Не очень правильно

      За свои двадцать два года Мин Юнги понял многие вещи, начиная с мелочей и заканчивая важными жизненными уроками. Так, благодаря родителям парень понял, что небо голубое, потому что оно голубое, а трава зелёная, и ничего ты с этим не сделаешь. В любом случае, он точно знал, что они явно не читали книг по воспитанию детей и на любые его вопросы часто либо отвечали односложно, либо просто игнорировали. Именно поэтому к своим двадцати двум годам Мин вроде как сам разобрался в устройстве его мира и не очень часто удивлялся, когда он преподносил ему новые испытания. Парень понял, что если ты кого-то считаешь другом, то не факт, что другом считают и тебя. Или же если человек ходит с синяками и со стёртыми костяшками, то он не всегда хулиган, который думает только о том, кто будет его следующей жертвой, да и чёрт его знает, может быть, пострадавший вообще он. Именно отсюда следует ещё один урок: думай головой дважды, а лучше трижды, при любых обстоятельствах.       Но, как бы он не старался, Юнги не мог до сих пор понять некоторых вещей: почему некоторые люди такие упёртые и не могут отступить, когда это нужно, и почему они иногда не понимают человеческой речи. Конечно, если тебя не принимают на работу и отказывают уже четвёртое собеседование, то опускать руки раньше времени не стоит, именно в подобных ситуациях и нужно быть упорным до конца. Как бы то ни было, уборщик — это тоже профессия, а кто знает, что будет через полгода. Но когда тебе буквально на пальцах разъясняют, что у вас ничего не получится и вы не сойдётесь снова только потому, что это будет правильно, то Мин уже хочется начать объяснять свои мысли в картинках или рисунках и желательно наскальных, поскольку кто знает из какой эпохи этот неандерталец.       Будучи студентом последнего курса, Юнги должен думать о том, как ему дальше устаиваться в жизни. Уже следует начать рассматривать варианты и скидывать свои работы в различные агентства, чтобы была хоть какая-либо вариативность. Ещё неплохо было бы позакрывать долги, которые за два месяца учёбы уже у него накопились. Радует только, что профессора относятся с каким-никаким понимаем, всё-таки не зря он все четыре года исправно помогал им по мелочи и был всегда вежлив. И о дипломе неплохо было бы вспомнить. В то время как некоторые с его курса не только запаслись нужной им литературой и информацией, но и уже отправили черновую работу своему научному руководителю, то Мин даже тему не выбрал. Честно сказать, парень всё ещё не до конца понимает, как он умудрился закрыть глаза в марте, а очнуться в мае. Эти два месяца пролетели явно мимо него.       У него явно куча проблем, с которыми неплохо было бы разобраться, но вместо этого он только и делает, что разбирается с этим надоедливым альфой, который по жестокой иронии судьбы оказался его истинным.       Справедливости ради стоит отметить, что расстались они ещё в начале года, но все эти пять месяцев Сохо продолжает ему названивать, дарить подарки и искренне надеяться, что их отношения возобновляться. Юнги не понимает, как это вообще возможно. Кроме его восхитительного кофейно-медового запаха, заставляющего Мина пускать слюни, омегу ничего больше в Сохо не привлекает. Два года он протерпел: он глубоко вздыхал на все высказывания парня в сторону его внешности (видите ли, серая кожа и синяки под глазами нынче немодно); молчал, когда тот нелестно говорил о его способностях в кулинарии (хотя друзья омеги часто хвалили его еду, и на многих посиделках Мин выступал в роли главного шеф-повара) — но полгода назад понял, что терпеть это просто нереально. Легче было пересчитать, что Сохо нравилось в Юнги, да и, если говорить честно, последний тоже не слишком жаловал своего парня.       Два года это действительно много — Мин считает, что они ещё после месяца отношений могли спокойно разойтись, но они же истинные. Каждый раз, жалуясь приятелям на Сохо, Юнги выслушивал соболезнования и пожелания удачи и крепких нервов от своих друзей. Первые минут 5. Потом кто-то высказывался, что, несмотря на все недомолвки, они же истинные, созданы друг для друга. Как поссорились, так и помирятся. А вот Мин тихонечко закипал после таких слов.       Что ему дала эта истинность? Ну, кроме пары тысяч убитых нервных клеток. Их отношения и строились только на их связи. Биологически они идеально подходили друг другу: от одного только запаха начинала кружиться голова, каждое прикосновение вызывало приятную дрожь по телу, а секс вообще был выше всяких похвал. Но, к великому сожалению, отношения не могли держаться только на этих факторах, поскольку основную часть времени им нужно было общаться, только вот большая часть разговоров заканчивалась ссорой либо оставляла неприятный осадок.       Два года это действительно много, а новогодние каникулы, проведённые дома, в Тэгу, в уютной обстановке, лишний раз дали понять, что лучше закончить этот фарс сейчас, нежели потом париться с документами при разводе. И кто бы мог подумать, что подарок Сохо поможет им разойтись. Альфа любил книги, коллекционировал их, а в его доме была даже целая библиотека, которой тот дорожил даже больше, чем собственной омегой, поэтому подарить книгу с автографом его любимого писателя казалось отличной идеей, ради которой он приобрел бесполезную членскую карту «преданного» читателя, отсидел час на фан-встрече и потратил дополнительный час, пока ждал свою очередь за подписью. В итоге всё закончилось обвинениями Мина в том, что он самый невнимательный парень, которого только могла поднести судьба, и что он мог бы узнать, есть ли у Сохо эта книга. В тот день терпение Юнги и лопнуло.       Это был довольно странный повод расстаться, но на омегу последние месяцы слишком давили эти отношения. Да и его состояние в целом было довольно шатким, ведь на работе задерживали зарплату, учёба на последнем курсе выжимала его, как половую тряпку, а его сосед по комнате решил начать жить со своим парнем, но только не в съёмной квартире, как можно было подумать, а в корпусе для альф. И, казалось бы, ничего плохого в этом не было, если бы через полчаса на пороге с чемоданами в руках не появился первокурсник, представившийся Чонгуком и заявившим, что отныне он сосед Юнги, поскольку лишних комнат не было. И, может быть, Мин смирился бы с этим фактом и даже с тем, что Чон был альфой, если бы его удосужились поставить в известность заранее. Твоё место обитания — твоя крепость, в которую вторгся посторонний, лишив тебя твоей зоны комфорта. Проживание с себе подобным практически не нервировало, а жить с альфой, с которым ты только косвенно знаком, означало ограничение твоих действий. Так, например, Юнги приходилось переодеваться в общей ванной комнате для омег, что было не особо удобно, особенно в условиях спешки. Пришлось долго привыкать к новым условиям жизни, но у них с горем пополам получилось прийти к согласию через споры и возмущения. На работе закончился «бесплатный» рабочий месяц, и им постепенно выплатили деньги. Долги по учёбе удалось закрыть к наступлению Рождества, поэтому дома он расслабился от ежедневных умственных нагрузок. А вот отношения пришлось закончить, потому что они не смогли достичь взаимопонимания, Мину никто не восстановил потраченные нервы, а мозги были выебаны гораздо чаще, чем всё остальное.       Вот так эти два странных года отношений переросли в относительно прекрасные полгода без них.       И было бы действительно всё замечательно, если бы не частые звонки с признаниями в любви, сообщения с тем же содержанием, но гораздо большим количеством, подарки. Юнги даже во время отношений столько внимания не получал, как в этот период. Сколько бы он ни старался донести до альфы, что всё, точка, их пути разошлись и так далее, на Сохо это абсолютно не действовало. И это было вполне объяснимо, ведь его родители — люди консервативных взглядов и старой закалки, поэтому парой его любимого и единственного сына видели только истинного омегу, пусть и такого нерадивого, по их мнению, как Юнги. Но вот лодырь, тунеядец, который даже не может одеваться презентабельно и со вкусом, не говоря уже про поддержание дома в чистоте, решил внезапно уйти от их родного лучшего на всём свете сынка. Но, кажется, только Мин считал это правильным.       Именно поэтому, когда парень, спокойно идя по территории университета, услышал знакомый и раздражающий голос бывшего, он ускорил шаг в надежде добраться до здания, куда альфе был вход воспрещён, так как он здесь не учился. Но, видимо, то ли омега слишком невезучий по жизни, то ли Сохо — любимец этой Вселенной. Альфа догоняет Юнги, разворачивая его за руку и слыша полный вздох отчаяния, который даже не пытались скрыть.       Юнги видит перед собой бывшего парня, который со вчерашнего дня изменился только цветом футболки, закатывает глаза и уже готовится разразиться тирадой о том, что за эти жалкие часы он не поменял своего мнения. Но только он раскрывает рот, чтобы начать, как Сохо достаёт из-за спины маленький милый букет из красных роз, посыпанных блёстками, с разноцветными бабочками на них.       В любом бы другом случае щёки Юнги приобрели бы еле заметный розовый оттенок, а сам бы парень, смущавшись, начал бы ворчать о том, что этот веник ему нафиг не сдался, но внутри всё равно пища от оказанного внимания.       В любом бы другом случае, но не тогда, когда этот букет от твоего надоедливого бывшего.       — Привет, это тебе, — начал альфа, мило улыбнувшись и протянув цветы.       Юнги ни разу за эти полгода не давал усомниться в своём твёрдом решении не возобновлять отношения, даже если очень хотелось оставить себе некоторые вещи, подаренные Сохо. Но в голове была чёткая мысль, что если он хотя бы один раз даже косвенно ответит на ухаживания парня, то альфа до конца своих дней будет бегать за ним, поскольку есть крохотная, но надежда. Юнги ведь задел его самолюбие, теперь вернуть его — это дело первостепенной важности как для самооценки, так и для родителей. Но Юнги не дурак, даже если очень хочется порой забрать себе милые плюшевые игрушки или позволить себе съесть купленные пирожные.       Именно поэтому, устало переведя взгляд с букета на лицо Сохо, Юнги, нахмурившись, сложил руки на груди, всем своим видом источая недовольство.       — Слишком банально, не кажется? — отвечает омега, не сводя глаз с альфы.       Розы были красивые, ярко-красные, пахли, наверно, умопомрачительно, блёстки на солнце переливались, и казалось, что это были маленькие бриллианты, а бабочки смотрелись гармонично и выглядели, как настоящие. Видно, что букет явно не куплен у ближайшего метро, а, скорее всего, делался на заказ, чему Юнги не был бы удивлён, зная перфекционизм альфы. Розы — это действительно банально, но у омеги за период отношений настолько занизились требования, что он был бы рад даже сорняку, который пророс сквозь трещины асфальта и был сорван парнем для Юнги. Главное, что в этот момент об омеге подумали. Но Сохо не обязан об этом знать, ведь он не парень Мина, да и ни один приличный альфа не додумается подарить своему возлюбленному сорняки.       Альфа опускает букет и глубоко вздыхает, нервно покусывая губу. Видно, что парень тоже заебался бегать за внезапно неприступной омегой, но родители и непонятное чувство в груди обязывают. Это определённо не любовь: она уже давно прошла. Может быть, задетое достоинство или, возможно, привычка. Несложно было привыкнуть к каждодневным завтракам, убранной квартире и регулярному сексу, сложнее было отвыкать. И если с двумя первыми пунктами можно было справляться самостоятельно, то нехватка последнего остро ощущалась. Как бы то ни было, Сохо всё-таки понимал, что он вроде как ухаживает за Юнги, который просто обязан рано или поздно сдаться, поэтому одноразовую связь на стороне даже не рассматривал, да и опасно это в современных реалиях по разным причинам.       Альфа не может поверить в то, что отношения были настолько ужасны, что этот омега так противится их восстановить. Да, были ссоры, да, они не всегда сходились во мнениях, но так живёт большинство пар, чем они были хуже? Когда Юнги предложил расстаться, Сохо охотно согласился, ведь им нужна была хотя бы неделя, чтобы отдохнуть друг от друга и понять, что лучше никого не найти, ведь так решила природа. Но неделя прошла, затем вторая, третья, а Юнги и не думал возвращаться, именно поэтому альфа, снисходительно отнёсшись к упертости своей омеги, решил действовать сам, но по итогу был обсмеян. У Юнги нет причины, чтобы не соглашаться стать законной парой СВОЕГО альфы. У Сохо есть все условия для их комфортной жизни: собственная квартира и гарантированное место в компании отца — омеге остаётся просто жить по его правилам да писать песенки в своё удовольствие, к тому же кто в трезвом уме откажется жить в хорошей квартире почти в центре города и выберет общагу? Видимо, только этот неправильный омега.       — Брось, Юнги, сколько можно выделываться? — альфа устало трёт переносицу и, пользуясь небольшой передышкой, подбирает слова, которые, по его мнению, смогли бы наставить на путь истинный эту непробиваемую омежку. А единственный верный путь был рядом с ним. — Послушай, — Сохо берёт ладонь Юнги, крепко сжимая и не обращая внимание на недовольный взгляд и попытки вырваться, — ты своим поведением ничего не добьёшься. Сколько бы ты меня не отталкивал, я буду продолжать добиваться тебя. Я понимаю, что в наших отношениях было не всё так гладко, как хотелось бы, — Юнги горько усмехается с этой фразы. Не всё так гладко? Слишком преуменьшено, всё было почти что катастрофично, — но почему ты не даёшь нам второго шанса? Мы же взрослые люди, я понял свои ошибки, ты понял свои. У нас есть ещё шанс, чтобы всё исправить. Ты же любишь меня, а я люблю тебя, — «не ведись». — Да, мы два идиота, которые похерили всё из-за того, что не могли пойти друг другу на уступки, но сейчас мы можем переступить через тот период и начать всё с чистого листа, оставив только самое лучшее, что было в тех отношениях. Ты же помнишь те моменты, когда нам никуда не надо было идти, и мы могли полдня лежать в обнимку в постели. Ты ещё всегда сильнее прижимался ко мне, чтобы солнечные лучи не мешали тебе спать, а я нежно перебирал твои волосы, ведь ты так быстрее засыпаешь, — «не вспоминай, дурак, а то попадёшься на его уловку». — Или как мы наряжали елку в прошлом году, когда ты вместо стула использовал меня, чтобы достать до верхушки. Этой бедной ели досталось тогда, да и мы тоже пострадали, когда она всё-таки упала на нас. Зато наш смех в тот момент, кажется, слышал весь подъезд, — «да, вот только после смеха все соседи потом слушали очередную нашу ссору, ведь эта несчастная ёлка задела какую-то хрустальную вазу, которую подарил тебе твой папа, почему же ты это не вспоминаешь?». — У нас было много прекрасных моментов, неужели нам стоит их перечеркнуть из-за какой-то ерунды? Ну же, Юнги, дай нам ещё один шанс.       Да уж, Мин явно не планировал за 15 минут до начала пары услышать такую проникновенную речь, особенно от бывшего. И он очень надеется, что этот монолог слышал только он, потому что его знакомые потом будут смеяться над этим до конца его жизни. В эти сладостные речи очень хотелось верить, альфа действительно умел говорить: ставил паузы в нужным местах, где-то делал вид, что задумывается, улыбался, когда рассказывал про сонного омегу — грех в такое не поверить, ведь казалось, что всё говориться от чистого сердца, как на духу. Оттого и обиднее. Юнги не держал на него обиду или злость, они просто расстались, а это не повод, чтобы поливать грязью своего бывшего. Конечно, хотелось сохранить только положительные эмоции и счастливые моменты их отношений, и омега бы так и сделал, если бы не Сохо, который упорно начал доставать Мина, поэтому нужно было себе каждый день напоминать причину расставания, чтобы не дай Бог не согласиться снова сойтись.       Поэтому неудивительно, что, вместо должного эффекта, когда Юнги бы картинно бросился ему на шею, а после они бы долго целовались под умилительные взгляды остальных студентов, омега разозлился не на шутку. Манипулировать собой он этому моральному уроду не даст.       Осторожно высвободив свою ладонь из рук этого альфы, Мин, стараясь чуть умерить ярость, начал медленно аплодировать, всем своим видом показывая, что ему определённо понравилась эта игра одного актёра.       — Знаешь, я слов любви от тебя не слышал очень давно. Последний раз это было примерно, — Юнги, явно не отставая в актёрском мастерстве, возвёл глаза вверх, задумываясь, — года полтора назад, — видя, что Сохо уже собирается что-то сказать, омега, не давая ему возможности, продолжает: — Нет, твой бред я выслушал, даже не перебивая тебя. Видишь, многому я научился за время нашего расставания. А теперь, будь добр, послушай меня. Я очень дорожу нашими воспоминаниями, я не спорю, что у нас было много прекрасных моментов, которые сложно забыть, да и забывать я их не хочу. Но на их фоне мне вспоминаются наши постоянные конфликты, ссоры и крики, от которых у меня голова до сих пор пухнет. Да, все пары ссорятся, но, сука, не каждый же день и не по таким пустякам, как забытая посуда в раковине, — Юнги, видя полное непонимание в глазах собеседника, решился на последний шаг, который, может быть, заставит отвалить этого альфу, поэтому, вздохнув побольше воздуха, омега продолжил. — Брось, любви между нами никакой давно нет. И ладно понять это лет в 60, когда мы уже просто привыкли бы друг к другу и менять уже ничего бы не захотели. Но нам только-только пошёл третий десяток, неужели мы с тобой не найдём для себя других партнёров. Пусть не истинная пара, но зато любимая. Тем более твои родители явно будут рады больше какому-нибудь ангелочку, который сидит 24 на 7 дома и только и делает, что убирает да готовит. Я переступил через эти отношения, смирился, что не у всех истинных пар получается ужиться, да я в конце концов уже нашёл себе другого альфу, так почему же ты не можешь оставить блять меня в покое!       Юнги очень не хотел срываться, но его уже всё просто достало. До пары оставалось чуть больше 10 минут, а он до сих пор стоит на территории университета и даже не думает заходить во внутрь. Он очень надеется, что мистеру Кану сегодня тоже приспичило немного опоздать, тогда Мин бы спокойно и с бывшим разобрался, и на занятие успел.       Смотря, как в удивлении расширяются и без того широкие для корейца глаза, Юнги понял, что Сохо явно не ожидал такого и даже не думал о том, что у такого омеги как Мин может кто-то появиться. Ну, в принципе, он прав, и у Юнги действительно никого нет, да и возможности найти кого-то пока не было. Омега почти не тусуется ни с кем, поскольку учёба и подработка отнимают много времени, а если и проводит с кем-то время, то в основном в своей компании, где каждый уже как брат, а не альфа, а новеньких у них давненько не было и не предвиделось. Но сказать что-то нужно было, а это единственный вариант, который пришёл в голову. Нормальный парень поймёт, что все возможности потеряны, и отстанет, правда же?       — Ой, да брось, кому ты сдался-то? Можно было и что-то пооригинальнее придумать.       Ладно, Сохо, видимо, ненормальный альфа. Юнги заебался конкретно что-то ему доказывать, объяснять, не обращать внимание и прочие синонимы. Нервы у омеги сдают, время на разборки заканчивается, а терпению этого альфы можно только позавидовать.       Честно, Мин не понимает, что двигало им в тот момент: ярость, злость или обида от слов бывшего — но факт остаётся фактом. Юнги резко достаёт телефон, быстро набирает пароль, который срабатывает только с третьего раза, и, заходя в мессенджер, показывает свою совместную фотографию с молоденьким альфой, на плече которого мирно спит омега, обхватив его руку своими.       Честно, омега сейчас в первый раз благодарен своему новому соседу за его любовь фотографировать всё и всех. Данная фотография была сделана, когда они решили устроить вечер кино и пересмотреть все части железного человека. Заказали пиццу по акции, пододвинули стол к кровати, поставили ноутбук ради того, чтобы Юнги заснул ещё в середине первого фильма. Тогда был первый свободный день после сессии, поэтому ослабленному организму многого не нужно было, чтобы впасть в спячку пусть и в таких не очень удобных условиях. На следующее утро было жутко стыдно перед Чонгуком, ведь парень, как истинный джентльмен, не спихнул наглую омегу с себя, а позволил использовать своё плечо в качестве подушки. Хотя всё же через несколько часов Юнги получил несколько сообщений с десяткой вложений, начиная от простых фотографий, где Мин просто спит, где он спит с открытым ртом, где он спит с открытым ртом, из которого ровной струйкой вытекают слюни, и заканчивая несколькими видео, где этот мелкий пихает ему в рот пиццу, в нос — колпачки от ручек. И, конечно же, на фоне Юнги всегда присутствует Чонгук, который корчит рожицы в зависимости от контекста снимка. После такой подставы стало менее совестно.       