Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас. Она любовь не может изменить, Но у любви крадет за часом час.
Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать, И ты принять не можешь мой поклон, Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю!
Уильям Шекспир — Я так тебя люблю — Сонет 36
– Ты же сказал, что если я не буду с ним видеться, ты оставишь его в покое! Почему ты снова сделал это?! Зачем?!.. – все кричал Феликс, стуча кулаками в грудь брата и заливаясь слезами. – Я не люблю тебя, Крис! Когда ты поймёшь это? Не люблю! Чан лишь молчал. Он наблюдал за истерикой младшего, не решаясь и слова вставить в свое оправдание. – Да лучше бы я не вызывал в ту ночь сраную скорую! Лучше бы ты умер! Ненавижу тебя! Умри, умри, умри! Бан повернул голову, прожигая взглядом насквозь одну несчастную точку на стене, но так и не ответил. – Хватит мучать нас обоих, – тише произнес блондин. – Ты же понимаешь, что уже не будет ничего, как раньше. Мы ничего не сможем вернуть… Хенджин дороже мне всех на свете. С ним я чувствую себя настоящим. Он мое все… Я люблю его… Умоляю, отпусти меня к нему. Пожалуйста… Пожалуйста… – на грани шепота говорил он. Крис поднял глаза к потолку, пытаясь сдержать слезы, но они мокрыми дорожками полились по его щекам. – Ты правда так сильно любишь его? – спустя время спросил он. – Очень… Умоляю, отпусти меня. Брюнет закрыл ладонями веки, вдыхая побольше воздуха, а затем нехотя ответил: – Иди. – Что? – неверяще переспросил Ли. – Иди!.. Иди к нему, пока я не передумал! Юноша отошел на два шага назад, а затем пулей выбежал из дома, захлопывая с оглушительным грохотом дверь. И они оба знали, что Феликс теперь ушел навсегда…***
Минхо Он в медицинском центре Асан 703 палата Узнав, что Хенджин находится в критическом состоянии, Ликс порывался сбежать к нему. Ведь никто не знал, сколько у них осталось времени. Пока состояние Хвана поддерживали в больнице врачи и боролись за его жизнь, вытаскивая пулю, которая лишь в паре миллиметров прошла от сердца, Феликс понимал, что их время быстро утекает сквозь пальцы, как вода. Он так много не успел сказать любимому, не извинился тысячу раз и не смог поцеловать его. Не смог быть рядом… – Где он? – запыхавшийся Ликс наткнулся на Минхо, который сидел возле палаты своего друга, ожидая младшего. – Успокойся, – тихо произнес тот, поглаживая плечи блондина. — Ему провели операцию, но сказали, что состояние тяжелое… Но врачи дают надежду. Слышишь? – Хо, – слезы снова лились по щекам. – А если… – Никаких «если», – старший притянул юношу в свои объятия, крепко прижимая к себе. – С ним все будет хорошо. – Я могу зайти к нему? – Только ненадолго. Недавно вышла медсестра. Она просила не беспокоить его. Ликс пару раз кивнул и осторожно открыл дверь. Наблюдать за тем, как любимый человек находится без сознания, окольцованный трубками и проводами, подключенными к куче аппаратов, оказалось намного больнее, чем переживать насилие на протяжении шестнадцати лет. Ли на негнущихся ногах подошел к койке, где лежал Хван, и рухнул перед ним на колени, так, что казалось, все кости сломались. – Прости меня, любимый, – начал он. – Я так виноват перед тобой… Ты дороже мне всех на свете, Джинни. Я не могу потерять тебя. Боже… Пожалуйста, очнись поскорее. Нам столько еще нужно сделать… Юноша подполз как можно ближе, сжимая руку старшего, утыканную катетерами. – Я люблю тебя… Так люблю тебя… Умоляю, живи… – поцеловав тыльную сторону ладони напоследок, Ликс услышал, как за его спиной открывается дверь, а на пороге появляется медсестра. – Вам пора, – тихо произнесла она, держа в планшет. – Мы сообщим, когда ему станет лучше. – Я могу остаться с ним? Девушка с тоской в глазах отрицательно покачала головой, требуя поскорее выйти. – Хотя бы в коридоре. Пожалуйста… Медсестра тяжело выдохнула, словно чувствовала всю боль, которую испытывал Феликс, и коротко кивнула, положив планшет на тумбочку и проверяя показатели. – Пойдем, – Минхо помог подняться младшему, приобнимая его за плечи. – Он поправится. Я обещаю… Феликс никогда не верил в чужие обещания. Но почему-то это заставило задуматься. И надеяться на лучшее. Ты обязательно будешь жить, любимый.***
Писк медицинских приборов заполнил палату вместе с теплым августовским солнцем, что продолжало греть крылышки певчих птиц, которые кружились за окном. Феликс сидел на стуле рядом с койкой, где лежал Хенджин, слушая его размеренное дыхание и вышивая на белой футболке лишь парочку строчек из любимого сонета Шекспира, что так часто цитировал ему Хван: «Что нет невзгод, а есть одна беда – Твоей любви лишиться навсегда». – Как ты думаешь, Джинни? – начал Ликс, дошивая красными нитками последнее слово. – Если мы вдруг умрем, встретимся на том свете? Юноша поднял голову на возлюбленного, который уже восьмой день находился без сознания. – Мне кажется, нет, – грустно усмехнулся он. – Так что… Так что ты не умирай. Хорошо? – с надеждой в глазах спросил в пустоту Ли. – Обещай мне, что не умрешь… Потому что… Холодные слезинки упали на вышитые буквы, а картинка перед глазами тут же начала расплываться. – Потому что если ты умрешь, то я уйду за тобой… Упеку Криса за решетку и уйду вслед за тобой… Джинни. Слышишь? Но ответа не последовало. – Я так много не успел тебе рассказать, любимый… – блондин закрыл руками лицо, продолжая тихо плакать. – Боюсь, что уже и не успею… Боже, Джинни… Ты ведь не знал, что Крис меня насиловал с самого детства… Не знал, что мой отец заставлял нас с ним спать. И то, что Крис сам убил его, подсыпав крысиный яд ему в еду… Юноша поднял глаза к потолку, словно собирался молиться. Но он не верил в Бога, как и в то, что его возлюбленный слышит его. Но продолжал надеяться… – Недавно обо всем узнали Джисон с Хо. Джи однажды пришел ко мне домой и увидел, как я весь избитый, в крови… Изнасилованный в тысячный раз собственным братом… Лежу на кровати и плачу… Мне было так стыдно, Джинни. Феликс отложил футболку и крепко сжал еле теплую руку любимого. И это казалось самым холодным осколком льда на свете, который вонзился в сердце, как лезвие под кожу. Ведь ладони Хенджина всегда были теплыми. Они согревали так, как не согреет ни одно пламя на свете. Даже раскаленное солнце не могло сравниться с теплом его рук. – Джисон и Хо просили, чтобы я все рассказал тебе, но я не смог… А теперь я виню себя за это. Мне кажется, что теперь я никогда этого не сделаю… Просто не успею, – шепотом добавил он. В палате все еще стояла безжизненная тишина. Лишь звук медицинских приборов нарушал ее, да тихий плач, который Феликс не мог остановить. – Я так боюсь, любимый… Так боюсь… За тебя. За парней… Я боюсь идти в полицию, зная, что Крис обо всем узнает, и тогда нам не жить… А ведь я всегда хотел умереть. Но почему сейчас я не могу просто так сделать это?.. Это все ты, Джинни. Ты подарил мне надежду на будущее. Ты подарил мне счастье, которое сейчас покидает нас. Ли снова всхлипнул, целуя тыльную сторону ладони старшего, которая казалась на ощупь, как шарнир хрупкой фарфоровой куклы. – Я люблю тебя… Пожалуйста, возвращайся… Не уходи так рано, – прошептал он, оставляя легкие поцелуи, словно боялся навредить. Телефон, что лежал на белой тумбочке, внезапно завибрировал, оповещая о новом сообщении. Ликс нехотя отстранился от парня, продолжая все еще держать его руку в своей, и потянулся за смартфоном, открывая уведомления. Санен Я добавил в облако последний документ Теперь ты можешь смело идти в полицию И связывался с Минхо Он согласился дать показания против Криса Да и выступить свидетелем на суде Джисон тоже не против Когда ты пойдешь к Со Чанбину? У меня есть его номер Мне назначить встречу или ты сам? Ликс? Все хорошо? Ты же с Хенджином, да? Как он? А ты? Блондин вытер слезы и принялся быстро печататьЛикс
Он так и не очнулся
Не буду говорить, что со
мной все в порядке
Ты и сам знаешь, как я себя
хуево чувствую сейчас
Я все еще боюсь идти в полицию
Один точно не пойду
Но
Назначь встречу
Возьму с собой Джисона
И
Санен
Санен Что?Ликс
Про Криса ничего так и неизвестно?
