– Спасибо.

Та ночь была ужасающей. Казалось, словно вся планета заливается громким криком боли и невероятного отчаянья. Нет, это не Земля кричала. Этот шум стоял в ушах самого Лу Фэна. Клетка Симпсона дезактивировалась тридцать семь часов назад. Весь мир пришел в состояние покоя и стабильности, словно не было тех ужасных дней разрыва между жизнью и смертью человечества. Всех в Научно-исследовательском институте Хайлен накрыл безмолвный траур по погибшим сородичам. Полли Джоан выглядел как человек, внезапно потерявший что-то очень важное. По сути, так оно и было – он потерял стольких важных ему людей за один день. А ещё того, кого считал собственным ребенком. Прилив адреналина заставлял Лу Фэна работать на износ последние двое суток, и сейчас, когда его действие прекратило циркулировать по крови, он чувствовал себя на пределе. Всегда сильный и выносливый, сейчас Лу Фэн еле поднимал ноги, пока направлялся к главной исследовательской аудитории. Он пару раз споткнулся о выпирающие ступеньки, но даже не заметил этого – его разум пребывал в неком гипнотическом трансе, словно отдельно от остального тела. Лу Фэн на секунду усомнился, жив ли он вообще? Лу Фэн вошёл в небольшой зал и кинул пустой взгляд на многочисленные экраны. Полли Джоан сидел у центрального компьютера и что-то считывал с монитора. Лу Фэн остановился у порога. Он стоял в тишине, словно издать даже малейший звук стоило ему невероятных усилий воли. Каким-то чутьем Полли почувствовал его присутствие за спиной и медленно повернул голову. Он окинул Лу Фэна долгим тяжёлым взглядом. В его глазах запечатлелась вселенская скорбь, когда он посмотрел в глаза Лу Фэна. Но Лу Фэн не отреагировал и на этот раз. Полли Джоан тихо произнес. – Тебе нужно отдохнуть. Второй этаж, предпоследняя комната у окна. Я думаю, теперь ты можешь занять ее. Лу Фэн даже не кивнул. Словно машина, он развернулся и вышел из комнаты. Он пересёк инженерное крыло и на свою удачу с первого раза завернул в нужном направлении. Мышцы горели от напряжения, руки пробивала нервная дрожь. Лу Фэну казалось, что он перестал дышать. Перед его глазами была приоткрытая дверь комнаты человека, который больше в нее не вернётся. Который больше не вернётся к нему. Лу Фэн никогда не был эмоциональным человеком, он верил в это всей душой. Он толкнул дверь и медленно вошёл в комнату. В какой-то части своей души он все молился Богу, чтобы произошедшие за проклятые два дня события оказались шуткой. Что сейчас, войдя в комнату, его встретит пара темно-карих глаз. Всегда таких любопытных, всегда спокойных и умиротворенных по своей природе. Но шуткой это не было. Сколько бы Лу Фэн не стоял на пороге, никто не выходил ему навстречу. Он подошёл к кровати. Лу Фэн нагнулся и поднял соскользнувший с подушки шерстяной шарф. Это оказалось последним, что мог выдержать его разум. Что-то в его голове с мучительным треском переключилось, и стрелки компаса дали сбой. Лу Фэн опустился на пол и облокотился головой о кровать. Он поднес шарф и прижался к нему щекой, зарывшись носом в мягкие нитки. Запах. Это был его запах. Лу Фэн не мог перепутать его ни с чем другим в мире. Казалось, у Ань Чжэ не было запаха, его тело не пахло, как у обычных людей. Но Лу Фэн все равно его ощутил: сладковатый, словно мед, словно страницы старых книги, которые Лу Фэн так любил нюхать в детстве. Ань Чжэ пах так же. Как тот, кого Лу Фэн любил больше книг. Как тот, кого Лу Фэн любил сильнее кого бы то ни было в жизни. Лу Фэн почувствовал, как голова стала тяжёлой, горло скрутило болезненной судорогой, а глаза пронзила боль, словно в них запустили электрическим током. Он почувствовал, как горячие слезы окропили лежавший в руках