Я всего лишь путешествую

      Доброту часто путают со слабостью. Часто о добрых людей вытирают ноги, пренебрегая их временем и мнением, просто не понимая мотивов, из которых растет доброта. Люмин очень ценила и то, и другое, а потому редко позволяла кому-либо это делать. В первых мирах, посещенных близнецами, Итеру часто приходилось оттаскивать сестру от полумертвых неблагодарных тварей, что посмели пренебрегать ее добротой или (тем более) добротой ее брата.       По характеру ни он, ни сестра не были вспыльчивыми натурами. Скорее даже они были миротворцами до глубины души, но у каждого из них из-за определенных жизненных ситуаций был свой… триггер, так сказать. Из-за их тяжелого детства у обоих выработалась… потребность помогать — их маленькая особенность. Они просто не могли пройти мимо нуждающегося в помощи человека. Они очень хорошо помнили то время, когда нуждались в помощи и так и не получили ее, выкарабкавшись из самых низов, хватаясь лишь друг за друга.       — Помощник помогает, потому что он сам знает, что значит быть беспомощным, — в каком-то из миров подытожил мудрец, выслушав их историю. — Добрыми и сострадательными не рождаются. Такими людей делает жизнь и обстоятельства. Обычно, так я говорю своим ученикам. Вы двое самый яркий пример для этого жизненного урока.       Это был один из немногочисленных людей, кто узнал их подлинную историю, увидел их шрамы и посмотрел на их истинные лица. Они не делились своей историей с каждым встречным, но тогда это знание стало ценой за лечение их энергетики после столкновения с одной сущностью, которая также как и они путешествовала по мирам. С этим колобком энергии… они не сошлись в некоторых взглядах на жизнь. А потому и поцапались. Ничего серьезного, как показалось им на первый взгляд, но, как оказалось потом, энергия этого клубка была ядовита для их сил, медленно выедая изнутри. К счастью, в том мире как раз медицина специализировалась на энергетической сфере больше, чем на физической. Глава одной секты культиваторов (так называли себя в том мире люди, обладающие определенной силой) согласился их исцелить, но выдвинул пару условий, одним из которых была правда их жизни. Позже с этим клубком они не раз сталкивались в других мирах и не раз бились до потери сознания, осознавая патовость боя: все равно ни клубок не мог их уничтожить (не после обретения иммунитета), ни они его.       Ну как бы то ни было сейчас Итер находился в новом мире. Тейват — так его называли местные. Когда он только-только попал в этом мир, у него была частичная амнезия. Он не помнил, как добрался сюда, куда пропала сестра и, кажется, потерял чуть-чуть в силе. Рядом была только летающая малышка, которую он спас, выловив удочкой. Чуть громкая и наивная, достаточно трусливая и вместе с тем очень оптимистичная Паймон стала проводником в этом неизвестном мире. Итеру нравилось временами подшучивать над ней, чтоб развеять временами портящееся настроение. А портилось оно достаточно часто. Местные жители почему-то считали, что он обязан выполнять их просьбы-приказы. Они частенько пользовались его маленькой особенностью. Он терпел, вспоминая о том, что сестра в прошлом мире попросила его не так остро реагировать на подобное и давать людям хотя бы второй шанс («А лучше три или семь! Если люди не понимают после стольких раз, то уже можно, братец, и сорваться, но не позже второго раза!» — хотя ей и самой потом приходилось следовать своим же словам.), и успокаивал себя тем, что зато эти люди помогают ему в поисках сестры, они наверняка не просто расклеили плакаты о розыске, но и ведут активные поисковые работы.       Однако благодаря одному путешественнику, зовущемуся Дайнслейф, и его эманациям силы, отдаленно похожей на энергию одного чертова клубка, Итер вспомнил. Его сестры в этом мире не было. Как и в прошлом и позапрошлом. Это был третий мир, который он посетил без нее. Третье исследование мира, наполненное тоской и грустью по родному человеку. Потому что три мира тому назад они вновь столкнулись с гребанным шаром, но в отличии от них шарик готовился ко встрече, заготавливая нечто ужасное. Тогда Итер на осколках уничтоженного своими силами мира впервые в жизни настолько громко ревел. От безысходности и боли. Держа на руках остывающее тело сестры.       