Tutee

       Это всё казалось дурным сном – проснуться в новом теле и не понимать как так получилось, а после выяснить, что ты вообще-то умер почти пятнадцать лет назад. Прийти в себя и вместо знакомых лиц увидеть синие морды, как у аватаров. Потом ещё оказалось, что люди с техникой, автоматами, экзокостюмами и взрывчаткой умудрились проиграть сражение аборигенам с луками и стрелами и вот теперь они снова летят на эту планету, только чтобы помогать «халатам», а местных теперь трогать нельзя и за любое подозрительное действие, которое не понравится новому руководству можно отправиться под трибунал. Жница раздраженно выдохнула, ей бы к своей синей морде привыкнуть сначала.       Первое время приходится привыкать к новому телу. Почти три метра роста это конечно удобно, но первое время она всё не может рассчитать и периодически стукается лбом о косяки и дверные проёмы. Но ей относительно везет. Относительно потому что Браун и Файк – два дружка, которые кажется устроили конкурс, кто набьёт шишку побольше. Странно теперь и то, что приходится контролировать хвост, от сильных эмоций тот начинает бесноваться и колотить по бокам. А коса с этими отростками? Лопез конечно шутит про тентакли, но потом ему прилетает подзатыльник от полковника и он затыкается. В методичке, которую им выдали, написано, что нейрокоса нужна для создания связи между на’ви и ездовыми животными Пандоры, а так же друг с другом, но это нихрена не объясняет, что с этим делать и как оно работает.       Необычно оказалось ходить по Пандоре без масок и боязни задохнуться и сдохнуть через четыре минуты, но ещё необычнее была база. Она помнила «Адские врата» другими – полными техники, шума, тогда везде ходили солдаты, заборы находились под напряжением, а снаружи никто старался не задерживаться. Сейчас же тут было относительно тихо, солдат заменили на камеры наблюдения по периметру, заборы кое-где были увиты плющом, а по плацу важно вышагивала какая-то птица, если это кожистое нечто без перьев можно так назвать. У всех них на лице можно было прочитать чувство глубочайшего диссонанса, ведь для них прошло пару недель, а для всех остальных – четырнадцать лет.       Новое руководство – это теперь не додик Паркер, а какая-то рыжая женщина, которая осталась на этой планете после проигрыша людей, она была одним из капитанов, которые перешли на сторону местных в той битве, кажется, её фамилия Уайт, но это не точно. Полковник хмурится, когда слушает новые правила, но не возражает, они солдаты, и им отдали приказ. Даже если он им не нравится, исполнять они его будут честно. Учеными теперь управляет Макс Патель, и именно с ними им теперь нужно мотаться по горам и лесам. Никакого экстрима, думает она, но может хоть до старости доживу спокойно.       Интересным оказывается то, что оказывается у Куорича тут есть сын. Ему шестнадцать, и его вынуждены были тут оставить. Мелкий оказывается всю жизнь прожил с местными, только ночевать приходил на базу. Полковник пытается найти с ним общий язык, но знакомство оказывается смазанным, ребенок бычится, просит называть его Пауком и вообще ведет себя как Маугли. На второй день он сбегает в деревню, а вместо него заявляется Салли.       Он сумел каким-то макаром перенести свое сознание в аватара полностью и теперь представляет интересы на’ви. Она плохо его помнит, да был какой-то парень на коляске, но он постоянно тусил с учеными, ему было сложновато круглыми сутками слоняться по базе. А потом местные решили учить его и в результате приняли как своего. Салли объясняет им, где расположены какие кланы, куда соваться не стоит, как определить, что пора валить и как общаться с местными, если вдруг встретят их в лесу. - Главное, помните первое правило при встрече с местными – оружием не тыкать, не хамить, а вежливо сказать кто ты, и что ты тут забыл. Если не проявлять агрессию, то вас оставят в покое, а если потеряетесь, то вернут на базу. Но если попытаетесь напасть – умрете раньше, чем вспомните собственное имя, в лесу ваши силы неравны изначально, как бы вам это не ненравилось.       Она просто кивает, повторно умирать  желающих тут нет. Рядом Лайл пытается делать умное лицо, получается не очень. Его всё пробирает на смешки при виде национального костюма на’ви. Жница пинает его под столом и говорит на ухо, что если не заткнется, то она попросит у местных такую же повязочку и наденет на него. А сама думает, что в местном климате вообще не хочется носить полный комплект одежды, благо комары тут не водятся.       Салли, напоследок обменявшись хмурыми взглядами с полковником куда-то уходит, а им показывают их постоянное место жительства. Если не обращать внимание на размер мебели и пейзаж за окном, то можно представить, что они на одном из этих курортов для элиты, где до сих пор сохранились натуральные пляжи с пальмами и чистой водой.       Судя по грустно-задумчивым лицам рядом, до всех дошло, что билет на Пандору был в один конец. Обратно они уже чисто физически не вернутся, дышать воздухом Земли они хоть и могли, но периодически требовалось прикладываться к маске, иначе привет тошнота, головная боль и отсутствие координации движений. Пора было привыкать к новому дому.       