Never Never

      Смотрит в зеркало так пристально, взгляд его тяжелый, расслабленный, но сам себя не узнает. На стекле темные пятна, кровавые, оттереть которые уже не так хочется, да и вряд ли получится. Отражение, кажется, само смотрит на Джонатана из того мира. Слишком худым он стал. Выступающие ребра, ключицы, осанка совсем искривилась. Дэвис мечтал оказаться в Зазеркалье, освободиться от серой рутины и вечного саморазрушения, уйти из этого мира, чтобы его заменил кто-то более стоящий и способный, кто не будет также как Джон безучастно заматывать руки гнилым бинтом. Небрежно приклеенные друг на друга потертые пластыри с последних сил пытались скрыть следы самоуничтожения, пропитанные кровью, они скорее становились новым слоем кожи для Дэвиса. Зашипев, он медленно и мучительно отдирает каждый по-одному, открывая бездумному зеркальному собеседнику глубокие порезы на предплечье. Кожа покрывается красными пятнами, пластыри порой отрываются вместе с кожей, от чего по руке вниз бежит кровь, капает на пол, на котором этой жидкости было достаточно. Кусает нижнюю губу, чувствует, как она щиплет, когда касается ее губами. Без того покусанная, вновь становится таковой. На щеке также порез, застывшая кровь больше не стекает по лицу и шее, не заливается в места между выступающими костями. Остался после неудачной встречи с местными уличными громилами, что полностью отбило желание выходить на улицу. Постоянное просиживание бездейственных часов дома оказывалось на его итак никудышном здоровье еще хуже, синяки под глазами от недосыпа, один из которых от чужого кулака.       Раковина полностью заляпана каплями крови, в паре местах треснута от неудачных ситуаций. Например, когда пьяный отец навещал сынишку, чтобы разбить его лицо о раковину, а заодно и ее саму. Было не очень хорошо после этого получить сапогом в живот и, лежа на полу, наблюдать, как он, покачиваясь, уходит из твоей квартиры, по пути сбивая все, что покажется препятствием.       Хорошо, что сейчас дверь открывается только для одного человека. Но что вообще может быть хорошим в этой жизни? Лишь снова глотать таблетки, даже не понимая, что есть что. Или получать, пусть маленькую, но какую-никакую зарплату; что удивительно, ведь на работу он является максимум два раза в неделю, и то все покупатели сторонятся его вида.       И правда... Он был буквально живым скелетом, грудой костей, обтянутой кожей.       А в зеркало он продолжал смотреть, пристально, настойчиво, высматривая чертей за своей тощей спиной. Веки его поочередно, плавно и устало опускаются и поднимаются, Джон медленно вздыхает. Хотел он сделать это тихо, но закашлялся, воздух стал таким сухим и тяжелым, что горло жгло. Улыбка совсем слабая, но появляется на его лице. Взгляд падает вниз. Подрагивающая рука включает воду, из крана хлещет ледяная вода. Пора бы уже заплатить за горячую воду. Та же ладонь рыскает по бортикам ванной в поиске почти ржавого лезвия, желая вновь согрешить. Но раз он грешник, почему нет? По телу проходят мурашки, когда его рука неуверенно двигается к ребрам. Если бы он мог, то давно вырезал бы себе парочку. Японские девчонки могут так делать, когда хотят исправить фигуру. Но Джонатан явно не девочка, и точно не японская, а удаление пары ребер лишь добавит ему лишних шрамов. Лезвие касается кожи, Джон воодушевленно ахает, надавливая сильнее.       “Джонатан...”       Слышится голос из-за спины. Названный вздрагивает и отбрасывает острие в ванную. Небольшим эхом отдается металлический звук. Резко развернувшись, он наблюдает Брайана, с явным сожалением в глазах, который опирался спиной о дверной косяк.       “О, Бри... Привет, да... Привет...”       Дэвис неловко улыбается, рукой пытаясь закрыть свежую рану, стирая кровь, что стекала по животу прямо в штаны. Он пытался сделать вид, что не произошло ничего важного, что волновало бы Брайана, словно тот застает его за этим действом впервые.       “Ты обещал, что не будешь больше.”       Сожаление в чужих глазах сменяется серьезностью и некой злостью. Разумеется, он волновался за своего парня, но оставаться равнодушным к тому, что он продолжает уничтожать себя было невозможно. Джон выглядел виноватым, нелепо улыбался. Он пытался стереть кровь, но вместо этого лишь размазывает ее по впалому животу. Нервно бегая взглядом по стенам, он быстро наклоняется за кофтой, во время этого сплевывая кровь на пол. Прижимает ее к себе, обтягивает вдоль своей костлявой талии. Кончики пальцев поледенели.       “Да, прости... Не могу перестать это делать...”       Брайан разочарованно вздохнул. На какое-то время Дэвис замолчал, неуверенно и нервно бродя глазами по всей комнате.       “А вдруг я оборотень?” Внезапно спрашивает он, отвернувшись к заляпанному зеркалу.       “Тогда я куплю тебе ошейник.”       Джонатан сдавленно хихикает, снова разворачивается, опирается руками о раковину. А Брайану, видимо, не очень смешно. Жестом он показывает, что им следует покинуть ванную, и поскорее. Здесь происходят самые худшие вещи.       