Бан Чан пропал с того самого момента, как Феликс ушел из дома навсегда. Владелец «Берсерка» так и не появлялся в клубе, а на звонки администратора даже не отвечал. Санен Я сейчас еду к нему Думаю, он просто пьет и торчит Сынмин сказал, что видел, как твой барыга подъезжает к вашему дому Видимо, он лично доставлял ему дурь Но могу сказать одно Похоже, он сдался на твой счет Судя по тому, что он не пытается найти тебя Он успокоился Если снова захочет встречи с тобой, дай знать Тогда я приставлю к тебе охрану В клубе много ребят, которые недолюбливают Криса Они готовы заживо разорвать его в клочья Знай, что еще не все подчиняются ему Ничего не бойся, Ликс Я всегда на связи И всегда рядом Как хен Я переживаю за тебяЛикс
Спасибо
Надеюсь, эта тварь сдохнет и
облегчит всем нам жизнь
Жителям страны тогда не придется
кормить его в тюрьме за счет налогов
Санен И то верно Желаю Хвану скорейшего выздоровления Он парень крепкий Справится Минхо с Джисоном Да и я Верим в него И в тебяЛикс
Правда спасибо, что
помогаешь мне
Санен Это мой долг, Ликс Да и я давно хотел засадить Криса за решетку С твоими показаниями это получится намного быстрее Тогда я звоню Со Чанбину?Ликс
Да
Санен Я сообщу тебе, когда и во сколько И пришлю машинуЛикс
Хорошо
Юноша слабо улыбнулся, блокируя телефон. Слезы снова подступали горьким комком к горлу, не давая и вдоха сделать. Феликс продолжал крепко сжимать руку Хенджина и тихо шептать лишь одно слово: живи. – Мистер Ли, вы все еще здесь? – у двери послышался голос медсестры. Девушка зашла в палату, поставив на тумбочку поднос с новым пакетом капельницы и парочкой шприцов. Блондин лишь коротко кивнул, даже не обернувшись. – Мне пора менять пациенту капельницу… Ему нужен отдых. – Снова прогоняете меня? – Нет, что вы, – замялась медсестра. – Просто… Вам бы тоже не мешало отдохнуть. Когда вы спали в последний раз? – Вчера утром… кажется… – Мистер Ли, – девушка тепло улыбнулась, снимая старую капельницу. – Поезжайте домой и выспитесь хорошенько. Поешьте… – Нет, – Феликс отрицательно закивал, глядя на сплетенные с любимым руки. – Что, если он очнется, а меня не будет рядом? – Мы сразу же сообщим вам. Ликс нахмурился, возвращая взгляд на возлюбленного. Хенджин все так же был без сознания и размеренно дышал. Его кожа стала намного бледнее, но он все еще был безумно красив. Ли все так же хотел поцеловать его пухлые губы и провести ладонями по впалым щекам. Хван был для него самым прекрасным, ведь Феликс любил его, несмотря ни на что. – Пожалуйста, мистер Ли. В руке снова завибрировал телефон, оповещая о новом уведомлении. Санен Завтра в шесть вечера в SMPA Кабинет 609 Вас проводят Ничего не бойся Слышишь Удачи – Мистер Ли? – Хорошо, – кивнул парень, печатая старшему в ответ короткое «спасибо». – Обязательно сообщите мне даже о малейшем изменении в его состоянии. Я сразу же приеду. Медсестра охотно закивала с легкой улыбкой на лице. Она проводила юношу взглядом, увидев, как напоследок Феликс целует возлюбленного в лоб, а затем перевела его на свой поднос и тихо ахнула: – Ой, глюкозу забыла. Вот дуреха. Она тут же выбежала из палаты, оставив пациента одного. А Хван лишь устало открыл глаза, ощущая, как по его холодным щекам бегут горячие слезы. – Сол…ныш…ко…***
Скинув кеды в прихожей, Ликс плюхнулся на диван, ощущая на себе две пары чужих глаз. Минхо и Джисон сидели за обеденным столом, поглощая токпокки. Палочки Хана так и остановились в воздухе, а парочка рисовых пирожков упала обратно в тарелку. Все эти дни, что Хенджин лежал в больнице, Феликс жил у лучшего друга и старшего Ли. Пока эти двое засыпали на кровати в обнимку, пытаясь придумать, как бы Ликсу поднять настроение и хоть немного отвлечь, юноша тихо плакал на диване в гостиной и мечтал, чтобы Хван поскорее очнулся. Блондин практически не спал и ничего не ел, только подолгу сидел возле койки возлюбленного и разговаривал с ним, надеясь, что тот его хоть немного, но слышит. – Малой… – Не очнулся, – перебил старшего Ликс. – Ты и сам знаешь. Минхо был у Хвана вчера вечером, заодно и Феликса забрал домой, но тот снова ушел рано утром, пока парни спали. – Как ты себя чувствуешь? – осторожно поинтересовался Джисон, присаживаясь рядом на диван. Ликс лежал и пялился в мягкую спинку, пока Хан поглаживал его по спине и пытался хоть немного разговорить. – Никак. – Ликси… – Пойдете завтра со мной в полицию? – резко спросил блондин. – Ты решился? – Санен назначил встречу с твоим Со Чанбином. – Это же… – Феликс, – Минхо опустился рядом, подперев подбородок руками, сложенными на подлокотнике. – Справитесь без меня?.. У меня тренировка. Сам же знаешь, что финал через два дня. – Не маленькие уже, – фыркнул тот. – К тому же я буду рядом, – улыбнулся Джисон. – Позвоню тебе, когда все закончится. Старший улыбнулся в ответ, поднимаясь на ноги. – Давай, малой, тебе нужно хорошо поесть перед тем, как рассказывать все копам. Будешь сидеть за столом целые сутки, пока не лопнешь. – Ага, – закатил глаза младший-Ли, поворачиваясь к друзьям лицом. – Чтобы меня прямо там стошнило сраными токпокками. – Но это твои любимые, – продолжил Хан. – С сыром. – А чай есть? – Ромашковый, – потрепав юношу по голове, отозвался Минхо. – Будешь? Феликс ничего не ответил, лишь пару раз кивнул, поднимая свою худую тушку с дивана, и плюхнулся на стул, ожидая перед собой тарелку с вкусным угощением. – Тебе не кажется, что мы похожи на семью, хен? – рассмеялся брюнет. Старший выгнул бровь, доставая кружки. – Ну, типа… Ликс наш вредный сын, а мы его папы. – И с какой это стати я вредный сын? Все трое рассмеялись, почувствовав разрядившуюся обстановку, а Феликс подумал, что Хо и Джисон могли бы стать неплохими родителями. Как и мы, Джинни.***