Через неделю или полторы Спеллман берет полковника, её и Манска с собой в деревню местных жителей. Изначально они должны были идти втроём, но Куорич всё пытается наладить отношения с сыном, хотя пока добился только односложных ответов и прекращения взглядов исподлобья. Так что пришлось взять его с собой. Они в первый раз после прибытия в новых телах шли по лесу, и стоит признаться, что он перестал навевать  страх. В новом теле она больше не боится, что из-за дерева выскочит непонятная хтонь и порвет её на ленточки.       На самом деле вот так идти и не бояться оказалось интересным опытом. Под ногами шелестела трава, над головой перекрещивались ветки исполинских деревьев, что-то постоянно где-то шуршало, шевелилось и журчало, а новый, улучшенный слух помогал почувствовать все грани леса. До Пандоры, на Земле ей практически не удавалось побыть в лесу, их осталось слишком мало, чтобы была возможность просто поехать туда на выходные на пикник. Тут же – вот, пожалуйста, только за забор выйти, и это восхищало. А уверенно шагающий впереди Норм придавал какой-то уверенности. Но вот они спустя почти час ходьбы вышли из лесу на поляну, где паслись местные шестиногие лошади. Стрёмные, как на её взгляд, но прикольно слизывают нектар с цветочков. Тут же им первый раз встретились местные жители, стояли там и смотрели, но ближе не подходили, хотя кто-то и здоровался с Нормом.       И вот, они в первый раз вблизи смоли увидеть это огромное дерево, служившее на’ви домом. На снимках и на карте оно не казалось таким внушающим, трудно было не застыть с открытым ртом, глупо таращась ввысь на крону, которая терялась на фоне мощных колонн основания. А Спеллман только посмеивался, смотря на их лица и только звал их за собой. Честно, она ожидала чего угодно внутри, но всё равно опешила, когда увидела Паука, который возился с кучкой детей разного возраста. Они носились друг за другом с радостными визгами, кое-кто держал в руках плетеные игрушки, а кто-то маленькие луки. Рядом, на выступающем из земли корне сидела женщина и, тихо посмеиваясь над детьми, вплетала цветы в прическу маленькой девочки. От этой картины ей стало как-то тепло, а ведь она только минуту здесь. Но тут от этой кучи-малы отделился один ребенок и буквально врезался в Норма. - Нооорм! Привет! А что вы здесь делаете? - Знакомьтесь – это Тук, младшая дочь Джейка. Тук, это полковник Куорич, Манск и Жница. Мы здесь, чтобы забрать на базу несколько рахху. Один я не утащу, пришлось звать помощников.       Девочка что-то быстро заговорила на языке местных и потянула Норма за руку. Учитывая то, что она была почти в два раза ниже его, выглядело это весьма комично. Она привела их внутрь, туда где между стволами этого огромного дерева образовалось пространство. И вот там на'ви были везде, что логично, учитывая, что он пришли в их дом, они работали, занимались ежедневными делами - кто-то готовил еду на большом очаге в центре, кто-то ткал на специальном станке, кто-то вырезал из дерева что-то непонятное. Царила атмосфера деревни - многие переговаривались друг с другом, какая-то женщина напевала песню, снаружи раздавались визги детей. Тут же недалеко на специальных корзинах из листьев лежали фрукты, чем то внешне напоминающие большие фиолетовые ананасы, местные женщины разрезали один такой на куски и указали им на три других. Фрукт оказался вообще не тяжелым, но его было неудобно нести из-за его размеров и из-за того, что он был достаточно мягким - одно неудачное движение и он превратится в фруктовое пюре. Пока они с Манском пытались приспособиться нести их, полковник нервно высматривал вокруг Паука, но смог заметить его только с помощью Спеллмана - он сидел ближе к центру наземного яруса, там где ствол выполнял роль лестницы наверх и разговаривал с местными подростками. В тот день они достаточно быстро вернулись на базу, но это было только начало.       Со временем таких визитов в деревню Оматикайя стало больше. В большинстве случаев они просто сопровождали ученых, чтобы отнести что-то тяжёлое или просто большое, иногда они даже оставались в деревне на какое-то время, чаще всего не больше чем на пару часов. Сначала местные косились на них с неодобрением, но позже перестали, и просто не обращали особого внимания, если им не нужно было с ними заговорить. Однако она видела, что им всё же не доверяют, это было видно по мелочам - дети звали играть Норма, Макса или Труди, но когда рядом был кто-то из рекомов они стеснялись подходить, а их матери внимательно следили за их движениями, готовые защищать, ещё им ни разу не разрешили подняться наверх по стволу дерева, хотя Паук, да и другие люди могли даже заночевать там или даже остаться на какие-то праздники и общие вечера, в то время как рекомы старались уйти как можно быстрее. Это было нормально, она понимала это, в конце концов, у на'ви и людей были очень плохие взаимоотношения ранее. Но что действительно изменилось, так это её отношение к ним - раньше в той жизни, она об этом не думала, ей не пришло бы в голову наблюдать за их обычаями или бытом, не хотелось понять причины некоторых их действий. Для неё, как для того, кто вырос в большом городе было странно то, что на'ви не строят домов и пытаются даже создать колесо, хотя это здорово упростило бы им жизнь. Но в это же время, её восхищает то, что они используют природу вокруг них, но не во вред ей. Они как будто часть природы и судя по тому, что она слышала от "халатов", именно это помогло им сохранить всё в неизменном виде.        