Сохо несколько секунд вглядывается в фото, как будто пытается найти в нём фотошоп, но понимает, что омега в фотошопе смог бы только сделать автокоррекцию и добавить надпись стандартным шрифтом «красивый, но одинокий», хотя, видимо, уже не очень одинокий. Это, конечно, мало что доказывает, ведь Сохо сейчас тоже может подойти к любой омеге, сфоткаться с ней и показать Юнги, мол, вот смотри, теперь я тоже «нашёл себе пару», но ревность с каждой секундой всё сильнее и сильнее даёт о себе знать, особенно когда он понимает, что сидят они у Юнги в комнате, да и ещё на его кровати. Снимок довольно тёмный, поэтому сделан ночью. Его омега и какой-то ублюдок сидят в комнате ночью совершенно одни. Этой информации вполне достаточно, чтобы начать злиться на Юнги.       А Юнги что? Юнги доволен, что не рассказал Сохо о том, что нынче делит свою комнату в общаге с альфой, ведь теперь у него есть какое-никакое доказательство, что он не один, а нашёл себе парня, а то, что это был именно альфа сомневаться не стоило. Несмотря на довольно детское лицо, Чонгук был всё равно довольно крупным и уже успел сформироваться во взрослого мужчину на 2 курсе. На его фоне Мин смотрелся довольно маленьким и несуразным, чему впервые был несказанно рад. А ещё был рад тому, что флегматичное лицо бывшего наконец-то стало приобретать признаки раздражённости. Осталось только услышать, что Сохо желает им счастья, и увидеть его уходящую спину, тогда Юнги на радостях даже согласится написать реферат за опоздание без пререканий.       Но Юнги действительно не очень везучий по жизни, именно поэтому ему приходится выслушивать оскорбления в свою сторону и обвинения в измене, хотя как можно изменить человеку, если вы не встречаетесь? Этот альфа на своей волне, ему уже ничего, видимо, не доказать, но, ладно, Юнги согласен побыть минуты две шлюхой, неблагодарной тварью и прочими эпитетами, если Сохо после своего монолога обиженного и униженного альфы развернётся и исчезнет из его жизни навсегда. Омега устал уже слушать эти бредни душевнобольного, терпеть эти попытки вернуть всё назад уже полгода, так что ещё несколько минут погоды не сделают.       Он проглотит свою обиду в очередной раз, выбросит в ближайшей урне букет цветов, брошенный в порыве ярости, опоздает на пару и выслушает ещё монолог учителя о неуважении студентов, потом пройдёт до своего места и сотрёт непрошенную слезу, которая так некстати всё же выступила.       Может, он действительно поступил не очень правильно?

***

      Задуматься о правильности своих действий не очень хотелось, особенно когда Сохо перестал названивать, желать доброго утра и караулить возле общежития, но пришлось.       Юнги наконец-то сел за дипломную работу! Ну, как минимум выбрал тему, научного руководителя и стал посещать университетскую библиотеку в поисках нужного материала. И делал это в перерывах между подготовкой к сессии и сдачи долгов по другим предметам. Все его выходные состояли по одному плану: подъём в 9 утра, завтрак, учёба, учёба и ещё раз учёба и сон, чтобы завтра снова сесть за учёбу. Иногда этот план разбавлялся неожиданными перекусами, которые ему организовывал сосед, за что Мин ему безмерно благодарен, иначе бы Юнги даже не заметил, как случайно сдох от истощения.       Это воскресенье не должно было отличаться от остальных, но первые звоночки зазвучали ещё тогда, когда Юнги проспал свой подъём и встал в 11 часов! Будильник был выключен, и, видимо, Юнги настолько заебался, что даже не заметил, как отключил его и спокойно продолжил досматривать сны о том, как он наконец-то стал востребованным продюсером. Это означало только одно: если он хочет не выбиться из графика, нужно будет пожертвовать завтраком, что не могло не расстраивать, ведь это был его единственный нормальный приём пищи за весь день.       Спустя некоторое время он должен был услышать уже не просто звоночки, а как минимум колокольчики, когда его вернувшийся с утренней тренировки сосед предложил сходить в ближайшее кафе, где, по заверению его друзей, как проверенных дегустаторов, продавался самый вкусный молочный коктейль во всём Сеуле. И по-хорошему стоило бы отказаться, но молочные коктейли — это слабость омеги, а вкупе с пустым желудком и похеренным графиком всё выглядело слишком заманчиво.       Не то, чтобы они с Чонгуком были прям закадычными друзьями, но, скажем так, хорошими приятелями их назвать можно. У них не было общих знакомых, учились они на разных специальностях, но совместное проживание и пару-тройку общих увлечений и интересов сказались на их общении. Так, они могли иногда сходить в мак, когда дома не было совершенно никакой еды, делились снэками друг с другом или могли посмотреть какую-нибудь новинку на нэтфликсе с ноутбука Чонгука, потому что только у него оформлена подписка. Как соседи они друг друга устраивали. Не были зациклены на чистоте, но если оба понимали, что в комнате творится уже тотальный срач, то назначали день уборки и делили свои обязанности поровну. Когда кто-то хотел пригласить друзей потусить домой (в основном это был Чон), то другой тактично соглашался погулять где-нибудь пару часов без всяких претензий. В общем, Юнги соседом был доволен, несмотря на то, что он был альфой. Это приносило свои неудобства, но в целом жили они мирно и спокойно.       Совокупность всех этих факторов не давала омеге сделать другой выбор кроме того, чтобы проветриться немного и перекусить. Тем более в компании альфы всегда интересно, ведь у того куча разнообразных и увлекательных историй на любой вкус.       Заведение было немногим дальше того, где Юнги обычно брал кофе на вынос, но находилось в довольно странном месте, так что без Чонгука или гугл карты Мин вряд ли сюда зашёл. Хотя, на его удивление, людей здесь было прилично для выходного дня, что обуславливалось демократичными для студента ценами и (но это уже по личному мнению Юнги) симпатичным омежкой-баристой. Чисто, светло и, Мин надеется, действительно вкусно. Вполне в его стиле.       Разговор с Чоном начался как-то сам собой ещё по пути в кафе и никак не пересекался с учёбой, сессией и вообще университетом, чему омега был несказанно рад. Поговорили немного о семье, потом о разнице в темпах жизни между Сеулом и их родными городами, немного затронули планы на будущее. Так, Юнги узнал, что альфа из довольно обеспеченной семьи, но всё равно старается довольно экономно относиться к их деньгам, откладывая большую часть перечисляемых денег и проживая в общаге, а не в съёмной квартире, покупает себе всё на деньги от подработки в спортивном магазине, так как в семье есть ещё старший брат, которому тоже оказывается материальная помощь. Мин же рассказал о том, что он в семье тоже не один, а родители, за что им большое спасибо, оплачивают половину стоимости обучения, которую не хватает закрыть со стипендии.       Так за довольно непринуждённой беседой, которая плавно перетекла на обсуждение любимых исполнителей, прошло минут 20-30, за которые Юнги успел выпить весь свой молочный коктейль, который действительно оказался довольно вкусным, и заказать второй, а также съесть какой-то пирог, которому омега дал три из пяти звёзд по своей личной шкале оценивания. Медленно размешивая остатки напитка трубочкой и внимательно слушая своего собеседника, Мин уже мыслями снова находился в их небольшой комнатке, в общаге, в компании старых библиотечный книг и исписанных тетрадей, да и Чонгук, казалось, уже схватился за свой рюкзак и подводил свой монолог до логичного завершения. Впрочем, в общем и целом они неплохо посидели, так что омега не сильно переживал по поводу потраченного времени.       И именно в тот момент, когда Юнги уже взглядом искал урну, чтобы выбросить посуду, в голове уже был не звон колокольчиков, а церковных колоколов, поскольку в воздухе стали ощущаться явственные кофейно-медовые нотки. Конечно, уловить в кафе запах кофе далеко не фантастика, но данный запах Юнги не спутал бы ни с каким кофе мира.       Повернув голову, чтобы уже попрощаться с альфой и пулей вылететь из заведения, Юнги краем глаза успевает заметить, как перед их столиком кто-то останавливается, а после стул рядом с омегой издаёт противный скрип, отодвигаясь в сторону.       Не то, чтобы Мин думал, что Сохо отстал от него раз и навсегда, но рассчитывал хотя бы на полный месяц свободы. Его квартира находилась не так уж и далеко от района, где учится и проживает Юнги, но омега более чем уверен, что конкретной причиной нахождения альфы здесь был он. И ладно встретиться тогда, когда Юнги будет один, а не в компании своих знакомых, но теперь придётся объяснить ситуацию Чонгуку и краснеть потом перед ним, выслушивая его подколы.       Кстати о Чоне. Тот был определённо удивлён новому появившемуся лицу, тем более парень ощущал исходящий от него усилившийся запах, что говорило о его явной недружелюбной настроенности, но, не желая делать преждевременных выводов, Чонгук только чуть отодвинул стул, чтобы в случае чего быстро среагировать. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что его хён напрягся и старался держаться как можно дальше в данных условиях от появившегося альфы.       Давящая тишина напрягала. Никто не решался начать разговор первым: альфа, сидящий перед Чоном, внимательно и с презрением изучал его, Юнги прикрыл своё лицо ладонями, размышляя об абсурдности данной ситуации, а Чонгук то и дело переводил взгляд с одного на другого, начиная чувствовать себя третьим лишним. Так долго явно продолжаться не могло, поскольку у Чона, помимо увлекательной игры в гляделки, были немного другие планы на остаток дня, именно поэтому он уже, прочистив горло, собрался хотя бы поздороваться, как его перебили:       — Знаешь, до последнего думал, что ты сказал, что у тебя появился альфа, только, чтобы позлить меня, — брови Чона на этой фразе ещё сильнее выгибаются дугой, выдавая его полное недоумение, — но, увидев тебя с этим на свидании, засомневался, что ты соврал, так что не мог отказать себе в удовольствии потревожить вас и расставить все точки над i.       