Promise

Они точно не планировали гулять так долго. Даже Ава, у которой всегда миллион мыслей в голове. Как обычно, закончив ночную смену, они возвращаются домой из бара, и совсем внезапно, Беатрис предлагает прогуляться по пляжу. Чтобы вы понимали, та самая Беатрис, которая даже ест по расписанию. Так что Ава, даже не до конца осознав предложение, яростно кивает. Вцепляется в руку Би мёртвой хваткой (а вдруг та передумает) и тащит девушку на пляж. Солнце не встанет ещё пару часов, так что они могли не беспокоиться, что кто-то им помешает. Хотя бы на мгновение расслабиться и просто пожить, чего обеим так не хватало. Ава всё ещё держит монахиню за руку, оправдывая это тем, что лунного света недостаточно, а нимб не всегда работает, как фонарик. Ну же, Би, мы же не хотим, чтобы я споткнулась и сломала ногу. Она оправдывается, даже не замечая, что Беатрис не выказывает недовольства. Она улыбается (хорошо, что в темноте это остаётся незамеченным) и слегка сжимает ладонь Сильвы, поощряя девушку так не напрягаться. И напряжение тут же рассеивается. Ава бредёт по песку, взволнованно подпрыгивая при каждом шаге. Похожа на нетерпеливого щенка, и именно это Беатрис в ней и любит. Конечно, вряд ли у неё будет возможность и случай, чтобы признаться, но она готова держать эту любовь глубоко в себе и позволять себе наслаждаться мгновениями. За два месяца в Швейцарии, без надзора других монахинь, она слишком сблизилась с непоседливой носительницей нимба. - Знаешь, когда я пришла в себя, сбежала от тех страшных дядек и нашла себе нормальную одежду. Ну, после того, как меня сбил грузовик, и я пролетела сквозь стену магазина. Что, вообще-то, было забавно... - Ава... - Ага, да. Я пошла на пляж. Просто валялась на песке, бежала, пока лёгкие не начали гореть изнутри... Думаю, в моём сердце всегда будет отдельное место для пляжа. Беатрис вновь не может сдержать улыбку. Рассказывала ли Мэри ей эту историю, которую Ава поведала той в начале их знакомства? Да. Повлияла ли эта история на то, что Би научила девушку плавать и привела ночью на пляж? Возможно, но бездоказательно. - Мне в голову только что пришла блестящая идея. Ты будешь гордиться мной, Би. - Мы точно не пойдём купаться в море ночью. - Что? Прости, плохо тебя слышу. Ава отпустила руку Беатрис, отчего монахине пришлось собрать последние остатки самообладания, чтобы не схватить её вновь. Брюнетка даже не успела открыть рот, чтобы возразить, когда Ава начала стягивать с себя одежду. Конечно, спасибо господи, она не могла видеть всех подробностей, но силуэт Сильвы в лунном свете вырисовывался отлично. - Ава! - Ничего не слышу. Иду купаться! - Ты утонешь. Беатрис подавила дрожь в голосе, видя, как Ава избавляется от последнего предмета одежды - от бюстгальтера. Как это она не решилась снять нижнее бельё полностью, осталось для монахини загадкой. И она могла поставить месячную зарплату на то, что Ава заговорщически улыбалась, когда повернулась в пол-оборота. - Ну же, Би, ты не можешь этого допустить. Матушка Супериона будет разочарована. И Беатрис ничего не остаётся, как начать раздеваться. Монахиня-воин уже зашла в воду, радуется, как ребёнок, плещется в воде, пока ореол отвечает на её радость слабым свечением. Монахиня разочарованно качает головой, бубнит себе под нос, стягивая брюки. Большего она не позволит. Подумаешь, придётся идти домой в мокрой одежде. Не такая уж высокая плата за спонтанные решения. Решения, которые она больше не примет. Будто можно было ожидать, что Ава, на секунду одарённая свободой, не вытворит что-то подобное. - Би, вода просто прекрасна. Ты должна это почувствовать. Беатрис едва заходит в море по щиколотку, когда пальцы Авы смыкаются на её рубашке и тянут вперёд. И вроде это Сильва мега неуклюжая, а Би - тренированный воин, но именно она запинается о собственные ноги и почти падает вперёд. Готовится к тому, чтобы с головой погрузиться в тёплую солёную воду, в которую вообще не планировала заходить. Чего она не планирует, так это хватки сильных рук, чётко очерченных мышц в поле зрения, и, здравствуйте, обнажённой груди Авы прямо перед носом. - "Ты утонешь". Не думала, что ты говоришь о себе, Би. Ава усмехается, но смешок прерывается, когда Беатрис выдыхает горячий воздух на покрытую каплями грудь. Кажется, Ава и сама забыла, в каком она виде, что почти прижимает монахиню в своему голому телу. - Плавать. Надо. Надо тренироваться, чтобы