Не сразу, но через пару визитов, учитывая то, что далеко не всегда вся команда ходила в лес, она встречает Салли. Жница плохо помнила его человеком, но видимо здесь он на своём месте. Он стал вождём, завёл себе жену и четырёх детей, а ещё с раннего детства присматривал за Соккоро. Этой информации достаточно, чтобы Куорич начал беситься от одного упоминания его имени, в такие моменты он не только ругается сквозь зубы, но и сшибает хвостом мелкие предметы с мебели. Она видит вождя только издалека, пару раз, впрочем обменивается приветствиями, но и всё на этом. Однако даже таких коротких контактов хватает для того, чтобы заинтересоваться - почему же он решил остаться с на'ви.       Этот вопрос не даёт ей покоя, периодически всплывая на задворках памяти. Они на этой планете уже четвёртый месяц и у всех начали закипать мозги. Полковник с переменным успехом пытается пообщаться с сыном, но тот общается вежливо, но отстраненно, избегает личных вопросов, отказывается от помощи, хотя другим рекомбинантам помогал пару раз, объясняя непонятные вещи. Лайл таскается за Куоричем, в попытках отвлечь на что-то другое, но получается это с попеременным успехом. Манск, Файк и Уоррен единственные, кто смог наплевать на смену тела и обстановки, большую часть времени они просто отдыхали, воспринимая Пандору как курорт, ведь работы у них действительно почти ноль. Браун ударился в технику - разбирает старые экзокостюмы и другое железо, оставшееся после отлёта большинства людей, пытается модернизировать то, что есть или просто объединить несколько железяк в одну. Чанга заманили к себе учёные, он помогает им с программированием, оказывается он раньше увлекался этим, но потом забросил. Прагер и Уолкер просто тренируются постоянно, их не сильно интересует происходящее вокруг, им бы новые тренажёры придумать. А про Лопеса и Александра она вообще предпочитает не вспоминать. Однажды ночью ей не спалось и она решила пройтись, обычно свежий ветер помогал успокоить мысли и проветрить мозги, но не в этот раз. Сказать, что она была удивлена, увидев их в недвусмысленном положении в кустах, значит не сказать ничего. На следующее утро она вытрясла из них все подробности и выяснилось, что изначально они просто хотели подраться, но потом всё пошло куда-то не туда. Сама Жница думает, что это вполне закономерный итог их нахождения здесь, просто остальных пока отвлекают другие более или менее значительные вещи.       Саму Жницу они все выбешивают - и полковник со своими психозами, и те, кто решил отдыхать, и те, кто закопался в собственные дела, и те, кто лижутся по кустам и трахаются как кролики. Если бы ей дали выбор, она бы не пошла в военные во второй раз. Не при новых вводных. Изначально она пошла в армию не из-за склада характера и даже не из-за денег, ей опостылела обычная работа, все эти ровесницы, которые казалось, могли думать только о свиданиях, родственники, которые насточертели ей со своими разговорами на тему замужества и детей. А она может быть и хотела бы выйти замуж и родить ребёнка, но вот здоровье не позволяло. Ещё в старшей школе при осмотре выявили, что генетический дефект не позволит ей даже попробовать забеременеть, так что она даже не пыталась, а её семья не из тех богачей, кто мог позволить завести ребенка в "колыбели" - специальном аппарате. Вот она и сбежала от этих разговоров сначала в армию, а потом в RDA. Зато теперь, когда корпорация запихнула её мозги в новое тело, она была здоровее, чем большая часть населения Земли, но толку от этого было ноль, потому что выбора у неё не было - фактически, только команда и несколько операторов аватаров. Но первых она воспринимала как братьев, а со вторыми бы не сошлась и в страшном сне. На самом деле все эти мысли не пришли к ней единовременно, все эти месяцы они витали на периферии сознания, как бы по отдельности, не оформляясь в что-то цельное. Но одним вечером её прошибло осознанием, что дальше так продолжаться не может, иначе она просто сойдёт с ума, впрочем её мысли бы никто не понял, так что она продолжала держать это в себе.       Наверное она так бы и продолжила рефлексировать, оставляя мысли только внутри себя, но в один момент её словно током ударило. Салли! Они тогда с ребятами были в деревне местных и не знали, чем себя занять, ждали только отмашки, чтобы уйти, как взгляд Жницы наткнулся на Салли. Он стоял в стороне и разговаривал с кем-то, слов она не понимала, разговор вёлся на на'ви, но в голову ей пришла идея, которая грозила ей ещё большей головной болью, если она не сделает что-то прямо сейчас. Она встала, махнув рукой на удивлённые взгляды команды и подошла к нему. Джейк посмотрел на неё и сказал своему собеседнику: - За'уали нэ ойер маукр. Фикем силтсан сэфпил, слэ кин нимун фалипил,- после этого он повернулся к Жнице. - Что-то случилось? - Нет. Я просто хотела тебя спросить, пока время есть, - она дождалась кивка с его стороны и продолжила, - Почему ты решил остаться с ними? - она кивком указала на всё вокруг. - Сложно сказать. Сначала я относился к этому как к миссии, ведь Грейс хотела наладить общение с на'ви, а я был единственным шансом на тот момент, - он скрестил руки на груди и выдохнул, - Но потом я поймал себя на мысли, что мне всё труднее вести человеческую жизнь, я погрузился в эту, и потом понял, что вот это - гораздо реальнее, чем все мои желания и стремления там, на Земле. А то, что я получил вдобавок к этому ноги и немного новых возможностей - скорее как приятный бонус. - Всё равно не понимаю, - для прагматичной Жницы эти слова казались слишком общими. - Раз так, то, - он слегка задумался, - Вот что. Попроси Макса показать тебе мой старый видеодневник, я вёл его все три месяца, пока не перенёс сознание в аватара окончательно. Посмотришь - и сможешь понять, почему я решился. Но! - он вскинул руку в предупреждающем жесте, - Только ты, я не думаю, что остальным это нужно.       