Юнги на последней фразе отводит руки от лица и наконец смотрит в сторону Сохо, который с последней встречи поменялся уже не только футболкой, но и джинсами. Обдумав его странные слова, Мин внезапно вспоминает, что Чонгук, по мнению бывшего, является его новым альфой, который, к сожалению, этого не знает. И какой чёрт его дёрнул показывать ту злосчастную фотку? Да и как он вообще умудрился понять, что парень, сидящий в кафе с омегой, и парень на снимке — это один и тот же человек? Там же практически нифига не было видно, а разглядеть за несколько секунд, которые Юнги показывал свой телефон, было невозможно. Этот сверхчеловек порой пугает Мина, ведь как можно было заметить лицо того альфы и не замечать пару дней, что Юнги покрасил волосы в совершенно другой цвет.       В любом случае нужно было что-то решать и побыстрее, поскольку долгое молчание вызовет подозрение, и омега сейчас как-никогда надеется, что Чонгук, будучи довольно умным и сообразительным тонсеном, будет обмозговывать происходящее чуть дольше самого Мина, а потом поймёт его невербальное общение и знаки.       — Я, конечно, знал все эти полгода, что ты очень надоедливый, но это определённо новый уровень, — ладно, врать так врать до конца. Даже если Чон не поймёт, что нужно подыграть, Юнги не обидится, ведь изначально в этом конфликте его вообще быть не должно было, но попытаться стоит. — Познакомься, Чонгук, это Чхве Сохо — мой бывший молодой человек, а это Чонгук — мой нынешний альфа. Надеюсь, что ты остался доволен знакомством. Теперь, если тебе не составит этого труда, я попрошу тебя оставить нас и лично меня, потому что ты нам мешаешь наслаждаться совместным времяпрепровождением.       Боже, Мин никогда не чувствовал себя так херово, как сейчас. И даже не до конца понятно, что он испытывает, поскольку из микса всех чувств удаётся уловить только жирное слово ПИЗДЕЦ, вытатуированное на подкорке мозга. По ухмылке Сохо стало понятно, что данный цирк не закончится сейчас, а будет продолжаться ещё какое-то время, а если Чонгук не уловит его мысль, которая была озвучена ранее, то для Юнги данное шоу будет продолжаться до того момента, пока он не заведёт себе реального альфу, то есть ещё лет 5.       Честно, последнее, чего бы хотел омега в своей довольно заурядной жизни, — это оказаться в каком-то второсортном ромкоме с рейтингом 1,5 от проверенных критиков, но если смотреть на данную ситуацию не со стороны участника, а со стороны незаинтересованного лица, то выглядит всё именно так. У Юнги есть пара знакомых омег, которые всё отдали бы, чтобы оказаться сейчас на его месте, но сам Мин не пожелал бы кому-либо попасть в подобную ситуацию, где самому приходится позориться да и ещё обременять совершенно невиновного человека.       Кстати о последнем. Чонгук вообще не понимает, что он тут забыл. В его планах были завтрак, утренняя тренировка, обед, встреча с друзьями, ужин и изучение нового материала для занятий, а после крепкий 8-часовой сон. Да и вообще…       …       Чего блять?       Какой ещё нынешний альфа? Они же вроде с Юнги шли пообедать как хорошие знакомые, когда он уже успел стать чьим-то парнем?       Посмотрев в его сторону, Чон замечает в глазах вселенскую боль и, возможно, сожаление. Чонгуку несложно помочь, тем более, зная своего соседа, Юнги в долгу не останется, так что можно будет запрячь его готовить для двоих, поскольку Юнги готовит лучше всех среди его знакомых, а Чон был большой любитель домашней кухни.       — Не думал когда-нибудь с Вами встретиться, — осторожно начал Чон, всё время косясь на волнующуюся омегу, чтобы следить за его реакцией на свои слова, — но, как бы то ни было, приятно познакомиться.       Альфа напротив не вызывал у него страха, хотя тот и рассчитывал на подобный эффект, но Чонгук всё равно старался обращаться с уважением, даже поклонился слегка в конце, получив в ответ убийственный взгляд.       Если вспоминать всю хронологию событий с момента, как Чонгук переехал в новую комнату и познакомился с Юнги, то альфа припоминает Сохо, который часто крутился возле общежития и возле омеги. Не сказать, что он в то время вызывал у него хорошее впечатление, ведь хён, насколько помнит Чонгук, всё время избегал встречи с ним, а их разговоры на повышенных тонах можно было услышать только выйдя из здания. Чон даже один раз помог хёну, когда возвращался вечером со спорт зала и застал очередную картину ссоры данной парочки, как он считал в то время. Сохо тогда схватил омегу за руку, и по лицу Юнги можно было понять, что, кроме неприязни к такому тактильному контакту, он испытывает ещё и боль. Родители Чона всегда придерживались той политики, что омегам никогда и ни при каких условиях нельзя вредить, чему учили и их сыновей, поэтому Чонгук, недолго думая, выхватил хёна и загородил собой, выпуская свои феромоны, чтобы успокоить дрожащего парня, но при этом не ввязаться в драку с обозлённым альфой. Тогда всё закончилось хорошо: Сохо, сказав ещё пару фраз, развернулся и направился в своём направлении, а Чонгук, увидев, что Мин сейчас не в том состоянии, чтобы самостоятельно принимать решения, мягко взял хёна за руку и направился в их комнату, где остаток дня поил его какао с зефирками и отвлекал увлекательными рассказами об только начавшейся университетской жизни. Тот день стал первым и единственным, когда альфа видел слёзы Юнги, что выбило его немного из колеи, ведь это в корне отличалось от ежедневного образа сильного и независимого омеги, которым Чонгук считал своего хёна.       Именно поэтому Чонгук не против подыграть, ведь этот альфа с повышенным чувством собственной важности и с замашками собственника точно не достоин его заботливого и понимающего хёна.       — Ещё вопросы есть? — спрашивает Юнги с лёгкими нотками пофигизма в голосе, присущими ему в обычном состоянии, чтобы не вызывать подозрения. Мин рад, что Чонгук, может, понял всё не до конца, но главную суть уловил. — Если нет, то я всё ещё жду, когда стул рядом со мной освободится.       Сохо на данное заявление только усмехается и качает головой:       — Ребят, не смешите меня, — Юнги и Чонгук одновременно хмурят свои брови, ожидая дальнейших слов альфы. — В данный цирк может поверить кто угодно, но не я. Вы последние люди на планеты, в чьи отношения я поверил бы.       Омега краем глаза смотрит на Чона, в чьей голове, видимо, заработали шестерёнки на полную мощность, судя по его немного глуповатому выражению лица. Да, парень точно не выглядит, как его идеал. Внешность типичного корейца (только глаза чуть больше положенного), в одежде отдаёт предпочтение тёмным тонам, много татуировок, а также пирсинг ушей. И нет, всё это по отдельности действительно сморится неплохо, но если собрать всё в единый образ, то по описанию получается какой-то бэд бой, который живёт на деньги родителей, прогуливает университет и трахает всё, что движется. И Сохо прекрасно знает, что такой типаж Юнги ненавидит больше всего, поэтому неудивительно, что он не верит, что Мин согласился бы встречаться с подобными альфами. Но Чонгук не бэд бой. Плохие парни не посещают все до единой лекции, не жертвуют студенческими вечеринками ради реферата, не работают, чтобы стать самостоятельным и независимым от родителей, и не подкармливают бродячих животных время от времени. А Чонгук всё это и не только делает, чем вызывает уважение у старшего. И в теории Юнги бы смог встречаться с Чоном, но тот абсолютно не интересуется омегами в данный момент, как и Мин пока что не хочет отношений. Но Чхве всего этого не знает, а судить по внешнему виду легко, что усложняет задачу новоиспечённым актёрам без оскара.       Омега не знает, как заставить бывшего поверить в данный цирк, поскольку на каждый аргумент этот скептик найдёт двенадцать контраргументов. Даже если сейчас Мин решился бы на последний шаг и поцеловал бы Чонгука, то Сохо, омега уверен, это бы ни капли не удивило. Самое противное, что этот альфа, несмотря на его отношение к Юнги, всё-таки знал его как облупленного, поэтому что-то подобное было бы в стиле Мина, но он ещё не настолько зол, чтобы вторгнуться в личное пространство тонсена, который и так, наверно, чувствует себя неловко.       — Сохо, верить или не верить — решать только тебе, — устало начал омега. — Можешь продолжить меня преследовать, доставать, названивать, чем ты успешно занимаешься уже полгода, и только сильнее портить моё мнение о тебе, а также подтверждать решение о том, что нам действительно не по пути в дальнейшей жизни. Я не могу тебе это запретить, а в полицию сообщать нет никакого желания, поскольку ты не последний человек для меня в этой жизни, — говорить нечто подобное лично Сохо смущает, а вкупе с посторонним человеком вызывает неприятную дрожь в теле. — Послушай, найти истинного человека и прожить с ним всю жизнь — это идеал для времени, когда люди ещё жили в общинах, сейчас 21 век на дворе: функция плодиться не стоит в приоритете. Мы с тобой совершенно разные люди, мне с тобой неинтересно общаться, поскольку у нас нет ни одной точки соприкосновения. Я не планировал стать омегой на содержании, которая боится открыть рот в сторону мужа и только и делает, что потакает ему, — Юнги с силой трёт глаза, отчего они начинают болеть, и начинает собирать посуду на поднос. Чонгук, всё время монолога старающийся обращать внимание на фотографиях на стенах, на руках баристы и на дверях, через которые очень хотелось выйти, чтобы не слушать речь, предназначенную не для его ушей, завидев, что хён начинает потихоньку собираться, не упускает возможности уйти вместе с ним. — Я не надеюсь, что ты меня поймёшь, но услышь хотя бы, что я сейчас полностью доволен новыми отношениями. Может, Чонгук и не выглядит, как парень мечты, зато мне с ним интересно и весело, он умный и остроумный парень, для которого мне не надо притворяться кем-то другим, —омега проверяет свои вещи, чтобы ничего не оставить, и поднимается с места. — Спасибо за то, что испортил мне свидание, приятного тебе вечера.       