Серые стены комнаты допроса вызывали некий страх, заставляя еще больше думать о старшем брате. Ликс и Джисон сидели за столом напротив полицейского, в то время как Хан крепко сжимал руку лучшего друга, пытаясь придать уверенности и хоть немного успокоить. Со Чанбин листал папку с документами, что ему еще вчера днем отправил Ли Санен с просьбой «ознакомиться». Ли, казалось, вовсе и не дышал, только пялился в одну точку где-то на столе, думая, с чего бы начать. – Впечатляет, – хмыкнул Со, поднимая на младших глаза. – Не думал, что у Бан Кристофера Чана столько грешков. Коренастый брюнет в джинсовке откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и аккуратно спросил: – Есть что еще добавить? – Хен, Ликс хотел… – Я сам, Джисон, – перебил друга блондин, а затем продолжил: – Вы видели те видео, что вам отправил Ли Санен? Полицейский коротко кивнул, продолжая слушать. – Я терпел это шестнадцать лет. Как думаете, что я хочу сделать после такого со своим собственным братом? – юноша крепче сжал руку Хана под столом, испытывающе глядя на Бина. – Хочешь узнать, на сколько лет сядет твой брат? – Да. Со облокотился на стол, складывая руки в замок, и задумчиво проговорил: – Ведение незаконной деятельности, направленной на получение прибыли путем проведения подпольных боев без правил, уклонение от уплаты налогов, денежные махинации, нанесение тяжких телесных повреждений, домашнее и сексуальное насилие, незаконное производство и распространение порнографических материалов, похищение, покушение на жизнь, убийство. Продолжать?.. – выгнул бровь он. – Только по этим статьям ему светит пожизненное… Ты, Феликс, молодец, что решился сдать его. Я давно гоняюсь за этой крупной рыбой. У меня не было доказательств, чтобы привлечь его к уголовной ответственности, а теперь… На это есть полное право, – закончил Бин, а затем обратился к Хану. – Слышал, что Ли Минхо согласился дать нам показания. – Да. Но он сейчас не может… – Будет достаточно и разговора по телефону… Как состояние Хван Хенджина? – Он пока без сознания, – ответил Джисон. – Будем ждать его показаний. Тогда можно будет смело выписывать ордер на арест. Если вы за это время найдете на Бана что-нибудь еще, сообщите мне. Джисон, ты мой номер знаешь, – улыбнулся он. – Конечно. Феликс курил, облокотившись спиной на здание полицейского участка. Он смотрел в небо, наблюдая за проплывающими облаками, и чувствовал, как с души словно упал тяжеленный груз, что все эти годы Ли носил внутри себя. – Правильно ли я поступил? – спросил Ликс, выдыхая дым. – Да, – уверенно ответил Джисон. – Этим ты защитил не только себя, но и тех, кто страдал и мог бы пострадать от рук Криса. – Даже не знаю, как я себя чувствую сейчас. Хуево или очень хуево, – блондин потушил недокуренную сигарету о крышку мусорки и кинул ее в гору остальных бычков. – Почему? – Я же вроде как брата родного копам заложил. Мне должно быть стыдно… – Ликс… – …но мне нихуя не стыдно. Я так рад, что он будет гнить в тюрьме, – сдерживая слезы, ответил он. Хан крепко обнял друга, поглаживая по спине. Юноша шептал ему, что не нужно винить себя ни в чем. Что он сделал так, как нужно было. Что Крис заслужил это, совершая дерьмо на протяжении всей своей жизни. И то, что Феликс не перед кем не обязан оправдываться. Он сделал то, что должен был. – Спасибо, что ты рядом, Джи, – всхлипнул парень, уткнувшись носом в чужое плечо. – За все спасибо. – Не нужно благодарить меня, – улыбался Хан. – Ты молодец, Ликси… Молодец, что решился. Я горжусь с тобой. – Когда ты успел стать моим приемным отцом? – усмехнулся Ли. – Еще вчера, с Минхо. – Дураки. Они снова рассмеялись, пока теплый ветерок ласкал волосы, подсвеченные ярким солнцем. И Феликс знал, что теперь в его жизни все наладится. – Мне нужно к Джинни, – отозвался он. – Я поеду. – Удачи. Надеюсь, он очнется, как можно скорее.***
Ликс бежал по больничному коридору, огибая медсестер и пациентов. Он спешил поделиться этой новостью с Хваном, ведь сердце подсказывало, что осталось совсем мало времени. И пусть Хенджин его не слышит, пусть не может ничего ответить, но Феликс просто обязан рассказать ему все. – Любимый! – юноша ворвался в палату, широко распахнув дверь. Улыбка тут же слезла с лица, когда он увидел пустующую койку и одинокую медсестру, что меняла постельное белье. Это была не та медсестра, что все это время приходила к Хвану и меняла ему капельницы, а совершенно незнакомая девушка. – Где Хван Хенджин? Парень, что лежал тут… Сердце бешено билось, словно предчувствуя неизбежное. – А вам разве не сказали? – удивилась она. – Его забрали родственники. – Как забрали? – Он очнулся еще вчера днем, и его тут же забрали родители… Вы не в курсе? – Почему мне ничего не сообщили?! – Я не знаю, – медсестра пожала плечами, опуская простынь. – Наверное, он просил ничего не говорить вам. – К-как… И Феликс, казалось, рассыпался, как хрустальная сахарница, разлетаясь на мелкие осколки. Мысли о том, что Хван захотел сделать ему таким образом сюрприз, сразу же испарились. Он не хочет видеть меня? Конечно же, нет… Мой брат чуть не убил его. Это я во всем виноват. Если бы не я, ничего этого не было бы. С полным отрицанием происходящего Феликс вышел из палаты и на негнущихся ногах пошел на выход. Если ты покинул меня, мне больше незачем жить…***
– Ты знал?! – разъяренный Хенджин ворвался в квартиру Джисона. Хоть парень и не окреп полностью, но злость внутри него придавала неимоверных сил, затмевая ноющую боль в груди. Хотя нет… Боль все же была, но не физическая, а душевная. Боль за любимого и несправедливость жизни. – Что? О чем ты? – удивился Хан, отходя на шаг назад и невольно пропуская старшего внутрь. – О Феликсе! Знал и молчал?! – Хенджин, успокойся, – попытался вразумить его Минхо. – А ты? Тоже? Получается, я один не был в курсе всего того пиздеца, что происходит с Феликсом?! Хван был похож на быка во время испанской Корриды, перед которым махали красной тряпкой. Блондин переводил взгляд с одного парня на другого, ожидая ответа. – Чего молчите?! – Он попросил не говорить об этом никому, – тихо отозвался брюнет. – В первую очередь тебе. – Блять! – Хван со злости ударил в стену, игнорируя боль в руке. Минхо никогда не видел его таким. Хенджин боялся и мухи обидеть, не то что срывать злость на людях. Он и слова плохого никогда не говорил, а тут выплескивал гнев на друзей, продолжая лупить стену. – Почему? Я для него ничего не знач… – Потому что я люблю тебя, – сзади послышался голос Феликса. – Больше всех на свете люблю. Все трое повернули головы к двери, глядя на заплаканного Ликса. Он со всех ног бежал к лучшему другу, надеясь, что Хенджин пришел к нему. И не прогадал. – Я боялся потерять тебя, Джинни, поэтому не хотел, чтобы ты знал об этом. – Солнышко… – Я… Черт, – Ли пытался сдержаться, но слезы снова хлынули из глаз. – Я так боялся, что ты отвернешься от меня… Но я больше не могу молчать об этом… Я так устал, – шепотом добавил юноша. Минхо и Джисон понимающе переглянулись и тихо скрылись в дверях спальни, оставляя парней наедине. – Я устал терпеть выходки Криса. Я мечтаю о том, чтобы он умер, понимаешь? Я каждую