Мост Храбрецов

За окном кареты проносились знакомые места. Вот здесь, на небольшом пустыре, Сал подвернул ногу, пытаясь за мной угнаться. А на той стене мальчуганы устроили настоящее побоище за право первым взобраться и стать ее королём. Я уже проехал отцовский сад, где мы воображали себя гусарами. Позади и дом. А сейчас я еду в далёкий и странный город с причудливым названием Доран. О нём я читал лишь в толстых папиных книгах. Маленькое королевство на другом конце континента, едва выживавшее под натиском соседей, в течении последнего века под руководством великого полководца Бренера завоевала абсолютно всё, что было на континенте. В том числе и Леворское королевство. Я знаю, что рожден в этой великой стране, и сейчас мне предстоит судьбоносный шаг в жизни. Со мной рядом ехал инспектор, что передал письмо из доранской академии. В нём говорилось, что мне, сыну леворского дворянина, милостью императора дана возможность выучиться военному делу. Какая щедрость со стороны его величества. А как же другие талантливые мальчишки нашего края? Почему только я? Я посмотрел на инспектора. Он недоуменно и немного надменно взглянул на меня. — Сегодня вы покидаете это грязное место. Радуйтесь. Шанс, подобный вашему, выпадает раз в сотню лет! Так говорит, словно прожил никак не меньше половины тысячелетия. Я молча отворачиваюсь и смотрю в окно. Улицы родного города проносятся мимо. Похоже, мы едем на юг. Внезапно карету слегка подбрасывает. — Проклятая развалина! Как этот пережиток королей еще не снесли? — воскликнул инспектор. Я на него скучающе посмотрел. Не знает человек про то, что эта развалина значит для леворцев. Не знает о героях Дарнира Грифона! О их великой жертве перед лицом бесчисленных полчищ, что спасла город от смерти! Правильно, за чем о том знать доранцу? Уверен, у него сотни других примеров доблести отложилось в памяти. Карета увозила меня всё дальше и дальше. Дома сменились полями и холмами. А поля — лесами. Я ехал всё дальше и дальше, навстречу судьбе, оставив позади всё, что было мне дорого... Глаза сомкнулись. Настала темнота... *** — Господин полковник, вставайте! — адъютант Бриссен тормошил Жерне, всё еще мирно дремавшего, несмотря на обыкновение вставать с первыми лучами солнца. — Майор? Чего потребовалось от нас в этот чудный час? — Господин полковник, уже восемь утра. Прибыл посланник от генерала Фока. Он говорит, что генерал прибыл, как и егерские полки. Второй гренадёрский прибудет в течении трёх часов. Сказанное сработало едва ли не сильнее, чем разряд тока. Сонливость Жерне как ветром сдуло. Он стремительно встал, отряхнул землю с сюртука и снял его, чтобы остаться в белом мундире. — Где генерал Фок организовал штаб? — спросил Жерне. Но вместо адъютанта ответил посланник в сине-белой форме, стоявший позади Бриссена — Штаб господина генерала располагается в полукилометре на юге. Он установлен на холме и имеет вид как на «южные ворота» в Левор, так и на фланг южной группировки. — Понял. Генерал видит больше и дальше. — Господин полковник! Господин генерал требует вас к себе с докладом о состоянии полка. Жерне потянулся и зевнул. — Требует так требует. Буду, как только смогу! Адъютант, сено лошадям выдано? — Да, господин. Разведчики без коней не останутся. — Вот и славно! Пойдёмте позавтракаем. Кстати, как там полевые кухни? Развернули? — Да, господин полковник. Все котлы полны! А здесь можно вымыть руки — адъютант указал на бочки, стоявшие вдоль стен и рядом с которыми толпились. — А мыльно-рыльные? — Всё там, господин полковник. Для офицеров — три самые крайние бочки. — Как предусмотрительно. Вы с нами, лейтенант? — обратился Жерне к посыльному. — Благодарю, господин, но я уже умылся у штабной палатки генерала. Жерне улыбнулся и быстро зашагал к бочкам. Вода в них была прохладной, что для молодого полковника было подарком