назначенное время. Сначала они просто разговаривали. Кажется, они знали друг друга уже давно. А после он сказал, что пора со всем покончить. Выстрелил в Чихуна и бросил пистолет мне, чтобы я покончил с ним... Но я прикончил его, когда он ослабил бдительность. Я... не думал, что все дойдет до этого... — тараторит под конец Зико.
— Тело еще там? — и получая одобрительный кивок, обращается к Би-бомбу. — Минхек, отправь код Кену. Пусть разберутся.
— Простите...
— И как после этого ты еще смеешь беспокоиться о его безопасности? — чуть ли не срывается Ким, готовый замахнуться и вмазать кулаком по чужой жалкой физиономии.
— Юквон, успокойся. — спокойно говорит Би-бомб с водительского места.
— Так бы и прикончил. Но... ты прав. — возвращаясь в исходное положение, отвечает Квон.
— Я испугался, когда увидел, что он совсем не двигается... Сразу набрал тебе.
— Не выдержал. — проводя по коже чужой щеки легкими касаниями, объясняет Юквон. — Видимо, это была слишком стрессовая обстановка, которая застала его врасплох как никогда прежде. Плюс еще серьезные раны. Вот и отключился. Во время твоего выстрела, например. Ты должен был это предотвратить, идиот.
— Знаю... — отворачивается блондин, зарываясь все больше в глубину грызущей совести, вины, опутывающей сознание и душу.
— Подъезжаем. — дает знак Минхек. – Я тормазну у входа, и ты, Юквон, беги на регистрацию. Брошу машину где-нибудь.
— Я не позволю ему нести господина.
— У нас нет выбора. Поступим так. Я присмотрю за ним.
— Тц, ладно. — уже выскакивая наружу, бросает Квон.
***
Совсем пустой коридор больницы тускло освещается парой белых ламп. Около стойки регистрации гудит лишь несколько человек, занимающихся своей скучной работой по заполнению каких-либо документов или их проверке или сортировке. Впрочем, это совсем не важно. Требуемые документы насчет пострадавшего уже составили, а самого парня увезли в операционную и больше ничего не сказали. Оставалось только лишь ждать. И надеяться на лучшее.
Юквон стоит практически у дверей в операционное помещение, облокачиваясь спиной на холодную стену. Руки опять скрещены на груди, а взгляд направлен куда-то под ноги. Он полностью погружен в свои мысли, так что даже тяжело представить, чем забита его голова прямо сейчас. Да и не особо хочется лезть в это, копошась будто бы в своей. Не хватало только снова попасть под горячую руку. Можно лишь предположить, что мысли заняты одним — состояние главы. Как будет себя чувствовать Пио после всего, что произошло за эту ночь, да и не только за эту ночь, за все времяпрепровождения с Чихо. И главное — как поступит с парнем, оказавшимся предателем.
Зико сидит всего в паре метров от Юквона на одном из мест для ожидающих посетителей. Тупит глаза куда-то в пол, уже в который раз сверля там дыру, если не скважину. Пальцы рук переплетены между собой в замок, но это помогает не сильно, и их все еще потряхивает от волнения. Сознание точно также где-то далеко, за пределами этого места. И думает только о Пе Чихуне, которого точно не назовет больше своим солнцем. Чихун — яркий лучик света, который будет гореть для кого-то еще, но точно не для гнусного предателя. Единственное, о чем еще может просить Чихо — узнать, все ли в порядке будет с господином. А после хоть на все четыре стороны иди и не возвращайся. Появись лишь раз, чтобы вернуть долг, и больше не мелькай перед глазами, как надоедливая муха.
В один момент взгляды парней встречаются, от чего обстановка вновь накаляется. Чихо стыдливо отводит взгляд в сторону, чувствуя, как вина вновь начинает разъедать его изнутри, а чужой холодный взгляд только добавляет горечи в это. Он понимает, что если сейчас ничего не скажет, то просто-напросто рассыпется в труху на месте.
— Я уйду. Долг верну, как смогу.
— Я не могу тебя отпустить. Господин сам решит, что с тобой делать. — отзывается Квон.
— Я правда не хотел, чтобы все так вышло... — спустя минуту молчания бубнит себе под нос блондин.
— У тебя изначально было такое задание. Так что заткнись.