В ответ на последние его слова Жница только кивнула, поблагодарив за совет, после чего вернулась к остальным, отмахнувшись от вопросов. В тот день она шипит на Файка, который пошел рассказывать полковнику про "секретики от любимой команды" и заявляет, что это только её дело, а поздно вечером находит момент и сваливает в лаборатории, где тратит приличное количество времени, доказывая, что Салли и правда разрешил ей просмотреть его записи. Патель хмурился, но в итоге выдал ей планшет и флэшку к нему, наказав не выносить за пределы лабораторного модуля. В конце концов она находит одну из комнат отдыха, которая почти не используется сейчас, так как персонала стало заметно меньше, там она сдвигает диваны вместе и садится изучать то, что попало к ней в руки.       Всю последующую неделю Жница игнорирует вообще всех, большую часть свободного времени проводя, просматривая видео одно за другим. Сначала её испугал объем этого архива - вот как можно наснимать за три месяца почти сто пятьдесят часов видеодневника? Но она не привыкла пасовать перед трудностями, а позже её затянуло так, что даже недосып стал казаться лишь небольшой помехой. Вместе с просмотром дневника Жница переживала все те дни, о которых рассказывал Джейк, вместе с ним наблюдала за изменениями в этом человеке и не могла не признать - с каждой новой записью он менялся, но заметно это было только если сравнить видео в самом начале и в конце. В начале он вёл записи как будто из под палки, просто потому что "надо", а самому ему было практически безразлично, что произойдёт завтра, этот человек слишком много потерял, чтобы поменяться. Но ближе к концу стало понятно, что он смог, кто-то или что-то заставило его посмотреть на жизнь другими глазами, найти новую цель и новые идеалы, настолько перевернуть своё представление о мире, что он решил перестать быть человеком, став на'ви. И как показали прошедшие годы - тут ему было гораздо лучше, чем на Земле, ведь прибыл на Пандору разбитый в дребезги человек, который смог склеить себя, пусть и сменив походу дела тело, мышление и религию. Она видела это, насмотрелась на семью Салли в деревне, а теперь, просмотрев его записи даже в какой-то степени радовалась за него, ведь хоть кому-то эта планета подарила счастье.       На девятый день после того, как к ней в руки попал видеоархив, она наконец-то закончила просмотр и вернула записи Пателю, а теперь пыталась осмыслить то, что увидела и услышала. По всему выходило, что на'ви - народ очень древний, со своей культурой и знаниями, они не нуждаются в технологиях людей, вместо этого полагаясь на свою богиню, но не страдая от этого, а напротив - по словам Салли на видео, они были куда просвещённее людей в некоторых вопросах. Но она была солдатом, человеком прагматичным и прямолинейным, а поэтому не привыкла верить на слово в таких субъективных и тонких вопросах. Однако, мнение бывшего морпеха - практически единственное, что было ей доступно сейчас, ведь она не могла, да и не хотела обращаться за помощью к "халатам", а сама она не жила среди на'ви, не видела их жизни и не могла судить самостоятельно. Это раздражало, в мозге крутилось множество идей, некоторые из которых можно было воплотить в жизнь исключительно в том случае, если знать все вводные, но к сожалению до абсолютного знания было далеко. Она скрипнула зубами и раздражённо поморщилась - ей хотелось видеть картину целиком, но и так сойдёт. Хороший солдат должен уметь принимать решения даже в экстренной ситуации, то есть вообще без дополнительной информации.       На обдумывание решения ушло ещё несколько дней, в течение которых она честно пыталась жить как раньше, но не получалось - нервное напряжение не отпускало, деятельная натура заставляла побыстрее принять решение, а здравый смысл шептал, что торопиться нельзя, чтобы не сделать хуже и этот диссонанс просто выводил из себя. Она начала огрызаться на всех подряд, а сокомандники начали втихую шутить про пмс. Но однажды утром она встала и поняла, что так не может дальше продолжаться, она посмотрела на команду, которая не знала чем себя занять, на полковника, который явно страдал кризисом идентичности, на себя и приняла решение. Она не хочет жить дальше так - не находя своего места и назначения. Ей захотелось, сильно, до боли, стать кем-то обычным, чтобы на неё не смотрели как на чудо света, что точно случилось бы, вздумай она вернуться на Землю, жить не в ожидании приказа, которого может и не быть, а просто спокойно жить. Наверное именно поэтому она нашла в себе силы одним днём пойти в деревню в одиночку.       