***
Юнги смотрит на экран телефона, что светит ярким светом, в такой же ярко освещённой комнате. Он переводит взгляд в окно, опирается ладонями о подоконник и пытается разглядеть силуэт альфы. — Неужели он не придёт? — с тревогой задаёт себе вопрос омега, нервно ходя из стороны в сторону. Они с Чонгуком поругались сегодня вечером. Поругались так, как никогда раньше. — Ты думаешь только о себе, Юнги! Я для тебя словно собачонка, которую ты замечаешь только тогда, когда тебе плохо, а как же мои чувства, Юнги?! — шатен уже неизвестно в какой раз прокручивал слова Гука в своей голове. Полтора месяца назад у альфы случились проблемы с налоговой. Точнее, у него и его компаньона. Как оказалось, его друг, с которым они открыли небольшую кофейню два года назад, всё это время уходил от уплаты налогов, а неделю назад вообще пропал. Когда в один из обычных дней к Чонгуку в кофейню приехал судебный пристав в компании группы спецназа, тогда-то альфа и узнал, в какой заднице он находится. Компаньон на бумагах сделал всё так, чтобы Чон тоже являлся причастным к махинациям с налогами, а так как «друг» скрылся из страны, вся ответственность пала на Гука. У альфы арестовали бизнес, заблокировали счета, которые он имел, даже старенький форд отбуксировали на штрафстоянку. Благо, когда дело дошло до недвижимости, с альфы было нечего взять, так как жил он в квартире своего омеги. Юнги с Чонгуком с первого курса университета вместе. Как-то так вышло, что их отношения закрутились быстро и ярко. А в первую совместно проведённую течку омеги, Чонгук сразу же пометил того, и с тех пор они идут вот уже почти как десять лет вместе. Объединяли их общие падения и взлёты, но три года назад, когда омега потерял их общего ребёнка, Юна подкосило, как и Чонгука. Просто Юнги будто заледенел внутри, как и его не родившийся ребёнок. Тогда он ударился в карьеру, всё вроде осталось так, как и было, но альфа стал замечать, как раньше яркий и весёлый омега стал более скуп на эмоции и их проявления по отношению к мужу. Чон глубоко внутри переживал о ребёнке, а ещё сильнее переживал о состоянии Юнги. Они стали ругаться на пустом месте, перестали проводить время вдвоём, со временем перестали даже спать на одной кровати, ночевали по разным комнатам. Так продолжалось около года. За этот год у Юнги случились подвижки по карьерной лестнице в риэлторском агентстве, в котором он работал уже второй год, его эмоциональное и моральное состояние начали улучшаться. Также было и у Чонгука — у альфы наметился бизнес с другом из университета, что давало ему повод для радости. Омега с альфой наладили отношения, и всё стало как прежде… Почти. В голове Юнги сменились приоритеты, и теперь лишь достижения в карьере волновали его, а отношения с Чонгуком были приятным бонусом. — Никого другого не хочется, а с ним я привык, мне удобно, — именно так отвечал Юнги, когда коллеги задавали ему вопрос об отношениях. А когда у Чонгука полтора месяца назад возникли серьёзные проблемы, Юнги, вроде как, очнулся и очень сильно стал переживать за альфу. Когда омега в очередной вечер пришёл с работы и увидел, как Чон с кем-то говорит по видеосвязи, прислушавшись, он понял, что это его адвокат. Тогда омега кивнул сам себе и ушёл на кухню. — Господин Цой говорит, что если я смогу доказать, что не был соучастником махинаций Лисона, то тогда мне просто придётся выплатить штраф и всё! Мне всё вернут обратно! — залетев на кухню, где готовил ужин шатен, тараторил Чонгук с радостной улыбкой на лице. — Это отличные новости, Гук! — повернув голову в сторону альфы, слегка улыбнулся он, продолжая помешивать овощи, что жарились на сковороде. — Это шикарные новости, пчёлка! Господин Цой сказал, что у меня есть все шансы доказать свою невиновность, — продолжая тараторить, подошёл со спины к омеге альфа и приобнял того, упираясь носом в макушку волос. Юнги на услышанное улыбнулся пошире и слегка покачал головой. — У тебя что, течка скоро? — задал вопрос Чонгук, понизив свой тон, и медленно провёл носом по шее омеги, ощущая, как запах гиацинта стал более насыщенным. Юнги на это поднимает взгляд и затем поднимает левую