Итер не чувствовал себя каким-то злодеем, разрушившим мир из-за смерти Люмин. Эти люди заслужили того, что произошло. Они помогли тому сгустку энергии накопить достаточно силы, чтобы на месте прихлопнуть их обоих. К этому делу даже подключились местные божественные сущности, надеясь урвать от распадающихся на ветви энергии близнецов-путешественников силу, да побольше, побольше. Только ни местные, ни клубок не учли трансцендентную (как бы в одном из посещенных миров назвали эту способность Люмин) интуицию одной из жертв, которая и смогла вытолкнуть брата из ловушки и даже попытаться как-то защититься. После того, как сестренка скрылась в фиолетовом кубе, Итер внезапно ощутил, как вышел по силе на качественно новый уровень, но вместо того, что бы почувствовал любой на его месте, он ощутил отчаяние, ведь это значило лишь одно — сила сестры, не имея больше для себя сосуда, перешла к нему.       Сдерживая эмоции, Итер максимально болезненно и качественно осушил энергетический клубок, попытавшийся сбежать, а затем принялся за мир. Никто не выжил: Итер не пощадил ни обманутых, ни непричастных. Если бы план шара и богов удался, то часть энергии через богов, отошла бы и людям, о чем знали многие или хотя бы догадывались. Никто не воспротивился, а если такие и были, то они были убиты еще до появления Люмин и Итера.       Так или иначе Итер забрал всю энергию у этого мира, расщепив материю, время и вообще все на элементы энергии и втянув их в себя, поглотив их. Он заставил тот сжаться до сферы диаметром три метра как раз в том месте, где лежало тело его сестры. Уже после этого он позволил себе оплакать потерю. День спустя тело рассыпалось в пыль, оставив после себя светящийся мягким голубым светом полумесяц. Тогда из него вырвался неверящий смешок, а в сердце зародилась надежда. Ядро не было разрушено, а, значит, его сестру можно было вернуть к жизни.       Это была особенность их народа: в каждом из его представителей было ядро, только разрушив которое, можно было убить. Оно было у Люмин — полумесяц, оно было у Итера — солнечный диск. Вот только было маленькое «но». Чем сильнее представитель, тем больше энергии требовалось на его возвращение и создание тела. А Люмин была сильной. Опыт, сила, энергетическая составляющая — все это копилось не одно тысячелетие в путешествиях и скитаниях, боях и сражениях. Да и еще они были связаны. Если кто-то один становился сильнее на какое-то значение, то настолько же сильнее становился и другой. Даже после смерти развоплощения эта связь должна была остаться. От старших из своего народа он слышал легенду о близнецах, что убивали и возрождали друг друга, растя в силе в геометрической прогрессии, но в один момент они стали настолько сильными, что по случайности или из-за проклятья-ограничителя, вновь используя этот метод, один убил другого окончательно. Поэтому никто в их народе не использовал этот метод.       Итер, заключив в маленькую пирамиду полумесяц, влил в эту емкость всю полученную от мира энергию, что еще не успел впитать и переработать его организм. Чуть поразмыслив, путешественник пришел к выводу, что лучше всего для восстановления сестры скорее всего подойдет родственная энергия. Его энергия. Поэтому он поместил пирамиду напротив своего ядра, подведя энергетический канал, чтоб две трети его резерва на постоянной основе отходили на восстановления сестры. Уходя их мира, Итер осушил его окончательно, заставив схлопнуться, будто его никогда и не существовало вовсе. Это была соразмерная плата.       В следующем мире блондин вообще отказался от использования своей силы, чтоб побыстрее накопить нужный для восстановления объем энергии, ведь даже так восстановление сестры займет сотни лет. Где-то 150 лет отшельничества потребовалось ему, чтоб дойти до идеи ускорения этого процесса: впитывание окружающей энергии посредством медитаций. Не в таких количествах, чтоб навредить миру или живущим в нем существам. Все же в этом мире ему никто ничего не сделал, а у них с сестрой были свои принципы, один из которых гласил о том, что они первыми не нападают.       