Она пошла одна, оставив команду в уверенности, что ей просто хочется немного прогуляться, и тот факт, что никто даже не задумался о цели этой прогулки и не предложил пойти с ней, только добавил ей уверенности в своём решении. Жница дошла до огромного Древа, остановившись на минутку прямо перед входом, но потом выдохнула и зашла внутрь. На неё косились, ведь по одиночке рекомы предпочитали не приходить, но никто ничего не говорил. Она достаточно быстро выцепила взглядом Салли и подошла к нему. Он спокойно сидел на одном из корней дерева и крутил в руках лук, задумчиво глядя в сторону молодых охотников, а она, видя, что он не занят, решила заговорить. - Здравствуй, я пришла сказать спасибо за то, что разрешил просмотреть твой дневник, - она не решилась сесть рядом, просто стоя напротив, - Он мне сильно помог. В каком-то смысле. - Рад, что мои усилия не пропали даром. А я всё гадал, зачем я это записываю каждый божий день, - он усмехнулся, вставая на ноги, - Где остальные? Вы с Нормом или кем-то другим? - Я одна, - в ответ на эти слова Джейк нахмурился, - Я долго думала и пришла просить, - женщина выдохнула и посмотрела прямо в глаза собеседнику, - Я не хочу дальше жить как сейчас, хочу быть как ты. Ты смог стать одним из на'ви, и я поняла, что хочу быть просто одной из множества, обычным членом общества, а не непонятной зверушкой, с которой никто не знает, что делать. - Ты понимаешь, что не выйдет просто попробовать, а потом отказаться? - Салли пристально смотрел на неё, - Если ты этого и правда хочешь, то нужно будет учиться, ломать стереотипы и то, чему тебя учили в армии. Забыть всё, что было ранее, не сравнивать и поменять очень многое в себе. Я окончательно принял всё это, только тогда, когда чуть не умер. - Фактически, я уже умерла, - она ткнула себя пальцем в грудь, - А это, новое тело, в которое впихнули мои старые воспоминания. Я не могу жить как раньше и цепляться за прошлое. Не выйдет. - Что ж. В любом случае, решать буду не я один. Я передам старейшинам и цахик твои слова, но не могу сказать, каким будет наше решение, даже Великая Мать не сможет этого сказать, - Джейк нахмурился и продолжил, - Приходи вечером и будь готова повторить всё то же самое, что только что сказала мне, - после этих слов она кивнула и молча направилась обратно, думая лишь о том, а что же с ней будет, если ей откажут.       Она ненадолго вернулась на базу, где команда практически не обратила внимание на её отсутствие. Все были заняты своими делами и винить их за это она не собиралась, им выбора не дали, прежде чем закинуть сюда. И цели не дали. Вот они все и сходят с ума, пусть и каждый по-своему. Она тоже сошла с ума, это ясно как день, ведь в нормальном состоянии ей бы и в голову не пришло попроситься к на'ви.       Вечером Жница оставляет всё как есть и снова идёт в лес, не беря с собой ничего, хотя мозг шепчет, что без оружия в эти джунгли соваться не стоит. Она приходит на опушку перед Древом дома и какое-то время просто стоит и смотрит задумчиво, снова взвешивая все за и против, но не решается уйти. Так она молча простояла вплоть до захода солнца, очнувшись только когда на лес опустилась непроглядная темнота, зажглись костры, зазвучали разговоры. Она вздохнула и направилась внутрь, к корням перекрывавшим вход, там её уже ждали - какой-то пацан жестом подозвал её и отвел внутрь. На'ви были везде - сидели на земле, стояли, кто-то наблюдал с винтообразного подобия лестницы в центре, кто-то сидел на небольших ветвях, расходившихся от сразу нескольких стволов. А её приводят в центр, перед большим очагом, в котором всегда горит огонь. Перед ней на естественном возвышении стоит Салли, он смотрит на неё задумчиво, но потом отводит взгляд, оглядываясь назад. Там, на корнях сидят несколько на'ви - они явно старше остальных, несколько мужчин и женщин, их волосы не покрыты сединой как у людей, но тела как будто высушиваются со временем, показывая, сколько же им лет. Там же стоит ещё одна женщина лет шестидесяти на вид, в красных украшениях и красной же повязке на волосах. Цахик, вспоминает Жница. Но тут её размышления прерываются, когда Джейк поворачивается лицом ко всем собравшимся и поднимает руки, привлекая внимание, а разговоры вокруг стихают. - Тин микюн! Фитр не ойер феирмза’у  тсапо тутэ. Крро кам похе луам таутъют, слэ сет похе фтанарм микам таутъют улте на’ви. Похе фэирмза’у вин, тсонта слуол фко такип айонгэ нитенгфъя ойе нит’ан айзисит кам. Слэ ле’ау на’ви тсун пе’ун пейэ съяй,- он внимательно смотрит ей в глаза, не мигая. Она не понимает, о чём он говорит, но ждёт хоть чего-то, лишь бы не стоять просто молча. Цахик выходит вперед, к ней и начинает говорить с лёгким акцентом. - Как твоё имя? Почему пришла к нам? - взгляд этой женщины как игла, которую вставляют прямо в мозг, поэтому она отвечает. - Мое имя - Зайд. Я умерла, много лет назад, пока меня и моих друзей не вернули в новых телах. Да, нас вернули, но не дали цели, и просто так жить не дают. Я хочу стать свободной от обещаний людей, от своей предыдущей жизни, - она снова смотрит на Салли, стараясь что-то доказать именно ему как вождю клана, - Просто быть одной из многих. - Похо неу. Пейэ т’e’лан т’опу си слэ каме кемпе тикин фт’ей, - после того как она замолкает, слово берет одна из старейшин, лицо этой женщины покрывают шрамы, а один из глаз давно ничего не видит, но в её голосе упрёка нет. - Т’о айойе милл’ан ниуот’ таутъют фута ке ’и ’аун На’вийе! - какой-то мужчина из толпы яростно выкрикивает эти слова, и Жница даже немного рада, что не знает языка. - Мунвррт’о ойе ке слалму нгай ’итан Оматикайаэ? - Джейк останавливает его, адресуя вопрос сразу всему клану. - Похан муиэ. Тсунслу фми слэ похор нгэзийик тейалиси суоэссеир айтиомумэ, - в разговор вступает один из старейшин. Его лицо не выражает эмоций, а морщины создают впечатление, что он всё время