руку, чтобы посмотреть на часы. Когда экранчик часов загорается, он смотрит на дату и понимает, что Гук прав. В этот момент Юн ощущает, как его ноги отрываются от пола, и он понимает, что альфа поднял его. — Я тебя хочу, — хриплым голосом произносит, а омега еле успевает выключить газ, чтобы овощи, которые он почти доготовил, не сгорели. Однако сопереживания и поддержка омеги закончились спустя две недели, и он снова стал приходить позже домой, чтобы не видеть расстроенного альфу, ведь дела шли не так хорошо, как тот думал. Чонгук успокаивал свои нервы алкоголем, в беседах с адвокатом и ожиданием омеги поздними вечерами. Юнги же коротал время с коллегами и даже начал позволять себе недвусмысленный флирт с одним альфой, что давно оказывает ему знаки внимания. Так прошёл месяц. Суд по делу Чонгука должен быть завтра, поэтому последнюю неделю альфа с адвокатом пропадали в кофейне и проверяли всю документацию в бухгалтерии, чтобы найти хоть что-то, что укажет на невиновность Чона. Юнги же всё это время почти не интересовался делами альфы, зато общался с альфой-коллегой. Отчего-то ему с ним легко. Чонгук очень нервничал перед завтрашним судом, и его можно понять. Придя к выводу, что сегодня выпивать не стоит, он подумал, что лучшим решением будет встретить Юнги с работы, ведь тот опять задерживается. Альфа доехал на такси до конторы омеги, после чего уселся на рядом стоящую скамейку. На улице уже был поздний вечер, а холод пробирал до костей, отчего альфа немного ёжился и постоянно смотрел на часы, что были надеты на левой руке. Пару минут спустя он услышал голос Юнги, с улыбкой повернув голову направо, чтобы окликнуть его. Однако не сделал этого, когда увидел, как омегу держал за талию другой альфа, а затем и вовсе поцеловал того в щёчку, точно не по-дружески. Глаза Чона налились злостью. Он резко подскочил, в два шага дойдя до шатена, и молча одёрнул того за плечо, чтобы увидеть этого мудака, что целовал его омегу, и со всей силы ударил кулаком прямо в нос этому альфе. Юнги даже не успел сообразить, что сейчас произошло, и пришёл в себя только тогда, когда услышал крик Джухёна. Он пару раз проморгнулся, увидев перед собой зловещий взгляд Чонгука. — Что за хуйня, Юнги? — прокричал Чонгук, а омега лишь испуганно посмотрел на разъярённого альфу. Он увидел, как его коллега держался рукой за лицо, сидя на ступеньках, и как кровь лилась из его носа, когда он убрал руку от лица, и то, как Чонгук метался из стороны в сторону, словно загнанный в ловушку зверь. Юнги ощутил, как его сердце пропускает удары. Он боялся сказать хоть слово. — Чего ты, блять, молчишь? Ты что, трахаешься с ним? А? Отвечай, блядь! — не подходя к омеге, кричал Чон, глаза которого стали безумнее, а изо рта летели слюни. — Ч-Чон-Чонгук, — еле вымолвил из себя омега, глядя на альфу, который еле сдерживал себя, чтобы не приблизиться к нему и не придушить. — Всё не так, не так, правда, Гук, — посмелее выдал испуганный Юн, пытаясь успокоить брюнета. — А как? Как? Отвечай! — срывая связки выкрикнул Чонгук и увидел, как по щеке омеги покатилась одинокая слеза. — Я не… не сплю с ним, Чони, я просто с ним общаюсь, мне с ним спокойно, — медленно, но громче, чем раньше, произнёс Юнги, понимая, что за этими словами последует. — Что? — с усмешкой вопросил альфа, уперев руки в бока и продолжая тяжело дышать. — Спокойно? С ним? — Чонгук указал рукой на альфу, что так и держался за нос, сидя на лестнице. Юнги на это молчит. — Ахаха, — взорвался истеричным смехом Чон. — Ты думаешь только о себе, Юнги! Я для тебя словно собачонка, которую ты замечаешь только тогда, когда тебе плохо, а как же мои чувства, Юнги?! — с надрывом выкрикнул альфа, с болью в глазах глянув на омегу. Последние слова альфы будто отрезвили Юнги, и он резко сорвался к Чонгуку, что стоял в паре метров от него. — Не подходи сейчас ко мне, — грозился Чон, но Юнги не слушал и, со всей силы врезавшись в него, обхватил своими руками за талию, крепко прижавшись к груди. Омега ощутил, как альфа весь дрожал, как колотилось его сердце, как сильно он пах жжёным арахисом, от запаха которого становилось трудно дышать, ведь