(пере)воспитатель

      Социальные сети стали неотъемлемой частью нашей повседневной жизни. И действительно, своих знакомых, не пользующихся хотя бы одним сервисом, можно пересчитать по пальцам одной руки. Это неудивительно — 21-й век, всё-таки. Врубайтесь, чуваки!       Ежедневно тысячи подростков выкладывают в рунет огромное количество разнообразного контента. Это могут быть любимые всеми мемчики, комедийные ролики, других же может заинтересовать актёрское искусство или просветительские подкасты. Кто-то подкармливает бездомных зверушек или помогает людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию; кто-то дарит дорогие подарки мечтающим детям или помогает скрасить последние дни безнадёжных. А кто-то…       — Егор, снимаешь? — высокий худощавый парень, явно навеселе, пытался надышаться, наклонившись к собственным коленям.       — Да, Шаст, — на пару секунд в камере появилось миловидное лицо оператора. — Готов? — получив кивок, парень закрепил на нагрудном кармане рубашки друга GoPro. — Поебашили!       В городском парке мирно отдыхали воронежцы. На мягком газоне, около фонтанов, наслаждались атмосферой парочки, около самих фонтанов резвились дети, их звонкий смех придавал какого-то особого шарма. На лавочках расположились пожилые дамы, очевидно, приглядывающие за своими внуками, но на самом деле увлечённые беседой друг с другом. А поводов в последнее время накопилось, видимо, немало…       Вдруг на глаза парню попались две «гламурные» подруги. Классика: брюнетка с километровыми ресницами и блондинка с выразительными губами. В следующее мгновение Антон уже бежал от двух полицейских, пытающихся догнать его. По бедру била небольшая, но увесистая сумка Prada, которую тот выхватил у брюнетки. Адреналин зашкаливал, сквозь шум в ушах он слышал призывы остановиться, но ему было всё равно. «То их не дозовёшься, а когда не нужно — вот они, уже по пятам!» — думал Шаст, пока за ним бежали его старые знакомые — майор Харламов, похожий на бульдога, и его верный товарищ — капитан Воля.       — Паша, твою мать, давай быстрее! Уйдёт же! — злостно кричал своему напарнику «бульдог». Антон лишь усмехнулся. Раньше его не получалось поймать этим отчаянным парням, но в последнее время он стал сдавать позиции. Хотя уверенность в том, что этот раз будет успешным, не покидала.       — Ой, мама-мама, мент на меня газует! — кричал во всё горло парень, отдаляясь от своих преследователей.       Мысленно уже поставив галочку напротив очередного «подвига», Антон совсем       расслабился. Теперь он бежал даже не в полную силу, поскольку понял, что этим товарищам его догнать удастся только при счастливой случайности. Вдруг…       Удар, отзвуки, невкусный асфальт. Перед глазами и в объективе камеры появляется девушка в спортивном костюме и наушниках, один из которых свисает и пару раз задевает нос парня. Вскоре и запыхавшиеся полицейские подоспели.       — Вот ты и добегался, Шастунишка! — устало прорычал Харламов, поднимая парня с земли. Воля благодарил девушку, которая помогла задержать дебошира. Больше ничего парень уже не услышал, поскольку майор уже вёл его в патрульный УАЗик. «Ну всё, — думал Шаст, закусив губу, и смотрел в окно. — Мне пиздец…».