сердит и она надеется, что это не смертный приговор. Вновь начинает говорить цахик. - Нужно будет учиться, долго. Как ходить, как думать, как видеть. Если сможешь родиться снова, то станешь одной из нас, - она смотрит на Жницу оценивающе, - Докажи, что вылечить безумие небесных людей, Зайт, - в ответ на это она кивает, выдерживая пристальный взгляд глава в глаза - Песу тсун нуме похор? Тутео зене муналиге похор не Наума Са’нокур, - цахик громко обращается ко всему клану, отходя в сторону. - Ойе тсунол. Похо т’урту ойе тсе’а фи’у ха калиме похор, - из толпы встаёт женщина. Она подходит ближе, с уважением кивая вождю и цахик. - Ко там! Нга киллфрио на пейэ, Атари, - Джейк встаёт перед ними и обращается к ней, - Атари одна из войнов клана, она научит тебя всему, что нужно знать, но и ты должна хотеть учиться у неё. - Я понимаю, и буду стараться, - она наклоняет голову в признательном жесте, смотря на собравшихся, - Но я всё равно благодарна за шанс.       Атари позвала её за собой наверх и помогла переодеться в простую набедренную повязку, состоящую из двух слоёв и такую же простую повязку на грудь. Сначала она удивляется, ведь у всех на'ви множество украшений, но потом её сопровождающая поясняет, что украшения нужно либо сделать самому, либо принять как подарок от членов семьи и пары, девушка хорошо говорит на английском, но заметно, что она подбирает слова и слышится достаточно сильный акцент, но это ни капельки не мешает. Сразу после, Атари показывает ей её ниви - плетёный гамак, растянутый между ветвями, Жница аккуратно складывает в него свою старую одежду, завтра нужно будет отнести её на базу и рассказать всё команде. После этого они спустились вниз, на самый первый уровень Древа дома, там в основании этого гиганта горели костры и фонари, сверху раскинулись плетёные навесы с различными рисунками, а Оматикайя собирались вокруг очага. Бегали и смеялись дети, кто-то звал кого-то поближе к костру, шептались между собой старейшины, молодые девушки сбились в стайку и хихикали вместе над какой-то историей. Обычный вечер, она на мгновение почувствовала себя не в своей тарелке, захотелось уйти и не мешать этому празднику жизни, но Атари усадила её рядом с собой и дала в руки зелёную тарелку, объяснив, что самому нельзя брать её и есть, нужно дождаться пока кто-нибудь не предложит её тебе, и то же самое с чашей для напитков. Чувство неловкости ушло, вытесненное новыми знаниями. В ту ночь она долго не могла уснуть, если раньше звуки леса хоть и были близко, но расстояние было достаточно приличным, плюс стены их казармы заглушали их, а тут лес был вокруг. Она была внутри леса, в самом его сердце, и это одновременно и беспокоило и нервировало.       На утро она отказывается от завтрака, съев лишь один какой-то фрукт, и уговаривает Атари пойти с ней на "Адские врата". В руках она несет не просто одежду, а свое прошлое, которое нужно оставить там и положить конец сомнениям, ведь она приняла решение и назад дороги не будет. На базе переполох, её потеряли, так что она направляется прямо к казармам их команды. Атари не хочет ни с кем общаться, и поэтому говорит, что подождёт её на импровизированном огороде рядом. Когда Жница заходит внутрь, на неё смотрят вообще все, а Лайл кидается к ней и чуть ли не хватает за плечи. - Где ты была?! Мы тебя повсюду обыскались! Подумали, что тебя сожрало что-то в этих джунглях, - а потом он замечает её внешний вид и задаёт самый очевидный вопрос, - А почему ты так выглядишь? - Я решила, что хочу стать одной из на'ви, - она поджала губы, оглядев рекомов, - Поэтому пошла к Салли. Вчера вечером они дали мне шанс. Сказали, что если буду учиться, то смогу родиться заново и стать одной из них. - Ты с ума сошла? Как же так? - в разговор вступил полковник, в его голове не укладывалось, что кто-то из его команды может вот так просто уйти к местным, - Жница, почему? - Зайд. Раз уж я решила, то называйте меня моим настоящим именем, - она вздохнула, - Я устала, понимаете, полковник. У нас ни работы, ни цели, ничего нет. И что? До конца жизни сидеть тут и изредка выбираться с учёными в лес, а остальное время выносить друг другу мозги? Не хочу я так жить. Я посмотрела на Салли - у него жена, дети, он живёт себе спокойно. А я чем хуже? - И что, нам теперь нельзя с тобой общаться?, - а Уэйнфлит в своём репертуаре. - Можете. Приходите в деревню, или я к вам буду приходить, остальные же ходят. Просто жить я буду там, а общаться нам никто не запрещает, - больно рвать нити отношений, дружеских тем более, особенно если дружба длится уже много лет. Сейчас нити не порвались, но натянулись в напряжении, и она знала, что если они выдержат такую нагрузку, то в будущем порвать их будет практически невозможно.       И дни потянулись один за другим. Почему-то Зайд думала, что учить её будут так, как привыкли люди - что-то типа школы или репетиторства, но нет. Она училась всегда и везде - Атари показывала рисунки на тканях и рассказывала истории, которые были там нарисованы, водила в лес за фруктами и травами и показывала как их собирать, рассказывала, для чего они нужны, показывала животных, правда издалека, оказывается у каждого животного был свой смысл для на'ви. Вместе они пробегали километры, неважно, по земле или ветвям, занимались ежедневными делами, то что Зайд не была Оматикайя не значило, что никаких обязанностей у неё не было. Всё больше времени она проводила в лесу, училась слышать лес и его обитателей, теперь не пугали и ночные джунгли. С каждым днём она всё больше узнавала о жизни и культуре на'ви, жалея, что люди не смогли так же как они найти баланс между собой и природой Земли, жалея, что никто не рассказывал ей удивительных историй об Эйве и её детях раньше, жалея, что пришлось умереть, для того чтобы открыть глаза.       