альфа сейчас действительно горел, горел внутри. Юнги так испугался за то, что причинил Чонгуку боль. До Юнги только сейчас это дошло. В последнее время Юнги себя совсем не понимал. Он знал альфу так долго, и он даже его любит. Точнее, любил. Он так думал. Омега видел каждый день взгляд альфы, который говорил о том, что огонь в его сердце всё также силён, а что с его огнём? Казалось, что всё. Что нет больше любви к тому, с кем он жил так долго и счастливо, но, видимо, это долго и счастливо имело свойство заканчиваться. По крайней мере, Юнги так считал. А что сейчас? Сейчас он обнимал того, кого разлюбил? Ну, что за бред, конечно, нет, не разлюбил. Не разлюбил! Просто запутался, стал думать только о себе, закрылся и считал себя одиноким и никому ненужным. А он нужен. Нужен тому, кому сейчас сделал больно, по отношению к кому поступил подло, за что? Почему? Потому, что глупый, эгоистичный идиот, который думал только о себе и о своей пустоте, а как же Чонгук? Как же его любовь? Он ведь прав. Во всём прав! — Чонгук, — тихо вымолвил, промолчав около минуты, — принюхайся ко мне, на мне только мой запах, я тебя не предавал, — продолжил омега дрожащим голосом, слушая, как сердце альфы немного успокаивалось. Чонгук хмыкнул на услышанное, но несколько секунд спустя всё же наклонил голову, проведя носом по волосам омеги. Он несколько раз вдохнул запах, ощущая лишь родные медовые нотки гиацинта Юнги. Позволив омеге ещё около минуты обнимать себя, Чонгук резким движением оторвал его и, не глядя в глаза, произнёс: — Езжай прямиком домой, — и, развернувшись, ушёл. Юнги лишь испуганно глядел на спину альфы, что медленно удалялась от него, и, приложив руки к губам, глотал слёзы беды, которую сам на себя навлёк. Через пол часа он уже был дома. Шатен включил свет, проверил все комнаты, но альфы дома не оказалось. Спустя два часа Чонгук так и не появился дома. Звонить ему омега боялся, но страх за самого альфу пересилил Юнги, поэтому, отойдя от окна, в которое он смотрел последние часы, выискивая альфу, он разблокировал телефон и нажал на кнопку вызова, расположенную напротив номера телефона альфы. Гудок, второй, третий, сброс и голос оператора, говорящий о том, что абонент не может ответить на звонок. Юнги со слезами глядел на телефон, собираясь зарыдать от досады, однако в этот самый момент он услышал щёлканье замка, и поэтому сорвался в коридор. — Ты пришёл! — облегчённо выдал Юнги, когда увидел альфу, что закрыл дверь и начал снимать кроссовки. На самом деле Чонгук давно пришёл. Он пришёл вместе с Юнги, просто всё это время сидел в подъезде на этаж выше. Он хотел проверить, действительно ли омега сразу поедет домой, проверил и проследил, сев в следующее такси. Он сидел в подъезде всё это время в ожидании того, когда Юнги ему позвонит. Альфа понимал, что сейчас омега боится его и поэтому вряд-ли как-то себя проявит и, скорее всего, звонка от Юнги ждать не было смысла. Однако, спустя пару часов, Чонгук улыбнулся уголком губ, когда увидел знакомое имя на фоне вызова, а факт того, что от шатена действительно не пахло больше никаким другим запахом, давал альфе успокоение. Чонгук понимал, что омега не перешёл грань, но легче от этого не становилось. Альфа сбросил звонок и спустился, доставая ключи от квартиры. Когда он увидел перед собой омегу, такого напуганного, взъерошенного, в груди альфы что-то защемило. — Чонгук, прости! Я правда виноват, я — чёртов эгоист, и думал лишь о себе, прости! — начал свою речь Юнги, как только альфа снял обувь. — У меня правда ничего с ним не было, Чонгук! Я просто с ним общался и всё, мне правда было с ним спокойно, — продолжал омега объясняться, следуя за альфой, который прошёл в ванную, чтобы помыть руки. — Просто, когда я потерял малыша, — замялся Мин, а Чонгук в этот момент застыл, — просто тогда я будто сам умер, — продолжил. — Тогда мне показалось, что ты и не переживал вовсе, мне показалось, что ты и не хотел от меня ребёнка, Чонгук, — на выдохе признался, смотря на спину альфы, а Чонгук в этот момент слышал, как голос омеги дрожит. Юнги не удержался после сказанных слов и заплакал, вновь вспомнив