Прибыв в Тейват, Итер наткнулся на не очень расположенную к беседам и чужакам богиню, которая не имела никаких добрых намерений на его счет. А так как в его расположении была лишь треть его резервов энергии и 782 года отказа от пользования своей силой, итог столкновения был предрешен. Богиня, забрав у него эту треть энергии как плату за вход, запечатала ослабшему врагу память и вкатала его в камень, отправив в мир, где в самом разгаре шла война архонтов. Итер не очень понимал ее мотивы, но так как он не видел ее после того, как смог выбраться из камня, то он понял, что ему дали молчаливое разрешение до поры до времени оставаться в этом мире. Блондин не возражал уйти прямо сейчас, но соблазн получить еще одну стихию, тем самым увеличив резерв своей энергии и приблизив возвращение дорогой младшей сестренки, был велик. Да и если он слишком будет мешаться, то его определенно выкинут. Так что волноваться о каждом своем шаге не было смысла, и Итер мог спокойно приумножать свои силы и копить энергию для сестры.

      ***

      Смотря на зеленоглазого блондина и его госпожу Итер думал, что люди этого мира на удивление обладают просто максимальной защитой от своей совести. Притворившись добродетельными тварями друзьями, спасти от долговой ямы, куда их земляки загоняли всех не-настоящих-жителей-великой-и-могучей-Инадзумы, дать чутка направленный пинок под зад его сочувствию… Так беспардонно втягивать его в свои разборки, в свою гражданскую войну, которую развязали, противясь своему же божеству, которая когда-то защитила их предков и до сих пор позволила жить на землях, принадлежавших ей, могли только люди Инадзумы. Даже в Мондштадте его сначала назначили Почетным рыцарем (ага, «почетным»: обязанностей вагон и маленькая тележка, а прав еще меньше, чем у раба), а уже потом с голой… кхм, голым торсом отправили воевать против Ужаса Бури, ордена Бездны и прочих иноверцев.       Хотя, стоит подметить, что это его чуть-чуть, но проняло. Все же с теми тремя людьми его роднит потеря памяти. Итер еще раз про себя поблагодарил Дайнслейфа и его энергию за снятие блока.       Итер все большим и большим уважением проникался к людям из Снежной. В отличии от остальных те были достаточно самодостаточными или хотя бы имели совесть платить по счетам. Да и вообще обращались к нему за помощью в разы реже, чем остальные. Да и принципы с некоторыми представителями этой страны у Итера совпадали. «Оплата соразмерна качеству работы» — Царевич хоть и был не самым приятным в общении человеком, но свое слово держал. «Я не хочу впутывать семью в темную сторону Снежной» — Тарталья хоть и был помешанным на адреналине манипулятором (который тем не менее давал какие-то подсказки в раскрытии его лжи), но Итер полностью поддерживал его в стремлении любыми методами защитить семью.       Хотя был человек не из Снежной, что также заслужил уважение Итера. Маленький волчонок, Рейзор. Он обладал тем же желанием защитить семью, но в отличии от всех перечисленных он ни разу не использовал самого Итера. Был еще забавный невезучий парнишка, но блондину просто нравились его простота и оптимистичный и сильный характер. Из того в будущем (если тот будет достаточно везучем и при все всем невезении доживет до этого момента) он станет хорошим воинов или искателем приключений (как люди называют это в Тейвате). А также стоит упомянуть маленький рыжий ураган на реактивной тяге к приключениям. Разбаловал его старший брат, но на удивление Тевкр запал в душу Итеру, который в отличии от Люмин, любившей всех детей, проникался к мелким представителям своих рас очень редко. Путешественник с нетерпением ждал новой встречи с этим ребенком.       Первый раз сражаясь с Электро архонтом все же позволивший втянуть себя во все это Итер уже осознанно не использовал ничего, кроме как силы, полученной в этом мире и своих физических возможностей. Раньше он это делал неосознанно, привыкнув за чуть больше чем половину тысячелетия не прикасаться к родной силе. И он был благодарен своей привычке за то, что сестра получала достаточно энергии. Ведь осталось совсем немного, и он сможет ее увидеть. Всего-то какие-то 100 лет, плюс-минус 20-30 годков — по его приблизительным расчетам. Возможно, с получением сил новых элементов этого мира это время сократиться.       — Исключения — враги вечности… Я вмонтирую тебя в эту статую.       