ночь думал о том, как бы его убить, пока он спал рядом… Я боюсь, Джинни. Боюсь за тебя… Он способен на все, что угодно, и ты в этом убедился… Если бы не я, Крис бы не выстрелил. Он ведь тебя чуть не убил. Я причиняю тебе только боль. Я во всем виноват! Лишь я! – Нет, – перебил его Хван, крепко обнимая. – Не вини себя. Я никогда не перестану любить тебя. Слышишь? Никогда не сделаю тебе больно. Даже ценой собственной жизни не перестану тебя защищать. Пожертвую всем ради тебя. Я всегда буду рядом. Всегда буду с тобой. Сотру ноги в кровь, но прибегу к тебе, где бы ты ни был. Потому что ты самый важный для меня человек, Феликс. Потому что я люблю тебя. Я обещаю, что сделаю все для того, чтобы уберечь тебя от Криса. Сделаю все для того, чтобы засадить его в тюрьму. Я обещаю, что он больше никогда не навредит тебе, солнышко… Ликс громко плакал, продолжая сжимать мягкий кардиган старшего, утыкаясь носом ему в плечо. – Ты ни в чем не виноват, Ликси… Если ты станешь розой с шипами, я не перестану поливать тебя и прикасаться, даже если мои руки всегда будут кровоточить из-за этого. Никогда не отпущу тебя и не оставлю, потому что люблю. И всегда буду любить, – шептал Хван, вдыхая запах осветленных волос младшего и прижимая к себе как можно ближе. – Верь мне, солнышко. Феликс всхлипнул, поднимая на любимого глаза, и тихо произнес: – Я думал, ты решил уйти от меня… Ничего не сказал, когда очнулся… – Хотел сделать это лично, – тепло улыбнулся Хенджин, поглаживая парня по мокрым щекам. – Я слышал каждое твое слово, солнышко. Мне было так больно и обидно, что я не смог быть с тобой рядом в эти моменты. Это я должен просить у тебя прощения… – Нет-нет… Ты ничего не должен, любимый, – ощущая родные объятия, Ли прикрыл глаза, начиная ластиться в теплые ладони, словно котенок. – Теперь все в порядке… Я был сегодня в полиции. Им нужны твои показания, чтобы выписать ордер на арест Криса… – Хорошо. Я готов сделать это прямо сейчас. Младший отрицательно покачал, вглядываясь в шоколадные глаза. – Побудь сейчас со мной, любимый, – произнес он, оставляя нежный поцелуй на губах Хенджина. Как же он скучал по нему. Как же хотел поцеловать и утонуть в его теплых объятиях. Услышать его бархатный голос и увидеть на лице самую прекрасную улыбку, от которой внутри расцветают целые вишневые сады, переплетая все органы своими толстыми ветками и заставляя разносить по венам розовые лепестки, что согревают сердце. Его так не хватало. Но теперь Хенджин здесь. Рядом. – Я, конечно, понимаю, что вы давно не виделись и хотите насладиться друг другом, – начал Минхо, выглядывая с Джисоном из-за двери. – Но нам нужно как можно скорее дать показания полиции, чтобы Криса уже посадили. – Может все же завтра? – подал голос Хан, глядя на своего парня. – Завтра финал, ты забыл? На это не будет времени. – Хотите, чтобы Криса задержали прямо в клубе? – спросил Хенджин. – Да, – охотно кивнул Ликс. – А мы на это полюбуемся… Он заслужил.***
Ликс Ты расскажешь все Хо?Джисон
Конечно
Но нам обоим придется сделать
серьезный выбор
Боюсь, что он не согласится
Ликс Сначала попробуй Если бы мне Джинни предложил такое,я бы сразу все бросил и уехал с ним Вернувшись из полиции и попрощавшись с Феликсом и Хенджином, Минхо с Ханом завалились на диван, чтобы со спокойной душой посмотреть сериал от Нетфликс. С тех пор, как они съехались окончательно, Ли осталось подождать чуть больше недели, пока договор аренды на пентхаус закончится, и перевезти все вещи к Джисону. Параллельно он присматривал новую квартиру, совершенно не догадываясь, что уже как два дня Хан точно не планировал оставаться в Сеуле. Заявление на перевод в Нью-Йорк по учебе, которое Хан подавал еще в прошлом семестре, наконец-то рассмотрели. И какого же было удивление, когда его заявку одобрили. «Здравствуйте, Хан Джисон! Комиссия Колумбийского университета рассмотрела вашу заявку на стипендию и с радостью может сообщить, что вы приняты на обучение в третьем семестре!..» Джисон раз пятнадцать минимум перечитал письмо, выучив наизусть перечень документов и сроки проведения собеседования. И каждый раз счастье смешивалось с тревогой, напоминая о том, что в его жизни присутствует Минхо. Он давно хотел рассказать ему, но все откладывал. Хенджин, вышедший из больницы в полном здравии, невольно подтолкнул Хана рассказать все своему парню, а также слова Феликса. Юноша боялся, что Ли-старший не поймет его и разорвет с ним, но ведь он не знал, как на самом деле поступит Минхо… Оставалось только одно: рассказать все и наконец-то узнать. – Хен, – аккуратно начал Джисон, подбирая слова. – Если бы мне предложили уехать в Америку, ты бы поехал со мной?.. Если бы пришлось все здесь бросить… – К чему этот вопрос? – Ли взглянул на младшего, требуя ответа. – Ну, предположим… Оставил бы бои ради меня? – Так, – тяжело выдохнул парень. – Я понимаю, к чему ты клонишь… Разве мы не договаривались не поднимать с тобой эту тему? – Хен… – Ты сам пообещал мне больше не лезть… – Меня приняли в Колумбийский университет в Нью-Йорке! – на одном дыхании выпалил брюнет. Минхо хотел было что-то сказать, но тут же замолчал, словно позабыл все слова. Он нахмурился, вглядываясь в лицо возлюбленного. – В конце августа уже нужно подать документы, поэтому я хотел спросить… Ты поедешь со мной?.. Там есть школа искусств. Ты бы мог получить образование пиани… – Как же ты невовремя, маленький, – Ли встал с дивана, потирая лицо ладонями. – О чем ты? – Если я сейчас выиграю в финале, то клуб «The killers» точно возьмет меня к себе. Они давно предлагали присоединиться к ним в Лос-Анджелесе. Чонгук лично уговаривал меня при… – То есть ты знал и молчал? – перебил его Хан. – Нет, я не знал, что… – Хен, ты знал об этом и молчал, – не спросил, а констатировал юноша. – Я не был уверен, что ты согласишься поехать со мной. – А ты не думал спросить? – А ты бы согласился? Джисон поравнялся со старшим, вглядываясь ему в глаза. – Да. Ради тебя я бы согласился. Минхо нахмурился, но не подал виду, что очень удивился. – Я бы бросил все и уехал с тобой… А ты? Ты даже бои ради себя же бросить не можешь, – с грустью в глазах ответил Хан. – И не говори, что боялся спросить меня. Ты не из таких. – А ты так хорошо меня знаешь? – начал закипать Ли. – Потому что ты мой парень, хен, – спокойно продолжил юноша. – Да, мы с тобой вместе не так много времени, но даже за эти два месяца я узнал тебя достаточно… Ли слабо