Мин огибает разозлившегося альфу, добираясь до урны, куда выкидывает использованные салфетки, и ставя на тележку, находящуюся рядом, поднос с посудой. Чон, не теряя времени, быстро кланяется новому неприятному знакомому, прощаясь с ним, и, повторив все те же действия, что и омега до этого, пулей вылетает из заведения, и, подстраиваясь по темп ходьбы Юнги, становится чуть поодаль от задумчивого хёна, которому определённо сейчас не до объяснений с ним.       Так, они в полной тишине, каждый думая о чём-то своём, добираются до общежития, где механически проходят через турникет, поднимаются на свой этаж и заходят в родную комнату, к которой Чонгук привык уже давно, а Юнги и вовсе считает её своим домом.       Всё ещё питая надежду получить хоть какие-то объяснения о сложившейся ситуации, Чон неуверенно смотрит в сторону хёна, который спокойно разувается, также спокойно, не проронив ни слова, подходит к своей кровати и в уличной одежде забирается на неё, скрываясь за одеялом.       Ладно, видимо, омега не настроен сейчас на разговор, поскольку ему нужно переварить то, что произошло несколько минут назад. Чонгук не настаивает, в любом случае Юнги всё равно всё прояснит, когда будет готов к этому, чтобы альфа не надумал себе лишнего.       Чон, не зная, чем себя занять, решил зайти в чат со своими одногруппниками, которые обсуждали темы докладов, которые им скинул преподаватель, чтобы они смогли их разобрать и подготовить к последующим парам. Быстро пробежавшись глазами по предложенному списку и сообщениям ребят, которые уже забрали самые лёгкие или интересные темы, Чон отправляет своё сообщение и выходит из чата, проверяя остальные соц. сети, в которых не появлялся с начала дня. Сделал один твит, полайкал фотки знакомых в интаграмме, пообщался с несколькими в директе, убив тем самым немного времени до встречи с друзьями.       Посмотрев на цифры в углу экрана смартфона, Чонгук потихоньку стал собираться, поверив свои вещи в рюкзаке и сменив толстовку на рубашку, иногда поглядывая в сторону чужой кровати, с которой не подавалось никаких признаков жизни. Хён, скорее всего, заснул, ведь его режим работы и отдыха состоял только из работы, что вызывало у Чонгука опасения за здоровье старшего, который учился 24/7 с перерывами на поход в туалет. Поэтому Чон старался вести себя как можно тише, чтобы не доставлять дискомфорт своему соседу.       Проверив наличие ключей от комнаты (мало ли хён куда-то уйдёт) и пропуска, Чонгук, причесавшись у зеркала, уже собирался уходить, как услышал тихий голос из-под одеяла:       — С меня ужин.       После чего существо на кровати перевернулось на другой бок, как понял альфа по шороху.       Улыбнувшись своей правоте о том, что хён в долгу не останется, Чонгук, попрощавшись и услышав в ответ сдавленное мычание, вышел из комнаты, уже ощущая вкус домашней еды.       Чон надеется, что поступил правильно, помогши омеге в его довольно странной, но, если подумать, довольно забавной ситуации.

***

      С наступлением июня нервы у Юнги стали потихоньку сдавать. Целыми днями он ходил постоянно уставший и вымотанный из-за учёбы, которая его поглотила с головой. Даже на работу не хватало времени, что пришлось сократить и так свои немногие смены, урезав свою зарплату почти в половину, что привело к почти полной нехватке денег, которые тратились только на еду и на предметы первой необходимости.       Мин стал очень раздражительным, его начало бесить совершенно всё, а в частности Чонгук. То, как он громко разговаривает по телефону, как неосознанно шмыгает носом и как храпит, что омегу не спасают даже беруши. И, конечно же, вместо того, чтобы нормально поговорить, Юнги ушёл в полный игнор, понадеявшись, что альфа сам поймёт всё по гневным взорам Мина и редким раздражительным вздохам.       И, как бы это странно не звучало, Чон и вправду через некоторое время стал ощущать, что атмосфера в их комнате изменилась и далеко не в лучшую сторону. Теперь находиться вдвоём стало практически нереально, поэтому Чонгук старался как можно меньше времени проводить в общежитии, меняя библиотеку для учёбы и квартиру друзей для общения и отдыха. Впрочем это мало чем помогало, ведь им приходилось видеться утром и ночью, когда они уже ложились спать.       Чонгук прекрасно понимал поведение своего хёна, который убивал себя и своё здоровье ради чёртового диплома, поэтому в конфликт не вступал, поскольку как минимум Юнги выпускается в этом году, поэтому Чону несложно уступить и пожертвовать собственным комфортом, а как максимум хён очень нравится Чону как человек. Так что Чонгук даже не смутился немного переговорить с друзьями омеги, чтобы получить больше информации. Хоть это было довольно странно и слишком запарно, но и у Юнги не часто такие закидоны проявлялись, чтобы не начать волноваться. Благодаря этому альфа узнал много нового про характер своего соседа, который любил повредничать, поэтому ему предложили просто успокоиться и подождать, пока сессия не закончится, и тогда омега снова станет нормальным.       Но с каждым днём становилось всё хуже, и далеко не только их отношения. Но Чонгук только продолжал смотреть на уставшего хёна со стороны, решив довериться его знакомым и оставив омегу в покое, в любом случае он взрослый человек и должен отдавать отчёт своим действиям. И так бы продолжалось ещё долго вплоть до каникул, если бы однажды Юнги не свалился в обморок, как ему потом сообщил врач, дежуривший в общежитии, от истощения. Альфа тогда очень сильно испугался, ведь он зашёл ненадолго в комнату, чтобы оставить ненужные вещи, и увидел лежавшего на полу соседа, явно не занимавшегося йогой и не находившегося в позе трупа. Что происходило дальше, Чон вряд ли сможет рассказать, поскольку единственными воспоминаниями того периода были всепоглощающий страх и паника, которые заставили его тело двигаться на автомате, так что чёрт его знает, каким образом он с Юнги по итогу оказался в лазарете.       Привести омегу в чувства оказалось не трудной задачей: понадобился только нашатырь. Трудной задачей было альфе смотреть на своего хёна: тот выглядел чуть лучше ходячего мертвеца. Неестественно бледная кожа, покрасневшие заслезившиеся глаза и утопающее похудевшее тело в огромной футболке, которая раньше точно была по размеру.       Очень совестно. Стало до грудной боли стыдно, что Чонгук, будучи его соседом, человеком, который один из немногих видел омегу в период экзаменов и который замечал все изменения, происходившие в поведении и во внешности Юнги, не смог что-то предпринять, чтобы по итогу не оказаться в подобной ситуации. Чонгук не обязан, он совершенно не обязан был следить за приёмами пищи хёна, за его режимом сна и отдыха, это правда. Так же, как и Юнги, который не должен был готовить ему сэндвичи из собственных продуктов, приносить кофе и заставлять его в полудрёме подниматься с рабочего стола и доходить до кровати в период зимней сессии, когда Чонгук занимался неведомой фигнёй, по мнению его одногруппников, и усердно готовился к экзаменам, с каждым выученным параграфом прибавляя себе баллы, хотя по факту ему хватало их с лихвой даже с минимальным порогом, чтобы перейти в следующий семестр.       Юнги был не обязан, но он всё это делал.       Несмотря на то, что ему было сложнее (так как 3 курс априори был таковым), он всё равно ухаживал за тонсеном. Это далеко не единственный пример. Ему вообще достался очень заботливый хён, если быть честным, хоть и прикрывающий свою заботу обязательным ворчанием и недовольством. А Чонгук что? А Чонгуку оставалось только внимательно слушать наставления врача, нервно заламывая пальцы.       С того дня что-то в их отношениях поменялось. Возможно, последовавший за данным инцидентом разговор под 0,5 пива и холодный суп, разогревать который не было сил и желания, внёс свой вклад. И если Чонгук до этого думал, что скорлупа омеги настолько огромная и бронированная, что одной банкой светлого нефильтрованного её вряд ли можно разбить, то теперь он понимает всю силу слов «с тобой всё хорошо?», которая служит триггером для людей, у которых явно не всё в порядке. Так, его непробиваемый хён в тот день разбился, а сильные люди ломаются больнее всего. Истерику Юнги в тот вечер вряд ли получится когда-нибудь забыть: его истошный вопль звенел в ушах, а перед глазами разворачивалась картина, которая явно не должна была быть когда-либо увидена, лицо стало опухшим спустя пару минут, а стук соседей не предвещал ничего хорошего. Чонгук не умеет утешать людей, Чонгук не знает, что делать с омегой в истерике, но Чонгук точно знал, что если он ничего не предпримет, то их отношения с хёном будут бесповоротно проёбаны. Поэтому, действуя на каких-то инстинктах, Чон поднял Юнги на руки и пошёл в сторону своей кровати, где удобно расположился с омегой, загребая последнего в объятия, начиная медленно покачивать его и успокаивающе гладить по спине.       «Защитить», — мигало красным на подкорке сознания.       Когда Юнги немного успокоился, то начал лихорадочно просить прощение за своё поведение, иногда всхлипывая и шмыгая носом, перепрыгивать с темы на тему, упоминая экзамены, своего бывшего парня, родителей, после чего снова извиняясь и продолжая рассказывать теперь уже о подработке и своём состоянии в общем. Чонгуку оставалось только нежно перебирать пушистые волосы и всеми силами слушать приглушённый голос омеги, который уткнулся в широкую грудь альфы, стараясь спрятаться. И, видимо, такая незамысловатая и ненавязчивая поддержка была лучшего всего, поскольку со временем речь омеги становилась членораздельной, последовательной, что позволило Чонгуку получить больше информации о причинах эмоционального и физического истощения его хёна.       В тот злополучный вечер под периодические шаги и голоса из коридора и жалобное жужжание пробравшегося через москитную сетку комара их разговор не смолкал до середины ночи, несмотря на общую усталость обоих.       Засыпать на одной кровати было непривычно, но казалось правильным.