в летние деньки. Освежающая, она придавала уму ясности, а телу — сил для продолжения борьбы, даже в самых тяжелых ситуациях. И Жерне прекрасно это знал. Потому с такой охотой он смачивал своё лицо и руки. — Эх, хороша водичка. Жаль, за день нагреется! — За ночь остынет, господин полковник! К утру будет такой же. — Это верно. Впрочем, она нам будет нужна, если останемся здесь. А генерал Ванзель не собирается задерживаться на берегу! Закончив умываться, Жерне вытер лицо висевшим белым полотенцем и направился к первому же солдатскому котлу. По своему обыкновению полковник трапезничал вместе с рядовыми, а не с офицерами, чем вызывал недоумение у последних. Особенно если офицеры были из других полков. Сегодня первым котлом на пути оказался тот, за которым сидело отделение Франсуа. Солдаты знали о причуде своего командира и в каждом отделении была отдельная тарелка и ложка. Мало ли к кому полковник подсядет. Угостить же надо! — Господин полковник! — Франсуа встал и поприветствовал командира. Следом за ним и остальные бойцы встали. Рисовая каша в солдатских мисках лишь чудом не отправилась на землю. — Но-но, нечего муравьёв кормить! — Жерне слегка усмехнулся — Кто кашу варил? — Гренадёр Арман, господин полковник! — А, Арман! Значит, вкуснотища будет! Ну же, где у вас лишняя тарелка? — Виноват, господин полковник! — Франсуа немедленно нырнул в свой рюкзак, порылся там немного и достал еще одну жестяную миску и деревянную ложку — пожалуйста, держите! Жерне ответил благодарной улыбкой и неторопливо набрал кашу. Последнюю ложку он слегка остудил, а затем съел всё ее содержимое. — Ммм. Как и ожидалось, Арман снова переплюнул весь полк. Восхитительно. — Благодарю вас, господин! — старый солдат отвесил благодарственный поклон. Жерне ел с аппетитом. В то же время солдаты даже не притронулись к тарелкам. Даже Николя, славившийся своим аппетитом. Жерне увидел это и в недоумении посмотрел на бойцов. — Что с вами? Али аппетит пропал? Бойцы переглянулись. — Никак нет. Просто мы рады, что вы присоединились к нам. — Так рады, что хотите оставить кашу муравьям? А ну взяли и съели! Сегодня может быть бой. Услышав это, бойцы наконец принялись за ложки. И уплетали кашу едва ли не быстрее командира. Жерне вовсе не хотелось быстро заканчивать трапезу, посему он решил продолжить разговор. — Как ваш настрой, господа гренадёры? Готовы к бою? Гренадёры молча смотрели на своего командира. Их настроение было не из лучших. — Мы, господин полковник, готовы к этой битве и к любой другой. Просто мы не ждали, что против нас будут юнцы и старухи сражаться! — ответил Франсуа. — Убить то их легко! Но вот понять, ради чего они умирают... Я их точно не пойму! — поддержал Венсан, который почти доел свою порцию. — Ежели против нас все ополчились, тогда как нам победить? Мы должны оставить леворские земли безлюдными? — спросил у полковника Николя, не рассчитывая получить ответа. — Вы же говорили, что мы идём спасать наших граждан. А они на нас с вилами! Как же так можно? Разве они не должны нам помочь? — сокрушался Симон, хотя у него оставалась еще половина каши. — Нет, бабку ту можно понять. После того, что сделали твари из пехтуры... — сказал Франсуа — Разумеется, её реакция не могла быть другой! - А ежели так будет всякий на нас бросаться? Сколько пуль мы на них израсходуем? Сколько штыков затупим? – попытался узнать у товарищей Николя. - Лучше спроси, сколько людей потеряем! – ответил ему Венсан. Жерне молча ел, внимательно смотря на гренадёров. Он тоже не мог не думать о ситуации, в которой они оказались. Пусть в Сорново население со скрипом приняло без противоборства, но долго так продолжаться не могло. Чем дольше имперская армия будет топтаться у Левора, тем сильнее будут атаки на тылы. Солдаты будут недополучать еду и боеприпасы, так как служба тыла всегда была слабым местом