усмехнулся и с некой надменностью в голосе произнес: – Все это время ты только и делал, что пытался отговорить меня от участия в боях. – Ты бы все равно их не бросил? Ведь так? Минхо тяжело выдохнул и стукнул стену, вымещая на ней злость. – Мне нужны деньги, понимаешь? – Но ведь можно… – Не можно, Джисон, – грубо перебил его старший. – В этом мире все решают связи и деньги, и ты это знаешь, как никто другой. Возьми ситуацию с Крисом… Он столько лет прикрывался баблом, подкупая полицейских. Пол Сеула под его бумажником ходит. У чувака есть все… – Но нет совести. – Я говорю о том, что… – Нет, хен! – возмутился юноша. – Счастье только на деньгах не построишь. А как же любовь?.. Я для тебя ничего не значу? – Значишь, – Ли обхватил лицо Джисона ладонями, всматриваясь в свое отражение в чужих зрачках. – Очень многое значишь, маленький… Но ты вечно жертвуешь собой ради меня. Ради других… – Потому что я хочу помочь! – крикнул Хан, сбросив со своего лица чужие руки. Минхо снова отошел на шаг назад, ударяя по стене кулаком. – Ты можешь прожить хотя бы один день ради себя, гребаный альтруист?! Не всем нужна твоя помощь! Пойми ты уже, наконец! – И тебе?! В комнате повисла тишина. – И мне, – спустя время ответил Ли. – Вот как… – Я взрослый человек, Джисон. Меня не нужно опекать. – Значит, я опекаю?! Хану хотелось разрыдаться от отчаяния. Почему его хен говорит такое… – Да! И это начинает раздражать! Каждый наш разговор заканчивается тем, что ты уговариваешь меня уйти с боев! – Тогда почему не ушел от меня, когда я впервые заговорил об этом, раз тебя это так раздражает?! Что мешало? А? Что? Хочешь, можешь уйти прямо сейчас, я тебя не держу! – Мне уйти? – Да! Проваливай, раз я тебя так сильно раздражаю тем, что переживаю за тебя! – Мне правда уйти? – Проваливай! – повторил брюнет. – И не возвращайся в таком случае! Глаза Минхо, что и до этого горели гневом, вспыхнули ярче самого солнца. Ли резко развернулся и ушел, хлопнув дверью, даже ничего не сказав напоследок. Джисон понял, что старший покинул его только когда через минуту не услышал, как дверь снова открывается. И тишина… Юноша осел на пол и тихо заплакал. Минхо ушел прямо в ночь перед финалом… Какой же я дурак.***
Хан искал глазами друзей, прорываясь через толпу. Хоть он и поссорился с Минхо, все же решил прийти и поддержать его. Он не знал, что теперь будет с их отношениями. Расстанутся? Или все же… Старший весь день не отвечал на его звонки. Конечно же, Ли был занят, готовясь к финалу и изматывая себя тяжелыми тренировками. Еще ночью Джисон поехал в квартиру Минхо, но его встретила лишь пустота и одинокая пыль, осевшая на стеклянных поверхностях пентхауса. У Хенджина его тоже не было. Дверь открыл сонный Феликс, не понимая вообще происходящего. Полночи юноши не спали: Хан плакал, а Ликс его успокаивал. – Джи! – крикнул Феликс, вставая с трибун и привлекая внимание, помахав рукой. – Вы видели Минхо? – сразу же спросил Джисон. – Еще нет, – отрицательно покачал головой Хван. – Гук написал, что они оба сейчас тренируются со своими тренерами. Финал будет жестким. – Зная Чонгука… Хену придется постараться, чтобы одержать победу. – Говоришь так, будто не веришь в него, – усмехнулся Ли, подбивая плечом своего парня. – Тсс, солнышко, – скривился старший, придерживая рану. – Прости-прости, – тут же начал зацеловывать его юноша. – Больно? – Немного, – слабо улыбнулся тот. Джисон был рад, что прежний Феликс снова вернулся. Потребовался всего один день наедине с Хенджином, чтобы он пришел в норму. – Добрый вечер, дамы и господа! – послышался голос ринг-анонсера. – Приветствуем вас на финале ежегодного состязания между бойцовскими клубами! Зал наполнился ликованием, а Хан лишь замер, ощущая, как внутри все сжимается в тугой узел тревоги за любимого. – Сегодня за звание лучшего клуба будут бороться два самых сильных бойца десятилетия! – Ох, как не нравится мне все это, – тихо отозвался брюнет. – Не парься, – успокаивающе поглаживая по коленке лучшего друга, ответил Ликс. – Минхо его с двух ударов снесет. – Представитель клуба «The killers» Чон Чонгук и ваш любимчик, – мужчина сделал паузу, а затем громче продолжил: – Ли Минхо! Трибуны снова наполнились криками и свистом, под которые выходили бойцы. Джисон пытался поймать взгляд возлюбленного, но Хо словно игнорировал его, продолжая смотреть куда угодно, лишь бы не Хана. Казалось, все проходило как в тумане. Удары, крики, брызги крови. Снова свист с трибун и снова кровь. Минхо не был похож сам на себя. Он был словно в опьянении и вообще ничего не соображал. Чонгук наносил очередные удары и не получал ничего в ответ. Белесая челка Ли уже окрасилась в красный, а он сам словно ничего не видел перед собой. – Боже, он же его сейчас убьет, – ахнула женщина справа. – Этот американский пацан просто монстр, – хищно оскалился мужчина, что сидел прямо за спиной Хана. – Бедный Минхоша, – прикрылась ладошками блондинка. – Почему он не отвечает? – нахмурился Хван. – Что с хеном такое? – Это я виноват, – прошептал Джисон, и друзья на него обернулись. – Это все из-за нашей ссоры. – Блять, – прошипел Ли. – Такое ощущение, словно ему что-то подмешали. – Крис? – Не думаю, – нахмурился Феликс. – Он хоть и чокнутый, но за своих бойцов будет до последнего стоять. Хан перевел взгляд на вип-зону, где за столом сидел Бан и Хосок. Чан крепко сжимал кулаки, словно пытался продавить столешницу, а старший Чон лишь довольно улыбался и изредка кивал, наблюдая за братом на ринге. Внезапно на ринг перевел глаза и Джисон, встречаясь взглядом с Минхо. – Хен, – прошептал юноша, и внутри все содрогнулось. Секунда… И Чонгук отправляет Минхо в нокаут, заставляя того головой удариться о металлическую сетку. – Хен! – вскочил Джисон с места. На трибунах тут же послышались обеспокоенные вздохи и шепотки, а Чан громко ударил по столу, продолжая сверлить взглядом бойца. – Десять, девять, восемь – отсчитывал рефери. – Смотрите, он не дышит! – прокричал кто-то из вип-зоны. Хан со всех ног побежал к рингу, запинаясь по пути. – Ты куда? – окликнул его Феликс, но ответа так и не послышалось. Нет. Не может быть. Хен! – Хен! – все пытался прорваться юноша. – Да пустите же меня! – крикнул он на охранника, отталкивая мужчину от сетки. Джисон забежал внутрь, падая на колени и подползая к любимому. – Хен, – все плакал брюнет. – Ты не можешь… Чего вы стоите? – поднял он глаза на зевак, укладывая голову старшего на свои