шарф. Лу Фэн словно в приступе паники отнял шарф от лица. Он судорожно закачал головой. – Нет... Нет! Нет! Нет! Дрожащими руками он начал убирать жидкость с шарфа. Даже собственные слезы не могли забрать у него последнее – запах Ань Чжэ. Рваными движениями Лу Фэн продолжал стряхивать слезы с мягких ниток шарфа, даже когда тот стал полностью сухим. Лу Фэн перестал контролировать свое тело. Он лишь тряс головой и продолжал захлёбываться, произнося одно и то же из раза в раз. – Нет, нет, нет, нет, нет. Он затряс последнюю оставшуюся от так горячо любимого человека вещь, выкрикивая в пустоту. – Нет! Нет! Нет! Лу Фэн никогда не плакал. Но сейчас его горе, все испытываемое им за всю жизнь: будь то убийство отца, смерти невинных жителей, превращение матери, жертва Ань Чжэ – все это сплелось воедино в одну громкую истерику. Лу Фэн сдавался. Он больше не мог и не хотел держаться. Он громко закричал. Он не говорил ничего, не просил вернуться, не просил остаться. Лу Фэн просто кричал. Выплескивал наружу все не вышедшие за двадцать семь лет боль и страх. Он кричал в пустоту, но его слышали все. Никто из жителей института не пытался успокоить его. Они понимали – ему нужно время. Лу Фэн кричал, кричал, кричал, а слезы продолжали скатываться на ворот его одежды одна за другой. Лу Фэну казалось, он понял, что чувствуют люди, когда сходят с ума. Ему казалось, что он тонул. Он продолжал кричать до тех пор, пока горло просто не перестало работать и голос сел окончательно. И тогда началось самое страшное. Его накрыла безмолвная истерика. Лу Фэн, всегда стойкий и спокойный, скрутился калачиком на полу у кровати возлюбленного и затрясся в безмолвном плаче. Он слышал собственные всхлипы, чувствовал собственную боль, но впервые в жизни не знал, как с ней бороться. Его трясло так, как не трясло никогда в жизни. Он не знал, почему плачет, не знал, почему ему страшно. Он лишь чувствовал невыносимую боль и безысходность. Впервые в жизни он не знал, что делать с собственными чувствами. Прошло больше часа, прежде чем измождённый Лу Фэн на дрожащих ногах наконец смог подняться и сесть на кровать. Ему казалось, что накопленные им за всю жизнь эмоции вышли с этим безмолвным криком. Возможно, он уже сошел с ума, как предрекали другие, Лу Фэн не знал. Он аккуратно лег на кровать и, глубоко вздохнув запах волос Ань Чжэ, прикрыл глаза. Уже на гране сознания он почувствовал, как кто-то накрыл его теплым одеялом, но сил сказать что-то в ответ у него уже не было. Лу Фэн стоял позади Полли Джоан и наблюдал за прозрачным, словно хрусталь, ящиком. Это был обитель сна Ань Чжэ. Он обернулся. Взгляд его упал на зелёные лозы за окном. Наконец-то пришла весна, а с ней и подъем нового мира. Лу Фэн думал о будущем, когда почувствовал лёгкий толчок в бок и тихий шепот Полли Джоан. – Он очнулся. Лу Фэну показалось, что он задыхается. Сердце забилось в таком быстром ритме, что на секунду Лу Фэн чуть не потерял равновесие. Широко раскрытыми глазами он вперился в одну точку перед собой. Разум всегда собранного полковника разом покинул его тело. Он не знал, что делать, не знал, что говорить и не знал, как себя вести. Он думал, что повторно сойдёт с ума в эти несколько секунд ожидания, пока знакомый тихий голос не произнес. – Лу Фэн. И у Лу Фэна не осталось сомнений. Он резко развернулся в направлении звука и, мгновенно преодолев лежащее между ними расстояние, крепко прижал к себе Ань Чжэ. Казалось, всегда напряжённый в его компании мальчик неожиданно крепко обнял его в ответ. Лу Фэн прислонился лбом к макушке Ань Чжэ и дрогнувшим голосом тихо прошептал. – Спасибо, что вернулся ко мне. И услышал такой же тихий шепот. – Спасибо, что дождался меня.