Проходили дни и недели, а она менялась. Но внешне это было заметно больше. У неё появились первые украшения и собственные предметы быта - нож и подвеска на шею, бусины в причёску и фляга, пара небольших сумок и пояс. Всё это ещё больше связывало её с на'ви, она всё больше и больше становилась похожа на них. Дети больше не обходили её по дуге, стесняясь, а с любопытством рассматривали её татуировки, спрашивая, что они значат, на общих вечерах на неё перестали коситься с удивлением, всё чаще стали говорить и даже просить помочь. Они переставали видеть различия между ней и ними, и это радовало, ведь не хочется всю жизнь быть объектом повышенного внимания.       Атари постоянно рассказывала об энергии, которую всем своим созданиям даёт Эйва. Сначала Зайд не понимала, что это за энергия и как её почувствовать, но однажды во время прогулки по ночному лесу они вышли на поляну. На первый взгляд, всё было как обычно - светятся растения, колышутся листья, журчит ручей. Но потом она увидела то, что не поддавалось логике совершенно никак - если прикрыть глаза и сосредоточиться, то можно было уловить, что всё вокруг не хаотично, а живёт и двигается в едином ритме. Вон те грибы мерцают в такт соседним цветам, а листья папоротника вспыхивают зелёным и лиловым с такой же скоростью как шевелятся вон те насекомоядные кусты, по траве время от времени проходит еле уловимая волна, и даже точки на их телах вспыхивают то ярче, то тише. Со временем она научилась видеть это и днём, а в привычку вошло неподвижно сидеть и сквозь ресницы наблюдать за движениями леса. Однажды во время такой медитации к ней подошла Кири и спросила: - Ты тоже видишь её дыхание? - девочка улыбалась мягко и смотрела так, как будто знает все тайны галактики, а потом просто ушла, дождавшись кивка. А Зайд понимает - это не просто движения, это дыхание Эйвы, только вот рассмотреть это можно если сильно этого захотеть.       Эту же энергию она чувствует когда первый раз садится на пали, и пусть первые попытки не увенчались успехом - она падает с местного аналога лошади, но она чувствует, как текут мысли пали, чего она хочет. Не смотря на то, что эти создания не привязываются к наезднику, если встать недалеко можно почувствовать едва слышный зов - самой пали хочется пробежаться по лесу, почувствовать ветер и скорость.       Энергию можно не только почувствовать, её можно ещё и отобрать. Как отбирают жизнь охотники у зверя. Атари говорит, что только лес сам может решить, когда охотнику можно будет встретить свою первую добычу, а до тех пор она будет только учить Зайд натягивать лук, читать следы после дождя и подходить к зверям с подветренной стороны так, чтобы не потревожить их. А те будто знают, что она пока не охотница и убивать не имеет права - стоят, прекрасно видя их, красуются, но сбегать не спешат, хотя и косят глазом, наблюдая. Но вот, однажды Атари гордо заявляет, что она готова и вот перед ней на поляне стоит йерик. Она видела этих созданий уже много раз, но почему именно сейчас подрагивают руки, натягивая тетиву лука?       В следующий раз про энергию она вспоминает высоко в горах, куда они карабкались пол дня. Чтобы стать таронью - охотником, на'ви должен найти и оседлать своего икрана. Этот ритуал, который проходят молодые члены клана уже сотни лет таит в себе огромное количество опасностей, тут либо ты, либо тебя. Икраны - не безобидные пали, которые мирно пьют нектар в сторонке, а опасные твари, а информация о том, что "твой" икран будет пытаться убить тебя не добавляла спокойствия. Но больше всего она переживала не за то, что упадёт с летающей скалы, не за то, что её покусает огромная летающая ящерица, а за то, что среди этих созданий ни один не выберет её.       Но нет, вот он. Она понимает это с первого взгляда. Пока остальные ящерицы разлетаются подальше, лишь скаля зубы и шипя, этот смотрит прямо ей в глаза, как будто приглашая на поединок. Жёлтый с зелёными полосками, крылья расправляет, хвост мечется по камням, челюсть слегка приоткрыта, чтобы видно было клыки. Просто красавец. И вот ему надоедает просто молча смотреть и он кидается вперёд одним слитным движением, вопит, пытается укусить, но только сбивает с ног хвостом. Но Зайд вскакивает, её не раз роняли на учебных спаррингах, а быстро вставать на ноги - полезное умение для любого солдата, не важно, человек он или на'ви. У края скалы стоит Атари, подбадривая её словами, говоря, что делать. Она не может её подвести, она так долго учила её, что будет полнейшим свинством подвести её. С этой мыслью Зайд рычит сквозь зубы и запрыгивает на шею икрана, пытаясь не свалиться с обрыва вниз. Цахейлу с пали не идёт ни в какое сравнение с этой связью. Она как будто сама отрастила крылья, это она разрезала воздух, стрелой упавши вниз, это ей в крылья ударили восходящие потоки, это она ещё одними глазами смотрела на саму себя, настолько стёрлись границы между ними.       