колени. – Вызовите скорую! Слезы капали на бледное лицо Минхо, убегая бусинами на его губы. А Хан только и делал, что громче рыдал, кричал, умолял и продолжал гладить старшего по окровавленным волосам, пачкая одежду. – Хен, пожалуйста, – проводил он дрожащими руками по израненным щекам. – Пожалуйста, открой глаза. Ты не можешь так просто уйти. Хе-е-ен! Хана попытались оттащить охранники, но он только отмахивался, продолжая прижимать старшего к себе как можно крепче. – Открой глаза, хен… Я прошу тебя, – прошептал он, роняя горячие слезинки на чужие губы. – Пожалуйста. Внезапно Минхо глубоко вздохнул, чуть ли не подпрыгивая всем телом, и устало разлепил веки, вглядываясь в заплаканное лицо возлюбленного. Зрители на трибунах тут же ахнули, подскакивая со своих мест, а охранники расступились, пропуская врачей. – Хен, – все рыдал юноша. – Ты такой громкий, дурилка, – устало усмехнулся старший, тут же корчась от боли. – Как ты меня напугал, – сквозь слезы улыбнулся брюнет. – Не плачь, маленький, – Ли дотронулся рукой до щеки младшего. – Твои слезы слишком соленые, – усмехнулся он. – Дурак, – шмыгнул Джисон, ластясь в перевязанную бинтами ладонь. – Ли Минхо, – отозвался врач, присаживаясь рядом. – Вы меня слышите. – Да. – Сколько пальцев я показываю? – Джисон, убери от меня этого придурка, – снова усмехнувшись, ответил Минхо. И у Хана отлегло. Его хен в порядке. И никто не догадывался, что в этот момент Со Чанбин собирается выезжать со своей командой, чтобы арестовать Бан Чана.***
– Думаешь, он специально проиграл? – поднимаясь по лестнице, ведущую на улицу, спросил Феликс. – Не знаю, – пожал плечами Хван. – Спросим, когда Минхо с Джисоном из больницы вернутся. – Да, – хмыкнул Ли. – Хо неплохо досталось. Неделю точно с опухшим лицом будет ходить, – рассмеялся он. Парни вышли из клуба, наблюдая прямо на дороге два полицейских автомобиля. – Неужели, – прошептал Ликс. Одна машина открылась, и оттуда вышел Со Чанбин, захлопывая дверцу. – Добрый вечер, – махнул он рукой. Юноши кивнули, наблюдая за тем, как остальные полицейские выходят следом. – Хотя для Бана он точно не добрый, – хмыкнул Со. – Надеюсь, эта крыса не сбежала с помойки, – кинул он напоследок и зашел в клуб. Ликс проводил его и других полицейских глазами, а затем перевел взгляд на возлюбленного. – Солнышко? – спросил Хван, крепко сжимая его руку. – Пойдешь? – Да, – коротко кивнул Ли. – Хочу лично увидеть, как на него надевают наручники. Стробоскопы слепили глаза, но все же позволяли разглядеть в ярком неоновом свете всех посетителей. Феликс и Хенджин остановились прямо возле барной стойки, наблюдая за тем, как Чан выходит из вип-комнаты вместе с Сынмином. В это время полицейские подходили прямо к центру, останавливаясь посередине танцпола и заставляя толпу невольно расступиться. Внезапно музыка стала тише, а Бан оставил позади ступеньки и Кима, который остановился, замечая полицейских. – Мистер Бан, – тут же подошел Со, показывая свое удостоверение. – Старший инспектор Со Чанбин. – Что происходит? – натянул улыбку Крис. – Вы подозреваетесь в ведении незаконной деятельности, направленной на получение прибыли путем проведения подпольных боев без правил, уклонении от уплаты налогов, денежных махинациях, нанесении тяжких телесных повреждений, домашнем и сексуальном насилии, незаконном производстве и распространении порнографических материалов, похищении, покушении на жизнь и убийстве. Просьба проследовать с нами. Чан рассмеялся полицейскому в лицо, наблюдая за тем, как перед ним раскрывают наручники. – Это шутка? – Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если у вас нет денег на адвоката, он будет предоставлен государством. Вам это понятно? – игнорируя вопрос, продолжил Бин. Бан усмехнулся, понимая всю серьезность происходящего, но не показывал своего волнения. Его руки тут же заковали в наручники, а двое офицеров подтолкнули парня на выход. Со развернулся и приказал подчиненным следовать за ним. Крис перевел грустный взгляд на брата, который наблюдал за всем этим, крепко сжимая руку Хвана. Они так и не оторвали друг от друга глаз, пока полицейские не вывели Чана из клуба. – Зачем ты это сделал?! – к юноше подбежал разъяренный Ким и принялся бить его в грудь кулаками. – Зачем?! Хенджин лишь перевел на Сынмина гневный взгляд, которым до этого сверлил Криса, и прижал возлюбленного к себе ближе, пока охрана оттаскивала от них Кима. – Ты только портишь всем жизнь, мелкое отродье! Почему ты просто не сдох? Почему не дал Крису спокойно жить дальше? Без тебя всем стало бы лучше! Ничтожество! Почему… – Не слушай его, солнышко, – шептал на ухо Хван, успокаивающе поглаживая. – Ты сделал все правильно. Ликс сдерживал слезы, сильнее прижимаясь к любимому, и вдыхал родной запах, слушая его бархатный шепот. Ты прав. Я все сделал правильно.Две недели спустя
– Вы уже нашли квартиру в Америке? – спросил Хван, облокачиваясь на стену. – Да, – кивнул Минхо. – Как раз рядом с универом. В эту субботу уже улетаем. Хенджин улыбнулся, а затем перевел взгляд на своего парня и спросил: – Не хочешь тоже переехать в Нью-Йорк, солнышко? – Хочу, – не раздумывая, ответил Ликс, поднимая взгляд на старшего. – Серьезно? – удивился Джисон. – Да, – блондин убрал в карман телефон и уверенно продолжил: – Давай. – Солнышко, я надеюсь, ты не… – Не шучу. Минхо присвистнул, переглядываясь с Джисоном. – Все имущество Криса теперь принадлежит мне, – пожал плечами юноша. – Продам дом и клуб. И свалим из этой сраной страны. Тут больше нечего делать… Что? – тут же спросил он, глядя на парней. – Вы чего так удивляетесь? – А ты посмелел, малой, – ухмыльнулся Ли-старший. – Это на тебя так стены суда влияют? – он обвел взглядом коридор, где толпились свидетели. – И мы с Джисоном, – внезапно вклинилась Минджи, повисая на плечах младших и трепля их по голове. – Готовы? Все переглянулись, а Минхо, усмехнувшись, произнес: – Готовы, прокурор Ли Минджи. Девушка, одетая в черно-красную мантию, улыбнулась, щуря до мелких морщинок глаза. Позади тут же открылась дверь, приглашая всех в зал.***