И вновь повисает тишина. И вновь голова наполняется сожалениями о случившемся. Поедает мозг одного, что позволил не пойми кому быть со своим господином так близко. Разъедает и мозг другого, что влюбился как школьник в того, на кого даже смотреть не должен был, да еще и защитить в итоге не смог. Не смог уберечь от главной опасности и сам же подвел к ней. О прощении можно лишь молить, стоя на коленях и целуя прямо в ноги. Но даже так господин, скорее всего не простит. Да даже и не подумает о том, что это вообще возможно. Только не Зико. Только не этого жалкого предателя.
Юквон, кажется, устал точно также. Устал от всего, что произошло за эту ночь и продолжает происходить дальше. Он делает пару шагов и занимает такое же место, как у блондина, только напротив. Откидывается на спинку, задирая голову вверх, чтобы вновь оббежать взглядом потолок и прокрутить еще раз одну из мыслей, подумав, стоит ли вообще произносить ее вслух. А после обращает глаза прямо на парня перед собой:
— Насколько хорошо ты успел его узнать? Что он рассказывал?
— Его настоящее имя.
— Неплохо. Что еще?
— Больше ничего... Как-то я пытался узнать про его прошлое. Но он лишь отнекивался и ничего не сказал в итоге. Только странно отреагировал на мой вопрос.
— Оказывается, я преувеличил. Думал он тебе уже все рассказал. — и видя чужую реакцию, наполненную отрешенностью и печалью, продолжает. — Что хочешь узнать?
Чихо задумывается лишь на минуту, пытаясь сообразить какой-нибудь вопрос, который может дать ему ценный ответ. В голове от чего-то все вопросы просто смешиваются в кашу, образуя единый ком. Но, наконец, находя один из нужных, парень обращается обратно к собеседнику:
— Тот раз, когда мы столкнулись в коридоре. Ты сказал, что я не могу оставлять его одного. Что ты имел ввиду?
— Ты замечал, что у него плохо со сном?
— Когда я вернулся тогда в номер, он заперся в ванной, а вышел лишь спустя пару минут, сказав, что все в норме. Он также иногда долго не мог заснуть или очень плохо спал. Что это?
— Поэтому я и говорил, чтобы ты быстрее вернулся в номер. Это из-за кошмаров. Сейчас он уже чисто физически не может спать без поддержки. А ты видимо стал хорошей опорой, раз чаще всего он хорошо спал и чувствовал себя в безопасности.
— С ним что-то произошло?
— Да. Это довольно личное, поэтому я не могу рассказывать без разрешения. Только он сам решит, стоит ли тебе знать об этом.
— Тогда я хочу узнать все лично у него. Если позволит...
— Он, — вздыхает Юквон, глядя на дверь в операционную, — Конечно.
— Ты так думаешь?
— Это же Чихун. Он все такой же как и раньше.
— Вы так давно знакомы?
— Еще со школы. Мы всегда были вместе. Многое произошло в жизни каждого из нас. Но это по итогу и сплотило нас, сделав тем, кем мы являемся сейчас.
— Видимо это было довольно тяжело.
— Ага. Порой мне кажется, что Чихун еще не до конца восстановился после всего. А сейчас еще и это плюсом. — признается Квон и спустя некоторое молчание вновь говорит свое наставление. — Просто запомни, что если он решит тебе что-то рассказать, то ты должен все выслушать. Не твори опять херни.
— Этого больше не повторится... Клянусь. — вновь тараторит Зико.
— Глава все равно дорожит тобой. — вздыхает Ким, прикрывая тяжелые веки.
— Он тоже важен для меня... — опускает голову обратно в пол, как будто смотря в зеркало на самого себя противного. — И он очень хороший...
— Все делал для тебя и совсем не жалел. И ты так поступил с ним.
— Я знаю, знаю! — чуть ли не истерично выдает блондин, жмуря глаза и зарывая пальцы в белые волосы, слегка сжимая, дабы привести себя в чувство и избавится от грызущих мозг мыслей. — У меня не было выбора. Что я должен был сделать?!
— Рассказать все с самого начала. Чтобы он не успел привязаться к тебе. — последнюю фразу Юквон произносит на тон тише, как бы обозначая и свою ошибку в произошедшем.
— Тогда бы я точно провалил задание.
— Меня это не касается. А господина — тем более. — и спустя небольшую гнетущую паузу продолжает. — Но, все же, я должен отдать тебе должное. С тобой он хорошо проводил время. И находился в отличном состоянии.