***

      Конец июня стал подарком для Чонгука. Все экзамены были сданы — а один даже на самый высший балл, — чемоданы упакованы, а билеты до Пусана куплены. Все летние каникулы были распланированы чуть ли не по часам, родственники зачастили звонить и радоваться его скорому приезду, а друзья уже в шутку говорили о том, что этот городишко не выдержит этих двух месяцев. Но всё же он не мог просто так бросить свою компанию в Сеуле, поэтому несколько дней было выделено под их совместное времяпрепровождение.       И куда их только не занесло… Вечеринка их группы в съёмном доме на окраине Сеула была? Без вопросов. Окончание полугодия они отмечали с размахом. Все одногруппники Чонгука, с которыми он успел сблизиться за эти 1,5 года, перешли в новый семестр, чему парень был несказанно рад. Море алкоголя, какая-то молодёжная попса на фоне, игры в настолки, которые плавно перетекли в разряд 18+, равно замечательное их совместное воспоминание. Углубляться в то, что потом они дополнительно скидывались хозяину дома на новый ковёр, который в тот день пропитался всеми видами алкогольных напитков, он не будет. Двухчасовая поездка на море? О, это одно из лучших событий этого лета, несмотря на то, что оно только началось. Чего стоила только дорога, которую скрасили подпевание известным хитам корейских и зарубежных артистов и поедание гамбургеров с колой. А вид моря, окрашенного всеми оттенками закатного неба, заставил Чонгука прослезиться. В Пусане к такому привыкаешь, в Сеуле — это роскошь. Прохладный песок и тёплая как молоко вода, звонкий смех их компании, а после мокрая прилипшая одежда, куча новых фотографий, и на каждой он с огромной искренней улыбкой. Зависал ли он в гараже своего друга, оборудованным шикарной плазмой и приставкой? Да он почти что там поселился. Ходили ли они на ночной сеанс какого-то романтического фильма? Да, и такое бывало. Особенно всех тех немногих людей, кто как и они решил посетить самый поздний сеанс, удивила картина 4 плачущих альф, расстроенных, что главные герои не смогут быть вместе.       Могло ли быть что-то лучше?       Чонгук не знает к счастью или к сожалению, но могло. И лучше это заключалось в одном маленьком вредном хёне.       Юнги.       Когда альфа по приколу решил поучаствовать в соревнованиях по видеоиграм, проводимых студенческим советом, то он не думал, что этот его внезапный порыв закончится недосвиданием/передружеской встречей. Эффект бабочки, чтоб его. Играли в мортл комбат. Жеребьёвкой разделялись по парам, проиграл — выбыл, выиграл — движешься дальше по турнирной таблице, а в конце получаешь свой кровью и потом заслуженный приз. Радует, что кровь и пот были не его. Сказать по-честному, Чонгуку нужно было просто убить время до встречи с друзьями, поэтому дальше 2 раундов он заходить не хотел. Но после первой игры проснулся азарт, а там уже и как-то до финала добрался. С досадой проиграв 1 раунд, он кое-как остаётся победителем во 2, а в 3 раунде его соперник допускает ошибку, которой и пользуется Чон, делая фаталити и получая свой заслуженный приз. Им оказались два билета в парк аттракционов «Лотте Ворлд».       Одна проблема: с кем пойти. Идти вместе с одним из своих друзей казалось странным по ряду причин, поэтому данный вариант отлетал сразу. И, к сожалению, он был единственным. А вот отдать их приятелю, у которого была омега, — идея неплохая. Прогулка в жаркий сеульский день по одному из популярных мест города для туристов и местных жителей, когда с тебя стекает семь потов просто от стояния на солнце в огромнейшей очереди, где ты потратишь больше времени, чем на аттракционе, разве не романтика? Чонгук в омегах многого не понимает, но последним вроде такое нравится, так что билеты должны были в скором порядке переданы другу.       Но если судьба и существует, то точно она была виновницей того, что эти злосчастные куски бумаги в конце дня оказались не в руках приятеля, а в заднем кармане джинсов, нагло забытые своим обладателем. Устало вздохнув и решив, что отдаст их позже, Чонгук приступил к ежедневным ночным обязанностям и, предварительно переодевшись в пижаму, взял в тумбочке полотенце с завёрнутыми щёткой и пастой и пенку для умывания и побрёл в сторону умывальной комнаты.       Когда с водными процедурами было покончено, альфа вернулся в комнату, в которой уже находился его сосед в милой пижаме с котиками и мокрой головой — видимо, после душа.       — Привет, — поздоровался альфа.       — Привет-привет, — послышалось в ответ. — Как день прошёл?       Ничего не предвещало беды, просто их стандартный незамысловатый разговор о прожитом дне, о посещённых местах и сделанных делах. Чонгук рассказывает о посиделках с друзьями, планах на завтра, отвечает на уточняющие вопросы, параллельно листая твиттер, и задаёт свои. Постепенно домашняя обстановка окутывает парня: нагруженные мышцы расслабляются, дыхание приходит в норму, лёгкие порывы июньского ночного ветра холодят кожу, а спокойный, размеренный и немного шепелявый голос медленно убаюкивает альфу — так что глаза держатся открытыми только благодаря силе воле.       — Кстати, представляешь, — Чонгук переворачивается набок, лицом к кровати соседа, и, находя его глаза, которые можно было разглядеть из-за горящего ночника, продолжает, — выиграл сегодня на соревнованиях по видеоиграм, — Юнги откладывает телефон и копирует позу соседа. — Зашёл чисто случайно, чтобы убить время, а по итогу стал чемпионом нашего университета.       Юнги прыскает со смеху от хвастовства тонсена.       — И что же ты выиграл, о будущий игрок MVP? — Юнги не мог не подколоть Чонгука. И судя по появившейся улыбке последнего Чон шутку понял.       — Билеты в «Лотте Ворлд».       — О, — непроизвольно вырывается у Мина, лицо которого приобрело удивлённое выражение. — Вот засранец везучий.       Чонгук смеётся в ответ, даже не думая злиться на хёна из-за обидного слова. Он ещё минут 10 в красках рассказывает о прошедших соревнованиях, кое-где намеренно преувеличивая и создавая чувство, что дрался именно он, а не Сабзиро, активно жестикулируя в особо опасные моменты и наслаждаясь тихим шелестящим смехом Юнги.       — Знаешь, — говорит Мин спустя время, — а я за всё время, проведённое в Сеуле, ни разу не был там, — указывает головой на билеты.       — Серьёзно? — удивление непроизвольно вырывается. Даже Чонгук, будучи в этом городе меньше хёна, успел побывать в этом недодиснейлэнде. — Значит, мы обязаны это исправить и сходить туда завтра же.       — Правда? — с лёгким сомнением и одновременной надеждой спрашивает Юнги.       — Конечно, почему нет.       На этом ночная беседа закончилась, но мысли Чонгука ещё долго не покидали его. С чего появился этот внезапный порыв позвать омегу в это адово пекло. Он же уже решил подарить их, почему внезапно передумал. У него вообще завтра уже день был распланирован, и при желании эту прогулку впихнуть было не куда. Значит, придётся объясниться с друзьями, они поймут. А с Юнги они редко когда и куда выбирались, поэтому было даже радостно, что они проведут день вместе вне стен этой общажной комнаты. А вот думать о внезапном трепете в груди сил уже не оставалось.       И пусть по заветам альфских пабликов друзей на омег не меняют, поскольку это неправильно. Но а кто говорил, что Чонгук правильный?