Это изречение его никак не оскорбило. В нем не было бахвальства, не было и унижения противника, лишь намерение. Поэтому Итер позволил в этом бою Архонту сразить себя. Он не решил позволить ей себя убить, лишь недооценить его реальные силы. И не только ей, но и всем вокруг него. Кроме Паймон. Эта девочка была слабеньким элементалем времени (как он смог понять, основываясь на вернувшихся с памятью знаниях из других миров), у которого из постоянного было только одно — характер. Помня по своему прошлому, путешественник был уверен. Стоит им с этой малышкой разойтись, как та потеряет память и о нем, и о своем путешествии с ним навечно, сменив вместе с ним и облик. Поэтому он не сильно волновался, когда та вместе с Хранителем Артерий земли узнала о части его прошлого. Да, она достаточно наивна, но она элементаль. А эти существа уважают… Нет, скорее личная сила для них — это всё. Паймон просто на инстинктивном уровне ее суть не позволит никоим образом предать существо сильнее себя и всех, кого она когда-либо знала.       Итер привык на зло отвечать еще большим злом, на помощь — ответной услугой, а на доверие — своим доверием. Поэтому, почувствовав чужое присутствие за спиной, он оперативно схватил маленького элементаля и бросил в руки знакомому, которого знал дольше из той толпы, что с нарастающим шоком и страхом уставилась позади него. Нахмурившись от прозвучавших не так давно, но оказавшихся ложными слов, Итер принял меч местного божества на руку и остановил его. Он чувствовал, что его терпение вот-вот лопнет. Люди Инадзумы оказались мастерами игры на его нервах.       — Так не терпится сразиться? Напоминаешь мне одного знакомого из этого мира. Ну давай. Переноси в свое долбанное пространство. И… Казуха, — Итер даже не стал смотреть за спину, так как Райден уже начала свой перенос. — Если на Паймон после моего возвращения лица не будет, я выделю время для серьезного разговора и с тобой тоже.       Итер старался успокоить свое раздражение во время поединка с Райден, он старался хоть чуть-чуть успокоиться, но уже наметил для себя парочку «серьезных разговоров» с некоторыми представителями Инадзумы, после разговора с архонтом перед ним. В этом списке в первых местах значились Аяка и ее старший брат, что не умеет следить за своей сестрой или потакает ее желаниям, Тома и Кокоми, один наглый парень с тарелкой от гонга вместо шляпы и лисица Яэ.       Однако что-то сбивало его концентрацию на бое и своих мыслях. Дав себе необходимое расстояние, Итер вытащил светящийся розовым предмет. Его настроение потеряло еще пару очков, которые отошли его раздражению.       — Ох… Еще чуть-чуть, и было бы слишком поздно.       — Мико…       «Лисица Яэ…», — чувствуя, как начинает пульсировать в висках, Итер тем не менее старался не отпускать поводок здравого смысла, что рвался в далекие дали, уступая место ярости. Далекий голос сестры из воспоминаний успокаивал его и приводил в себя, пока две давние подруги выясняли отношения: «Все хорошо, братец, все хорошо… Не стоит тебе так нервничать из-за чего-то столь незначительного… Итер, в конце концов, для меня главное твое состояние, а вовсе не то, как люди отнеслись к…»       — Ты ведь не думаешь, что одно лишь твое «желание» может одолеть волю Эи? — наклонившись к его уху, вызывав тем самым не самые приятные воспоминания и прервав сеанс терапии, проговорила лисица голосом самого что ни на есть настоящего манипулятора.       «Прощай», — сказали ему его последние капли спокойствия и самоконтроля, которые не допускали океану праведного недовольства вырваться наружу. Итер не любил, когда им или его сестрой манипулировали. Это был его триггер. И впервые за тысячелетие он сработал достаточно сильно, чтоб путешественник обратился к своей силе, так и слышна ехидное изречение своей сестры: «Братик психанул. Прискорбно, надо доесть булочку и пойти его оттаскивать». Да, бывали случаи, когда Люмин его не оттаскивала от его жертв, по крайней мере не сразу. Так делал и он, если считал, что те получали заслуженное по тяжести наказание за свои действия или бездействие. Сейчас сестры не было, чтобы остановить его. Да, он будет использовать лишь треть своей силы, но этого хватит и на двадцать местечковых божков, на уровне которых и находились почти все архонты.       