имперской армии. А то, что он видел вчера, было очень тревожным знаком: имперские части оказались разбиты в прямом бою. Первый штурм провалился. И вот он, молодой полковник, сидит перед своими гренадёрами и видит, что они сомневаются в успехе кампании. В успехе его дела по восстановлению порядка и прекращению кровопролития на родной земле. А это недопустимо. Ни в непролазных лесах, ни на болотах, коими славны западные регионы империи, гренадёры ни разу не сомневались в успехе. А здесь одна решительная бабка убила гренадёра и всё, сомнения в их душе. Надо было срочно что-то придумать. И Жерне нашёл те слова, которые нужны были в этот момент. - Послушайте меня, солдаты. Леворское королевство было завоёвано самым последним из всех стран, что покорились воле императора. Леворская армия отчаянно сражалась, храбрость их воинов навсегда осталась в памяти народа. И многие жители считают, что проблемы в их жизни непосредственно связаны с присутствием Империи на их земле. Вся нищета, безработица, голод для них связаны исключительно с именем Императора. Люди, особенно старые, не желают слушать о том, что такие же беды есть во многих других губерниях. Леворцы горды и ставят себя выше прочих граждан нашей страны. А их молодёжь, не найдя себя в жизни, бросилась в объятия террористов «Революционной партии». Потому неудивительно, что многие леворцы ополчились на нас. Гренадёры молча слушали полковника, внимали каждому его слову. — Но многие смогли себя найти. Взгляните на меня! Я такой же, как и любой из леворцев! И люди из деревни Сорново, через которую мы прошли. Разве они не леворцы, что приняли нас, как гостей? Простые люди никогда не желают войны. Они хотят мира, и часто — любой ценой. Только маргиналы желают кровавых потоков, что заменят реки на их земле. И если мы будем сдержаны, не станем грабить и убивать мирных людей, то они не будут втыкать в наши спины ножи! Когда люди поймут, что наша цель — сохранить мир, они сами дадут нам покончить с мятежниками. А захваченный террористами город будет свободен и станет еще прекрасней! Гренадёры задумались. Полковник говорил здраво, но смогут ли имперцы добиться того, чтобы не было грабежей. — Разве это возможно, господин полковник? — спросил Франсуа. На этот вопрос Жерне не смог ответить. Он командовал лишь полком, не армией. И не был в ответе за солдат, всех остальных полков армии. А они могли последовать за Кинмаером в деле насилия и грабежа. В городе прогремели взрывы. Дальнобойная артиллерия снова стреляла по центральным кварталам. В городе били колокола, призывавшие всех оставшихся жителей укрыться. Кое-где снова повалил дым. Гренадёры обернулись на звуки взрывов. А вместе с ними обернулся и Жерне. Его сердце тревожно сжималось при каждом новом попадании, хотя виду он не подавал. Внезапно по всему берегу забили барабаны. Пехота начала выстраиваться в боевые порядки. Солдаты бегом оказывались в строю, взяв мушкеты под курок. Ближе к штабу генерала Ванзеля виднелись черные гусары, выполнявшие построение, а также прибывшие драгуны, вооруженные саблями и карабинами. Артиллеристы стояли у орудий, готовые в любой момент начать обстрел коммунарских позиций. В расположение полка прибыл еще один гонец от генерала Фока. Жерне немедленно подбежал к нему. Тот поприветствовал полковника и передал ему запечатанный конверт. Жерне сломал гвардейскую печать и достал письмо. В нем были следующие слова «Полковнику гвардии Бонару. Наше положение требует незамедлительных действий. Вся гвардия выстраивается непосредственно у расположения штаба и будет в резерве главного войска. Но только не твой полк, Бонар. Вы будете поддерживать наступление пехоты непосредственно на противоположный берег. Не идите в первых рядах, равно как и не стойте столбом. Войска генерала Ванзеля знают, что вы им поможете. Вверяю вам руководство