***

      Было шумно, было душно, было жарко. Было всё так, как и думал Чонгук. А ещё было до покалывания в пальцах волнительно, видимо, от предвкушения от предстоящих поездок. Они выбрали три стандартных аттракциона: американские горки — не слишком экстремально, но пощекотать нервишки можно, — чаиро-дроп — популярный и чуть более экстремальный, — а также конкистадор.       Посетителей было уйма, всё же лето — время притока туристов, хотя сам Чонгук предпочёл бы в это время слетать на южное полушарие, где зима, но сейчас остаётся довольствоваться затхлым воздухом, да поправлять кепку, чтобы прикрываться от солнца.       Жалуется ли альфа? Отнюдь. Он готов хоть каждый день обливаться потом и терпеть неаккуратные толчки людей, лишь бы видеть самую очаровательную улыбку в этом мире. Всё же его хён ещё тот ребёнок в душе! Юнги с детским блеском в глазах рассматривал всё на их пути, подходя к каждому заинтересовавшему ему предмету и фотографируя всё, что было разрешено фотографировать. На горках Чонгук реально забеспокоился за горло омеги, когда тот своим низким голосом начал громко орать на высоких октавах, зато сам альфа весь путь не переставал звонко смеяться с лица Мина и с его возгласов, которые проклинали Чона и весь его род до пятого колена. Пока они стояли в очереди на чаиро-дроп, Чонгук впервые увидел такую быструю смену настроения от «твою мать, это так классно, поскорее бы уже сесть туда» до «слушай, ничего же страшного, если мы не пойдёт туда, давай лучше на пони покатаемся», но альфа старался отвлечь хёна от излишних переживаний, рассказывая интересные истории из жизни и успокаивающе и ненавязчиво поглаживая его большим пальцем по тыльной стороне ладони. Чон уверен, что это стоило того, чтобы его обычно спокойный и флегматичный хён превратился в комочек счастья, который будет в красках, размахивая руками, описывать свои впечатления. А на конкистадоре альфа так и не был уверен, что старший хоть что-то смог рассмотреть, так как последний всё время сидел с закрытыми глазами, крепко сжимая руку младшего так, что смех Чона несколько раз прерывался на беспомощный крик боли.       Было жутко весело, но всё-таки очереди были огромнейшие. Они пришли сюда в обед, а сейчас Сеул окрашивается всеми оттенками оранжевого, что говорит о скоро закончившемся дне. Было решено быстро перекусить в ближайшем фудтраке и уезжать домой.       Сейчас, идя по аллее в сторону метро, Чонгук не мог дать описания тому чувству, которое преследует его последнее время. Когда он чувствует злость, то в его груди как будто кто-то поджигает спичку, всё начинает гореть, и пелена застилает глаза. Когда он расстроен, то внутри ощущается пустота, что-то, что хочется выплюнуть или разодрать. Радость Чонгук точно ни с каким чувством не перепутает. А как описать то чувство, когда тебе весело с помятого лица твоего соседка с утра или когда ты улыбаешься во все 32 зуба с того, что он сдал экзамены? Или как назвать те эмоции, которые он испытывает, в очередной раз смотря, как хён забывает поесть из-за учёбы или когда он приходит измотанным с подработки? Или, к примеру, тот гнев, который его наполняет, когда на телефоне хёна всплывает контакт «бывший НЕ БРАТЬ ДАЖЕ ПЬЯНЫМ»?       Как объединить счастье, печаль, гнев во что-то одно? Во что-то, что он испытывает к Юнги?..       На улице уже сгущался сумрак, аллею освещал яркий свет фонарей. В ряд были высажены вишни, которые шелестели своими зелёными листьями. Весной, в период их цветения, здесь определённо было умопомрачительно. Но и сейчас это место прекрасно! Аллея тянулась вдоль пруда, в котором отражались огни ночного города, огни «Лотте Ворлд», из-за чего вода как будто искрилась. Сеул ночью просыпался: многочисленные баннеры начинали работать, зазывая покупателей, некоторые заведения открывались только с наступлением сумерек. Город заставлял всех и всё гореть.       Наверно, именно поэтому глаза Чонгука и Юнги искрились тоже.       Они не говорили ни о чём серьёзном, просто лёгкая беседа, прерываемая уютным молчанием. Голос у омеги спокойный шепелявый обволакивающий, он создаёт спокойную атмосферу. Его хён вообще синоним к слову «спокойствие». Даже несмотря на всю ту палитру эмоций, которую испытывает Чонгук, ему хорошо. Ему хорошо не так, как с соседом, не так, как с приятелем, а как-то по-особенному. Как-то, как только может с Юнги.       Возможно, этот день закончился бы вот так по-банальному: они дошли бы до станции, доехали до общежития, легли бы спать. А завтра они попрощались бы, и Мин уехал домой. Иногда бы значок Какао загорался, а их чат пополнялся бы парой-тройкой новых сообщений, а потом они снова встретились бы в комнате как соседи. И в этом нет ничего плохого.       Но телефон омеги резко прервал их разговор, как и разогнал всю атмосферу.       «бывший НЕ БРАТЬ ДАЖЕ ПЬЯНЫМ» — вот, что загорелось на экране.       — Если тебе нужно поговорить, — неуверенно начал альфа, ощущая, как резко изменилось настроение его собеседника, — то всё в порядке, ты можешь отойти, я тебя подожду.       Но Юнги никак не реагировал. Стоял, опустив голову, и смотрел на телефон.       Спустя несколько секунд звонок прекратился, так как время ожидания закончилось, и в чёрном экране смартфона отразилось уставшее и печальное лицо его хёна. Чонгук смотрел на эту маленькую сгорбившуюся фигурку и не мог найти ни слова, которое было бы уместно в данной ситуации.       Чонгук знал их историю.       После того случае в кафе Юнги заговорил об этом спустя несколько дней. Зашёл в комнату с коробкой пиццы и газировкой, сказал, что хотел ещё раз отблагодарить (поскольку пулькоги были съедены ещё в тот самый злополучный день вечером) и объясниться.       И Чонгук был бы не Чонгуком, если бы отказался от пиццы и не утолил своё любопытство.       Этого альфу звали Сохо, и они с Мином являлись истинными. Познакомились как-то слишком банально в кафе: просто учуяли аромат друг друга, и случился match, как на тиндере. Поболтали немного, обменялись контактами, и альфа сразу пригласил Юнги на свидание, совершенно не скрывая своей симпатии. Сходили в кино, альфа был очень галантен и тактичен, проводив по итогу до общежития и на прощание поцеловав тыльную сторону ладони.       Завертелось всё как-то слишком быстро. Свидания сменялись одни за одним, чувства росли с каждым днём всё сильнее и сильнее, все пожелания с добрым утром приносили улыбки, маленькие приятности, например, в виде шоколадок заставляли расплываться в лужицу, а хрупкое сердечко омежки не выдерживало такого напора.       Рождество решили отметить вместе. Праздновали в квартире родителей альфы, благо они на праздник уезжали к дедушкам парня, поэтому в эту ночь они оставались одни. Несмотря на то, что общение длилось уже месяц, статус их отношений был одной большой загадкой. Они вроде как гуляли за руки, смотрели друг на друга влюблёнными глазами, а поцелуи были даже погорячее, чем в некоторых фильмах для взрослых, но эта тема никогда не поднималась, поэтому в эту ночь Юнги решил твёрдо поставить в этой недосказанности точку. И ровно за 5 минут до окончания Рождества Мин проговорил заранее обдуманную речь о том, как ему хорошо рядом с Сохо, что он чувствует себя счастливым и задал волнующий его вопрос о том, кто они друг другу… Пара… Альфа ответил, что видит в Юнги омегу, с которой хотел бы провести предначертанную ему жизнь. Он развеял все опасения Мина о том, что вынужден общаться с ним только потому, что они истинные, и у омеги с плеч свалился огромный груз из сомнений. В ту ночь их глаза искрились то ли от выпитого шампанского, то ли от отражающихся переливающихся фонариков гирлянды, то ли от любви.       А потом события быстро начали сменять друг друга. Знакомство с родителями альфы, потом по видеосвязи с родителями Юнги, предложение съехаться, просмотр квартир, переезд, сессия, 2 курс, новая подработка, снова сессия, возвращение в Тэгу на каникулы, а также ссоры, споры и крики. Их влюблённые взгляды становятся с каждым днём всё холоднее и холоднее — всё это приводит к расставанию, инициатором которого был Юнги.       В расставании ничего такого нет — это просто новый этап жизни. Если бы не Сохо со своими помешанными на истинности предками.       Звонки, сообщения и тотальный контроль. Как выяснилось, он тогда нашёл их в злополучном кафе, потому что их телефоны были привязаны, и Сохо мог отслеживать местоположение омеги. И если вначале это надоедало, потом бесило, то сейчас это уже пугает. Сталкинг в Корее — это острая тема, даже существует закон, который призван наказывать подобных людей. Но это же его бывший парень. Он просто не понимает, видимо, корейского языка. Рано или поздно до него должно дойти, не разрушать же человеку жить несколькими годами тюрьмы из-за того, что он просто дебил. Именно поэтому и всплыла эта фейковая история с парнем, из-за которой Чонгук тоже был втянут в разборки.       Сейчас, вспоминая ещё раз эту историю и смотря на бледного омегу, которому на телефон поступает ещё один звонок с того же номера, Чон хочет предложить Юнги всё же сходить в полицейский участок, поскольку даже его, альфу, пугает сложившая ситуация, не говоря уже о самой омеге. Может быть, суд запретит Чхве подходить к хёну и хоть как-то вмешиваться в его жизнь.       — Извини, мне надо ответить, — спокойным голосом говорит Юнги, даже не взглянув в сторону альфы, и отходит подальше.       Чонгуку не остаётся ничего, кроме как дойти до ближайшей лавочки и присесть на неё. Он снимает кепку и поправляет волосы, пропуская через них лёгкий летний ветерок. День был прекрасным, прогулка была прекрасной, Юнги был прекрасным, если бы не звонок в конце. Чон не слышит, о чём они разговаривают, но, зная их историю, омега точно недоволен. И надо же было этому придурку разрушить ту прекрасную атмосферу, которая была между ними. Но ничего уже не сделаешь, остаётся только дождаться хёна.       