Они с Люмин вывели для себя градацию силы правителей миров, чтоб случайно не нарываться. Поначалу они особой разницы между местечковым божком и среднеуровневым божеством разницы не видели — и тот, и другой могли пришибить их с одной оплеухи, но по мере усиления близнецы меняли и свое мнение о мирах и существах, их населяющих. Например, богиня-пограничница находилась как раз на стадии среднеуровневого божества, который только-только им стал (Серьезно, Итер бы дал руку на отсечение, что со становления не прошло и шести-семи тысячелетий с того момента, как это божество перестало быть малым и перешло на стадию среднеуровневого). А уровень местных помощников местечковых богов был ее меньше.       Вздохнув, Итер понял, что прослушал все, что в это время вещала ему розоволосая лисица-манипулятор.       -… доверены тебе.       — Заткнись, — покрываясь сеткой мелких трещин, из которых бил лунный свет, прорычал Итер.       Чуя неладное, изображение лисицы растаяло. Взбешенно фыркнув, путешественник посмотрел на Электро Архонта перед собой.       — Знаешь, в этом мире полным-полно придурков, что пользовались моей добротой. Если бы моя сестра была рядом, то у как минимум половины из них были сломаны хребтины, а у другой — вырваны глаза. Но, к счастью для этих идиотов, моей сестры здесь нет. Зато есть другие тупни, которые думают, что раз странник по мирам выглядит как подросток, ведет себя как подросток и говорит в слух только то, что мог бы сказать подросток, то и мыслит он как подросток и им можно манипулировать, как обычной горячей головой. Ну не смешно же, а? Несмотря на то, что этот странник не раз оговаривался о своем почтительном даже для долгожителей этого мира возрасте, никто так и не начал воспринимать это всерьез, — заставляя свой меч рассыпаться на солнечные искры, Итер с размаху стукнул по воздуху справа от себя, разбивая его на осколки и из черноты вытаскивая за волосы одну лисицу. — Ненавижу манипуляторов, которыми Инадзума полнится. Приношу свои соболезнования Архонту Райден: таких подданных не пожелаешь и энергетическим шарикам. И да, — Итер наклонился к пытающейся вырваться лисице. — Вашей братии, ребята, очень не повезло: мало того, что вы вывели меня из себя, так еще и рядом больше нет сестры, что могла бы меня остановить. Кстати, ее не стало из-за таких как вы и я нес цепи скорби достаточно долгое время и не прикладывался к оружию достаточно сильно, чтоб это можно было бы назвать разминкой. Так что готовьтесь, ведь я негодую.       Итер швырнул лису в шокированную всем произошедшим Райден.       — Хотя в чем-то вам и повезло. Я просто негодую, а не гневаюсь или в бешенстве. Вот тогда бы точно было понятно, что дело — труба. А так отделаетесь лишь малой, на мой взгляд, кровью.       Под рукой начала формироваться монструозная как по виду, так и по размеру алебарда, которую Итер не призывал на бой очень и очень долгое время. Совершенно не красивое оружие, которое авторы различных игр не в жанре дарк или хоррор обходят стороной, Итер сичтал практичным. На своего первого дракона Итер пошел именно с алебардой, а не «тыкалкой», которая о чешую сломалась бы за первый удар. Один из самых верных видов оружий, которыми когда-либо пользовался путешественник.       — Если ты так пытаешься повлиять на мои убеждения о вечности, то ты ошибся в выборе, — пряча потерявшую сознание лисицу в складках своей одежды. — Я не намерена смотреть, как погибает кто-то из моих подданных на моих же глазах.       — Что?       Путешественник, взмахнув пару раз на пробу своей верной алебардой, опустил ее тупым концом на землю, призадумавшись, как противник дошла до такой мысли. Когда это после срыва он делал что-то, что отличалось от прямолинейного «отмудохаю до полусмерти, но не убью»? Или все дело в неумении признавать очевидное, ища альтернативные оправдания чужим поступкам, дабы не поколебать свои идеалы? Возможно.       — Что сделать? Ах да… понимаю, гордость местного божества и все такое… Вот только даже тупой шар может распознать уровень угрозы, когда я выпускаю хотя бы частичку своей силы. Хотя я благодарен. Мне можно выпустить пар совершенно не размениваясь на мелочи.       