***

      Через пятнадцать минут ожидания в обезьяннике в отделе полиции наконец появился отец виновника — местный чиновник, в последнее время часто заглядывающий по душу сына к правоохранителям. Грехи нужно замаливать всё-таки.       — Простите, парни, — через решётку Антон поймал разъярённый взгляд родителя. На секунду проскользнула мысль «перебесится», но чем больше парень получал мысленные пощёчины от отца, тем дальше эта мысль уплывала от него.       — Андрей Сергеич, третий привод за месяц. Вы бы следили за ним как-то получше, — капитан проворачивал ключ, вызволяя дебошира из КПЗ.       — При всём уважении, — майор курил уже третью сигарету. Отделение и так, казалось, насквозь пропитано табачным дымом, но когда Гарик, как его называли сотрудники, раскуривал снова, концентрация яда доходила до предела. — В следующий раз так просто уже не получится.       — Да, конечно. Уверяю, если он и появится здесь в ближайшее время, то только чтобы совершить явку с повинной, — он нервно усмехнулся, взяв рослого сына за воротник рубашки. — Что нужно сказать дяденькам?       — Спасибо, — сквозь зубы пробурчал Антон, чувствовавший себя нагадившим щенком, которого вот-вот начнут тыкать мордой. Чёрт, каждый раз ощущается, как в первый.       — Пошёл отсюда! — отец толкнул его к выходу, а сам остался на пару минут что-то ещё порешать с полицейскими.       Стоя около служебного мерседеса отца, он достал из заднего кармана джинс смятую пачку Rothmans и пошарил по остальным карманам в поисках зажигалки. Но попытка не увенчалась успехом, и парень обречённо взвыл, откинув голову и сжав сигарету в зубах. Небо сегодня было очаровательно звёздным…       С раннего детства Антон любил наблюдать за звёздами. Однажды, наткнувшись в родительской библиотеке на книги по астрономии, он в свои неполных 10 уже знал больше, чем любой взрослый. Но несмотря на все безграничные знания о космосе, попытках учёных разгадать все тайны, большая часть остаётся неизведанной. Парнишку манил далёкий свет, загадочность космоса. Согласитесь, во все времена людей привлекала именно неизвестность.       Когда начались первые проблемы с родителями, тотальное непонимание, неприятие себя и окружающих, самым острым желанием стало раствориться в чёрной дыре, отдаться неизвестности и беспечности, кружить среди неугасающих звёзд и быть самой яркой из них. «А что, если люди не отправляются в пресловутые Ад или Рай, не перерождаются в виде животных, растений или других людей или не гниют под землёй, а становятся звёздами? — думал пятнадцатилетний Антон, вдыхая едкий сигаретный дым и рассматривая очередное созвездие. — Вот бы стать этой самой звездой… Смог бы сделать хоть что-то хорошее: освещать тёмное небо странникам, давать пищу для размышления учёным, сопутствовать влюблённым и простым романтикам, таким же, как и сам я. Да, Шастун, признайся: где-то в глубине своей души… где-то очень глубоко, но ты чёртов романтик!».       Вдруг изо рта выдернули сигарету. Из раздумий вырвал отец, на лице которого, вместо гнева, теперь были лишь сожаление и некоторое презрение. Он открыл дверь заднего сидения и кивнул головой, мол, садись. Антон возражать не стал — обоим сейчас максимально не хочется долго выяснять отношения.       — Антон, — дорога до дома наполовину прошла в абсолютной тишине. Даже привычная музыка, играющая на постоянной основе в машине, сейчас не разбавляла напряжения между отцом и сыном. — Скажи, вот зачем? — вопрос, задаваемый в тысячный раз, снова остался без ответа. — Тебе внимания не хватает или что? Зачем вот это всё? Я не могу прикрывать твою задницу всегда. Ты уже большой мальчик, блять, да ты уже живёшь отдельно от меня и матери. А ведёшь себя хуже, чем пятнадцатилетний беспризорник! Творишь хуйню какую-то, нарушаешь общественный порядок, выкладываешь это в интернет… Зачем? — парень знал ответ, но показывать свою уязвимость перед отцом не хотелось. — Институт, как все нормальные люди, не закончил — отчислили его. Видите ли, не нравится ему специальность… — дальше парень уже не слышал. Его мысли заполонили воспоминания детства:       Вот, маленький Антоша радостно бежит навстречу папе, которого так давно не видел. О том, что родители развелись, мальчик узнает только через несколько лет. А сейчас он думает, что папу просто отправили в другой город из-за работы. Редко, но Андрей навещает своего сына, даже забирает из детского сада, как и в этот раз.       — Папа! — радостно кричит Антон, когда отец поднимает его на руки и прижимает к себе. — Смотри! Смотри, я вас с мамой нарисовал! — но папа, кажется, словно и не замечает. Мужчина, молча улыбаясь, сажает сына в детское кресло и пристёгивает, отмахиваясь от чуть смятого листа бумаги с продавленными цветными карандашами линиями. — Пап, а мы в садике сегодня стихи учили…       — Да ты что, Антош, — прерывает мужчина, что-то выискивая в телефоне, бросая взгляды на дорогу перед собой. Не обращая внимания на рассказы сына, он набирает заветный контакт. — Алло, Марин, я через полчасика буду. Да, сына забрал, отвезу его домой — и сразу к тебе…       Тогда в маленьком сердечке отпечаталось: »Марина». С тех пор он невзлюбил этого имени. А когда Андрей решился познакомить новоявленную жену с сыном (тогда Антоше исполнилось 9), Шастун-младший зарядил ей в лицо прямо тем же тортом, который испекла эта самая Марина. Он помнил, что мама тайком плакала, когда он уже ложился спать. Иногда, когда хотелось пить, он, полусонный, брёл на кухню, и вся сонливость сразу исчезала, когда на него смотрели эти грустные, красные от слёз глаза.       На мгновение парень вернулся в реальность, чтобы взглянуть в лицо человеку, столь родному и важному, но причинившему столько боли ему и его матери. И сердце разрывалось на части от смешанных чувств к отцу. Давили воспоминания, ужасное чувство…       — Короче говоря, мне надоело постоянно вытаскивать тебя и при этом снабжать деньгами. Ты не учишься, не работаешь. А в твоём возрасте уже пора начинать думать головой и самостоятельно выкручиваться, — мужчина достал из потайного кармана пиджака телефон. — Сейчас твоя судьба решится.       Снова отвернувшись, Шастун-младший наблюдал за проносящимися огнями зданий и машин. Сейчас внутри не бушевал гнев, мечущееся сердце успокоилось, а на сцене появилось простое равнодушие, прожигающее собой всё вокруг. Эхом раздавался голос отца, который с кем-то очень весело разговаривал, но слова не собирались в единую картину.       — Эй, Антон! — перед его носом щёлкнули пальцами, — О, очнулся. Всё, вопрос решён. — парень поднял глаза, ожидая услышать свой приговор. — С завтрашнего дня ты отправляешься в детский сад. Все бумаги и документы я подготовлю, — Антону казалось, что это какой-то бред, что он просто ослышался.       — Я что, настолько безнадёжен? — в его голосе слышалось недоверие, он был вкрадчивым.       — На работу, дурень! — Андрей щёлкнул теперь по носу сына. — Заведующий сада в новом районе — мой старый знакомый. Так что, Антоша, теперь ты будешь среди своих, — усмехнувшись, он похлопал по плечу парня.