Она летала и раньше, но на вертолётах или самолётах, а не на живом существе. А в детстве ей хотелось полетать на драконе, так что сейчас можно сказать, сбылась её детская мечта. Об этом она думала, сидя на верхних ветвях Древа дома за работой. Каждый охотник должен сам сделать себе распу для полётов, чтобы не стереть себе всю кожу на ногах, сам должен отшлифовать линзы для маски до полной прозрачности, не сломав их, сам должен сделать недоуздок и седло для банши. Своего икрана она ласково называет Пирожком, а он лезет под руку, пытается выяснить, чем она занята, но больше мешает. Икраны вообще очень гордые животные, но со своими наездниками они как ласковые зверьки, которых надо почесать за ушком. Да что уж там говорить - сам Торук может ласково урчать, нежно толкая своего наездника гребнем на голове, она один раз случайно увидела такую картину, проснувшись раньше обычного.       Атари ходит гордая, она смогла доказать, что её ученица не пустое место, в конце концов она смогла стать охотницей и оседлать икрана, а это многое значит. Если бы Великая Мать не хотела бы принять эту женщину как одну из них, она не дала бы ей этого сделать. Так что не за горами Унилтарон и второе рождение её, как члена клана.       Сама Зайд немного страшится этого, поэтому в один из дней улетает на базу, похвастаться новым другом перед командой. А там вообще ничего не поменялось, хотя уже прошло несколько месяцев. Рекомы точно так же сходят с ума, пытаясь занять своё время, во «Вратах» как будто бы замедлилось время, чего не наблюдалось тогда, пятнадцать лет назад. Разве что Куорич смог договориться с Майлзом, хотя Зайд прекрасно знает, что если бы Салли не уговорил мелкого поговорить с полковником, ничего бы не вышло. Теперь же подросток часто таскается вместе с рекомбинантами, пару раз даже притаскивал их в деревню, и сейчас первый подбежал её встречать и первый же полез к Пирожку. Команда же нервно мнётся в отдалении, не решаясь подойти поближе, ведь в их воспоминаниях икраны часто нападали на вертолёты в горах. А она смеётся, уговаривая друзей подойти ближе, а потом наблюдает, как Александр, войдя во вкус, треплет зверя за отросток на подбородке, заставляя Лопеса ревновать,  а Лайл уговаривает полковника пойти в горы, потому что хочет такого же.       Визит к старым друзьям помогает сбросить напряжение и спустя пару недель она почти спокойно сидит в своём ниви, пока Атари на правах наставницы наносит ей на лицо и тело краску. Она объясняет, что Унилтарон – особенный ритуал, во время транса каждый член клана должен увидеть своего зверя-покровителя и вернуться, родившись заново.       Зайд вспоминает её слова, спускаясь вслед за Мо’ат в пещеру под корнями Древа дома. Пещера как будто уходит к центру земли, на её стенах сияет фиолетовым светом флуоресцентный мох, а внизу их ждут члены клана, которых выбрала цахик. Кого-то она знает хорошо, с кем-то она лишь пару раз мельком разговаривала, но именно они должны помочь ей стать одной из них. Один из старейшин отбивает медленный ритм на огромном водяном барабане, Мо’ат поджигает прямо в руке пучок различных трав, окуривая ими её. После этого женщина достаёт из глиняного горшочка светящегося пурпурного червя и говорит: - Элтунгаунг уэром Витрайэ Рамунонг. Фпэ' унилса тингай фипо п'ан Таронью, - она произносит слова слегка на распев, касаясь рукой лба Зайд.       Цахик кладёт этого червя в рот Зайд, и хотя противно, но онажуёт, в то время как один из на’ви достаёт из земляной ловушки чёрного арахноида и подносит его к её шее. Но вот он ужалил её и по телу пробегают мурашки размером с талиоянга, а на’ви вокруг начинают петь. Слышатся как повседневные, так и охотничьи и даже чьи-то детские песни, они поют о мире вокруг них, но она почти не слышит слов, всё вокруг расплывается, лица перестают различаться, а её саму затягивает в разноцветный водоворот. У неё крылья. Но не два, как у икрана, а четыре. Она летит над водой, а рядом с ней летят такие же как она, они кричат вместе, и не могут жить по одиночке. Она ненадолго выныривает из безумного калейдоскопа цвета лишь затем, чтобы выцепить лицо Мо’ат в тусклом свете мха и снова провалиться в сияние красок. Она видит себя, но не в лесу, а на каком-то корабле посреди моря, вместо уже привычной одежды на’ви на ней стандартная одежда RDA. Вокруг огонь, слышны выстрелы. Она бежит куда-то, как вдруг в спину ей прилетает стрела с ярко-зелёным оперением. Снова вдох, в мешанине звуков слышится голос Атари, она поёт о том, что увидела силу в женщине, которая пришла просить вождя Оматикайя о милости, и это даёт ей сил – знание того, что есть кто-то, кто смог сразу увидеть в ней её стремления и готов поддержать. Она приходит в себя на полу пещеры, смотрит в потолок, пытаясь перевести дыхание. С трудом переворачивается на бок и опирается на руки, ноги ещё трясутся, она боится, что они не выдержат её вес. Цахик подходит ближе, смотря ей в глаза и помогает подняться.       Стоя на первом ярусе Древа дома перед Джейком, чувствуя на своих плечах руки Оматикайя, слушая, как вождь объявляет, что она одна из Народа, Зайд с трудом сдерживает слёзы. Она на месте и уже теперь она спокойна, по крайней мере за своё ближайшее будущее так точно.       Вечером Атари подсаживается к ней и говорит, что теперь она полноценный член клана и имеет право вырезать лук из Келутрел и выбрать себе пару. И если первый пункт её не сильно интересует, она предпочитает ножи, то второй – вполне. Особенно если она правильно поняла взгляды Равма.