Итер взмахнул алебардой, разрезая вместе с воздухом и пространство отдельного мирка Архонта. Признаться, для местечкового божества тут все сделано довольно качественно. Очень правдоподобно стоит и так же правдоподобно рушится от его ударов. Битва была интересной для Итера. Она ему идеально подошла для разминки за долгое время бездействия. А вот Райден пришлось нелегко. Это была одна из самых выматывающих битв за ее долгую жизнь. Без гнозиса, без верной Яэ Мико, безз верных людей и помощников… Одна простив этого монстра, который прицельно бил в одно и то же место. Туда, куда она поместила розовую лису.       Ее не столько волновал вопрос того, как мальчишка, которого она в первый раз чуть не убила, мог быть таким сильным, сколько почему именно во второй битве с ней он перестал скрываться…       Впрочем, итог был предрешен с того момента, как Итер высвободил треть своей силы. В одной из атак лисичка все же вылетела из складок и, получив ударной волной от слишком близкого столкновения (Райден едва-едва успела заблокировать рубящий удар), отлетела в сторону. Следом туда же ударом ноги отправилась и Райден, а ее оружие, сломанное на пополам полетело в другой угол. Архонт попыталась встать, но ее прижала к земле чужая нога, а затем все, ниже шеи сковала чужая сила.       — Не двигайся и смотри.       Наполненными страхом глазами Райден смотрела на то, как острый наконечник алебарды опускается на ее подругу и по итогу протыкает ее. Неверие и боль — вот что затопило архонта. Она уже не сдерживала своих чувств. Из глаз у нее побежали слезы, которых мир не видел с того дня, как умерла ее сестра.       — Нет… я снова… потеряла кого-то…       — Я считаю, что каждый в это мире должен сполна платить как за свои слова, так и за свои поступки.       Эи перевела на него полный ненависти взгляд. Этот монстр отнял у нее еще одну частицу ее вечности, которую она так стремилась сохранить.       — Хм? Злишься? Хочешь меня убить? Но как же так, Архонт Вечности? Я сделал это, потому что сильнее и потому что считаю, что сохраню так свои убеждения. Меня совершенно не колышат мирские волнения, когда я могу сохранить свою вечность, не так ли?       Райден почувствовала пощечину. Где-то там, в Тейвате, сотни людей лишились памяти и своих личностей в угоду ее убеждениям. А кто-то лишился и жизни, как это произошло только что.       — Я знаю, что ты фактически владеешь этими землями и можешь хоть заставить всех ходить на ушах и говорить задом наперед. Твое слово в этих землях — закон. Я понимаю и принимаю. Я бы прошел мимо, если бы меня не задела потеря памяти некоторых людей. Мне противны твои острова и люди, на них проживающие. Но я не могу пройти мимо, когда кто-то нуждается в помощи. Возможно, если бы тут была моя сестра, она бы поддержала мое решение. А как насчет тебя? Кто из твоих близких или друзей поддержал тебя? — Итер перевел взгляд на лисицу. — По-видимому, вы очень близки, раз даже после предательства ты костьми лягла, но попыталась ее защитить. И я вижу, что хотя бы один человек из твоего окружения не одобрил твои действия.       Серебряные трещины стали тускнеть, а алебарда рассыпалась в миллион осколков, растворившихся в пространстве. Итер бухнулся на пятую точку между парализованных архонтом и лисой.       — Изначально я хотел избить ее до полусмерти, оставив без какой-нибудь конечности, чтоб это на долгое время отвратило ее от манипулирования другими. Но, похоже почти тысяча лет пацифизма как-то повлияли на меня, и я решил быть мягче.       — И это ты называешь мягче? Ты лишил ее жизни!       — Не веди себя как ребенок, — архонт скривила лицо, ей неприятно было слышать такой знакомый упрек от врага. — И мне, и тебе явно за третье тысячелетие уже. Ты должна знать, как сделать жизнь настолько ужасной, что смерть будет избавлением. Да и… не убил я ее. Она еще не получила своего наказания за то, что замахнулась на кого-то, кто многократно сильнее ее.       — Что?       Итер ничего не ответил ошеломленной богине, протянув руку к лисичке, и положил ее на голову. Путешественник прикрыл глаза и начал разбирать энергетику существа, с которым имел контакт. Он отделял нажитую энергию от той, которая была накоплена с каждым мгновением жизни. Последнюю он забирал себе, и по возмущенно-испуганному вдоху странник понял, что у него получается. Когда он закончил и открыл глаза, лисичка сменила цвет шерсти на белый и уменьшилась в размерах. Но зато рана от его оружия затянулась так, будто ее никогда и не было.       — Ты…       — Я забрал у нее энергию как плату. Считай, я ее оштрафовал. Ну, или переродил, — путешественник переложил спящего лисенка на живот архонта. — Она не будет помнить совершенно ничего. Радуйся, у тебя появилась возможность исправить свои ошибки и воспитать ее так, чтоб в будущем у нее не возникло и мысли о предательстве.       — Что ты наделал…       — А что? Ее смерть была для тебя предпочтительней? — жестко отрезал Итер. — Ты не переживай. Я это всегда успею. Хоть сейчас, — парень положил руку на голову лисенка, не отводя глаз с глаз архонта. — Ну?       — Не надо, — тихо попросила Райден, чью гордость неисчислимое количество раз втоптали в грязь за столь малый промежуток времени.       — Вот и ладно. А теперь слушай. Ты правительница этих земель. Если ею зовешься, то выполняй свою работу надлежаще. Ты, конечно здорово с 3 комиссиями придумала, двумя куклами, но надо же доводить до конца такую задумку. Ушла бы в отставку полностью, что ли. Или кукол хотя бы отрегулировала в поведении. А лучше бы их вообще не делала и просто передала власть комиссиям. А если ты хочешь быть правителем этих земель, то не забивайся в непонятную коморку. Даже если у тебя какая-то там трагедия в жизни произошла, то забивать на свои обязанности тебе никто не позволял. Назвался груздем — полезай в лукошко. Вот что я хочу сказать. И…       Итер посмотрел на слушающую его со сложным взглядом Архонта Вечности и покачал головой.       — Кажется, ты сейчас думаешь, что я не имею ровно никакого права указывать, как тебе жить и что делать. Но это не так. Я сейчас фактически владею твоей жизнью. Мы смахнулись — ты проиграла. Будет логично, что победитель распоряжается жизнью проигравшего. Знаешь, в одном мире была очень удобная для таких простых людей как я схема. Если ты сильнее, то ты можешь все, что не могут позволить себе слабые. Но, к удивлению, в том мире не было ада на земле для слабаков. Просто была иерархия, построенная или на личной силе, или на знаниях, ведь не зря говорят, что знания сила и не так важен сам предмет, как умение им пользоваться.       Путешественник рассмеялся, вспоминая как сострадательная сестра разрывалась в противоречиях: ей было жалко слабых, вот только те себя не жалели и думали, что это нормально, она злилась на сильных, но и сама не была против такой системы, ведь для них бы стало так просто путешествовать: никто не лез бы к ним и дал наслаждаться приключениями, культурой и природой.       — Если станешь сильнее, то сможешь отвоевать свою жизнь обратно и даже, возможно, сможешь завладеть моей. Вот только, когда будешь бросать мне вызов вновь, знай, что… я и треть своих сил на тебя не затратил и на бое не сильно концентрировался. Я даже могу тебя сейчас по-быстрому подлатать, и мы сразимся. Еще и еще. Пока ты не устанешь морально. И даже тогда у меня все еще будут силы для боя. Не обязательно с тобой. Могу еще с кем смахнуться. А могу и с несколькими разом, — парень задумался. — Хм, а это идея. С кем из других архонтов дружбу имеешь? Кто вот прям сейчас за тебя может вписаться?       Архонт хмурилась, не желая ни отвечать, ни мириться с логикой пришельца.       — Молчишь, да? Неудачница, — Итер вновь нанес удар по самолюбию Архонта Вечности, тяжело вздохнув. — Не интересно с тобой, как в прочем и с другими местечковыми божками. Доросли до первой божественной высоты и мнят себя самыми крутыми лягушками на болоте. До поры до времени, конечно же. До первого плевка сверху, — Итер плотоядно улыбнулся девушке, вызывая у нее неприятные ассоциации с гурманом и деликатесом. — И редко кто после него выживает. Так что, будем радоваться тому, что живем, или загибаться под жалостью к себе?       Итер знал, что с такими как это божество только так и надо. А то эта фифа бы еще долго отходила от смерти кто-то там, кто был ей очень дорог, а ее народ, который она должна защищать, в это время страдал бы от наплевательского отношения своего правителя к их бедам.       — Раз уж мы пришли к понимаю. Я хочу озвучить несколько обязательных пунктов. Во-первых, правда того, что здесь произошло, останется в этом пространстве…       Итер так и путешествовал по Тейвату. Сумеру, Фонтейн, Натлан — в каждом регионе было весело и интересно, в каждом регионе были свои проблемы и приключения, в каждом регионе он помимо своей энергии, собирал как плату за свою работу еще энергию стихий из колонн. Он дошел до Снежной, где на удивление его встретили вполне мирно. Ну, не считать же ледяные копья, который были выпущены даже не в него, а просто рядом, признаком недружелюбия?       