боем на вашем участке на своё усмотрение...» В остальной части письма говорилось о том, что гвардия получила приказ поддержать наступление, но генерал Фок не станет идти всеми силами, ввиду неопределённости состояния первого корпуса. Жерне же предоставлен сам себе. В конце была приписка: «Доклада не надо. Вижу всё с холма. Твой полк способен выполнить возложенную на тебя миссию. Действуй!» Жерне молча свернул письмо. Его глаза внимательно посмотрели на гонца. — Генерал предлагает нам сломя голову бросится в этот омут? О чем он только думает? Его зубы скрипели от злости. Он вновь обратился к посыльному. — Генерал Фок решил угробить мой полк? — Это зависит исключительно от вас, господин полковник. Разрешите откланяться! Жерне резким жестом руки направил посыльного в сторону штаба. Тем временем солдаты с недоумением и небольшим страхом глядели на полковника. — Вот вам и дело. Адъютант, всем передайте, пусть заканчивают трапезу и становятся в батальонные колонны. Батарею сюда, как можно скорее! Поможем пехоте ядрами на головы мятежников! Адъютант отсалютовал и со всех ног побежал к офицерам батальона, исполнять приказы полковника, к которому спешил очередной посыльный, уже от генерала Ванзеля. Генерал послал записку, что будет ждать Жерне на другом берегу реки. Утро оживилось. Войска готовились для боя. Командиры строили свои батальоны под непрекращающийся грохот канонады. Вскоре к нему присоединился огонь полевых пушек, что ударили по передовым позициям коммунаров. Мост, траншеи, ближайшие здания — всё оказалось под огнём. Жерне смотрел в подзорную трубу, прислонив ее к одному из высоких заборов. Вид на мост открывался хороший. Небольшой передовой отряд коммунаров скрывался в траншее, не смея показывать головы, но их гордый флаг упрямо стоял среди взрывов. Дома за коммунарами стояли, несмотря на попадание снарядов и ядер. Но пусть сами дома и стояли, этажи, стены и заборы вокруг пробивались, хороня под собой некоторых из бойцов. Мятежник, чудом уцелевший при обрушении комнаты, выполз из-под плиты, что чуть его не придавила. Чтобы в следующую секунду осколок снаряда попал ему прямо в горло. Жерне это видел и понимал, что за таким огнём последует атака. Пехота на его левом фланге уже выстроилась в атакующую колонну. Барабанщики ждали отмашки, чтобы отбивать наступление. Но в этот момент взрыв произошел прямо в батальонной колонне соседнего пехотного полка. Солдат разметало повсюду. Страшный крик донесся до Жерне. Крик бойцов, потерявших руки или ноги, а также молодых ребят, стоявших в этой колонне. Не успели бойцы опомнится, как по второму батальону также прилетел снаряд. За ним третий, четвертый... — Всем рассредоточиться. Укройтесь за стенами! — кричал Жерне. И его услышали не только гренадёры. Солдаты, подумав, что так кричит какой-то представитель высшего командного состава, принялись разбегаться, спасаясь от ответного огня. Напрасно их командиры пытались образумить бойцов и заставить их вернуться в строй. Жерне не покинул своего поста и продолжал наблюдать за уничтожением позиций коммунаров. Даже когда снаряды стали рваться рядом с ним. Он пытался понять, где сидят наблюдатели мятежников. Ибо слишком точно ложились их снаряды. Слишком точно для тех, чьи батареи находились в городской черте. Артиллерийская дуэль продолжалась еще минут пять, как вдруг над пригородом послышался бой барабанов. Самые стойкие пехотные батальоны Ванзеля двинулись вперёд, к мосту. Те же, кто разбежался, собирались под барабаны. Вверх взметнулись пурпурные знамёна. Имперская армия перешла в наступление. Колонны медленно шли по дороге, ведущей прямо к мосту. Опыт предыдущего дня ничему не научил бойцов Ванзеля. Вновь плотная колонна шла вперёд, сопровождаемая огнём батарей. И лишь то, что коммунары скрывались от огня, могло спасти солдат от бессмысленных жертв.