Покачиваясь, Джон подошел к Уэлчу. Прислонился окровавленной щекой к его груди. Серая футболка парня покрывается темными кровавыми пятнами. Пытаясь приласкать Дэвиса, Брайан кладет ладонь на его затылок. Потом судорожно опускает ладонь ниже, к недавно порезанным ребрам. Джон успел надавить довольно сильно, порез был глубоким, поверх и рядом, всюду на нем были такие же, менее глубокие, уже заживающие. Кровь стекала вниз, впитывалась в его кофту.       “Пойдем.”       Уэлч берет парня за руку, сжимая не сильно, ведет в главную комнату. Оставляет его около потертой кровати, а сам продолжает привычно искать, чем можно забинтовать Джона. Он будто специально переложил все медикаменты куда-то, где Брайан бы их не нашел. Как ребенок, который не хотел лечится.       “А может снова сделаем это? А?” Поставив руки на поясницу, игриво спрашивает Дэвис.       Брайан на какой-то момент поворачивается к парню, вопросительно смотрит на него, желая сказать что-то в духе «ты прямо сейчас истекаешь кровью, ты серьезно?». Но, стиснув зубы, отворачивается.       “Нет. Я не в настроении.”       Через несколько минут Дэвис уже лежал на кровати, между его бедер расположился Уэлч, распутывающий бинт. Как бы Джон не хотел этого, Брайан бы все равно замотал все его раны в эти омерзительные белые путы. Он осторожно коснулся его живота. На худых выступающих ребрах также виднелись царапины. Не такие глубокие, светлые порезы, располагающиеся друг на друге. Синяя кофта пропиталась кровью, лежала на полу.       Брайан осмотрел все тело лежащего под ним парня. На двух плечах не было тех бинтов, которые он накладывал ему в прошлый раз.       “Черт побери, зачем ты их снял?”       Он приподнял худую и легкую руку Джонатана, обматывая белой тканью. Было просто мерзко смотреть на многочисленные царапины, а еще более тошно было осознавать, что делает он это с собой сам.       “Мне показалось, что они гниют.”       Хороший ответ. Но чтобы Джону не казалось, заботится об этом придется Уэлчу. Закончив с его плечами, он перешел на запястья. Царапины там уже заживали, Джонатан меньше касался лезвием здесь после того, как стал чаще носить футболки. Все же виднелось несколько совсем свежих, пришлось их тоже закрыть бинтом.       “Почему ты не спасешь меня от этого мира? Бри, милый, я хочу чтобы это кончилось...”       Бормочет Дэвис, извиваясь от боли, пока Уэлч судорожно забинтовывал его поясницу. Только он прислонял бинт, как он сразу обретал кровавый цвет. Пришлось потратить приличное количество ткани, чтобы окончательно удостовериться, что это хоть как-то поможет.       “Да, малыш, я обязательно спасу тебя, всегда буду рядом, не беспокойся... Твою мать, а это откуда?”       Брайан встревоженно проводит пальцами по паре царапин на его щеках, по синякам под глазами, и еще нескольким ранам на его лице.       “Отец приходил. Все еще думает, что это я виноват в смерти мамы. Он почему-то потерял все, кроме копии ключа от этой квартиры. Вот и ... пришел и познакомил мое лицо с раковиной.”       Уэлч с сожалением вздохнул, представляя, что пришлось пережить этому худенькому парню. Он правда стал таким тощим. С, наверное, позапрошлой их встречи он похудел чуть ли не на двадцать килограмм. Все потому, что есть было попросту нечего, а если даже и было что, то оно все равно оказывалось в унитазе в ближайшее время.       “Здесь ничего нет?” Брайан положил ладони на чужие бедра.       Джонатан замешкался, отвечая нерешительно.       “...Нет.”       Брайан поднял недоверчивый взгляд на него.       “Я ведь все равно проверю.”       Собирался он взяться за края штанов, но Джон перехватил его запястья.       “Не надо, Бри, там правда нет... ничего...”       Такая скрытность настораживала. Если уж Дэвис что-то скрывает, значит дело точно не чисто.       “Дай мне посмотреть. Я хочу помочь тебе.”       Джонатан неуверенно отпустил его руки, позволив Брайану спустить с него штаны еще ниже, что он и сделал. Ну и что, вы думаете, там было?       “…Зачем ты врешь?”       Виднелись засохшие кровавые подтеки, бесчисленное количество царапин и порезов, сделанные грубо и быстро. Еще совсем чуть-чуть и его изрезанное тело стало бы заживо гнить.       Брайан не ругался, но был расстроен тем, что Дэвис ему не доверяет. Перевязывая его бедра по одному, продолжал говорить с парнем.       “Я не хочу чтобы ты беспокоился обо мне, Бри...” Джон сжал свои забинтованные плечи. “Я могу решить все свои проблемы сам, понимаешь?”       “Знаю я как ты свои проблемы решаешь. От саморазрушения тебе пользы никакой, это ничего не решит. Я просто хочу помочь тебе, я ведь люблю тебя.” Уэлч хлопнул по новым бинтам на бедрах Джона. Наклонился и поцеловал его в лоб. “Просто доверься мне.”       Джонатан замолчал и поджал губы. Смущенно натянув штаны, худые его руки обняли легшего рядом парня за шею.       “Бри, я хочу кота. Мы заведем кота?”       “Да, наверное... Если ты перестанешь резать себя.”       Дэвис смутился.       “Джон, зачем ты вообще делаешь это?”       Брайан поглаживает чужую макушку.       “Не знаю...”       Джонатан замялся.       “Наверное...”       Потерся щекой о грудь Уэлча.       “От безысходности...”