Омега возвращается через пару минут, со вздохом опускаясь на лавочку рядом. Некоторое время они молчат: Чонгук не знает, что сказать, а Юнги старается успокоиться.       — Знаешь, — аккуратно начал Чонгук, разглядывая кроны деревьев, — я встретил своего истинного в аэропорту, когда только прилетел в Сеул, — Чон краем глаза заметил, как Юнги обратил на него внимание и повернул голову в его сторону. — Его запах печенья с шоколадной крошкой взбудоражил меня. Я как будто почувствовал его у себя во рту. Папино любимое угощение: он пёк такое на все праздники, — улыбка сама по себе образуется на лице, только о воспоминание о папе. Боже, как же он рад, что скоро поедет домой и встретится со всей роднёй. — Когда я нашёл его, он посмотрел на меня с долей ужаса и какого-то неверия. Я тогда подумал, что он испугался разницы в возрасте. Я выглядел, как бунтующий подросток: рваные джинсы, конверсы и кожаная куртка. А он был статен: идеально выглаженный костюм, начищенные до блеска туфли и укладка без единого изъяна, — альфа взглянул на Юнги, лицо которого выдавало его замешательство. — Мы тогда не успели поговорить: было явно не место — он мне дал свою визитку с номером и попросил написать через пару дней. Мне тогда тоже было не до этого. Я только заезжал в общагу, обустраивался, осваивался в университете. По итогу я написал ему только через месяц. Мы договорились встретиться в кафе и всё обсудить. Когда он пришёл, первое, что он сделал, — это показал фотографию своей семьи, — Чонгук грустно усмехается, опуская голову. — Оказалось, что он был замужем, а ещё у него было 2 детей, — альфа почувствовал, как его руку сжимает тёплая рука хёна. — Нет, не подумай, всё прошло хорошо. Он объяснил, что не готов ради истинности бросать всё то, что выстраивал годами, попросил простить его. Но знаешь, мне не за что было его прощать. Я не чувствовал себя преданным или что-то подобное. Я почему-то был рад, что предназначенный мне омега был счастлив, — Чон тепло улыбнулся, вспоминая истинного. — Мы иногда с ним списываемся, он узнаёт, как у меня дела в университете, а я спрашиваю, как его жизнь, и нас это устраивает, — Чонгук садится в пол-оборота к Юнги и обхватывает его руку двумя ладонями, смотря в глаза. — Не знаю, зачем об этом рассказал, но почему-то подумал, что это будет сейчас уместно.       Юнги смотрел на него с долей удивления и уважения.       — Спасибо, я рад, что ты мне доверил такую историю.       Омега ему улыбнулся самой милой улыбкой из всех, что альфа видел. На такую невозможно не ответить. А ещё у хёна очень мягкие и тёплые руки, самые красивые глаза в мире, а на лице россыпь мелких едва заметных веснушек, что делает его ещё более невероятным.       А также, что важно, Юнги всегда заботился о своём тонсене.       Когда ещё зелёный Чонгук только приехал в общагу, его заселили с второкурсником, который не то чтобы шёл на контакт. «Привет», «пока» — это был их обычный диалог. И если поначалу было непривычно или даже в какой-то мере неприятно, то с постепенной адаптацией ему стало всё равно: в комнате он появлялся редко, сосед его никак не раздражал своими действиями. Но в один из дней его поставили перед фактом, чтобы он искал новую комнату или вообще съезжал из общаги, не принципиально. Факт в том, что его сосед хотел в обход руководства съехаться в их комнате со своим омегой. И Чонгук мог бы пойти и сдать его, но вместо этого пошёл в кабинет заведующего и попросил новую комнату, ссылаясь на то, что они с соседом просто не сошлись характерами.       Нет свободных мест — таков был ответ. Этого и следовало ожидать.       А потом поиски квартиры, цены за которые были просто не по карману, попытки найти с кем можно было бы снимать жилплощадь, и так пролетел месяц, который Чонгуку дали для урегулирования возникшей проблемы. Сказать по-честному, Чон уже собирался с боем отвоёвывать своё законное место. Конечно, он не любитель ссор, но свой собственный комфорт, видимо, нужно было отстаивать.       Как по итогу он оказался перед дверью Юнги Чонгук вряд ли вспомнит. Эта омега соседа так умела заговорить и так хотела жить со своим возлюбленным, что альфа в конце концов стоял со своими чемоданами перед комнатой какого-то старшекурсника, надеясь, что ему дадут времени объясниться, прежде чем выставят за порог.       Постучав, парень принялся ждать, когда ему откроют. Первое впечатление о появившемся в проёме омеге сейчас он ни за что не вспомнит, но зато точно вспомнит, как его хён покрывал своего соседа не самыми лестными словами после рассказа о том, кто такой Чонгук и почему он пришёл, отпаивая альфу клубничным чаем.       Так они и начали жить вместе.       Сложностей было немало: всё-таки они были разного пола, да и характеры отличались. Юнги был флегматичный, спокойный. Чонгук был яркий и громкий. Но со временем это стало не недостатком, а дополнением. Что-то по типу родственной души, которая является не копией тебя, а продолжением.       Юнги отдавал свои старые тетради, помогал со сложным материалом, делился снэками, готовил иногда на них двоих, когда Чон перебарщивал с фастфудом, убирал их комнату в очередь Чонгука, объясняя это внезапным приливом сил, а ни как не замученным видом тонсена, уходил из комнаты, когда альфа просил. И этот список можно продолжать до бесконечности.       А ещё Юнги терпеливо выслушивал, заботливо перебирая непослушные длинные волосы альфы, пока тот плакал из-за того, что очень скучал по семье. Разминал забитые плечи альфы после очередной тренировки и клеил забавные стикеры на тетради альфы перед важными тестами с поддерживающими словами.       Юнги — это забота в мелочах, это внимание, это…       И тут в голове появляются все ответы.       — Чонгук? — спрашивает старший, которого начинает смущать столь длительное молчание собеседника. И нет, точно не тот факт, что они до сих пор держатся за руки.       — Хён, я сейчас задам тебе один вопрос. Обещай, что если ответ нет, то между нами ничего не поменяется, и мы всё также останемся соседями и приятелями.       Но Юнги не привык давать бессмысленных надежд, а вдруг младший попросит что-то, что он не в состоянии дать. А если ответ будет да, то между ними что-то поменяется, а если и поменяется, то в какую сторону?       Чон смотрит слишком уверенно — это пугает. Пугают и мысли, которые хаотично сменяются и не дают нормально соображать. Пугают и чувства, которые переполняют до краёв. Но довериться альфе хочется, поэтому остаётся только неуверенно кивнуть головой.       — Хён, — Чонгуку требуется ещё пара секунд, чтобы договорить, — можно я тебя поцелую?       Юнги ощущает жар изнутри, как будто у него резко подскочила температура. Ладони потеют, а лицо и шея наверняка покрываются красными пятнами. Очень смущает. Альфа определённо ждёт ответа, но Мин не может его сейчас дать.       Чонгук милый, он смешной и забавный, неуклюжий порой, иногда излишне раздражающий, но это его любимый тонсен, о котором надо заботиться, которого нужно наставлять. А также он мужественный, уверенный в себе, серьёзный молодой человек. Альфа, если быть точнее. И эти две противоположности разрывают Юнги изнутри.       И омеге не по себе перед каким выбором его поставили. Глупо надеяться, что при отказе между ними ничего не поменяется, а если и изменится, то насколько и в какую сторону? А при положительном ответе? Они начнут встречаться? Или это просто разовое предложение под влиянием момента? Тогда точно будет глупо соглашаться. Но а если по итогу они вступят в отношения, то…       — Эй, Юнги-хён, ты слишком громко думаешь, — прервал его потом мыслей альфа. — Сейчас это да или нет?       И, вспоминая весь сегодняшний день вплоть до этого момента, Мину остаётся только качнуть головой.       Губы Чонгука сухие шершавые, касаются его осторожно и по-детски невинно. Всё ощущается как-то волшебно, нереально, как в сказке. И даже эти пресловутые бабочки в животе порхают. Все звуки вокруг перестают восприниматься, слышится только стук собственного сердца. Голова так приятно пуста в этот момент, что не хочется думать ни о каких последствиях. Хочется существовать в этом моменте.       Альфа медленно отстраняется, и они раскрывают глаза. И да, только один взгляд может о многом сказать. Твою мать, Юнги точно испытывает к этому парню симпатию. И это осознание приносит какое-то спокойствие.       Чонгук не его истинный, он младше, они вообще соседи. И на каждый этот пункт можно придумать по 10 подпунктов, почему им противопоказано быть вместе. Но у Чонгука самая милая и забавная улыбка, такие искрящиеся глаза, говорящие о взаимности, а ещё сильные, накаченные руки, которые так трепетно сжимают его ладонь, что чувствуешь себя в безопасности. И чёрт, каждый из этих пунктов вмиг стирает все минусы.       Никто не говорил о большой любви, никто не клялся в вечности, да они ещё и словом не обмолвились после поцелуя. Может быть, из этого что-то и получится, а может быть и нет, но они обязательно поговорят чуть попозже. А пока что можно было насладиться счастливым лицом напротив в окружении вишен на одной из многочисленных скамеек, стоящей под фонарём, недалеко от парка развлечений.       И хотя, по мнению общества, Юнги должен был покорно терпеть унижения со стороны своего истинного, во всём ему потакать и всю жизнь прожить с нелюбимым человеком, а Чонгук должен был, как настоящий альфа, отвоевать своего предначертанного, тем самым вторгнувшись и разрушив чужую семью, цепь определённых решений привела их друг к другу.       И, может быть, это не очень правильно, но это то, что сделало их счастливыми.