— Угу. — кивает Зико. — И от этого еще хуже...
***
Юквон приоткрывает дверь палаты в коридор и быстро окидывает взглядом открывшееся пространство. Блондин сидит рядом с проходом на полу, поджав ноги и обхватив колени руками. Выглядит совсем как брошенный на улице пес. Чужие глаза на себе он прекрасно слышит и чувствует, но отвечать им совсем не торопится — не хочет. Лишь крепче сжимает пальцами грубую ткань темной джинсовки и прикусывает губу от легкого напряжения в теле.
— Чего сидишь? Пошли. — в привычном тоне говорит Квон, заходя обратно в палату и оставляя приоткрытой дверь для второго.
— Я думал, ты не позволишь мне даже подойти к нему. — поднимаясь с пола, признается Чихо и заходит следом, закрывая плотно двери.
— Он отходит после наркоза. Состояние стабильное. — поясняет Ким, вновь облокачиваясь спиной на стену и скрещивая руки на груди.
Зико при виде Чихуна на койке замирает буквально на миг, останавливаясь посреди палаты. Делает пару неуверенных шагов ближе и занимает место на стуле рядом. Глаза сразу приковывает к себе чужое лицо, выглядевшее сейчас так умиротворенно и безмятежно, как никогда прежде. Дальше переводит взгляд на остальные части тела и лишь слегка оглядывает окружение. На секунду смотрит на свои руки, на которых еще чувствуется присутствие липкой крови, смывшейся некоторое время назад. Ногти впиваются в ладонь, давя и оставляя за собой красные следы, дабы хоть как-то унять сейчас злость на самого себя. Жмуриться, вновь прогоняя несколько мыслей в голове между собой, и тут же мотает головой, отгоняя все лишнее.
Легким движением Чихо касается кончиками пальцев чужой ладони. Поглаживает так несколько раз, пытаясь ощутить ее прежнее тепло, а после и вовсе берет в собственные руки. Зажимает меж пальцев в своеобразный замок и не отпускает. Больше не хочет отпускать. Хочет быть рядом. Держать Чихуна за руку, ощущать пальцы в своих волосах и легкие касания на щеках, обнимать по ночам, утыкаясь носом в алую макушку, и видеть снова эту чудесную яркую улыбку. Хочет все это, но понимает, что уже не получит никогда. И перед глазами опять плывет картинка от назревающих слез.
— Долго он будет отходит? — тихо спрашивает блондин, продолжая все также смотреть на свою любовь.
— Не знаю точно. Зависит от него.
Зико коротко кивает в ответ. После чего, еще раз смотря на Пио, кладет голову тому на колени. Совсем как верный пес. Переплетает пальцы между собой и крепче связывает их узы в этот момент. Смотрит опять завороженно на спокойное лицо и будто бы проваливается в самую душу. Снова о чем-то задумывается, погружаясь в собственные мысли. На секунду даже прикрывает глаза, и кажется, что любимый заботливый Чихун сейчас ерошит белые волосы, как ни в чем не бывало. И, конечно же, улыбается. Широко и ярко светит своей улыбкой, озаряя словно солнце черную сущность предателя.
— Может твое присутствие сделает даже лучше для него. — прерывая тишину, озвучивает Юквон.
— Не думаю, что он будет рад видеть меня первым после пробуждения. — опуская голову вниз, отзывается Чихо.
— Не тебе решать.
На секунду чувствуется легкое движение холодных пальцев в руках. И блондин тут же поднимает голову обратно, устремляя свой взгляд на вероятный источник. Закрытые до этого глаза сейчас еле жмурятся, заставляя ресницы подрагивать. Зико крепче сжимает руку и даже слегка тянет на себя, приподнимаясь со стула, дабы ближе наклониться к парню:
— Чихун!
— Тшш. Не кричи. — перебивает его Квон, подходя ближе и бегло осматривая главу. Коротко кивает, глядя на Чихо, и после покидает пределы палаты.
Теперь они снова только вдвоем. Один на один. Зико аккуратно поправляет алые волосы, убирая мешающиеся прядки с лица. После чего слегка поглаживает Чихуна по голове. И смотря на такого Пио, хочется просто растаять. Слабая улыбка появляться на лице, а в уголках глаз вновь накапливается влага. Он смахивает их одним движением и опять смотрит на свою любовь, дожидаясь пробуждения.