– Провозглашается приговор суда, – судья начал зачитывать документ, чуть приспустив с носа очки. – Подсудимый Бан Кристофер Чан объявляется виновным по статьям: ведение незаконной деятельности, направленной на получение прибыли путем проведения подпольных боев без правил; уклонение от уплаты налогов; денежные махинации; взятка третьему лицу; преступления, связанные с подделкой валюты; подделка или изменение официальных документов; незаконное производство и распространение порнографических материалов; нанесение тяжких телесных повреждений другому лицу или родственнику по прямой восходящей линии; преступное насилие; преступления, совершаемые в качестве привычной практики; жестокое обращение в отношении другого лица и родственника по прямой восходящей линии; ущерб здоровью, причиненный в результате лишения свободы; запугивание; запугивание родственников по прямой восходящей линии; домашнее насилие; изнасилование; телесные повреждения, причиненные в результате изнасилования; половое сношение с несовершеннолетним и подобные деяния; мошенничество; деяния, совершаемые систематически; покушение на жизнь; убийство… Казалось, этот список не закончится никогда. Ликс ощущал на себе взгляд брата, но всячески игнорировал его, продолжая крепко сжимать руку Хенджина. – … избирается мера пресечения: пожизненное заключение в колонии строгого режима. Подсудимый, ясен ли вам приговор? Чан перевел глаза на судью и коротко ответил: – Да. – Судебное заседание окончено, – судья стукнул молотком, и в зале тут же прошлись шепотки, а кто-то начал вставать со своих мест, чтобы быстрее удалиться. Феликс лишь на мгновение взглянул на брата, которого тут же повели в неизвестность, держа за плечи. – Все хорошо? – обеспокоенно поинтересовался Хван. – Да, – кивнул Ли-младший. – Даже очень, – улыбнулся он, глядя на возлюбленного. И теперь он точно знал, что все будет хорошо.***
Снова серые стены с облезлой краской, но на них больше не играло солнце, ведь маленькое окно пропускало не так много света, а бронированное стекло с решеткой не позволяло заключенному причинить вреда тому, кто сидел прямо перед ним. – Ты сдал меня, Ликси? Юноша ничего не ответил, лишь крепко сжимал челюсти, разглядывая бетонный пол. – Стыдно в глаза мне посмотреть? – произнес Чан, а затем тихо продолжил: – Я же все для тебя делал, малыш. Воспитывал тебя, оберегал. Отдавал тебе всю свою любовь… – Да всралась мне такая любовь, – блондин поднял взгляд, полный гнева. – Ты только и делал, что избивал меня и насиловал. Утверждался за счет меня… Ненавижу тебя. Слышишь? Надеюсь, ты сгниешь в тюрьме, и я тебя больше никогда не увижу. – Ты… – Крис попытался встать со стула, чтобы стукнуть кулаком по стеклу, но полицейский остановил его, сажая обратно. – Веди себя тихо, Крис, – усмехнулся Феликс. – Иначе сдохнешь раньше времени. А я хочу, чтобы ты мучился точно так же, как и я, живя с тобой все эти годы. – Выродок, – прошипел старший. – Прощай, братик – Феликс встал со стула и, одарив брюнета самой ехидной улыбкой, вышел из комнаты свиданий. Как только за ним закрылась дверь, Ли ощутил неимоверную легкость и свободу. Он будто начал заново жить. И теперь эту жизнь он был готов разделить с Хенджином. Я иду к тебе, любимый.***
Феликс рассматривал город через панорамное окно небоскреба, восхищаясь его красотой. Два дня назад они с Хенджином, Джисоном и Минхо переехали в Нью-Йорк. Юноша прямо перед вылетом в последний раз увидел брата и покинул его навсегда. – Солнышко? – сзади подошел Хенджин, обнимая со спины и целуя куда-то в плечо. – Давай сходим вечером на Бродвей… Погуляем, сделаем красивые фотки на закате. – Мгм, – кивнул младший, разворачиваясь к нему лицом. – А на обратном пути купим пончиков из той пекарни, что на соседней улице. Внезапно по телевизору начались новости, и Ликс невольно прислушался, выглядывая из-за спины своего парня. Они подключили лишь один корейский канал, чтобы иногда интересоваться тем, что происходит в стране, которую они покинули, оставив все плохое где-то позади. – Известный столичный предприниматель Бан Кристофер Чан, ранее приговоренный к пожизненному заключению по множеству статьям, в том числе ведении незаконной деятельности и убийстве… Феликс подошел к телевизору, не решаясь и взгляда отвести. – …был найден повешенным в своей камере сегодня утром. Редакция канала при… Хван не дал дослушать, отключая телевизор. – Солныш… – Так ему и надо, – отозвался Ликс, совсем не осознавая, что по его щекам потекли слезы. – Давно пора было… – Солнышко, – старший притянул его к себе, поглаживая по спине. – Почему тогда ты плачешь? – Это от счастья, Джинни, – нехотя отстранился юноша, вытирая мокрые дорожки на щеках. – От счастья, – повторил он, искренне улыбаясь. Теперь ты точно больше никогда не навредишь нам…Пять лет спустя
Холодные могильные плиты не согревало даже теплое августовское солнце. На календаре было тридцатое число – последняя неделя тура пианиста Ли Минхо, что быстро набрал популярность в Америке и колесил по разным странам уже около месяца. В поездках его поддерживал любящий муж, а также друзья семьи, что всегда были рядом. Феликс сидел на корточках рядом с могилой брата, рассматривая потускневшие за столько лет цифры: 03.10. 1996 – 30.08. 2023. Он был на этом кладбище впервые за все пять лет, так и не приехав на могилу Криса. Чернокрылые вороны кружили в облачном небе, а прохладный ветерок заставлял ежиться, и даже выглаженный костюм не спасал от него. Ли провел рукой по каштановым волосам, зачесывая их назад, и тихо начал, словно брат его мог услышать: – Привет. Давно не виделись. Как ты? Хотя что это я… – грустно усмехнулся он. – У меня все хорошо. Мы с Джинни поженились. Живем в большом доме в Америке. Я стал дизайнером. Неожиданно, правда? Хотя меня всегда к этому тянуло… Я перекрасился. Уже пять лет так хожу. Ты постоянно говорил, что мне безумно идет блонд, но… Знаешь… На самом деле я ненавидел этот ужасный желтый цвет, – парень усмехнулся и, подняв глаза к небу, продолжил: – Джинни заведует художественной студией… Санен выкупил у меня клуб и открыл там ресторан итальянской кухни. А Сынмин… Про него ничего не слышно. Хотя нет… Ходили слухи, что он связался с китайской мафией. Что с ним теперь, никто не знает… Зато у Минхо с Джисоном все отлично. Хани работает адвокатом в одной крупной частной фирме, а Хо стал пианистом. Представляешь? – улыбнулся он, снова опуская взгляд на могилу. – Знаешь, я ненавидел тебя всю свою жизнь, но… Но сейчас я простил тебя. Давно простил. И ты меня прости, Крис… Я приехал в Корею буквально на пару дней. Завтра снова уезжаю… Никогда больше не вернусь в эту страну… Сзади послышались тихие шаги, и Ликс повернул голову, встречаясь взглядом со своим мужем. – Прощай, братик, – произнес парень и поднялся на ноги. – Мне пора… – он посмотрел на могилу в последний раз и развернулся к ней спиной, навсегда стирая образ брата из своей памяти и забывая все обиды и боль, которую тот ему когда-то принес. Я отпускаю тебя… – Солнышко? – спросил Хван, приобнимая его за плечи. – Ты в порядке? – Более чем, – улыбнулся парень и, взяв мужа за руку, словно соединяя золотые обручальные кольца воедино, произнес: – Пойдем? Хо с Джи, наверное, уже заждались. – Чонин мне весь телефон оборвал, – кивнул старший. – Минхо сказал ему, если мы не приедем в ближайшие десять минут, то отменит концерт. – В последнее время он стал очень нервным и капризным, – рассмеялся Феликс, шагая по дорожке под руку с любимым на выход с кладбища. –Либо он постарел, либо на него так влияет приближающееся отцовство. – Им уже одобрили документы? – Он пока не говорил, но я думаю… Голоса становились все тише, отдаляясь от одинокой могилы. На которую больше никто никогда не придет.