Удалось распить пару кружек чая с Архонтом Снежной в весьма спокойной обстановке, а затем отдохнуть душой, возясь с мелкими рыжими детишками из семейки. Ему на этой земле не выдали НИКАКИХ заданий и поручений, так что блондин релаксировал всей своей сутью.       Затем его осенила ну просто гениальная идея (Вот что морозный воздух животворящий делает! Ну, или просто когда тебя не задалбывают левыми просьбами, над своей проблемой думается легче), которая в своем исполнении граничила с натуральным хамством и наглостью. В любой момент воплощения этого плана в жизнь Итер ждал гостей. Точнее ту самую гостью, вот только та не приходила. Видимо, ей было несколько все равно, что там собрался делать очередной Сошедший, гость ее мира. Поэтому бесхозные Осиал и его жена были благополучно пущены в оборот энергии. И принципы Итера не были нарушены: эти милые создания пару разочков его чуть не прибили. Ну а то, что это произошло бы просто за компанию с Ли Юэ — дело десятое. Главное — факт нападения на лицо.       Итер еще косил взглядом на вход в подземелье к запечатанному дракончику, но здраво рассудил, что такой финт ушами не оценит уже Моракс, ныне Чжун Ли, и придет восстанавливать справедливость посредством боя, что уже в своб очередь может привлечь богиню-пограничника, а Итер все же хотел показать этот интересный (и после его похождений спокойный) мир Люмин.       Проигравший в войне Архонтов и его жена оказались весьма энергетически насыщеными существами, так что Итер приблизил возрождение Люмин до одного года, который собрался провести в Снежной: там и люди поспокойнее и мелкие, которые разгонят его скуку есть, и Аякс, с которым можно размять мышцы.       Так что уже через год несколько рыжее семейство с потрясением наблюдало, как почти точная копия почти-члена-их-семьи возбужденно наворачивает круги вокруг Итера и то пораженно-негодующе восклицает, то смеется, то дает затрещины спокойно реагирующему на это блондину.       — Братец, ты бегал с мечом?! Ты-ы? Ты же рукопашник! Максимум, что ты позволял брать себе в руки — секира или алебарда. И вообще презирал этот «позерский предмет экстерьера».       — Мне пришлось шифроваться, сес…       Его прервал еще один взрыв смеха. Итер не останавливал. После возрождения из Люмин прям било энергией, а о смерти своей она как бы и не вспоминала, так что блондин был счастлив и рад за нее. Вот только его тоска несколько притупила воспоминания о характере его близнеца. Точнее о некоторых бесящих его привычках. Например, перебивать.       — Тебе? Ты! Да шифроваться?! Вот умора! Жаль, не видела!!! Тебя же перекашивало, стоило только мне за меч взяться! Я его осваивать начала же только из-за твоего презрения к этому виду оружия!       Блондин закатил глаза, так как и сам прекрасно понимал еще тогда, что Люмин делала многое из природной вредности. Ну, впрочем, как и он.       — Думаю, после Снежной мы навестим Инадзуму.       — Мм? У тебя там дела?       — Да нет, просто очень хочется навестить некоторых людей и нелюдей, — Итер расплылся в доброй улыбке, представляя лица весьма определенных инадзумцев.       Люмин — понимающая душа — расплылась в такой же улыбке, предвкушая. И именно этот момент нарушил Чайльд, ставя на стол тарелку с оладьями и зазывая всех за стол. Тот был до странного молчалив, пока все не уселись, а затем, после долгого разглядывания близнецов, предвестник обратился к одному из них:       — Итер, а твоя сестра свободна?       От путешественника полыхнуло жаждой крови, которую не ощущала даже Электро Архонт, и все это добро огибало ни в чем неповинных детей и было адресовано только вопрошающему. Благо, тот был не дурак.       — Ладно, я понял, — для убедительности он даже поднял руки в жесте сдачи. — А ты сам?       От слегка дернувшейся Люмин полыхнуло не меньшей жаждой крови, которая также ювелирно была послана одному адресату, чтобы дети, сосредоточившиеся на до умопомрачения вкусных оладьях, ничего не заметили. И без того бледный Аякс вздрогнул.       — Понятно. Оладушки?