те чувства, что поселились в нём после замершей беременности. Альфа развернулся к плачущему Юнги и, убрав руки того от его лица, прижал к себе. Чонгук будто сам вернулся в тот день, когда Юнги увезли в больницу, он вновь вспомнил те страшные часы, которые провёл в ожидании. — Во-первых, он был наш, — начал спокойным тоном говорить Чон, на что Юн стал плакать немного тише. — Во-вторых, ты не умер и тебе лишь показалось, — продолжил альфа, прижимая к себе омегу, который совсем притих, слушая низкий голос Чонгука. — В-третьих, ты себе и представить не можешь, как сильно я испугался тогда за тебя и за малыша, я думал, что потеряю вас обоих, — отодвинув от себя Юнги и заглядывая ему в глаза, признавался альфа. — Юнги, так бывает, и я благодарен Вселенной за то, что она оставила мне тебя, не знаю, что со мной было бы, если бы тогда ты не выжил, — округлив глаза, что смотрели на омегу, продолжал Чон. — Я тебя безумно люблю, и я хочу от тебя ребёнка, да хоть сто детей, будешь ты хоть слепой или кривой, я продолжу тебя любить, ведь я тебя выбрал, Юнги! — после этих слов успокоившийся омега стал реветь в разы громче, отчего Чонгук засмеялся и прижал его к себе ещё сильнее. Откровенно проговорив ещё около часа, альфа и омега уснули в обнимку на кровати. — Я поеду с тобой! — вторил шатен, сидя на кровати утром. — Зачем, Юнги, а вдруг мне дадут реальный срок и сразу же закроют? — волновался Чонгук и отговаривал того. — Поеду. Давай, проверь документы, а я сделаю кофе и закажу такси, — твёрдо заявил он и прошёл на кухню. — Спасибо, пчёлка, — улыбнувшись, произнёс альфа, а Юнги тем временем готовил для альфы кофе трясущимися руками. — Верховный суд города Сеул признаёт владельца кофейни «Ласточкино гнездо» — Чон Чонгука невиновным в преступном сговоре со вторым владельцем кофейни «Ласточкино гнездо» — Ким Лисоном; Чон Чонгук признается невиновным в предумышленной неуплате налогов от деятельности кофейни «Ласточкино гнездо», так как стороной защиты были предоставлены неоспоримые доказательства его невиновности. Верховный суд города Сеул постановляет обязать Чон Чонгука выплатить всю сумму неуплаченных налогов, а также штраф в размере пятидесяти тысяч долларов. Постановление вступает в силу с сегодняшнего дня. Суд окончен, — послышался глухой стук молотка, а Чонгук после услышанного облегченно упал на стул, понимая, что всё страшное позади. Юнги смотрел на лицо альфы и видел там растерянность. Он подошёл к нему ближе и, обхватив его лицо ладонями, посмотрел прямо в любимые глаза. Адвокат Цой пожал Чонгуку руку и поздравил, когда они втроём вышли из здания суда. — Отметим? — задал вопрос альфа, глядя на Юна, когда адвокат покинул их, на что увидел согласный кивок. Чон и Юнги весело сидели в ресторане, затем навеселе возвратились домой, а когда дело дошло до секса, оба поняли, что у омеги началась течка. — Видимо, из-за стресса, — предположил Юнги, но понял, что в глазах альфы виден только лишь омут похоти и страсти. Пара проводит все дни течки безвылазно в квартире, а спустя месяц, когда подошёл срок новой течки, Юнги понял, что что-то не так. В один из дней, когда альфа уехал в кофейню по делам, шатен сделал тест на беременность, что был куплен днём ранее, и увидел две полоски. Он сорвался к доктору, сдал анализы, и через полтора часа узнал, что они с Чонгуком ждут ребёнка. Ровно через девять месяцев, день в день, как по расписанию, у семейства Чон случилась прибавка. И не одна. Юнги выносил и родил на свет двух прекрасных малышей, альфу и омегу, как по заказу Чонгука. — А что, сразу комбо, считай, — как-то сказал альфа, за что после был избит шваброй. — Ты что, хочешь, чтоб меня разорвало? — кричал Юнги и бегал за смеющимся альфой по всей вымытой квартире, держа швабру в руках. — Как назовём? — посмотрел уставший омега на Чонгука, ожидая, пока принесут детей. — Омега будет Юми, — улыбаясь, произнёс Чон, отчего Юнги тоже улыбнулся. — Тогда альфа будет Чонук, — язвит Мин, и они оба с Чонгуком улыбнулись. Медсёстры занесли в палату два кряхтящих комочка, а улыбки на лицах семейства Чон становились всё шире, а глаза от счастья всё ярче.***