***
– Почему я так нервничаю? – Минхо ходил по гримерке из стороны в сторону, держа руки в карманах дорогих брюк. – Детка, расслабься, – улыбнулся Джисон, поднимаясь с кресла и подходя к своему мужу. – Ты столько раз выступал на людях. Собирал целые залы… Думаешь, что сейчас пойдет что-то не так? – парень успокаивающе поглаживал любимого по щекам, придавая уверенности. – Я волнуюсь не из-за этого, – тяжело выдохнул Ли. – Сегодня мы должны узнать все по поводу удочерения Люси́… – Все будет хорошо. – А если не одобрят? Мы так ждали… – Хо-я, ты мне веришь? Брюнет кивнул, продолжая смотреть в глаза своего мужа. – Как же тебе чертовски идет этот цвет, – улыбнулся русоволосый. Внезапно телефон, что лежал на гримерном столике, завибрировал, оповещая парней о звонке. – Это! – тут же подскочил Ли. – А, Минджи, – поник он, принимая вызов. – Привет, мальчики! – улыбнулась молодая женщина. – Hola, – заглянул в камеру Джисон. Минджи сощурилась, ощущая нервозность брата, и тут же спросила: – Ты волнуешься? Минхо закатил глаза, чувствуя испытывающий взгляд сестры. А на его плечо легла голова любимого. Хан только своим присутствием успокаивал его. – Мам! – послышалось в трубке Минджи. – Лео снова стащил с кухни конфеты! Старшая перевела взгляд куда-то за камеру и подозвала дочь к себе ближе. – Оппа, привет! – улыбнулась Хвиин. – Ты снова перекрасился! Парень кивнул, улыбнувшись племяннице в ответ. Минджи расслабленно положила голову на шезлонг, поднимая солнцезащитные очки. – Ты же только недавно еще был рыжим, – удивилась она. – Скажи же, что в этом цвете он безумно горяч, – подмигнул Джисон. – О, да, – ухмыльнулась старшая. – Мой братик всегда выглядит сексуально. Не удивлена, что на вашей свадьбе фотограф потерял сознание от такой-то красоты. – У него просто случился солнечный удар, – цокнул Ли. Минджи на секунду отвлеклась, двигаясь на шезлонге, а в камере тут же появилась мальчишеская мордашка. – Hola, – поздоровался Лео, помахав дядям ладошкой. Парни улыбнулись, рассматривая в камере уже четвертого человека: мужчина с темными волосами до плеч и аккуратной бородкой наклонился к жене, целуя ее в висок. – Удачи на концерте! – на ломанном корейском произнес он. – Марио решил выучить новый язык, – тут же пояснила Минджи. – Я вижу, вам в Испании вообще заняться нечем, – хмыкнул Минхо, подтрунивая над сестрой. – Почему же? Мы следим за большим домом, загораем, пьем коктейли, – снова подмигнула она, стукая полупустым бокалом с голубой жидкостью в камеру. – Не жизнь, а рай. Да и детям нравится. – Конечно, если их отец известный испанский актер, – хмыкнул Джисон. В гримерку открылась дверь, и внутрь вошли сразу трое парней. – Когда ты уже успел помять костюм, Хо? – тут же нахмурился Феликс. – Не дай Бог, хоть один камушек оторвется от этого пиджака… – Ты все равно сошьешь мне новый, – закатил глаза тот. Пока они спорили друг с другом, Джисон отошел подальше. Ощущая, как в кармане брюк вибрирует телефон. – Джи? – окликнул его Чонин. – С-сейчас, – дрожащими руками парень держал смартфон, вчитываясь в сообщение третий раз. «Поздравляем вас, Ли Минхо и Ли Джисон! Ваше заявление на удочерение Люси было одобрено. Ждем вас в ближайшее время, чтобы оформить все необходимые документы. С уважением, приют Грэм Уиндхэм!» – Одобрили, – тихо произнес он. – Что? – переспросил Минхо. – Нам одобрили удочерение. Хо-я, мы станем родителями, – со слезами счастья на глазах ответил Джисон. Минхо, не раздумывая, всучил телефон в руки Чонина и подбежал к своему мужу, терпко целуя его в губы. – Это правда? – Да, – кивнул тот, – Читай. Пока Чонин радовался за друзей, удерживая Минджи на связи, Минхо с Джисоном плакали и улыбались, а Хенджин притянул Феликса к себе и тихо спросил: – Солнышко, не хочешь тоже усыновить ребеночка? – Ты серьезно? – Да, – улыбнулся Хван. – Давай станем родителями. – Боже, Джинни, – брюнет прикрыл рот ладошкой. – Ну или хотя бы собачку… – Давай, – охотно закивал младший. – И ребенка, и собачку, и, если хочешь, даже хомячка. Потому что с тобой… – вглядываясь в глаза мужа, произнес он. – Потому что вместе… – Ты согласен? – Конечно. – Я люблю тебя, солнышко! – слишком громко крикнул Хенджин, поднимая любимого на руки. – И я тебя люблю, Джинни, – рассмеялся парень, ощущая на себе чужие взгляды. – Вы опять за свое? – выгнул бровь Минхо. – Прекращайте ваши сопли. – А сами? – ухмыльнулся Феликс, чувствуя под ногами паркет. – Рыдаете в три ручья. – Нам можно! – отозвался Джисон – Ладно, хватит, – прервал их Ян. – Минхо на сцену пора. Мне, как его агенту, в первую очередь прилетит за то, что артист опоздал. – Удачи, Хо-я! – снова крикнула Минджи и, попрощавшись, отключилась. Феликс улыбался, крепко сжимая руку любимого и провожая друзей взглядом. Он знал, что ничего плохого больше никогда не случится, а счастье будет длиться целую вечность, пока вселенная не взорвется и не начнет новый цикл жизни. С тобой я счастлив, Джинни… Кто под звездой счастливою рожден — Гордится славой, титулом и властью. А я судьбой скромнее награжден, И для меня любовь — источник счастья. Под солнцем пышно листья распростер Наперсник принца, ставленник вельможи. Но гаснет солнца благосклонный взор, И золотой подсолнух гаснет тоже. Военачальник, баловень побед, В бою последнем терпит пораженье, И всех его заслуг потерян след. Его удел — опала и забвенье. Но нет угрозы титулам моим Пожизненным: любил, люблю, любим. Уильям Шекспир — И для меня любовь — Сонет 25