я не утонула. Сильва отходит на пару шагов назад, убеждаясь, что Би не упадёт и не наглотается грязной солёной воды. Всё, чего хочется Беатрис - выйти из воды, побежать домой и час стоять под душем, смывая ощущение воды и горячих пальцев на коже. Но она покорно следует за Авой на глубину. В чём-то эта дуреха права. Будет ужасно несправедливо, если вместо битвы за человечество, Ава пострадает, купаясь голышом в море. Монахиня ложится на спину, чувствуя, как вода примирительно подхватывает её. Рубашка еще сопротивляется, надуваясь воздухом, но Беатрис усмиряет её, раскидывает руки в стороны и смотрит на небо. Это прекрасно, даже слов нет. Никогда в жизни она не проводила время подобным образом. Никогда не купалась в море ночью. Никогда не смотрела на звёздное небо. Никогда не находилась в непосредственной близости от девушки, которая взрывала её утончённый разум одной улыбкой. Никогда ей не позволялось чувствовать себя счастливой. Так много всего она чувствовала впервые. И всё благодаря этому горю луковому, которое должно спасти их всех. - Би. Би? Биии. - Что, Ава? Девушка вздыхает, прерывая свои мыслительные процессы, вновь оказываясь на ногах и оглядываясь в поисках Сильвы. Однако она может видеть не дальше вытянутой руки, всё остальное - лишь чёрная гладь моря и редкие огни маленькой набережной. Авы нет. Есть только паника, которая растёт внутри Беатрис быстрее любой болезни. - Ава!? Ава, пожалуйста, это не смешно. Смешно, по мнению грозной воительницы, потомка Великой Ареалы, которая с брызгами выныривает в сантиметре от Беатрис, пугая её до чёртиков. Би хватается за бицепс девушки, пытаясь отдышаться, пока Ава заливисто смеётся. - Рада, что тебе весело. Но помни, что у меня в спине нет ореола, который спасёт меня от сердечного приступа. Беатрис требуется ещё пара вздохов, чтобы прийти в себя, и когда она собирается вновь отстраниться от девушки, происходит что-то странное. Что-то, от чего в её голове происходит короткое замыкание. Ава приближается, не даёт девушке отступить. Она так близко, что Беатрис практически удаётся разглядеть блеск её глаз. И нахмуренные брови. - Прости меня, Би. Я правда не хотела тебя пугать. Просто... Мы не то, чтобы делаем много весёлых вещей тут. Да, за два месяца я многому научилась. Ты прекрасный тренер и босс. Но... Иногда мне просто хочется наверстать то, что я упустила за эти годы, понимаешь? Подурачиться, поплавать голышом, посмотреть на звезды. Беатрис понимает. Она смущена, щеки наверняка оттенка спелой вишни, но она не собирается лишать Аву маленьких радостей. Кто она такая? Эта девушка потеряла двенадцать лет своей жизни, оказалась совершенно одна в мире боли и страдания. И, только обретя подобие нормальной жизни, вынуждена обучаться борьбе с иноземным демоном, который, велика вероятность, убьёт её в схватке. Девушка сглатывает, чтобы промочить пересохшее горло. Не сегодня. Она не будет думать об этом. Может быть, уже завтра Мать Супериона пришлёт сигнал, вызовет их на поле боя. Так что она должна подарить Аве все её первые моменты, которые только сможет. - Что ещё ты хочешь сделать? Сыграть в "мокрую курицу"? Правда, у нас нет партнёров... Но мы могли бы зависнуть с друзьями Ханса в том муниципальном бассейне, который ты обожаешь. Не завтра, конечно, завтра придет новая партия товара, но на этой неделе мы обязательно найдёт окно... - Би? - Хм? Девушка вновь смотрит в глаза напротив, только сейчас осознавая, что переняла дурацкую привычку Авы болтать, когда волнуется. Но как тут не волноваться, когда горячее тело Сильвы прижимается к её собственному, а ладони поддерживают за талию? - Ещё я никогда не целовала девушку ночью, стоя по пояс в морской воде. Ава шепчет еле слышно, но Беатрис слова оглушают, будто вода, попавшая в уши. Внезапно тело вспыхивает, прикосновения только что не причиняют боль, хотя мгновение назад она пыталась отогнать наслаждение. Сильва так близко, сделать шаг, и их носы соприкоснутся. Но нет. Всё, только не это. Хотя... У неё есть долг. Защищать монахиню-воина, делать так, как лучше для неё. Два месяца она посвящала себя этому долгу, который слишком быстро стал удовольствием. И она поддаётся, наклоняется вперёд, вслепую, потому что зажмуривается, боясь передумать. Она даст Аве всё, что та пожелает. Собственное сердце на блюдечке, если понадобится. Исполнит любой каприз, только, пожалуйста, пусть эта ночь никогда не закончится. Пусть они перестанут быть монахиней-воином и сестрой воительницей хотя бы на этот миг. Когда их губы соприкасаются, будто останавливается вселенная. Кто-то определенно поставил фильм, в котором они снимаются, на паузу. Беатрис задерживает дыхание, хотя это даже не назвать полноценным поцелуем. Она знает, что не первая у Авы (никогда бы не смела претендовать), да и Сильва не первая девушка, которую она целует. Но это как-то... по-другому. Она не разрешала себе представлять, особенно, пока находилась в пределах священных мест. Но за последние два месяца. Ладно, может пару раз у неё и проскользнула мысль, каково это, поцеловать Аву Сильву. Те самые губы, на которые она столько раз бросала взгляд украдкой в баре, даже не мечтая к ним прикоснуться. А сейчас она хочет большего. Почувствовать каждую шероховатость потрескавшихся губ, слизать соль языком. Она хочет очертить подушечками пальцев каждый сантиметр кожи Авы. Но позволяет себе лишь сжать пальцы вокруг её бицепса и отстраняется, едва коснувшись губ девушки напротив. Ресницы Авы трепещут, губы слегка приоткрыты, и она явно забывает дышать, потому что следующий вздох - будто она поднялась из глубины на поверхность. Пальцы впиваются в мокрую ткань рубашки на талии Беатрис. - Я... Беатрис точно не собирается говорить в ближайшее время. Не доверяет себе. Ей одновременно хочется расплакаться и прижать Сильву к себе. Но она покорно ждёт, что скажет воительница. Ждёт команды своей богини, в которой она нашла истинную веру. - А ещё я никогда не целовала девушку, в которую влюблена, ночью, стоя по пояс в морской воде. И шершавые губы вновь прижимаются к губам Беатрис. Она не пытается осознать сказанное Авой, не пытается совладать с эмоциями и подавить желание. В этот конкретный момент она позволяет себе притвориться кем-то другим. Пальцы на бицепсе Авы расслабляются, чтобы пробежаться вверх по руке и перебрать мокрые пряди коротких волос, прежде чем прижать ладонь к чужому затылку. Зубы прикусывают нижнюю губу, язык ныряет в чужой рот. Она сама от себя не ожидает таких познаний в поцелуях, но с Авой это естественно. Она хочет её, хочет всё, что эта ночь может дать. Но первые лучи солнца из-за горизонта заставляют их вернуться в реальность. Ава в её объятиях напрягается, краем глаза улавливая блики, сжимает хватку на талии Беатрис, будто боясь, что монахиня оттолкнет её и убежит прочь, очнувшись от наваждения. И часть Беатрис, та часть, которую годами подавляли в ней, называли неправильной, девиантной и гадкой, хочет этого. Но другая - на удивление большая часть - готова разрыдаться от облегчения. Потому что это прекрасно. Это самое лучшее, что она испытывала в жизни. Девушка разрывает поцелуй, когда лёгкие начинают гореть, касается лбом лба Сильвы и улыбается, чувствуя, как горячие слезы бегут по щекам. - Би... Я... - Шшш... Она мимолётно целует Аву, заставляя её замолчать, а потом вновь отстраняется. Беатрис не хочет открывать глаза, потому что новый день уже смыл таинственность ночи. Потому что она ещё не готова видеть Аву. Это слишком много, чтобы осознать прямо сейчас, так что она хочет просто чувствовать. Мягкую кожу шеи под пальцами, мокрые волосы, тепло тела Сильвы. - Когда мы вернёмся домой, ты сделаешь вид, что ничего не было. Ава не злится, просто констатирует факт чуть хриплым и грустным голосом. Беатрис хочется заверить её. Всё будет в порядке. Они поймут, что с этим делать. Разберутся. У них ещё есть время, пока Супериона не разобралась с конклавом и оставшимися монахинями Ордена. У них будет весь мир, если сегодня же купить билеты и уехать в известном только им двоим направлении. Но они этого не сделают. Даже с новой эгоистичной стороной, которой хочется потакать, Беатрис не выберет себя превыше долга перед Богом. А Ава уже переросла свой эгоизм. Она не позволит людям, которые стали её семьёй за последние несколько месяцев, пасть жертвой лжепророка. Би наклоняется к уху Авы, оставляет на нём нежный поцелуй, прежде чем прошептать. - Я буду любить тебя в следующей жизни, если ты мне позволишь. Ава усмехается, а потом всхлипывает. - В этой жизни или в следующей? Ну уж нет, Би, я собираюсь надрать этому мудаку задницу, и тогда мы сделаем всё правильно. Я отведу тебя на свидание, где будет больше одежды и меньше солёной воды. И ты скажешь мне эти слова, смотря в глаза. - Обещаешь? Слово монахини-воина? - Нет. Слово Авы Сильвы.